Физрук: на своей волне 5

Глава 10

— Так, молодёжь, никого не задерживаю. Всем спасибо, все свободны, — объявил я окончание урока.

Ребята начали расходиться, обсуждая будущие тренировки и всё, что произошло сегодня на уроке.

Я же жестом остановил Кирилла:

— Кирюха, мне нужно будет пять минут. Подойди с пацанами в каморку ко мне.

— Конечно, Владимир Петрович, — кивнул он.

Но прежде чем поговорить с Кириллом, я подозвал к себе Аминова — у меня было для него ещё одно дело.

— Кам цу мир! — я жестом показал ученику, что хочу говорить.

Аминов подошёл быстро, почти бегом — по его лицу было видно, что он чувствует себя важной фигурой нового проекта.

— Слушаю, Владимир Петрович, — отрапортовал он.

Причём сделал это пацан так серьёзно, будто мы сейчас не в спортзале, а на построении. А он не ученик, а мой сержантик.

— Так, товарищ, — перешёл я сразу к делу, — у меня для тебя в наличии есть партийное задание. Сделай фотографию всех этих твоих каракулей… — я отвесил щелбан пальцем по листу со списками размеров, фамилий и команд, который Аминов держал в руках, — … и сразу отправь всё это добро в наш общий чат.

Пацан чуть покосился в сторону девчонок и замялся.

— Владимир Петрович… может, лучше не надо кидать это в общий чат? — потянул он.

— Это ещё почему? — спросил я, искренне не понимая, что именно его смущает в моей просьбе.

Аминов понизил голос и объяснил:

— Ну… не все девчонки хотят, чтобы их размеры весь класс видел. Это… ну, как бы не кайф для них… Они мне и с глазу на глаз не хотели размеры говорить, а тут все увидят… Ну я, конечно, вам не в праве указывать, так что смотрите сами…

Я замолчал на секунду. Вот ведь парень — соображает. Сам бы я не подумал об этом так быстро.

— Понял, — кивнул я. — Тогда скидывай всё мне в личку.

Девчонки — это, конечно, отдельная история. Вечно что-то не так, вечно им что-то не нравится в себе. Хочешь помочь — случайно наступишь на «мину» и наживёшь себе врага на ровном месте. Хорошо, что хоть Аминов догадался заранее.

— Сделаю, Владимир Петрович, — сразу согласился он. — Прямо сейчас сфоткаю и отправлю.

— Отлично, — сказал я. — Работай.

Аминов убежал выполнять поручение, а я на секунду задумался. Форма, оборудование, обувь… всё это я собирался поручить найти Ане. У моей сожительницы глаз острый, в хорошем магазине не растеряется. Да и по ценам она понимает куда лучше многих мужиков.

Нужно было отдать Ане должное — девчонка прекрасно ориентировалась во всех этих интернет-магазинах, скидках, распродажах и прочих хитростях, которые для меня всегда были тёмным лесом. Она умела находить форму, инвентарь, обувь и экипировку так, что цена выходила едва ли не вдвое меньше той, которую я видел бы в обычном магазине. Сам бы я точно переплатил.

Пусть приценится, прикинет, составит список — а там уже станет ясно, насколько глубоко мне придётся залезть в свой сберегательный «фонд».

Аминов убежал выполнять поручение, и в спортзале остались только Кирилл с пацанами, которых я и собирался задержать.

Я кивком позвал их ближе:

— Так, молодёжь, у меня есть для вас одно дельце. И, что самое приятное, думаю, оно вам даже понравится.

Кирилл усмехнулся, уверенно сложив руки за спиной:

— Да без вопросов, Владимир Петрович. Вы же знаете — если надо, мы сделаем всё, что хотите! — заверил он.

Остальные ребята синхронно кивнули. По глазам было видно, что к делу они готовы.

— У вас сейчас какой урок? — спросил я, заранее подозревая ответ.

Пацаны переглянулись, замялись.

— Э-э… — пробормотал один.

— Там что-то… — выдал другой.

Я лишь хмыкнул:

— Понятно. Ученики, блин. Ни черта вы не помните, только мои уроки знаете. Ладно, идём ко мне в каморку. Поговорим там.

Я закрыл дверь в свой маленький кабинет, который должен был стать чем-то вроде штаба. Сразу щёлкнул выключателем чайника и почувствовал, как сильно пересохло в горле. После такого урока это было неудивительно — эмоций хватило на целый день.

— Чай? Кофе будете, молодёжь? — предложил я.

