Нэпман 10. Финал

Глава 20

Штаб Квантунской армии в Мукдене напоминал растревоженный улей. Офицеры суетливо перемещались по коридорам, адъютанты бегали с депешами, радисты непрерывно принимали и отправляли сообщения. В воздухе витало почти осязаемое напряжение, смешанное с запахом табачного дыма, пота и страха.

Просторный зал совещаний, отделанный темными деревянными панелями и украшенный картами Маньчжурии, заполнился высшими офицерами Квантунской армии. Тяжелые портьеры на окнах едва пропускали дневной свет, и помещение освещалось несколькими электрическими лампами под зелеными абажурами. Воздух застоялся от сигаретного дыма и жарких споров.

Генерал-лейтенант Моримото Тацудзи, временно исполняющий обязанности командующего Квантунской армией, стоял у огромной карты, прикрепленной к стене.

На его осунувшемся лице залегли глубокие тени от недосыпания. Последние двенадцать часов превратились в кошмар. Сообщения о разгроме гарнизона в Дацине сначала казались неправдоподобными, но вскоре тревожная реальность подтвердилась. Пальцы генерала крепко сжимали указку, словно желая переломить ее пополам.

— Положение критическое, — произнес он низким голосом, едва сдерживая гнев. — Дацинский гарнизон полностью уничтожен. Подполковник Нагата погиб вместе с большей частью офицерского состава. Выжившие докладывают о массированной атаке с применением неизвестного артиллерийского оружия и тяжелых танков.

В зале воцарилась гнетущая тишина. Два десятка высших офицеров с каменными лицами смотрели на карту, где красным карандашом была обведена область Дацина.

Полковник Хирата Сэйдзи, начальник разведывательного отдела, поднялся с места. Его узкое лицо с резкими чертами выражало плохо скрываемое раздражение.

— Ситуация еще хуже, чем представляется на первый взгляд, — начал он, поправляя очки в тонкой оправе. — По данным нашей агентуры, нападавшие не просто китайские бандиты. Это регулярные части Красной Армии, замаскированные под китайских партизан. У них новейшие танки с дизельными двигателями, которых мы раньше никогда не видели. И самое странное оружие — многоствольные ракетные установки, уничтожающие целые участки обороны одним залпом.

По рядам офицеров пробежал встревоженный шепот.

— Невозможно! — резко выкрикнул генерал-майор Ямамото Тэцуя, командующий бронетанковыми частями. — Наша разведка сообщала, что русские не имеют подобных вооружений! Где сведения о подготовке такой крупной операции? Куда смотрела контрразведка?

Хирата поджал губы:

— Они действовали крайне скрытно. Использовали второстепенные дороги, двигались только ночью, маскировали технику. Наши агенты в приграничных районах не заметили никаких признаков подготовки.

— Позор! — гневно ударил кулаком по столу генерал-майор Кумагаи Дзиро, начальник артиллерии. — Императорская армия потерпела унизительное поражение от русских и китайских бандитов! Требую немедленной мобилизации всех доступных сил и сокрушительного удара! Мы должны восстановить честь наших знамен!

Большинство присутствующих офицеров согласно закивали. В зале нарастал гул требований о немедленном возмездии.

— Тишина! — генерал Моримото ударил указкой по столу. — У нас по меньшей мере две дивизии в состоянии полной боевой готовности. Можем начать переброску к Дацину уже сегодня вечером и нанести удар через тридцать шесть часов.

Полковник Сакамото Имаи, пожилой офицер с седеющими висками и репутацией мудрого стратега, осторожно поднял руку:

— При всем уважении, господин генерал, считаю необходимым дождаться указаний из Токио. Это может перерасти в полномасштабную войну с Советским Союзом, к которой мы сейчас не готовы.

— Трусость! — выкрикнул Кумагаи. — Пока мы ждем бюрократических процедур, русские укрепляют позиции! Честь Императорской армии требует немедленного ответа!

Моримото поднял руку, призывая к спокойствию:

— Полковник Сакамото прав в одном. Нам нужно связаться с Токио. Но не для того, чтобы просить разрешения, а чтобы информировать о наших планах контрудара.

Офицеры одобрительно загудели. В этот момент двери зала распахнулись, и вошел адъютант.

