Физрук: на своей волне 2

Глава 11

Аня впилась в меня взглядом, в котором смешались отчаяние, злость и бессилие.

Ничего не сказала, шумно выдохнула и пулей вылетела из ванной. Веник и совок так и остались сиротливо стоять у стены.

Направилась она, конечно же, в свою комнату — где, как я знал, её ждал следующий пункт программы воспитательной работы.

Сначала послышалось приглушённое ворчание, потом раздался истеричный взвизг, а дальше пошёл уже чистый, отборный русский матерный — в диапазоне от «классики» до импровизации.

Я спокойно подошёл к двери комнаты, сунул руки в карманы джинсов и окинул взглядом её розовые апартаменты. Да, картина получилась, прямо скажем, достойная номинации «Шок дня».

Рекс, как и ожидалось, справив нужду, решил проявить инстинкт порядочного пса — попытался зарыть своё творение. В результате он извалял и себя, и половину комнаты. Следы были на полу, на кровати, даже на подоконнике… И всё это с характерным запахом, который не перепутаешь ни с чем.

Я, зевая, вернулся в коридор, накинул куртку и взял поводок.

— Гулять! — позвал я.

Рекс, довольный, выскочил из комнаты, виляя хвостом. Я обулся, пристегнул его и уже собирался выходить, когда Аня появилась в дверях.

Глаза были как блюдца, а голос — как шипение у чайника, готового взорваться.

— Что это всё значит⁈ — процедила она.

— Да ничего особенного, поздно вчера пришёл. Рекс не гулян, вот и нагадил. А ты, видимо, забыла дверь своей комнаты закрыть.

Аня открыла рот, но я поднял ладонь — мол, дай договорить.

— Насчёт кефира, — продолжил я, — я подумал, что это ты обо мне позаботилась. Тот самый ужин, который ты обещала. Выпил, не обидься.

Я расплылся в обезоруживающей улыбке.

— А носки, бельё и прочее — решил, что ты уборку и так затеяла. Раз всё разбросала, не стал мешать процессу. Разве не так?

Аня стояла, открыв рот, не зная, что сказать.

— Ты ведь обещала прибраться в квартире, так что дерзай!

Я поставил жирную точку в разговоре. Кивнул псу и вывел его в коридор, приподняв Рекса поводком, чтобы не испачкал лапы о мусор.

Уже в дверях я обернулся, посмотрел на Аню и, сохраняя тот же ровный тон, выдал «мораль»:

— Ань, напомню, мы, как ни крути, сожительствуем. Так что привыкай к тому, что за порядком следить придётся.

Она наконец дала реакцию — вспыхнула, словно спичка:

— Да я… да я сегодня же съеду! Поеду к Коте жить!

— Ну, надеюсь, Котя любит жить в свинарнике, — я захлопнул за собой дверь и покосился на Рекса. — Ну что, боец, похоже, ты от меня скоро переедешь вместе со своей хозяйкой.

Пёс трусил рядом, вывалив язык, и посмотрел на меня своими умными глазами, будто понимал каждое слово.

— Не смотри так, — усмехнулся я. — Не я же это придумал. Она сама решила, что пора.

Я нажал кнопку вызова лифта. Пока ждал, задумался. Да, немного неожиданно, что Аня собирается сваливать. Хотя, если честно, я не то чтобы сильно удивлён. Для неё, походу, любая попытка навести порядок — уже драма. Может, и правда с этим её Котей ей будет спокойнее.

А у меня позиция простая — срать, в прямом и переносном смысле, в квартире, где я живу, никто не будет.

Долгие годы холостяцкой жизни сделали своё дело. Есть набор правил — да, неписаных, но железных. Компромиссы я допускаю, но только если они честные, а не с попыткой выехать за мой счёт. А Аня… она не договариваться пришла, а сразу сдалась, даже не начав.

— Ну, как говорится, скатертью дорога, — пробормотал я, глядя на циферблат над лифтом.

Створки наконец разъехались. Мы с Рексом зашли внутрь, и я нажал кнопку первого этажа. Кабина тронулась вниз медленно, с характерным скрипом старых направляющих. Я почувствовал, как Рекс рядом напрягся — шерсть на холке приподнялась, хвост поджался. Пёс будто чуял, когда мы приближались к этажу, на котором жил Губитель.

— Спокойно, командир, — сказал я, положив руку ему на загривок.