— Не откажемся! — сразу откликнулись пацаны.

— Тогда вот вам чай, вот кофе, — я показал на тумбочку, где стояли банки, стаканчики и сахар. — Сообразите на всех. Не в службу, а в дружбу.

Пацаны без лишних вопросов начали приготовления. Пока они возились, я достал телефон — было самое время набрать Соню. Завуч брала трубку редко, да и то обычно после долгой паузы. Сегодня не стало исключением. Первый гудок прошёл, второй… третий…

На четвёртый я уже почти был уверен, что после визита трудовика у неё настроение ниже плинтуса и брать телефон она не собирается. Но на пятом гудке всё же раздалось:

— Алло, Владимир Петрович, я вас внимательно слушаю.

Голос у Сони был напряжённый, будто она старалась держаться, но внутри у неё явно остался ком после разговора с трудовиком.

— Всё нормально, Сонь? — спросил я.

Ответ последовал быстро, но сухо:

— Владимир Петрович, это не телефонный разговор. Давайте обсудим позже, пожалуйста.

Я усмехнулся — быстро завуч догадалась, про что я спрашиваю!

— Вот тут полностью поддерживаю. Потому что у меня тоже к тебе разговор — и тоже не телефонный. Так что, дорогая, дуй-ка прямо сейчас ко мне в штаб… то есть в спортзал. Я в каморке. Надо переговорить с глазу на глаз.

На той стороне повисла короткая пауза — слышно было, как Соня переваривает услышанное.

— Ох… работы у меня, конечно, очень много, — пробормотала она, — но я поняла вас. Если дело важное, сейчас незамедлительно подойду к вам.

Я уже по голосу понял, что Соня не одна. Когда она начинает говорить подчеркнуто официально, обращается ко мне строго по имени-отчеству — это верный признак, что рядом кто-то из коллег. В такие моменты она словно натягивает маску деловой завучихи.

— Буду через пять минуточек, — заверила она. — Ждите.

— Ожидаю, — ответил я и сбросил вызов.

Пацаны негромко переговаривались рядом, а я уже думал дальше. Не убирая мобильник, я тотчас набрал Марину.

Три гудка… четыре… тишина.

Наконец противный женский голос динамика сообщил, что абонент не абонент. Я только тогда вспомнил, как Марина сама рассказывала, что во время уроков телефон всегда в авиарежиме — иначе толку не будет.

Хорошая привычка, в общем-то. Но сейчас абсолютно бесполезная для меня. Марина была частью плана, хоть она об этом ещё и не знала. Так что, если её нет на связи, мне придётся перестраивать схему на ходу.

Бежать самому по коридорам, вылавливать её между кабинетами — не вариант. Пацанов я оставлять одних не хотел. Но запасной вариант у меня тоже был — куда же без него?

Учитель географии по прозвищу Глобус. Вот уж кто впишется в мою задумку естественно, даже слишком естественно.

Я быстро нашёл номер географа в записной книжке и нажал вызов. На втором гудке прозвучал его характерный сиплый баритон:

— Иосиф Львович вас очень внимательно слушает, — важно сообщил географ.

Настолько важно, как если бы я звонил не обычному алкашу, а в приёмную президента.

И вот в этот момент я окончательно понял, что сделал правильный выбор. Глобус подойдёт, пожалуй, даже лучше, чем Марина!

Кстати, если память мне не изменяла, у нашего географа был самый обычный кнопочный телефон. Но, несмотря на это, Глобус снял трубку быстрее всех, кого я за сегодня набирал.

А ещё впервые за всё время я узнал, как же Глобуса зовут по-настоящему — Иосиф Львович.

Я только открыл рот, чтобы поздороваться, но Львович меня опередил. Он принялся тараторить, не понимая, кто ему звонит. Видимо, мой номер у него не был записан вообще.

— Так, если это какие-то банки, брокеры, коллекторы или другие мошенники, сразу говорю — мне ничего от вас не нужно! — заговорил он скороговоркой, будто заранее готовился к подобной «обороне». — И вообще, молодые люди, разговаривать с вами у меня тоже совершенно нет времени!

Я едва удержался, чтобы не рассмеяться.

— Правильно, правильно, Иосиф Львович, — поддержал я. — Всех, кто звонит с неизвестных номеров, если они не по делу, надо сразу посылать куда подальше. Тут полностью с вами согласен. Но я как раз по делу. Это Володя, физрук.

В динамике наступила короткая пауза, после которой голос географа стал ощутимо теплее.

