Жаркое лето сорок первого

Глава 22

Чем хорош пистолет-пулемёт? Так это тем, что в отличии от винтовки, он может послать в сторону цели не одну, а сразу несколько пуль. В некоторых случаях можно даже и не целиться! Вот и я сейчас не стал целиться – времени на это нет. А вот пара коротких очередей может заставить немца отказаться от задумки бросить гранату в ту сторону, где сейчас беспомощно лежит Артём.

Коротким движением готовлю автомат к бою, направляю в сторону противника и тяну на спуск. МР-40 уже привычно дёрнулся в руках и… Сделал один выстрел, после чего раздался сухой щелчок.

Одиночный выстрел немца, конечно, не достал, но отшатнуться заставил. Вот только гранату он всё равно бросил!

Краем глаза замечаю, что она падает в нескольких метрах (а может и дальше), за спиной военфельдшера Одинцовой. У неё есть пара секунд, чтобы спастись.

-Граната! – Что есть силы кричу я и краем глаза замечаю, что вместо того, чтобы спрятаться самой, военфельдшер склоняется над раненым Артёмом.

«Бах!» - Раздается хлопок от взорвавшейся гранаты. Немного дыма. Комья земли летят в разные стороны. Короткий, но смертоносный свист осколков.

Времени смотреть, что там происходит у меня не было. Я даже про автомат забыл! Всё пытался нажать на спуск и слушал сухие щелчки осечки.

А вот немец ничего не забыл. Он приподнялся с земли и уже направлял в мою сторону карабин. Обычный такой, маузеровский, который часто потом обозначать будут тремя символами – 98к.

Кажется, я даже вижу злобную ухмылку немецкого солдата. Вот только поделать ничего не могу – только и жму на спусковой крючок, как дурак!

Помощь пришла откуда не ждали – у меня из-за спины раздался вначале один, а затем и второй одиночный выстрел. Стреляли из «трёхлинеек».

Первым же выстрелом неизвестный красноармеец поразил немца.

Повернув голову, замечаю покрытого грязью и пылью бойца Ионова. Он молча кивает мне, передергивая затвор своей винтовки, и, идёт в сторону немца. К телу убитого гитлеровца стягивается ещё несколько бойцов с оружием на изготовку. А я, не обращая внимание на боль в ноге, бегу туда, где лежал Артём.

Мой крик-предупреждение о гранате заставил несколько человек упасть на землю. И теперь красноармейцы поднимались с земли и отряхивали своё оружие. Не шевелился лишь один человек.

В несколько шагов я подскочил к Артёму и склонившейся над ним военфельдшеру Одинцовой.

Как-то так получилось, сначала мне показалось, что осколки достигли своей цели, и, Владлена Игоревна до конца исполнила свой медицинский долг – защитила, спасла раненого от смерти ценой своей жизни… Сидела она так… Не шевелясь…

Но, к счастью, я ошибся – девушка была в норме. При моём приближении слегка вздрогнула и продолжила работать над Артёмом.

Я остановился в паре метрах позади. Облегчённо выдохнул – эта моя… мой «про..б» с пленным чудом не стоил нам ничего. Вот только это я так считал. А вот помощник политрука, который совсем недавно обвинял меня в мародёрстве – он считал иначе.

-Вот он! – Услышал я за спиной знакомый голос. – Арестовать его! Оружие изъять!

Повернувшись через плечо, замечаю приближающуюся ко мне троицу: помощник политрука и два бойца. Все вооружены винтовками с примкнутыми штыками, стволы которых настороженно направленны в мою сторону.

Сопротивляться я и не собирался. Со своими воевать? Нет уж! Увольте!

Один из красноармейцев повесил свою винтовку на ремень и протянул руки к моему автомату. Я нехотя снял ремень с плеча и молча отдал автомат бойцу.

-Ремни! Пистолет! Амуницию! – нервно перечислял помощник политрука.

Боец послушно начал избавлять меня от снаряжения.

Окружающие нас красноармейцы настороженно озирались в нашу сторону, но никто не проронил ни слова и уж тем более не стал влезать. Даже военфельдшер, которая на долю секунды повернула голову в нашу сторону и сразу же продолжила оказывать помощь Артёму.

Вскоре я остался в одной форме, без ремня. Но и этого помощнику политрука было мало, последовал новый приказ:

-Руки вяжи ему!

На несколько секунд случилась короткая заминка. У одного бойца руки были заняты моим снаряжением, а второй контролировал меня. Помощнику политрука (считай, целому старшине), было невместно вязать руки простому красноармейцу, пусть и даже слишком «оборзевшему». В общем, через несколько секунд второй боец додумался повесить свою винтовку на ремень через правое плечо, после чего на него вновь «напал тупняк».

А руки то, чем вязать?