— Прошу прощения за вторжение, — склонился он в поклоне. — Срочная радиограмма из Токио. Генерал-лейтенант Исихара Канъити, представитель Императорского Генерального штаба, прибывает специальным рейсом через два часа. Приказано отложить принятие решений до его прибытия.

По залу пронеслась волна недовольного ропота. Генерал Моримото нахмурился еще сильнее.

— Значит, в Токио уже знают, — произнес он сквозь зубы. — Хорошо, продолжим совещание после прибытия представителя Генштаба. Но подготовку к возможным военным действиям начнем немедленно.

Генерал-лейтенант Исихара Канъити прибыл ровно через два часа. Невысокий, худощавый человек с пронзительным взглядом и почти аскетическим лицом, он излучал спокойную уверенность и несгибаемую волю. За внешней невозмутимостью скрывался один из самых влиятельных стратегов Императорской армии.

Исихара не терял времени на формальности. Едва войдя в зал совещаний и обменявшись короткими приветствиями, он потребовал подробный доклад о ситуации.

Генерал Моримото лаконично изложил известные факты: неожиданная атака на гарнизон Дацина, применение противником неизвестного ранее оружия, полный разгром японских сил и захват стратегически важного района.

Исихара выслушал доклад с непроницаемым лицом, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Когда Моримото закончил, в зале воцарилась напряженная тишина.

— Ваши предложения? — спросил Исихара.

— Немедленная мобилизация сил в Цицикаре и Харбине, — ответил Моримото. — Концентрация авиации, артиллерии и бронетехники. Массированный удар по Дацину в течение ближайших сорока восьми часов.

Исихара медленно покачал головой:

— Императорский Генеральный штаб придерживается иного мнения.

— Что⁈ — Генерал Кумагаи едва сдержался. — Мы позволим русским безнаказанно захватить наши территории?

— Во-первых, — холодно парировал Исихара, — Дацин формально не наша территория. Это китайская земля, где мы установили контроль. Во-вторых, у нас нет достоверных доказательств прямого участия советских регулярных частей. Официально это нападение китайских партизан.

— Но разведка… — начал полковник Хирата.

— Ваша разведка не смогла предупредить о готовящемся нападении, — отрезал Исихара. — Почему теперь мы должны полностью доверять ее оценкам?

Моримото стиснул зубы, но возразить не посмел.

Исихара подошел к карте и внимательно изучил отмеченные позиции:

— Если это действительно советская операция, то мы имеем дело с тщательно спланированной провокацией. Они хотят втянуть нас в открытый конфликт, к которому мы сейчас не готовы. Наши основные силы сосредоточены южнее, для операции «Хризантема». Перебрасывать их сейчас — значит сорвать более важные стратегические планы.

— Значит, мы просто отдаем Дацин русским? — недоверчиво спросил генерал Ямамото.

— Я этого не говорил, — тонко улыбнулся Исихара. — Мы проведем тщательную разведку. Оценим силы противника, их вооружение, укрепления. Подготовим детальный план операции по возвращению контроля. Но действовать будем не в слепой ярости, а с холодным расчетом.

Он обвел взглядом присутствующих:

— Никто не отменял нашу основную задачу. Операция «Хризантема» должна начаться по расписанию. А к вопросу Дацина мы вернемся позже, когда будем полностью готовы.

— Сколько времени потребуется на подготовку? — спросил Моримото.

— Неделя на разведку, — ответил Исихара. — Еще неделя на разработку плана и концентрацию сил. Затем определим дату операции.

— Две недели⁈ — воскликнул Кумагаи. — За это время они превратят Дацин в неприступную крепость!

— Возможно, — спокойно кивнул Исихара. — Но рисковать полномасштабной войной с СССР ради месторождения, ценность которого еще предстоит доказать, Императорский Генштаб не намерен. По крайней мере, не сейчас.

Исихара достал из портфеля запечатанный конверт:

— У меня приказ, подписанный военным министром. Никаких масштабных военных действий без прямого разрешения Токио. Разрешается только ограниченная разведка боем.

Моримото принял конверт с плохо скрываемым разочарованием.

— Есть еще один аспект, — продолжил Исихара. — Нам необходимо выяснить, что за новое оружие применили русские. Особенно эти ракетные установки. Если информация подтвердится, это может серьезно повлиять на все наши стратегические планы.

Полковник Хирата кивнул:

— Имеются свидетельства выживших о каком-то оружии, выпускающем десятки ракет одновременно. Разрушительная сила огромна. Ничего подобного мы раньше не встречали.