На табло мелькнул 7-й этаж, а огромный пёс жил на 6-м… и лифт начал медленно останавливаться…

Чёрт, Рекс как знал!

Я успел вспомнить, что в старых лифтах, вроде этого, была одна фишка: если дважды нажать «Стоп», а потом сразу кнопку нужного этажа, лифт игнорировал промежуточные остановки.

Я не раздумывая сделал именно так. Дважды нажал «Стоп», потом «1». Кабина загудела и плавно пошла вниз, не открываясь.

В ответ кто-то с силой застучал кулаком по двери.

— Эй! — донеслось приглушённо. — Что за хрень⁈

Пёс тихо зарычал, прижав уши, и прижался к стенке.

— Не ссы, дружок, — хмыкнул я, погладив его по холке. — Пока что ты к встрече не готов. Но ничего, это поправимо. Чтобы ты был в курсе, прямо сейчас мы идём готовиться. Я договорился с хозяином бойцовской собаки. Он согласился, так сказать, поставить тебе удар.

Рекс мотнул головой, фыркнул, будто не разделял энтузиазма.

— Не дрейфь. Встречаемся в шесть, ровно на том самом месте, где мы виделись в прошлый раз.

Я глянул на время на мобильнике — без пятнадцати шесть. Пока дойдём — самое то.

Мы вышли на улицу, где утренний воздух ещё хранил холодок ночи.

— Так, братец, — сказал я, останавливаясь у подъезда и присаживаясь, чтобы пристегнуть поводок покороче. — У нас есть примерно две минуты, прежде чем эти Биба и Боба выйдут из дома.

Рекс насторожился, глядя на двери, откуда, по его псиным расчётам, мог появиться враг.

— Есть два варианта, — продолжил я. — Первый — подождём их и спокойно поинтересуемся, какие у них к нам вопросы. Второй — просто сваливаем на фиг. Я, конечно, за первый. Но… — я чуть наклонился к псу. — Хотелось бы, чтобы ты тоже был полноправным участником диалога.

Пёс коротко, но звонко гавкнул и, не дожидаясь моей реакции, рванул вперёд. Лапы заскребли по асфальту, а я едва удержал поводок и рассмеялся:

— Ладно, уговорил. Пока что валим.

Мы двинулись по утреннему двору. Воздух был свежий, даже бодрящий — тот самый, когда мозги будто прочищаются от сна, а мысли становятся собранными.

Я решил сделать небольшой крюк — пройти мимо своего «Чероки». Старые привычки никуда не делись: хоть время стало спокойнее, чем раньше, но всё равно за своим имуществом, так сказать, надо присматривать. Лучше перестраховаться, чем потом кусать локти.

Машина стояла там, где я её вчера и оставил — на обочине, аккуратно припаркованная вдоль дороги. С первого взгляда всё было в порядке: колёса на месте, следов взлома нет, антенна целая.

Я обошёл вокруг, проверяя привычным взглядом детали — ни сколов, ни царапин. И только когда подошёл к лобовому стеклу, заметил под дворником маленький прямоугольник бумаги.

— Ну-ка, что тут у нас? — прошептал я, вытащив визитку.

«Платная стоянка — круглосуточно, видеонаблюдение, охрана. Всего в пятистах метрах от дороги.»

Я прочитал текст, повертел визитку между пальцами и сунул её в карман джинсов.

— Ладно, может, и правда загоню тебя туда, старичок, — сказал я, глядя на джип. — Место не бесплатное, зато хоть спокойно спать буду.

Рекс потянул поводок, давая понять, что пора двигаться дальше.

— Иду, иду, не рвись!

Мы двинулись по тротуару вдоль дороги к знакомой площадке за гаражами — именно там сегодня должна была пройти первая «тренировка» моего подопечного.

Я всегда ценил пунктуальность — это, пожалуй, один из самых точных показателей характера. Неважно, кто перед тобой — бизнесмен, учитель или бродяга. Если человек приходит вовремя, значит, у него есть уважение как к делу, так и к тому, с кем это дело будет проворачиваться. Поэтому я был на месте без одной минуты шесть.

Хозяин питбуля, крепкий мужик лет сорока с каменным лицом и короткой стрижкой, уже стоял на площадке. За ним, на коротких поводках, сегодня были аж две собаки — два красавца питбуля. Один чёрный, другой рыжий.

— Здорова, — сказал я, протянув руку.

Он пожал крепко и посмотрел на Рекса.

— Ну что, боец, готов к труду и обороне?