Подсказал бойцу всё тот же помощник политрука, угрожающе покачивая своей винтовкой с примкнутым штыком:

-Брючный ремень его возьми!

Красноармеец как-то нехотя подошёл ко мне и несколькими движениями вытянул из петель мой брючный ремень, потом неумело начал связывать мне руки спереди.

Вообще, комичная ситуация получилась. Форменные галифе мне были на размер больше – ну что поделаешь, вот такой вот я дрищ. Хотя… когда покупал – они мне были в самый раз, это потом я слегка «схуднул». В общем, мне теперь предстояло идти и связанными руками придерживать штаны, чтобы они не сползли дальше, чем нужно.

Сюрреалистичная картина какая-то: жителя двадцать первого века, со спущенными штанами конвоируют пред светлые очи начальства. Рассказал бы кто раньше, что со мной такое произойдёт – рассмеялся бы ему в лицо. А с другой стороны – расскажи бы мне кто-нибудь про мой с Артёмом перенос во времени, я бы точно у виска покрутил пальцем – псих какой-то. Но нет. Перенос состоялся! В общем – ни от чего не зарекайся.

Импровизированный штаб расположился возле двух «тридцатьчетвёрок». У длинноствольного танка на крыле полковой комиссар расстелил тут же, совсем недавно принесенную ему трофейную карту и о чем-то хмуро рассуждал, то и дело поглядывая на лица командиров.

О случившемся чрезвычайном происшествии с побегом взятого в плен солдата противника полкового комиссара проинформировали сразу же. Есть один слишком деятельный помощник политрука, из тех про которых говорят коротко и ясно – дурак, но инициативный. Правда, в бою этот помощник политрука держался не хуже других – вперёд не лез, но и труса не праздновал.

И вот, небольшая процессия в составе меня, двух бойцов-конвоиров и помощника политрука, с важным видом шагавшего впереди добралась до импровизированного штаба.

За три шага перейдя на строевой шаг, помощник политрука вскинул руку к виску и с пылом-жаром начал докладывать:

-Товарищ полковой комиссар, арестованный по вашему приказанию доставлен!

-Задержанный. – Негромко поправил его Фоменко, заставив ненадолго растеряться и прекратить доклад. После чего молодой помощник политрука задал максимально неуместный вопрос:

-Что?

-Арестовать можно только по решению суда или военного трибунала. Ни одного, ни другого у нас здесь нет и не предвидится. – Скрывая раздражение разъяснил политработнику полковой комиссар. – Вы же задержали красноармейца. Вам ясно, товарищ помощник политрука?

-Ясно! – Кивнул красноармеец.

-Теперь докладывайте. Коротко и по существу. Что случилось? - Потребовал полковой комиссар.

-Этот красноармеец был назначен конвоировать пленного немца и упустил его, ввиду чего фашист завладел оружием и гранатами, после чего вступил в бой с бойцами нашего подразделения! – Удивительно коротко и, по существу, доложил помощник политрука. Мне даже возражать было нечего, ведь по факту он всё изложил верно. Вот только добавить кое-что я мог. И собирался уже было открыть рот, как полковой комиссар начал задавать уточняющие вопросы:

-Где и когда был взят в плен немецкий солдат? При каких обстоятельствах?

Помощник политрука ненадолго подвис – таких подробностей он не знал. А вот мне было что ответить, поэтому я набрался смелости и «подал голос»:

-Товарищ полковой комиссар, разрешите доложить?

Полковой комиссар Фоменко внимательно посмотрел на меня, и, опередив собравшегося уже начать возмущаться помощника политрука кивнул:

-Докладывайте. И представьтесь.

-Красноармеец Поляков, Сергей Иванович. – Вытянулся я. И зачем-то добавил. – Тысяча девятьсот шестнадцатого года рождения.

Короткая, секунды на две заминка, после чего я начал свой рассказ:

-Гитлеровца в плен взял я. На этом берегу, вон там, в окопчике…

Рассказывал я всё без утайки. Куда бежал, куда смотрел, что видел. Особенно тщательно про то, как так вышло, что я вначале взял в плен немецкого солдата, а потом умудрился его потерять. Про то как собирался стрелять по врагу и про то, как сделал всего один выстрел. Про то, как пытался предупредить «наших» и про Василия Ионова, который спас всех – сделав точный выстрел из винтовки.

Полковой комиссар слушал не перебивая, после чего кивнул каким-то своим мыслям и попросил у одного из конвоиров мой автомат, повертел его в руках, уточнил:

-В холостую щелкнул? Или осечка?