— Именно это меня и беспокоит, — сказал Исихара. — Если русские создали принципиально новое оружие, нам нужно знать его возможности, прежде чем рисковать крупными силами.

Генерал Моримото неохотно согласился:

— Хорошо. Мы начнем усиленную воздушную и агентурную разведку немедленно. Проведем разведку боем малыми силами, чтобы оценить обороноспособность противника.

— Разумно, — кивнул Исихара. — И еще одно. Политический аспект ситуации. Нам необходимо формально протестовать против нарушения наших интересов, но делать это через дипломатические каналы. Пусть русские объясняют мировому сообществу свое присутствие в Маньчжурии.

— А если они просто отрекутся от прямого участия? — спросил Хирата. — Скажут, что это действия китайских патриотов?

— Тогда мы получим пропагандистское преимущество, — тонко улыбнулся Исихара. — Сможем представить ситуацию как китайский бандитизм, требующий усиления нашего военного присутствия для защиты порядка и цивилизации.

Генерал Кумагаи не выглядел убежденным:

— Все это дипломатические игры! А честь Императорской армии требует возмездия!

— Честь Императорской армии, — холодно ответил Исихара, — требует победы, а не бессмысленных жертв. Мы вернем Дацин, но сделаем это правильно. Тщательно подготовившись.

Он обвел взглядом присутствующих:

— Ситуация серьезная, но не критическая. Мы должны действовать расчетливо, а не эмоционально. Тогда победа будет за нами.

После завершения совещания Исихара отозвал Моримото и Хирату в отдельный кабинет. Когда дверь закрылась, его официальный тон сменился более доверительным.

— Есть еще нечто, о чем я не мог говорить при всех, — сказал он тихо. — По некоторым данным, китайский генерал Фэн Юйсян со своими войсками также движется к Дацину.

— Гоминьдановец? — удивился Моримото. — Зачем ему это?

— Очевидно, узнал о ценности месторождения, — пожал плечами Исихара. — Или получил какие-то обещания от русских. В любом случае, ситуация усложняется. Теперь мы имеем дело не только с советскими регулярными частями, замаскированными под партизан, но и с войсками Гоминьдана.

— Возможна ли договоренность с Фэном? — спросил Хирата. — Он всегда славился прагматичностью.

Исихара задумчиво потер подбородок:

— Возможна. Но сначала нам нужно понять расклад сил. Наблюдайте за развитием ситуации. Если между русскими и гоминьдановцами возникнут трения, мы сможем использовать это в своих интересах.

Он посмотрел на карту, прикрепленную к стене кабинета:

— Главное сейчас не дать втянуть себя в войну с СССР. По крайней мере, пока не завершим основные операции на юге.

Моримото неохотно кивнул, хотя все его существо протестовало против пассивной тактики.

— Я понимаю ваше нетерпение, генерал, — словно прочитав его мысли, сказал Исихара. — Но поверьте, Токио не оставит это безнаказанным. Просто мы выберем время и место удара сами, но не позволим русским втянуть нас в конфликт на их условиях.

Солнце клонилось к закату, окрашивая багровым светом стены штаба Квантунской армии. В коридорах и кабинетах кипела лихорадочная деятельность. Офицеры разведки анализировали донесения агентуры, штабные работники готовили карты и схемы, радисты отправляли зашифрованные сообщения.

Япония, униженная неожиданным поражением, готовилась к ответному удару. Вопрос заключался лишь в том, когда и как он будет нанесен.

Я проснулся на рассвете от настойчивого стука в дверь. За окном едва занималась заря, окрашивая небо над Дацином в нежно-розовые тона.

Несколько часов сна не принесли должного отдыха. Слишком много мыслей роилось в голове.

— Товарищ Краснов! Срочное донесение от пограничных постов, — раздался голос дежурного.

— Вхoдите, — я потянулся за гимнастеркой, висевшей на спинке стула.

Молодой военный вошел, держа в руках запечатанный конверт.

— От командира разведывательной группы, товарища Александрова. Помечено как «Совершенно секретно. Срочно».

Я распечатал конверт и быстро пробежал глазами текст. Информация требовала немедленных действий.

