Господин Орлов

Глава 8. Наследие Создателя

Ноябрь 1892 года

Лифт, в котором мы поднимались, был сам по себе произведением искусства и чудом инженерной мысли для этого времени. Бесшумный, стремительный, с кабиной, отделанной полированным красным деревом и зеркалами в тонких латунных рамах. Антон Сидоров, мой верный телохранитель, стоял в углу, сжимая в руке шляпу, и с плохо скрываемым изумлением разглядывал индикатор этажей — ряд светящихся цифр, сменявших друг друга с невероятной скоростью. Для него, человека своего века, даже сам факт существования четырнадцатиэтажного здания посреди сибирской тайги был за гранью понимания. Для меня же это был лишь очередной штрих к картине тотального безумия, в которую я, кажется, сам себя и вписал.

Мы поднялись на самый верх, в кабинет Ганса. Пространство было огромным, залитым светом из панорамных окон, занимавших всю стену от пола до потолка. С этой высоты город Заря-1 лежал как на ладони: идеальная геометрия проспектов, зеленые парки, аккуратные крыши жилых кварталов и дымящие трубы промышленной зоны на горизонте, чей дым, впрочем, тут же уносился и рассеивался какой-то системой очистки.

Обстановка кабинета была под стать его хозяину — моему двойнику. Смесь тевтонской строгости и гедонистического комфорта. Огромный стол из черного мореного дуба, на котором не было ни единой лишней бумажки. Идеальный порядок. Но рядом, в зоне отдыха, стоял громадный, обитый мягчайшей темно-коричневой кожей диван, на котором можно было бы улечься втроем, и низкий столик с внушительной коллекцией бутылок и хрустальных бокалов.

Ганс, мой арийский двойник, с неизменной широкой улыбкой прошел к бару. Две его помощницы, Инга и Хельга, молчаливыми статуями замерли по обе стороны от двери. Девушка-африканка, которую Ганс так и не представил, бесшумно встала у стены возле входа, опустив глаза в пол и теребя кружевной краешек своего абсурдно-откровенного фартука.

— Прошу, Создатель, располагайтесь, — широким жестом Ганс указал на диван. — Антон, для вас есть кресло. Виски? Это наш местный продукт. Рецептура позаимствована у лучших ирландских мастеров, но ячмень и вода — сибирские. Уверяю, вы оцените.

Антон вежливо отказался, сев в предложенное кресло с таким видом, будто ожидал подвоха. Я же, наоборот, с наслаждением погрузился в мягкую кожу дивана. Мой нервный тик в глазу немного унялся, но внутреннее напряжение достигло предела. Пора было прекращать этот театр.

— Ганс, — начал я, глядя ему прямо в глаза. — Хватит любезностей. Я хочу получить полный и исчерпывающий отчет. Что здесь, черт возьми, происходит? Почему на улицах, в полиции, на всех руководящих постах — одни женщины? И почему те немногие мужчины, которых я видел, выглядят так, словно несли на себе этот город от самого Санкт-Петербурга?

Ганс рассмеялся своим легким, заливистым смехом, который начинал меня раздражать. Он налил себе полный стакан виски, плеснув в него пару кубиков льда, которые он достал из небольшого серебристого ящика, явно являвшегося холодильником — еще одним анахронизмом.

— Всегда прямолинеен, Создатель. Это мне в вас… то есть, в нас… нравится, — он сделал глоток, прикрыв глаза от удовольствия. — Вы задали два вопроса. Позвольте, я начну с последнего, он проще. Почему мужчины выглядят… утомленными? Ответ до смешного прост. Они затраханы. В самом прямом и буквальном смысле этого слова.

Я моргнул. Антон Сидоров в своем кресле издал какой-то сдавленный звук, похожий на кашель.

— Поясни, — потребовал я.

— С удовольствием, — Ганс уселся в кресло напротив меня, закинув ногу на ногу. — Вспомните базовые ментальные установки, которые мы закладывали в прибывающих поселенцев. Первое: добросовестно и качественно выполнять свою работу. Второе: стремление к созданию большой, крепкой и здоровой семьи. Третье: общая лояльность проекту и его руководству. Мы думали, что это идеальная формула для стабильного и процветающего общества. И мы не ошиблись. Но мы не учли одного побочного эффекта.

Он сделал еще глоток виски.

