Физрук: на своей волне 2

Глава 25

Мальчишка стоял, глядя в пол, и явно не собирался отвечать. Партизан, блин.

— Ну? — строго спросил я. — Где взял эту сосалку?

— Я… это… нашёл, — промямлил он наконец, ковыряя носком плитку на полу.

— Нашёл? — я приподнял бровь. — А где, если не секрет?

— Да я с утра в школу шёл, — начал он торопливо. — Глядь, а под забором палисадника лежит. Я подумал, наверное, кто-то потерял… ну я и подобрал. Ну знаете, Владимир Петрович, чтобы никто не украл и владельцу вернуть…

Говорил он быстро, на одном дыхании, и по глазам было видно, что пацан врёт напропалую, сочиняет на ходу.

— Благородно, наверное, объявление хотел повесить по школе? — полагал я пацану.

У него глаза загорелись, какую шикарную идею я ему подкинул.

— Ну да… хотел, уже даже текст объявления начал продумывать, — на полном серьёзе заявил он.

Замолчал и посмотрел на меня украдкой — пытаясь оценить, поведусь я или нет.

— Ясно, — заверил я. — Только лапшу мне на уши вешать не нужно.

— Слово пацана! — выкрикнул он, будто это должно было всё изменить.

Я не сдержался и улыбнулся кончиками губ. Знал бы мелкий, что значит дать слово пацана, и не разбрасывался такими вот словами.

— Ты, мой юный друг, запомни, — сухо сказал я, глядя ему в глаза. — Слово пацана надо давать только тогда, когда уверен, что говоришь правду. А ты мне даже не то что правду не говоришь — ты конкретно лжёшь.

Пацан занервничал, отвёл взгляд, потом снова попробовал выкрутиться. Вообще, конечно, изворотливости ему было не занимать. Ушлый мелкий… далеко пойдёт, как уж на сковородке вертится.

Мальчонка тотчас попробовал найти другое оправдание, как ему наверняка казалось — более действенное.

— Ну… в общем, Владимир Петрович, я не хотел вам всю правду рассказывать, но придётся, — он медленно набрал полную грудь воздуха и начал вещать. — В общем, меня это кое-кто из старших попросил взять на хранение! Говорит: «Посторожи пока». Ну я же не буду отказывать, как-то неудобно, когда по-человечески просят.

— И что за старший попросил, — уточнил я.

— Ну из 11 «Д» класса… — прищурился Парнок, делая вид, что пытается припомнить. — Имя не знаю, но такой высокий, взгляд строгий, такому в просьбе не откажешь…

— Значит, 11 «Д», говоришь? — уточнил я.

Я смотрел на пацана. Изворотливый какой. Легенды лепит одна за другой — видно, что голова как надо работает. И ведь по-своему он прав… если уж попался на чём-то, на чём попадаться нельзя, то отрицай всё до конца. Как мужик, которого жена застукала с любовницей. Там ведь тоже, даже если он в этот момент на любовницу залез, даже тогда он должен отрицать всё. Главное — держать линию до конца, пока есть хоть малейший шанс выкрутиться.

Хотя в остальном было понятно, что никакой пацан из 11 «Д» ничего ему не давал. Он просто ездит мне по ушам, спасая шкуру. И, судя по тому, что он это делает ловко, не первый раз выкручивается.

Глядя на него, я вспомнил случай из своей молодости, ещё из девяностых. Тогда я на правах государства рассматривал за дворовыми пацанами. И как-то раз поймал одного с карманами, полными сигаретных бычков.

Время тогда было тяжёлое: не каждый взрослый мог себе позволить купить сигареты. Ну а пацаны и вовсе ходили по дворам, под балконами, и собирали недокуренные бычки. Потом их докуривали втихаря…

Так вот я тогда спросил его — откуда всё это добро? И он, не моргнув глазом, выдал ту же песню:

«Мне старшие поручили подержать, я просто храню».

Вот уж действительно — времена меняются, а детская логика остаётся прежней. Я посмотрел на пацана внимательнее. Тот стоял, переминаясь с ноги на ногу, сжимая в руках свою «соску».

— Слушай, — предложил я. — Твоей мамке или папке я ничего рассказывать не собираюсь. Мне от тебя нужно только одно — чтобы ты был со мной честен. Понимаешь?

Пацанёнок нахмурился, уставился на плитку под ногами, замолчал.

