Жаркое лето сорок первого

Глава 4

Перед тем, как покинуть место боя, пришлось слегка «попотеть» прибирая тела убитых немецких солдат. Ничего серьёзного изобретать не стали, просто скинув убитых в придорожную канаву так, чтобы они оказались возле кабины грузовика, вот только перед этим, Артём внимательно «распотрошил» убиенных на трофеи, выпотрошив буквально всё из немецких карманов, включая зажигалки, спички и прочую мелочевку на немецкую плащ-палатку, и, получившийся тюк засунул в коляску мотоцикла. Из общей груды трофеев он выделил двое часов на аккуратных кожаных ремешках. Одни из них протянул мне:

-Держи, без часов, как без рук.

Девушка-военфельдшер попыталась было возмутиться, против таких наших трофеев:

-Товарищ старший лейтенант! Да как же так? Вы же командир Красной Армии, а не мародёр?! Такими своими действиями вы очерняете образ Красного Командира в лице бойцов Красной Армии!

Под бойцами Красной Армии, конечно же, подразумевался я. Вот только зная Артёма, я мог быть уверен, что несмотря на всю свою честность и доброту, он не переносил подобного «словоблудия» и свято чтил право военного трофея – во всяком случае, из командировки в Сирии он однозначно привёз некоторые элементы военной экипировки, ранее принадлежавших боевикам поддерживаемой западными «партнёрами» оппозиции. И угрызений совести по этому поводу у него не было никаких. Как он там говорил?

Впрочем, вспоминать, как некоторое время назад (или хрен знает сколько десятилетий вперёд?) мне не пришлось, Тёма повторил свою фразу слово в слово, как когда-то, когда я был в гостях на его съёмной квартире:

-Им это уже не нужно, а нам жизнь спасти может. – Коротко, но веско, твёрдо, как умел только он, сказал старший лейтенант. – Что же касается образа оф… - Я напрягся, а Артём, понимавший, что слово «офицер» будет неуместно ещё почти два года, быстро поправился:

-Что касается светлого образа командира Красной Армии, так он заключается не в том, чтобы осуждать человека за трофеи, а в том, что он сделал для победы над противником, что он сделал для защиты своего гражданского населения, вашей в том числе семьи, товарищ военфельдшер! Светлый образ и репутация командира Красной Армии, это поступки, совершенные для победы над врагом. И, будьте уверены, если того потребует ситуация, для победы над врагом я «обнесу» весь Берлин, самолично в каждую квартиру зайду и сниму всё, что получится, чтобы на вырученные деньги построить танк для родной Красной Армии или самолёт для наших, Красных Воздушных Сил.

Девушка насупилась. А я же подумал о том, что нам стоит задуматься об общении с местными, ведь далеко не всё, что считалось нормой у нас, в веке двадцать первом, считается нормой в нынешнем, веке двадцатом. Опять же, кто у нас не тащил различные мелочевки домой с работы? Бумагу, ручки? Кто-то какие-то запчасти, чтобы потом продать налево. А тут… Тут, здесь и сейчас люди воспитаны так, что, если нужно, они последнюю рубаху отдадут для Победы над врагом. И будут правы.

Это и нужно учитывать. Вот только поговорить на эту тему с Артёмом не получилось, он подал команду, закидывая кобуру с пистолетом пулемётчика в коляску мотоцикла:

-Серый, ты на мотоцикле с коляской. Товарищу военфельдшеру покажи, как обращаться с пулемётом. Я поеду на «одиночке». – Тёма протянул мне и девушке немецкие очки-консервы. – Возьмите, в дороге поможет.

Я с благодарностью принял эти очки, несколькими движениями подогнав ремешок под себя. Работать с подобного рода вещами мне довелось. Правда, это были баллистические очки из моего века, те самые 6б50 из комплекта «Ратник», были они более совершенны, и, в основном использовались мной на страйкболе вместе с репликой общевойскового шлема 6б47. В общем, какое-никакое представление о таких очках у меня имелись, поэтому и принял их с благодарностью – сам я о них даже не подумал, хотя должен был!

А вот товарищ военфельдшер, надув губки, отвернулась, не приняв «подарок».