«Наблюдается активизация вражеских войск в районе Цицикара. Замечена переброска артиллерии и бронетехники. Авиагруппа из двенадцати бомбардировщиков перебазирована на передовой аэродром. Предположительно, готовится разведка боем или ограниченное наступление».

— Благодарю, — сказал я. — Передайте, что буду в штабе через пятнадцать минут. Вызовите туда товарищей Сопкина, Александрова и Хэ Луна.

Умывшись ледяной водой, я быстро привел себя в порядок. Сон как рукой сняло.

Предстоящие переговоры с Фэн Юйсяном теперь приобретали дополнительную остроту. Необходимо заручиться поддержкой его войск перед лицом японской угрозы.

Выйдя на крыльцо, я на минуту остановился, вдыхая свежий утренний воздух. Дацинская равнина, еще вчера бывшая ареной яростной битвы, теперь выглядела почти мирно.

Вдалеке виднелись буровые вышки. Воронцов со своей командой работал круглосуточно, стремясь как можно быстрее разведать как можно больше запасов нефти.

Штаб разместился в бывшем японском командном пункте, каменном двухэтажном здании с просторными комнатами и надежной связью. Несколько телефонных линий, проложенных еще японцами, дополняла наша полевая радиостанция.

Внутри уже собрались вызванные мной командиры.

Сопкин, как всегда подтянутый и энергичный, размечал что-то на карте. Александров, несмотря на бессонную ночь, выглядел собранным и сосредоточенным. Хэ Лун, с трубкой в зубах, задумчиво изучал донесения разведчиков.

— Доброе утро, товарищи, — я занял место во главе стола. — Судя по вашим лицам, вы уже в курсе последних событий.

— Японцы не теряют времени, — кивнул Александров. — По нашим данным, они стягивают силы. Предположительно, готовят удар с двух направлений, с юга, со стороны Цицикара, и с востока, от Харбина.

— Когда ожидать атаки? — спросил я.

— По косвенным признакам, не ранее чем через трое суток, — ответил Александров. — Они слишком методичны, чтобы действовать без тщательной подготовки. Сначала проведут воздушную разведку, затем разведку боем ограниченными силами.

Я задумчиво потер подбородок:

— Значит, у нас есть небольшая передышка. Нужно максимально использовать это время для укрепления обороны и налаживания сотрудничества с китайскими союзниками.

Сопкин развернул карту оборонительных позиций:

— За прошедшие сутки мы значительно усилили периметр. На ключевых направлениях оборудованы огневые точки. Артиллерия расположена на закрытых позициях, хорошо замаскирована. Основная проблема — японская авиация. У нас ограниченные средства ПВО.

— Товарищ Краснов, — вмешался Хэ Лун, — мои разведчики сообщают, что войска генерала Фэна заняли позиции в пятнадцати километрах южнее Дацина. Выглядит, как подготовка к обороне.

— Интересно, — я перевел взгляд на часы. — Встреча с Фэном назначена на полдень. Нужно тщательно подготовиться к переговорам.

Я повернулся к Сопкину:

— Какие силы мы можем выделить для эскорта? Нужно выглядеть внушительно, но не угрожающе.

— Предлагаю два бронеавтомобиля, отделение мотоциклистов и роту пехоты, — ответил Сопкин. — Демонстрация силы, но не полномасштабное военное присутствие.

— Согласен. — Я обратился к Александрову: — Обеспечьте полную разведывательную подготовку встречи. Хочу знать каждый куст на маршруте и вокруг места переговоров.

— Уже организовано, товарищ Краснов, — кивнул Александров. — Группа из пяти разведчиков, переодетых крестьянами, обследовала деревню Лунхуа еще ночью. Никаких подозрительных признаков не обнаружено. Выглядит безопасно.

— Тем не менее, бдительности не теряйте. Как говорили римляне: «Si vis pacem, para bellum» — хочешь мира, готовься к войне.

Я повернулся к Хэ Луну:

— Что вы знаете о намерениях Фэна? Какие силы он привел?

Хэ Лун задумчиво затянулся из трубки:

— По данным моей разведки, около полка пехоты, несколько артиллерийских батарей, полуэскадрон кавалерии. Довольно внушительная сила. Что касается намерений… — он пожал плечами. — Кто может знать, что на уме у «христианского генерала»? Он известен своим непостоянством. Иногда сражается с коммунистами, иногда заключает с ними союзы против японцев.