— Давай так, — продолжил я. — Ты сейчас говоришь, где взял свою эту приблуду, и спокойно идёшь своей дорогой. Я никому ни слова не скажу.

Пацан задумался. Глаза забегали, пальцы сильнее стиснули сосалку.

— Ну ладно, — я демонстративно достал из кармана мобильник. — Сейчас напишу в чат пацанам из 11 «Д», и попрошу, чтобы тот, кто тебе дал это, сам пришёл за своей приблудой.

Я кивнул на электронную соску.

— Не надо писать! — выпалил пацанёнок испуганно.

— Тогда отвечай честно, — отрезал я. — Откуда взял?

Мелкий аж сжался весь, посмотрел на меня виновато и наконец сказал правду:

— Я… купил это у дяди Миши.

— У дяди Миши, значит, — медленно повторил я. — Это у нашего вахтёра, верно?

— Да, — кивнул малой.

Я медленно выдохнул, глядя на пацана. М-да… дядя Миша, значит. Вот ты, Миша, и засветился, старый делец. Хотя тут даже не «делец» подходит, а, конкретно, — подлец.

Вот и так человек мази для похудения толкает под видом «чудодейственного средства». Духи продаёт для женской половины коллектива. И мужиков подкармливает самогоном из своего «неофициального магазина» возле спортзала.

Но теперь оказалось, что ассортимент у него расширился — добрался и до детской аудитории. Вот только это уже, как говорится, совсем другой расклад. Торговать мазями — ладно, на это можно закрыть глаза, пока никто не жаловался. Духи — тем более, мелочь. Самогон, с грехом пополам, тоже ладно…

Но вот толкать детям вот эти сосалки, или как их там сейчас зовут, — это уже не просто наглость, это мерзость. Надо же хоть немного голову включать, за такие дела можно и по шапке получить…

Я крепко задумался.

Что ж, значит, придётся провести с дядей Мишей разъяснительную беседу. На тему, что делать можно, а что категорически нельзя.

Он, похоже, буквально выпрашивает, чтобы ему это объяснили доступно, чётко и, возможно, с практической частью.

А если вспомнить, что этот самый дядя Миша ещё и «арендует» спортзал… хрен знает зачем. То и вопросов к вахтёру становится всё больше. Вахтёр, мать его, с предпринимательской жилкой.

— Владимир Петрович, можно я пойду? — робко спросил малой, выдёргивая меня из размышлений.

— Шуруй, — согласился я. — Только сосалку свою оставь.

— Я на неё все карманные деньги за неделю потратил, — пробубнил пацан жалостливо, прижимая пластик к груди.

— Ничего страшного. Дуй давай, пока я не передумал.

Он колебался секунду, затем с несчастливым вздохом протянул руку и отдал прибор.

Мальчишка быстро ушёл, а я взглянул на «сосалку», сжал в ладони. Надо будет подумать, как прищучить этого распоясавшегося вахтёра. Он явно перепутал берега.

Я вышел из туалета, убирая пластиковую хрень в карман, и сразу заметил завуча. Мымра стояла неподалёку, будто случайно. Но вот взгляд у неё был привычно цепкий, выжидающий.

— Сами справились? — спросила она, делая вид, что просто проходила мимо.

— А ты за мной следишь? — подмигнул я.

— Естественно, — ответила она раздражённо, даже не став этого отрицать.

Всё-таки были у этой бабы качества, за которые её можно уважать…

— А то мне показалось, что вы… нет, ты! — продолжила она. — Собрался избежать встречи с бизнесменом и хочешь меня подставить.

— Тебя не затруднит объяснить, как ты к таким выводам пришла, — дружелюбно улыбнулся я.

— Не затруднит! Ты, Владимир Петрович, чёрт знает что напридумывал, директора заставил поверить во всю эту авантюру…

Она фыркнула, достала из кармана пачку таблеток и протянула мне.

— Вот, выпей. Активированный уголь. Или мезим, не знаю, что у тебя там с животом.

Я посмотрел на таблетки, прекрасно понимая, куда она клонит.

— Забота, конечно, трогательная, — усмехнулся я. — Но, Соня, пора бы тебе уже запомнить одну простую вещь.

— Это ещё какую? — завуч задрала нос.