«Ну и дура.» - Пронеслась в голове у меня мысль.

-Серёга, я буду ехать впереди. Метров в двадцати-тридцати. Ты сзади. Военфельдшер, за пулемётом. Немцев нужно избегать. Если близко к нам не будут подбираться, не обращаем внимание. Просто едем вперёд. Проскочим километров с десять, определимся на местности, после чего загоняем их в лес и прячем. Вопросы?

Вопросов не последовало. Я лишь перекинул ремень ППШ через шею так, чтобы автомат висел у меня спереди, и, в случае чего, мог позволить воспользоваться оружием находясь на водительском месте мотоцикла. Конечно, толку от такой стрельбы будет мало, но…

-Всё! По машинам!

Команда получена – мы расселись по заранее определённым местам. Немногим более пары минут я провозился с немецким пулемётом: пока перезарядил новую ленту, пока объяснил, как разобраться с предохранителем и как стрелять, куда целиться…

Ещё несколько секунд – разобраться с управлением мотоцикла, всё-таки на мотоциклах я раньше не ездил. Был в юношеские годы опыт поездки на скутере, но как мне те две сотни метров помогут? К счастью, убитый немец следил за своим Zundapp KS 750, поэтому завёлся мотоцикл «с полпинка».

У Артёма дела обстоят намного проще – ему довелось в своё время покататься на мотоциклах: вначале на дедовом «Урале», лет в четырнадцать, потом, в шестнадцать на дядькиной «Яве» девочек возил в деревне, и, потом, уже из Сирии у него я видел фотографию на чём-то монструозно-непонятном из мира мотоциклов. Как говорил Тёма, это они при случае у местных «бородачей» обменяли на несколько магазинов «пятёрок» из засады.

В общем, если сравнивать со мной, то Артём был настоящим байкером.

Поэтому не было ничего необычного, когда его одиночный BMW R75 достаточно резво рванул по разбитой колдобинами дороге. Я поддал газу, и, мой груженый Zundapp KS 750, медленно, но, верно, набирая скорость, двинулся по дороге.

Если сказать по правде – на мотоцикле мен ехать понравилось. Во всяком случае, ехать по разбитой техникой дороге было явно лучше, чем идти по лесу. А что? Лето. Заходящее солнце. Девушка в полуметре от тебя. Причём, девушка, вроде бы, даже симпатичная. Вот только радости это почему-то не доставляет. Почему? Да потому что вокруг следы войны.

Метров через четыреста, свернув на изгибе поворота за кусты, мы проехали почерневший от копоти танк, застывший в полусотне метров от дороги. Это был советский Т-34 с приплюснутой башней и короткой пушкой. Я сразу определил, что это «тридцатьчетвёрка» образца сорокового года, с трёхдюймовой пушкой Л-11. Судя по наскоро вырытым бугоркам, на которых лежали чёрные танковые шлемофоны, на этом месте свой последний бой приняли неизвестные советские танкисты. Вот только кто похоронил их? Наши? Немцы? Местные? Не знаю.

Чуть дальше, на небольшом пригорке мы увидели несколько аккуратных крестов, с установленными на них немецкими шлемами – тут сразу стало ясно, немцы постарались похоронить своих камрадов с почестями. Усатый дядя Адольф выполнил своё обещание – получили они свои земельные участки на советской территории, правда, усатый не уточнял, что им достанутся участки размерами полтора метра в глубину и два в длину.

Ещё дальше, через несколько километров заметили позиции разбитой батареи противотанковых «сорокопяток». Я даже хорошо разглядел одно орудие с задранными в небеса станинами. Перед уничтоженной позицией противотанковой батареи безжизненными коробками застыли три немецких танка: один Т-IV с короткой пушкой и два легких Т-II с автоматическими пушками. Советские артиллеристы перед смертью смогли продать свою жизнь подороже…

Проскочили мы и небольшой, хлипкий мостик. Охраны на нём не было никакой. Да и выдержать он мог разве что телегу – я когда по нему ехал, боялся, как бы нам не провалиться в небольшую речку-вонючку? К счастью, пронесло…

Несколько раз попадались остовы сгоревших машин. Распознать, чьи это машины мне не удалось. Остовы выглядели просто бесформенной грудой обломков…

В этом всём хаосе поражал порядок, царивший, казалось бы, в этом самом беспорядке. Это я про отсутствие тел убитых бойцов и командиров Красной Армии. С немцами всё просто – периодически попадались импровизированные памятники с крестами из берёз. Все они были похожи, имели опознавательные знаки в виде табличек с готическим шрифтом или глубокие немецкие шлемы на бугорках или вершине креста.