— Наши мужчины — прекрасные работники. Они перевыполняют производственные планы на сто пятьдесят, на двести процентов. Они возвращаются домой после двенадцатичасовой смены в литейном цеху или на конвейере, уставшие, но довольные. А дома их ждет любящая, красивая и здоровая жена. Которая, благодаря тому же ментальному программированию, а также полному отсутствию бытовых и финансовых проблем, полна сил и энергии. И у которой в голове тикает второй пункт программы: «большая, крепкая, здоровая семья». Каждый вечер. Без выходных и праздников. Наши мужчины, Создатель, несут двойную трудовую вахту. Одну — на заводе, вторую — в супружеской спальне. Они поднимают промышленность и демографию одновременно. Отсюда и некоторая… меланхолия во взгляде. Но не волнуйтесь, они совершенно счастливы. Просто очень, очень устали.

Я молча смотрел на него. Логика была безупречной и чудовищной одновременно. Я сам создал эти правила. И мои двойники просто довели их до абсолюта.

— Хорошо, — произнес я после паузы. — С этим понятно. Теперь первый вопрос. Откуда такое гендерное неравенство в другую сторону? Почему женщины?

— О, это еще проще! — воскликнул Ганс. — Это не мы выбирали. Это нам предлагали. Представьте себе картину. В трущобы Дублина, фавелы Рио-де-Жанейро или перенаселенные деревни где-нибудь в провинции Гуандун прибывает представительный, вежливый, хорошо одетый белый джентльмен — один из наших вербовщиков. Он предлагает работу в далекой, но сказочно богатой Сибири. Жилье, еда, медицина, образование для детей — все бесплатно. Он говорит, что ему нужны рабочие руки. И кого, по-вашему, ему с радостью отдают в первую очередь?

Я молчал, уже догадываясь, к чему он клонит.

— Правильно! Девочек! — Ганс хлопнул себя по колену. — Мамаши и отцы, видящие для своих дочерей лишь перспективу стать прислугой, работницей на фабрике или, прости господи, проституткой, вцепляются в этот шанс мертвой хваткой. «Возьмите нашу Мэри! Она такая работящая!», «Господин, наша Ли-Мэй будет вам лучшей служанкой!». Они видят в нас возможность выгодно пристроить дочерей. Когда же наш вербовщик поясняет, что ему нужны и мальчики, для тяжелой, грязной работы в шахтах и на стройках, их сбагривают тоже, но уже без такого энтузиазма.

Он развел руками.

— Мы не могли отказаться. Мы брали всех, кто хотел ехать. В итоге, на наших вербовочных пунктах и кораблях, плывущих в Сибирь, образовался чудовищный гендерный перекос. На каждых четырех мужчин приходилось шесть, а то и семь женщин. Особенно много девушек прибыло из традиционных обществ Южной Америки, Азии и Африки, где женский труд ценится ниже, а дочерей считают обузой. Мы столкнулись с демографической проблемой еще до того, как наши города были построены.

Он посерьезнел.

— И это еще не все, Создатель. То, что вы видите здесь — лишь верхушка айсберга. Видите ли, мы работали с опережением графика. Вербовочная сеть по всему миру, созданная по вашим лекалам, оказалась невероятно эффективной. Мы не могли просто остановить поток людей. Поэтому четыре наших брата — Франсуа, Диего, Чжан и Олаф, специализирующиеся на магии пространства и времени, — создали временные стазис-камеры. Огромные подпространственные карманы, где время практически остановлено. Прямо сейчас, в этих камерах, находятся миллионы людей. Миллионы, Создатель. Готовых к заселению.

Мое сердце пропустило удар. Миллионы. Не шестьсот тысяч. Миллионы.

— Сколько? — выдавил я из себя.

— На данный момент, — Ганс заглянул в какой-то невидимый мне отчет в своей голове, — около восьми миллионов человек. Семьдесят процентов — женщины. Тридцать — мужчины. Все они уже прошли первичную обработку. Они вылечены от всех болезней, их тела омоложены до идеального возраста в двадцать пять лет и физически усилены примерно в пять раз по сравнению с обычным человеком. В их сознание загружены базовые пакеты знаний: полная грамотность, русский язык как обязательный второй, и профессиональные навыки, соответствующие специализации города, в который они будут направлены. Они готовы. Нам нужна лишь ваша отмашка.

Я откинулся на спинку дивана, чувствуя, как комната начинает слегка плыть перед глазами. Восемь миллионов. Это население нескольких европейских стран того времени. И все они — здесь, в Сибири, в невидимых магических тюрьмах, ждут моего слова.

— Вы… вы понимаете, что вы натворили? — прошептал я. — Это… это невозможно скрыть.