— А-а, здравствуй, Володя! — искренне обрадовался он. — Признаться, не узнал тебя сразу.

— Бывает, — усмехнулся я. — Слушай, Львович, я вот к чему звоню. Честно говоря, я не знаю, есть у тебя урок сейчас или нет. Но если есть — предупреди, пожалуйста, учеников, что ты ненадолго отлучишься.

На том конце послышалось лёгкое удивлённое фырканье.

— И зачем это надо? — спросил географ искренне. — Что-то у тебя случилось, Володя?

Он говорил так, будто готовился услышать от меня что угодно. Даже не так — как будто он готов был услышать ничего хорошего.

— А затем, Иосиф Львович, что я хочу тебя видеть у меня в спортзале, — сказал я. — В каморке наметилось небольшое собрание. И, между прочим, тебя уже все ждут.

Глобус мгновенно насторожился. По голосу было слышно — географ решил, что речь идёт об очередном разборе полётов в связи с его… скажем так, образом жизни.

— Это что-то серьёзное? — спросил Львович напряжённо.

— Нет, не беспокойся, — заверил я. — Тема совсем другая, лично тебя она никак не касается.

Повисла короткая пауза, за которую географ переваривал мои слова, а затем послышался вздох облегчения.

— Понял, Володя. Сейчас подойду, — пообещал он и отключился.

Я убрал телефон в карман и обернулся к пацанам. Те всё ещё возились с кипятком и сахаром, стараясь сделать всё правильно. Им, конечно, нравилось ощущать себя «старшими» в небольшом закрытом мужском кругу.

— Так, парни, у меня вопрос по существу, — сказал я. — Кружек на всех хватит?

— Да, Владимир Петрович, — ответил Кирилл, показывая мне стопку пластиковых стаканчиков, которые нашёл на тумбочке. — Тут всё есть, хватит на весь наш состав.

— Отлично. Тогда сделайте ещё две чашки чая — нам сейчас понадобятся. У нас будут гости, — попросил я.

Пацаны переглянулись. Кирилл приподнял бровь:

— А кто? Какие гости, Владимир Петрович?

Я позволил себе лёгкую улыбку, заранее понимая, какой будет реакция на мои следующие слова:

— Сейчас София Михайловна подойдёт.

Как я и ожидал, пацаны дружно вытянулись, словно по команде. На лицах появилась смесь растерянности, лёгкой паники и незаданного вопроса: «За что нам такое счастье?»

— Мымра придет… — послышался шёпот учеников.

Честно говоря, я уже давно перестал называть Соню «мымрой». Но стоило мне только упомянуть её имя, как у пацанов глаза полезли на лоб. В школе она была известна именно под этим прозвищем — и среди учеников, и среди некоторых учителей. Несправедливо, но факт: репутация у неё была жёсткая. Репутация человека, который всегда появляется не вовремя и всегда требует что-то неприятное.

Пацаны начали переглядываться. Их реакция была вполне типичной: смесь опаски, уважения и желания тихонько раствориться в стене, лишь бы не попадаться Соне на глаза.

Чтобы не дать им раздувать лишние страхи, я решил объяснить сразу:

— Так, мужики, слушайте внимательно. София Михайловна — с некоторых пор наш подельник и союзник. Так что прошу любить и жаловать. И Мымрой её не называть!

Слова дошли далеко не сразу. Пацаны словно не поверили собственным ушам.

Гена, самый прямой из моих учеников, осторожно спросил:

— Владимир Петрович… но вы же… ну… вы же с ней никогда не ладили. А сейчас что, вдруг союзник?

— Ну вот теперь ладим, — спокойно ответил я, не углубляясь в причины. — Планы изменились, понимаете? Ситуация тоже. И повторю ещё раз: Софию Михайловну прошу любить и жаловать — это наш человек.

Пацаны начали переваривать сказанное. А Гена чуть склонился ко мне и прошептал:

— Надеюсь, она нам не будет читать свои нотации…

— Гена, — вздохнул я, — если поводов для нотаций нет, то и нотаций не будет. Всё просто.

Пацан почесал затылок и нехотя признал:

— Может, вы и правы…

— А второй гость кто? — уточнил Кирилл. — Если не секрет.

— Нет, Кирилл, — заверил я, — это не секрет. К нам зайдёт ещё и Иосиф Львович.

Вот тут реакция была совершенно другой. Пацаны оживились, как только услышали имя Глобуса.