Рекс подкрался к чёрному питбулю. Начал его обнюхивать, но видно было, что нервничает: лапы дрожат, хвост поджат.

Смотрелся он, мягко говоря, не геройски — прямо как тот самый шакал из старого мультфильма «Маугли».

Питбуль же стоял, как из камня вырезанный, — мускулы, взгляд спокойный и уверенный. Он даже не шелохнулся, когда Рекс к нему сунулся. Настоящий Шерхан.

Второй, рыжий, сидел чуть поодаль, но внимательно следил за каждым движением собачонки.

— Так, ну смотри, Вов, — начал тренер. — Сегодня у нас знакомство. Поработаем спокойно, без перегруза. Сначала пусть понюхают друг друга, привыкнут…

Тренер вдруг осёкся, и его взгляд зацепился за что-то за моей спиной.

— Я как понимаю, вот этот товарищ — будущий соперник?

Я обернулся.

И действительно. По тропинке нёсся тот самый Губитель, а следом, почти бегом, его хозяин — псих с нашего подъезда. Лицо перекошено, глаза бешеные.

— Он самый, — выдохнул я.

Тренер тут же окликнул своих псов:

— Зар, Вики!

Оба питбуля тотчас встали передо мной и Рексом живой стеной. Мускулы напряжены, хвосты прямые, взгляд холодный и расчётливый.

Губитель, хоть и был здоровенной дурой, почти с волка ростом, при виде питбулей заметно сбавил прыть. Резко затормозил и встал, опустив голову и начав рычать.

Его хозяин тоже как-то мигом успокоился, натянул поводок и встал, тяжело дыша. Питбули, не двигаясь, следили за каждым движением Губителя, приподнимая губы и показывая клыки.

Губитель, ощетинившись, решился и снова дёрнулся вперёд — инстинкт пересилил страх. Но хозяин тут же одёрнул его — видно было, что боится, как бы ситуация не вышла из-под контроля.

А вот Рекс… он тихо рычал, низко, грудным звуком. Я даже удивился — рык у него был другой, уверенный. Пёс перестал дрожать. Шерсть на его загривке всё ещё стояла дыбом, но теперь Рекс почувствовал, что за его спиной есть сила.

— Заблудился? Подсказать дорогу? — спросил я, чуть вскинув бровь и глядя на своего дурного соседа.

Тот сжал челюсти так, что скрип зубов было слышно даже на расстоянии. Он явно кипел изнутри, но понимал, что перевес не на его стороне. Сосед сжирал меня глазами — гордость наверняка велела не отступать, но инстинкт нашёптывал: «Шагни назад, живее будешь».

И чтобы подтолкнуть этого философа к решению, хозяин питбулей спокойно, почти лениво бросил:

— Зар, Вики. Кушай собачку.

Оба питбуля мгновенно сорвались с места. Земля под лапами взорвалась песком.

Хозяин Губителя наконец смекнул, чем всё пахнет, и рванул поводок назад. Губитель отступил, запутался в поводке.

— Стоп! — рявкнул хозяин питбулей.

Резко, чётко, по-военному.

И оба пса тут же остановились. Дышали ритмично, языки вывалены, пасти приоткрыты. Смотрелось так, будто они улыбаются. Только вот эта улыбка была из тех, после которых тела других собак находят без головы.

Сосед побледнел, глянул на меня с ненавистью, потом на питбулей, на их хозяина.

— Ещё увидимся… — сдавленно пробурчал он.

— Обязательно, — холодно ответил я.

Сосед потянул поводок, развернулся и, стараясь не показать спины, повёл своего Губителя прочь. Когда они исчезли за поворотом, тренер хлопнул в ладони, и оба питбуля синхронно подошли, уселись перед ним и уставились в глаза, ожидая следующей команды.

— Молодцы, — коротко сказал он, погладив каждого по холке.

Я перевёл взгляд на Рекса. Тот стоял рядом — с прямой спиной и гордо приподнятой головой.

— Так, ну что, — сказал тренер. — Цель ты, конечно, поставил непростую своему псу.

— А мы не ищем лёгких путей, — хмыкнул я.

Тренер посмотрел на Рекса внимательно, оценивающе.

— Пёс у тебя умный, видно сразу, но сырой. Из него можно сделать бойца, если подойти с головой. Слушай внимательно, сейчас расскажу, как всё устроено.

Он начал говорить с той конкретикой, которую я всегда уважал в людях, разбирающихся в своём деле.