— А мы и не собираемся скрывать вечно, — пожал плечами Ганс. — Но пока — можем. А что касается городов… Вы думали, Заря-1 рассчитан на сто тысяч человек? Создатель, вы нас недооцениваете. Этот город, как и все остальные, спроектирован и построен с учетом инфраструктуры, коммуникаций, систем жизнеобеспечения и производственных мощностей, способных комфортно разместить три миллиона душ. То, что вы видите сейчас — это лишь центральный район, обжитый авангард. Город практически пуст. Мы готовы принять население хоть завтра.

Я перевел взгляд на панораму за окном. Идеальные улицы, редкие прохожие, ощущение простора… Теперь я понял, что это было не ощущение простора, а ощущение пустоты. Я смотрел на гигантский, идеально функционирующий город-призрак, ждущий своих жителей.

Я поменял положение, сев прямо и собравшись с мыслями. Один из моих фоновых потоков сознания уже начал просчитывать экономические, социальные и политические последствия появления в Сибири восьмимиллионного, высокотехнологичного, многонационального анклава. Результаты были… апокалиптическими для существующего миропорядка.

И тут Ганс решил, что шока на сегодня недостаточно, и решил сбросить на меня еще одну «бомбу».

— Есть еще кое-что, Создатель, о чем вы должны знать, — сказал он, и в его голосе впервые проскользнули какие-то новые, хитрые нотки. — Связанное с той самой демографической проблемой, о которой я говорил. С огромным количеством одиноких, молодых, здоровых и красивых женщин.

Он сделал паузу, явно наслаждаясь эффектом.

— Видите ли, мы, ваши копии, не совсем полноценны. Да, мы можем есть и пить, но вкус для нас — лишь химический анализ. Нам не нужен сон. И у нас полностью отсутствует… либидо. Мы не испытываем влечения к противоположному полу. Мы не можем иметь детей. Мы — идеальные администраторы, но не мужчины в полном смысле этого слова. А вокруг нас — сотни тысяч женщин, запрограммированных на создание семьи. Они видят в нас своих лидеров, своих спасителей. Они обращались к нам. Сначала робко, потом все настойчивее. Это создавало определенное социальное напряжение.

Я напрягся, предчувствуя недоброе.

— И тогда, — Ганс хитро улыбнулся, — мы провели общественный референдум. Среди женской части населения, разумеется. Идея была предложена одной из наших инженеров, бывшей суфражисткой из Англии. Посовещавшись со всеми остальными братьями-доппельгангерами, мы пришли к единогласному решению. Мы создали для вас резиденции.

— Резиденции? — переспросил я.

— Именно. В каждом из шести построенных городов, и даже в седьмом, который сейчас строится на побережье, для вас, Александр Дмитриевич Орлов, наш Создатель и единственный настоящий мужчина среди нас, построен и полностью оборудован личный дворец. И в каждом из этих дворцов вас ждет… гарем.

Слово «гарем» он произнес с особым смаком.

— Не волнуйтесь, все очень цивилизованно. Мы назвали это «Почетная Десятка Хранительниц Генофонда». В каждом городе был проведен жесточайший отбор. Конкурс был колоссальным. Интриги, скандалы, подкупы, доносы… страсти кипели, как в шекспировских драмах. Мы отбирали лучших из лучших. По красоте, здоровью, интеллекту, магическому потенциалу и, разумеется, по степени личной преданности вам. Десять победительниц в каждом городе. Их задача и величайшая честь — служить вам. Защищать вас. Любить вас. Греть вашу постель, дарить вам неземные наслаждения и, самое главное, — рожать от вас детей. Создать новую династию. Династию полубогов, которая поведет это новое человечество в будущее.

Я сидел, оглушенный, и просто смотрел на него. Это был какой-то сюрреалистический кошмар. Мои собственные копии, порождения моего разума, устроили мне самую грандиозную подлянку в истории. Они не просто построили города. Они создали для меня культ личности и обеспечили его жрицами. Я сам себя затроллил.

Увидев выражение моего лица, Ганс откровенно расхохотался.

— О, Создатель, вы бы видели этот отбор! Какие были драмы! Мы даже трансляцию по внутренней сети устраивали! Рейтинги были выше, чем у запуска нового линкора!

Мой взгляд машинально метнулся к молчаливой африканке у двери. Она стояла, по-прежнему глядя в пол, но я заметил, как дрожат ее плечи.

— Она? — спросил я, кивнув в ее сторону.

Улыбка Ганса стала мягче.

— Да. Это Амари. Познакомьтесь. Одна из финалисток. Заняла почетное пятое место в конкурсе города Заря-1.

Он посмотрел на нее.

— Амари, подойди.