— Ты можешь меня любить, можешь ненавидеть, можешь даже ставить мне палки в колёса, — сухо начал я. — Но своих я не бросаю.

Я взял таблетки, подбросил в руке, ловко поймал и вернул ей обратно.

— Обойдусь.

Мымра замялась, пытаясь что-то сказать в своё оправдание, но получился лишь нелепый набор слов.

— Пойдём уже, — сказал я, не давая ей времени на новые отговорки. — У нас не так много времени до того, как приедет товарищ бизнесмен.

И пошёл вперёд, чувствуя, как завуч вынужденно двинулась следом, тихо ругаясь себе под нос.

Мы вышли во двор — там нас уже ждал весь педагогический коллектив во главе с директором.

— Мы вас заждались! — сказала Лидия Васильевна, глядя на нас с облегчением.

Я заметил, как несколько учительниц зашушукались между собой при нашем с Мымрой появлении.

— Я вас уверяю, девочки, я это сразу поняла, — заявила физичка.

— Говорят, любовь зла — полюбишь и козла, — добавила математичка, тихо хихикая. — А тут, похоже, полюбишь и козочку.

Завуч всё это тоже, естественно, слышала и мгновенно вспыхнула. Щёки, как по щелчку пальцев, залились румянцем. Она бросила на них взгляд — короткий, ледяной.

Шёпот смолк тут же.

Учительницы замолчали, но было видно, что сплетня о нашей с Мымрой близости уже пошла гулять по школе.

— Так, девочки, — сказал я с усмешкой. — Не ссорьтесь, мои хорошие. Лучше нацепите на себя миловидные улыбки — гость-то вот-вот появится.

Ровно так и поступили, а училка по математике фыркнула:

— И что вы в ней нашли, Владимир Петрович, в этой Софии…

Я заметил, как на ее скулах ходят желваки. Ревнует, что ли? Рыжая бестия, блин! Я повернул к ней голову и мило улыбнулся.

— Эльвира Сергеевна, нашёл не в ней, а в дисциплине. А дисциплина, между прочим, украшает любую женщину.

Математичка прикусила язык. Завуч стояла рядом, стараясь сохранить невозмутимость, и сделав вид, что не услышала слов математички. Но я заметил, как краешком губ Мымра всё-таки улыбнулась.

— Ну что, все помнят, кто что говорит? — спросил я, обводя взглядом коллектив.

— Да! — хором ответили учителя.

Надо отдать должное, девчата старались выглядеть бодро, хотя в глазах у многих всё ещё стояла нервная дрожь.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда давайте отрепетируем, как мы будем гостя встречать. Начали!

— Здра-а-авствуйте! — дружно произнесли учительницы на распев.

Даже улыбки на их лицах вышли вполне убедительными.

— Леонид Яковлевич, вас это тоже касается, — напомнил я директору.

— Владимир Петрович, ну ей Богу, что я буду как мальчишка какой-то… — попытался отвертеться Лёня.

— Работа у вас такая, Леонид Яковлевич, — подмигнул я.

Лёня, видимо, вспомнив о наших договорённостях, вздохнул и кивком показал, что тоже готов принять участие в репетиции.

— Ещё раз!

— Здра-а-авствуйте!

На этот раз в нашем учительском хоре принял участие и директор.

— Хорошо звучим! — я показал большой палец. — Так, а хлеб-соль у нас готовы?

— Готовы, конечно же, — Лёня с довольным видом показал на подоконник школы.

Там на подносе лежал наш каравай. Ну или то, что должно будет его изображать.

— Вот, по доставке заказали, как договаривались… — директор, говоря, явно чувствовал себя не в своей тарелке.

На подносе лежал торт из вафельных коржей, промазанных сгущёнкой и украшенных парой кремовых цветочков. Рядом была солонка, доверху наполненная солью.

— Владимир Петрович, — с сомнением произнесла одна из учительниц. — А вы уверены, что это понравится нашему уважаемому гостю?

— Уверен, — подтвердил я.

Уверенность действительно была. Я посмотрел на «кулинарное чудо» с лёгкой ностальгией. Потому что я-то знал, что Аля Крещёный обожал такие торты со сгущёнкой. Правда, раньше они были домашние, с характерным запахом подгоревшей корочки и тёплым привкусом детства, но сойдёт и этот магазинный вариант.

Ну и да… Аля абсолютно везде добавлял соль. И иногда в тему, иногда совершенно не в тему, как в случае с тортом со сгущёнкой.