— Начни поить его только холодной, кипячёной водой. Без всякой фильтрованной ерунды. Каждый день давай ему сырую говядину. Для питбуля норма — примерно пятьсот шестьдесят граммов в сутки: половина утром, половина вечером. У тебя пёс, — он улыбнулся, глядя на Рекса. — Килограмма на два с половиной потянет. Так что дели это всё на десять и не ошибёшься.

Я кивнул, показывая, что услышал.

— Кормление должно быть строго по часам, — продолжил тренер. — Утром и вечером.

Он достал из сумки, лежавшей неподалёку, потрёпанный блокнот и показал мне страницы, исписанные аккуратным почерком.

— Я веду график по каждой собаке, — пояснил тренер. — Без этого ты не поймёшь, как идёт прогресс.

Я смотрел и молчал. Всё было выверено, дисциплинировано — почти по-армейски.

Далее тренер объяснил мне специфику кормёжки в тренировочный период, режим дня.

— Всё это время собака должна быть в покое. Никаких соседей, детей, других животных. Только ты и тренировки. Подстилку, где он будет отдыхать, — строго из соломы.

— И сколько понадобится времени? — уточнил я.

— Двадцать шесть дней активной подготовки. На двадцать седьмой — уже сам бой. Если тренировать дольше — собака выдохнется, начнёт терять реакцию, — пояснил тренер.

— То есть, по сути, — полноценный лагерь?

— Именно! Прежде чем Рекс сможет реально встать против той громадины, ему нужно пройти через всё это.

Тренер почесал затылок, глядя на моего пса.

— Можешь, конечно, остаться и посмотреть, как я буду его гонять. Но если по уму — лучше оставь его у меня до вечера.

Я задумался, всё-таки собака-то была не моя… Я посмотрел на Рекса. Тот глазел на питбулей, как ученик на учителей.

— Ладно, — согласился я. — Давай я тебе его оставлю. Слышал, Рекс, тебе придётся задержаться до вечера. Пора тебе из щенка превращаться в мужика. Хоть мелкого, но настоящего.

Я провёл рукой по холке псины, пытаясь его подбодрить, хотя настрой у Рекса и без того был боевой.

Хозяин питбулей свистнул, и Рекс, хоть и не знал команд, послушно шагнул к нему. Тренер забрал у меня поводок. Мы попрощались, и я пошёл обратно домой — уже один. О том, что стану говорить Ане, я как-то не думал. Да и вообще рассчитывал, что она уже свалила. Ну а когда зайдёт речь о песеле, постараюсь оставить его у себя хотя бы на время… Но, увы, в этот момент в кармане завибрировал телефон.

Я достал мобильник, и на экране высветилось: Аня. Я принял звонок и заговорил первым.

— Ты уже всё убрала? — спросил я без прелюдий. — Можно возвращаться?

Аня замялась, в голосе слышалась нервозность.

— Куда мне положить ключи?

— В сумку к себе, не? Если что, Ань, я тебя никуда не гнал и не гоню, мне с тобой, может, даже комфортно, — пояснил я. — Но в доме должен быть порядок, и это не вопрос платы за квартиру, а обычного человеческого уважения.

— Нет, Вова, я уже позвонила Коте, он приедет, — в интонации девчонки буквально сквозила гордость и лёгкий вызов. — И вообще ты был такой милый и добрый, а стал…

Аня не договорила и бросила трубку.

Честно? Я не особо верил, что Аня действительно уедет. Если бы она хотела перебраться к своему возлюбленному — сделала бы это давно. Но, как я знал из жизни, женщины часто живут на перекрёстке собственных сомнений. Да и кто его знает, какая у неё там ситуация с этим «котиком».

Может, она хочет, а он — нет. А может, наоборот, он хочет, а она играет роль неприступной. Да и, в конце концов, не моё это дело. Если решат пожить вместе — то пусть живут.

Совместный быт быстро проверяет, где любовь, а где привычка.

Но всё равно меня удивляло, что после того, как этот Котя однажды поднял на неё руку, Аня так и не ушла от него. А ведь это уже само по себе диагноз…

Мысли прервал звонок.

Телефон завибрировал, и я, не глядя на экран, машинально принял вызов, думая, что это снова Аня. Но нет — из динамика послышался мужской голос с явным акцентом.

— Владимир?

— Слушаю, — сказал я, сразу поняв, что это не Аня.