Девушка вздрогнула и, подняв на меня свои огромные, как у газели, глаза, полные смеси страха и надежды, медленно подошла и опустилась на колени у моего дивана.

— Она была принцессой и шаманкой в своем племени, в глубине Экваториальной Африки, — продолжил Ганс, словно представляя ценный товар. — Очень сильный природный дар к магии жизни и духов. Все ее племя было захвачено работорговцами и продано на плантации английскому лорду за несколько ящиков джина и пару старых ружей. Наши вербовщики выкупили ее и ее людей. Ей было тридцать шесть лет, на теле — следы ритуальных шрамов, несколько выбитых зубов после «общения» с надсмотрщиками. Теперь, как вы видите, ей снова двадцать. Тело полностью исцелено и омоложено. Физические параметры усилены в девять раз — это максимум для ее генетики, она оказалась невероятно одаренной. Мы модифицировали ее репродуктивную систему — теперь она может без вреда для здоровья и фигуры вынашивать двойняшек и тройняшек. Мы загрузили в нее несколько терабайт информации: все основные науки, несколько языков, тактическое планирование, основы управления… и, разумеется, полный курс «Камасутры» и других эротических трактатов мира. Она готова служить вам, Создатель. Во всех смыслах.

Я смотрел на эту невероятно красивую женщину, стоявшую передо мной на коленях. На ее темной коже блестели слезы. Я чувствовал исходящую от нее волну благоговения, страха и какого-то отчаянного, почти животного желания… угодить мне.

— Мне тринадцать, Ганс, — сказал я глухо, напоминая ему и, кажется, самому себе очевидный факт. — Моему телу тринадцать лет.

Ганс лишь махнул рукой.

— Пустые формальности, Создатель. Вы — маг такого уровня, что можете заставить свое тело выглядеть и функционировать как угодно. Приведите свою «нижнюю часть», как говорят у нас на заводах, в полную боевую готовность и вперед — покорять вершины и поднимать демографию нового мира! Вы — единственный носитель уникального генофонда. Вы наша надежда!

Я поднял голову и посмотрел на его сияющее, довольное лицо. Я понял. Это была не просто шутка. Это была их стратегия. Они привязали меня к своему проекту не только долгом Создателя, но и самыми базовыми, самыми древними инстинктами. Они дали мне власть, богатство, армию… а теперь предлагали и любовь. Точнее, ее суррогат в промышленных масштабах.

Я молчал несколько долгих минут, переваривая информацию. Мои многопоточные процессы работали на пределе, анализируя ситуацию со всех сторон. Гнев, шок, смущение… все это отошло на второй план перед холодной логикой. Я попал в ловушку, которую сам себе и построил. И теперь у меня было два пути: попытаться все сломать, рискуя погрузить этот хрупкий новый мир в хаос, или… принять правила игры. И возглавить этот безумный карнавал.

Я медленно встал. Подошел к панорамному окну. Налил себе в стакан того самого местного виски, который пил Ганс. Холодный хрусталь приятно обжег пальцы. Я сделал большой глоток. Напиток был превосходен. Крепкий, с легким торфяным привкусом и долгим, теплым послевкусием.

Ганс встал рядом.

— Так что вы решили, Создатель? Дадите отмашку на заселение?

Я смотрел на город в лучах заходящего солнца. На идеальные улицы, на спящие заводы, на величественные здания. Это было мое творение. Уродливое, неправильное, безумное… но мое.

— Да, — сказал я тихо. — Давайте полную отмашку. Нет смысла держать людей в стазисе. Пусть города живут.

Ганс удовлетворенно кивнул, его улыбка исчезла, сменившись деловым выражением лица.

— Будет исполнено. Я также должен сообщить, что мы с братьями подготовили полный пакет юридических документов. Акты владения на все города, земли, заводы, патенты. Все оформлено на вас, Александр Дмитриевич Орлов. Ни одна имперская или международная комиссия не сможет подкопаться. Копии хранятся в сейфах в каждом административном здании и в каждой из ваших… резиденций.

Я кивнул, принимая информацию к сведению. Еще одна цепь, приковавшая меня к этому месту.

Я закрыл глаза, делая еще один глоток виски. Я пытался насладиться моментом, красотой заката над моим невообразимым, чудовищным творением. Пытался на мгновение забыть обо всех проблемах, которые посыпались на меня, как из рога изобилия. Но я знал, что это лишь затишье перед бурей. Я принял их правила. Я согласился стать богом-осеменителем для их нового мира. И теперь мне предстояло встретиться со своей первой «Почетной Десяткой». Игра становилась все более и более интересной. И опасной.