— Глобус, что ли? — переспросил Кирилл.

— Он самый, — кивнул я. — И сразу договоримся: обойдёмся без прозвищ. Для всех он здесь — Иосиф Львович.

Пацаны начали переглядываться, давя улыбки.

— Не, ну Иосиф Львович по-любому нормальный, — озвучил Гена, чуть задумавшись. — Он… ну… к людям по-людски относится.

Гена редко что-то объяснял развёрнуто, и потому его фраза прозвучала весомо. В возрасте моих пацанов «по-людски» — это самая высокая оценка взрослому.

— Вот поэтому он нам и нужен, — подтвердил я.

В этот момент в дверь раздалось три лёгких, осторожных стука. Пацаны инстинктивно подтянулись.

— Заходите, — сказал я, даже не оборачиваясь. Я был уверен, что первым явится Иосиф Львович. — У нас открыто.

Дверь скрипнула, отворилась медленно, и в проёме показалась… не седая борода географа, а вполне живая и собранная София Михайловна.

Появление завуча произвело эффект. Пацаны сразу встали из-за стола, проявляя уважение.

— Здравствуйте, София Михайловна, — произнесли они почти хором.

Мне даже было забавно наблюдать, как каждый из них пытается выглядеть приличнее, чем он есть в обычной жизни.

Правда, нельзя сказать, что сама Соня разделила этот энтузиазм. Она явилась сюда в том самом образе «мымры». На лице у неё застыла сдержанность, в глазах — настороженность. Я, честно говоря, не подумал о том, что её нужно предупредить о появлении пацанов… завуч-то ожидала совсем другого формата встречи.

Соня шагнула внутрь, оглядела стол, стаканы, пацанов, затем внимательно посмотрела на меня.

— Владимир Петрович… что здесь делают наши ученики? И… что это за чаепитие? Меня об этом никто даже не поставил в известность.

Я жестом пригласил её пройти, показывая на свободный стул.

— Спокойно, Сонечка. Только спокойно, — шепнул я, а потом громче, чтобы все слышали, добавил: — Я как раз рассказывал ребятам, что вы теперь полноценная часть нашей команды. Теперь и вам говорю то же самое: ребята — тоже в нашей команде. Один за всех, все за одного, слышали такую формулу?

Соня послушала и, как показалось, нахмурилась ещё больше.

— Владимир Петрович… — процедила она также едва слышно. — А если они расскажут всё… тем, кому не нужно рассказывать?

Что сказать, вопрос Сони был абсолютно по делу. Я бы на её месте спрашивал то же самое.

Я боковым зрением видел, как у пацанов в этот момент чуть напряглись спины — от самой идеи, что их могут посчитать «сливными бачками». Их это задело, и да, хоть Соня и говорила шёпотом, но ученики это всё-таки услышали.

— Не расскажут, — отрезал я. — Я им доверяю от и до.

Соня снова покосилась на пацанов, будто проверяла, не услышали ли они её сомнение. Взгляд у неё был именно тот, который я хорошо знал: тревожный и недоверчивый.

— Володя, — тихо прошептала она, — ты же сам понимаешь, что если здесь кто-то рот откроет, все наши планы пойдут… — она не закончила, но и так было понятно, куда именно «пойдут».

— Понимаю, — ответил я. — И именно поэтому говорю тебе, что такого не будет. Ребята проверенные и надёжные. Им можно доверять.

Соня всё же поколебалась. Я видел, как она снова вернула взгляд к пацанам. Оценивала, взвешивала и пыталась понять, где здесь подвох. Но подвоха не было. Просто завуч привыкла ожидать худшее.

Чтобы не дать ей уйти дальше в собственные опасения, я мягко взял её под локоть и подвёл к столу. Так, чтобы она почувствовала, что ситуация под контролем.

— Присаживайся, — сказал я, предлагая ей стул и улыбаясь, чтобы снять напряжение.

Соня села. Рефлекторно вернула себе строгий вид, повернулась к пацанам и произнесла сухо, с налётом официоза:

— Можете садиться, мальчики.

Пацаны подчинились сразу. Соня тут же заметила лишнюю кружку, аккуратно поставленную в стороне, и мой взгляд на часы.

— Мы… ещё кого-то ждём? — спросила завуч сдержанно. — Или можем начинать?

От автора:

Попав в 1942-й вместе с подземным объектом по изучению БПЛА, я остался один среди войны. Лишь техника будущего даёт шанс прожить новый день.

https://author.today/reader/517746/4891074