Так что да, я был уверен почти на все сто, что Аля это точно оценит. Старые привычки не выветриваются.

Ко мне подошёл директор, сияя какой-то тревожной бодростью. Видимо, окончательно вошёл в раж организационной активности.

— Володя, — начал он, понижая голос. — Ну что, я прислушался к твоему пожеланию, что здесь должен присутствовать весь наш педагогический состав. Поэтому сразу вызвал бывшего физрука, а также нашего трудовика.

— Кого-кого ты вызвал? — уточнил я, не веря собственным ушам.

— Ну как же! — оживлённо продолжал директор. — Ну Кирилла Игнатьевича… которого ты по физкультуре замещаешь! Он обещал подойти, благо ему недалеко идти. Правда, он на костылях, но ничего страшного — пусть разминает ногу! Сам говорит, что ему доктор рекомендовал…

Видя, что я смотрю на него с удивлением, Лёня осёкся.

— Наверное, Кирилла Игнатьевича не надо было звать…

— Наверное, человек на больничном, что его почём зря дёргать, — согласился я. — Но раз ему доктор сказал — пусть уже приходит.

Мне не особо хотелось сейчас нервировать Лёню, а у бывшего физрука всё-таки своя голова на плечах есть. Мог бы и отказаться.

— А вот наш трудовик… хоть и занятой человек, но тоже пообещал подъехать и поддержать родную школу, — директор сменил тему. — Так что теперь у нас полный состав, можно сказать!

Про трудовика он говорил с таким энтузиазмом, будто только что открыл секрет успешной встречи делегаций ООН. Вообще, конечно, к этому козлу, ну в смысле к трудовику, в школе какое-то особое отношение.

Положа руку на сердце, я хотел, чтобы в школу выдернули именно его, всего такого занятого. Уважаемый человек, блин… я с такими «уважаемыми» на одном клочке земли не сяду… впрочем, без подробностей.

— Так, — директор посмотрел на часы. — С минуты на минуту гость уж прибудет!

Я, признаться, уже не слушал Лёню, потому что посмотрел в сторону ворот школьного забора и вздрогнул от неожиданности. Потому что увидел там знакомую фигуру. Она, не заходя во двор, стояла у забора и смотрела на мобильник, покусывая губы — явно нервничала.

Аня…

Ни фига себе, что она тут делает?

Меня пришла искать?

Или что-то случилось?

Я задумался, перебирая в голове варианты. Самый очевидный лежал на поверхности — Аня узнала про ту чёртову фотографию с Пончиком, что снимок был не настоящий. Вот и прилетела.

Что ж… если так — то это беда. У кого-то, в смысле у меня, намечаются крупные неприятности. И главное — совсем не вовремя. Сейчас, когда через пару минут сюда приедет Аля Крещёный, мне меньше всего нужен личный разбор полётов.

И ведь не объяснишь девчонке, что я по уши в делах, что всё это не то, что она могла себе надумать.

Я быстро прикинул варианты и решил, что если не подойду, то она сама сюда ворвётся. А вот это будет вариант «так себе».

— Лёня, я на минутку отлучусь, — перебил я директора, который продолжал мне что-то рассказывать. — Чтобы ты потом не начал меня искать по всей школе и не думал, что я сбежал.

— Ты же ненадолго, Володя? — настороженно спросил он.

— Нет, буквально пару минут, — заверил я. — Пойду, выясню один вопрос и вернусь.

И, не дожидаясь ответа, направился к забору.

Я шёл быстрым шагом, поймав себя на мысли, что странно, почему Аня мне не позвонила. Ну если уж пришла меня искать.

Аня стояла, глядя в телефон, вся сосредоточенная, будто ждала сообщение, которое решит судьбу мира.

— Какие люди в Голливуде, — сказал я, подходя ближе.

Она вздрогнула, подняла голову, и мне на миг показалось, что в её глазах промелькнула вина.

— Меня ищешь? — спросил я, сразу переходя к сути дела.

— И да, и нет… — ответила она, запинаясь.

Вот как.

Если бы дело было в собаке, она бы уже орала на полрайона. Значит, пришла не из-за какой-то мелочи. Что-то другое… осталось понять, насколько серьёзное.

— Это как понимать — «и да, и нет»? — уточнил я.