-Я не понял, если честно, товарищ полковой комиссар. – Хмуро произнес я. – Не до того было…

Фоменко понимающе кивнул, после чего направил ствол автомата в небо и нажал на спуск. Выстрела не было. Лишь едва различимый щелчок. Быстро разобравшись, как отсоединить магазин, полковой комиссар проверил, что патроны ещё есть и магазин полон примерно на две трети, после чего отложил его в сторону и отвёл затвор назад. Хмыкнул и показал автомат другим командирам, среди которых оказался и мой прадед – лейтенант Поляков. Он как раз и описал увиденное:

-Гильзу раздуло. Застряла. Вот он и не выстрелил!

-Точно так. – Кивнул незнакомый мне танкист. – Разрешите?

Полковой комиссар передал автомат, а танкист, повертев автомат в руках, при помощи отвёртки и перочинного ножика быстро исправил ситуацию с оружием, после чего спросив разрешение к полковому комиссару, зарядил автомат и открыл огонь в небо. Сделав пару выстрелов, автомат вновь замолчал. Танкист озадаченно почесал затылок, извлек магазин и начал уже «шаманить» над ним. Спустя долгих полторы-две минуты, наконец, произнес:

-Пружина тут слабая. Вот и подача хворает. Патронов на пять-десять меньше заряжать, и, нормально будет.

Комиссар кивнул.

-В чьём подразделении служит красноармеец Поляков? – Вновь задал вопрос полковой комиссар.

-В моём, товарищ полковой комиссар! – Вытянулся прадед.

-Как охарактеризуете его? Давно знаете бойца?

-Чуть больше недели с ним знаком. Отличный боец. В бою решителен, смел, дерзок. Субординацию знает и чтит. Уставы не нарушает.

-Как это, не нарушает? – Неожиданно вскипел помощник политрука. – А мародёрство?

Полковой комиссар аж в лице изменился, повернулся к помощнику политрука:

-Какое мародёрство?

-Так это, вчера, товарищ полковой комиссар! Позавчера, если быть точнее! После боя, когда мы ещё с бронетехникой были, он немцев обирал. Часы, пистолеты, деньги…

-Не так всё было! – Попытался возразить я, но не тут-то было! Полковой комиссар уже разъярился. Нет, он не орал матом, он просто смотрел на меня таким тяжелым взглядом, что мне казалось, будто у него глазное яблоко сейчас лопнет, настолько сильно оно стало наливаться краснотой. А может мне просто показалось?

-Мародерство в военное время, это серьёзное преступление! – Твёрдо произнес комиссар Фоменко. – Что можете сказать в своё оправдание?

-Никакого мародерства не было! – Попытался в очередной раз возразить я. – Я собирал оружие и боеприпасы, а также документы, гранаты и часы! Часы, чтобы передать их командиру. Как командиру без часов?

Про проблему с часами в армии я знал – читал про это в прошлом-будущем. До войны, конечно, их производили, но всю армию оснастить банально не успели. А ведь часы – очень нужная на войне вещь! В сухопутных войсках – без них сложно согласовать действия различных подразделений, например. Как время считать? По ощущениям? Ерунда же! А в авиации – компас и часы ещё долгие годы будут главными инструментами навигации. И вот с этими инструментами в Красной Армии сейчас как раз беда!

-Товарищ полковой комиссар! – Вновь подал голос прадед, заступаясь за меня. – Красноармеец Поляков занимался сбором трофеев по моему приказу. В отряде, в состав которого мы входили до присоединения к вашему полку в ходу было оружие разнообразных калибров, в том числе и трофейных. У нас было три немецких автомата, к которым требовались патроны. Также мы активно использовали немецкие гранаты. А часы он мне действительно передал. Вот они!

Прадед залез в карман своих форменных брюк и извлек часы, протянул их полковому комиссару. Тот внимательно, со вкусом изучил, повертел в руках, ненадолго задумался, после чего часы вернулись к прадеду.

Ненадолго наступила тишина. Казалось, никто даже не шевелился. Командиры молчали и смотрели то на меня, то на полкового комиссара.

Минуты три стояла тишина. После чего полковой комиссар ещё раз внимательно посмотрел на меня, потом на прадеда:

-Вы не родственники, случайно?

-Не родственники. – Уверенно ответил прадед.

-Вы готовы поручиться за красноармейца Полякова, товарищ лейтенант?

Секунд на десять наступила тишина, после чего прадед твёрдо произнес:

-Готов.

Полковой комиссар внимательно посмотрел в глаза прадеду, потом ещё раз внимательно изучил меня и задал очередной вопрос:

-Вы, товарищ красноармеец, поняли, в чём виноваты?

«Товарищ, не гражданин!» - пронеслась радостная мысль в голове, и я понял, что на этот раз пронесло.

-Понял. Оставил гитлеровца без должного внимания.

Полковой комиссар кивнул, после чего Фоменко приказал:

-Оружие красноармейцу Полякову вернуть. За вас, товарищ красноармеец, с вашего командира буду спрашивать вдвойне. И найдите вы ему, товарищ лейтенант, нашу винтовку. Она надёжнее!...