Возле очередной такой могилы Артём остановился. Дождавшись, когда я подъеду к нему, заглушил мотор. Жестами показал мне, чтобы я также перестал шуметь. После чего сказал:

-Что-то не нравится мне тут… По рассказам товарища военфельдшера, - Артём кивнул в сторону обиженно сопящей девушки. – Немцы тут прошли день, ну два назад. И вокруг порядок, могилки эти аккуратные. И канонаду мы уже не слышим.

-Чертовщина какая-то… - Сказал я.

-Вот именно. А всё неизвестное, лично меня, пугает. Поэтому, сворачиваем с дороги и дальше на своих двоих! Мотоциклы не заводим. Катим на руках.

Мы послушно спешились, впряглись и покатили транспорт по склону вниз. К счастью, до ближайших кустов было всего около полусотни метров. Поэтому справились быстро. Артём даже потом вернулся и наскоро сделанным приспособлением из веток подмел наши следы и даже умудрился слегка припорошить траву.

Мотоциклы загнали поглубже в лес, Артём даже сбегал на опушку, посмотрел, чтобы со стороны дороги их было не видно. После чего, потратив около получаса для быстрой пробежки по лесу, обнаружил удобное место для стоянки. Туда мы и перетаскивали всё имущество с мотоциклов (включая вооружение и различную мелочёвку). Как всё перенесли, я принялся за более подробное изучение трофеев, товарищ военфельдшер занялась приготовлением ужина, а Артём же вернулся к опушке и стал наблюдать за дорогой.

Для удобства я разложил все три немецкие плащ-палатки и всё стал выкладывать на них: оружие и боеприпасы на одну, личные вещи, документы на другую, провизию на третью.

В общем, стали мы счастливыми обладателями немецкого пулемёта MG-34 и почти трех с половиной сотен патронов к нему (в лентах и улитках на 50 патронов), пистолета P-08 с двумя запасными магазинами. Было еще несколько пачек с патронами 9х19-мм, подходящих к Тёминому МР и пистолету «Люгера». Нашлось ещё две гранаты, похожих на яйцо - Eihandgranate M39, собственно, как мне подсказала память, так её и называли, «яйцо». В общем, ну их нахрен, эти «яйца» - читал я в своё время про них. Принцип применения простой, но вот какие на них запалы? Какая задержка? Вот этого не знаю.

Если честно, гранаты я отложил в сторону аккуратно – ну их нафиг. Не люблю я как-то взрывоопасного… С детства… Когда мы с пацанами… А! Не важно!

Из вещей попалось множество интересных безделушек: швейные наборы, игральные карты (с разнообразным вооружением и какими-то надписями по-немецки), зажигалки… Были и средства гигиены. Меня, например, заинтересовала безопасная бритва в защитном футлярчике и небольшой чехольчик лезвиями. Да, эта бритва – далеко не «Джилет» моего времени, но по сравнению с опасными бритвами, как по мне, очень даже неплохи. Ещё нашлись презервативы… Я даже засмеялся – реально нужный инвентарь для солдата. Товарищ военфельдшер же, заметив, что я разглядываю резинотехническое изобретение из прошлого смутилась и отвернулась в сторону, хотя и собиралась задать мне какой-то вопрос.

Нашёл и сигареты. Аж пять запечатанных картонных пачек: две зелёные «Eckstein №5», две белых «Juno» и одна красная – «Oberst». Ради интереса вскрыл по одной пачке. «Экштейн» и «Юно» оказались обычными папиросами без фильтра, а вот «Оберст»- настоящие сигареты с фильтром. Я уже даже подумал на тему того, что папиросы и сигареты весят немного, но могут помочь: угостить кого-нибудь, или, например, обменять на что-нибудь.

Отдельная кучка была отведена под еду. Помимо обнаруженного ранее и сложенного в один из рюкзаков (который был поручен военфельдшеру), наши запасы пополнили несколько брикетов советского горохового концентрата, пара пачек немецких галет, пачка печенья и банка крабов «СНАТКА».

Гороховому концентрату я обрадовался – среди трофеев были котелки, и, это значит, что мы вполне сможем приготовить себе горячую пищу. Если в гороховый концентрат добавить консервированного мяса, да закусить его бутербродом с салом, да запить спиртом медицинским – получиться может очень даже ничего…

От приятных мыслей о еде меня отвлекло урчание моего желудка. И спустя несколько секунд за этим, из кустов вышел незнакомый мне человек в советском маскировочном костюме «Амёба».

Я тут же схватился за автомат. Военфельдшер ойкнула. Вскинул свою винтовку и незнакомец.

Я присмотрелся. Одет в советский маскхалат. На голове – пилотка со звездочкой. А в руках винтовка СВТ-40. На ремне подсумки для патронов, штык-нож в ножнах, а за спиной, видимо, какой-то рюкзак или вещевой мешок.

-Оружие опустить. – Твёрдо приказал незнакомый красноармеец. Никем иным он быть не мог, слишком уж характерный у него, восточный разрез глаз. Немцев таких точно не бывает.

-А может быть, сам его опустишь? – Также твёрдо, в ответ проговорил я, не опуская свой ППШ вниз.

-Паря, ты бы слушал, что тебе люди-добрые говорят. – Негромко послышался ещё один незнакомый голос у меня из-за спины.

Чуть поворачиваю голову, и, замечаю шагах в десяти от себя ещё одного человека, одетого в «Амёбу». На голове такая же, как и у первого пилотка со звёздочкой. Лицо обычное, как у какого-нибудь дедка, да ещё усы пшеничного цвета. Поверх маскхалата была заметен ремень портупеи, да и сбоку командирская сумка висит. А на правом боку – кобура под пистолет. Ещё на ремне разместился брезентовый подсумок под автомат и нож в ножнах.

Ах да, совсем забыл. Вооружен этот боец (или, скорее, командир) автоматом. ППД.

Спустя несколько секунд, с автоматом на изготовку появился и Артём, причём появился он совсем, с другой стороны, не оттуда, куда он уходил раньше:

-Вы б, люди добрые, прежде чем в бойца моего оружием тыкать, поздоровались по-человечески, и, как подобает вежливым людям, разрешения попросили бы вначале присоединиться к нашему «огоньку».

Усатый красноармеец повернул голову в сторону Тёмы, после чего, увидев направленный на него МР, плавно опустил свой ППД и отдал команду своему подчиненному:

-Всё, Ванька, свои это.

Боец с восточным разрезом глаз лишь кивнул и аккуратным движением повесил свою СВТ на плечо.

Мы с Артёмом тоже опустили оружие, но при этом были настороже – мало ли, всякое бывает?

Усатый боец, повесив на плечо свой ППД, неожиданно вскинул к виску ладонь:

-Товарищ старший лейтенант, разрешите доложить? Старшина Нефёдов, красноармеец Вохмин. Следуем на соединение с основными силами Красной Армии.

-Старший лейтенант Крылов. – Приложил ладонь в воинском приветствии к своей фуражке Артём. – Также как и вы, старшина, следуем на восток, на соединение с линейными частями Красной Армии. У вас, товарищ старшина, какие-либо документы есть?

-Так точно! – Улыбнулся старшина, после чего полез под свой маскхалат. Я напрягся. Под этим балахоном можно было спрятать что угодно. А второй боец, с СВТ ведёт себя спокойно. Наконец, Нефёдов вынул из-под балахона небольшую книжицу и протянул её Артёму.

Тёма изучал документ недолго, вернул его старшине, тот быстро спрятал документы и уточнил:

-А у вас есть какие-нибудь документы?

-Чего нет, того нет, старшина… - Выдохнул Артём, и, предав немного раздраженности в голос, рассказал легенду. – Прибыл в часть, отдал на переоформление, даже «времянку» не выдали, а через день… война.