— Тем не менее, сейчас нам нужен его нейтралитет, как минимум, — сказал я. — В идеале активная поддержка против японцев.

— Фэн никогда не делает ничего просто так, — предупредил Хэ Лун. — Он обязательно потребует долю в нефтяных месторождениях.

— Этого мы допустить не можем, — твердо ответил я. — Нефть Дацина — стратегический ресурс, который должен оставаться под нашим контролем. Максимум, что можно предложить Фэну, это небольшую долю в будущих прибылях, но не в управлении месторождением.

— Он не согласится, — покачал головой Хэ Лун.

— Посмотрим, — я поднялся из-за стола. — Продолжайте подготовку к встрече. Товарищ Александров, нужен последний доклад разведки за час до выезда. Товарищ Сопкин, держите резерв в готовности на случай осложнений.

С этими словами я направился в соседнюю комнату, служившую мне кабинетом. Предстояло тщательно продумать тактику переговоров с «христианским генералом». Сейчас, когда японцы готовили контрудар, нам жизненно необходимо расширить круг союзников, но не ценой стратегических уступок.

Связист принес шифрограмму из Москвы:

«ЭМИССАРУ-1. ПОЗДРАВЛЯЕМ С УСПЕШНЫМ ВЫПОЛНЕНИЕМ ПЕРВОГО ЭТАПА ОПЕРАЦИИ. ЗАКРЕПЛЯЙТЕСЬ НА ДОСТИГНУТЫХ РУБЕЖАХ. В ПЕРЕГОВОРАХ С КИТАЙСКИМИ ГЕНЕРАЛАМИ ДОПУСКАЕТСЯ ТАКТИЧЕСКАЯ ГИБКОСТЬ, НО БЕЗ УСТУПОК ПО КОНТРОЛЮ НАД МЕСТОРОЖДЕНИЕМ. НЕОБХОДИМО СОХРАНЯТЬ ВИДИМОСТЬ КИТАЙСКОЙ ИНИЦИАТИВЫ В ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ. ОЖИДАЙТЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ ВОЙСКА ДЛЯ НЕФТЕДОБЫЧИ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ. И. С.»

Почерк Сталина узнавался безошибочно. Краткость, четкость, отсутствие лишних слов. «Тактическая гибкость, но без уступок». Именно так я и планировал действовать.

Перед отъездом я решил навестить нефтяные скважины, проверить, как продвигается работа Воронцова. Важно до переговоров иметь точное представление о масштабах работ.

Легкий ветерок трепал флаги на импровизированных мачтах буровых вышек. На территории месторождения кипела работа. Бурильщики в промасленных робах сновали между механизмами, инженеры с планшетами делали замеры, где-то натужно гудели дизельные двигатели.

Воронцов встретил меня возле главной буровой установки. Несмотря на бессонную ночь, в его глазах горел энтузиазм первооткрывателя.

— Леонид Иванович! — он энергично пожал мне руку. — Потрясающие новости! Пробурили до глубины двухсот пятидесяти метров. Образцы превосходят все ожидания!

— Конкретнее, Андрей Петрович, — попросил я. — Насколько велики запасы?

— Месторождение гигантское, Леонид Иванович! — в голосе Воронцова звучало неприкрытое восхищение. — Крупнейшее из известных в мире!

— Качество нефти подтверждается?

— Отличное! Малосернистая, легкая. Идеально подходит для переработки в топливо высшего качества.

Эти данные придавали предстоящим переговорам с Фэн Юйсяном еще большую значимость. Теперь, зная конкретные цифры, в Москве мне не простят, если я упущу критически важный контроль над месторождением.

— Работайте дальше, Андрей Петрович, — сказал я, крепко пожав руку Воронцову. — Вы здорово помогли мне. Ваши данные помогут мне в переговорах с китайским генералом.

Вернувшись в штаб, я застал Александрова за изучением новых разведданных.

— Ситуация меняется, товарищ Краснов, — сообщил он без предисловий. — Японцы активизировали воздушную разведку. Два самолета-разведчика прошли на большой высоте над Дацином менее часа назад.

— Фотографировали наши позиции?

— Несомненно. Но благодаря хорошей маскировке большая часть нашей техники и оборонительных сооружений должна остаться незамеченной.

— Что с подготовкой к встрече?

— Все готово. Эскорт ждет. Маршрут проверен еще раз. Резервные группы расположены в ключевых точках на случай непредвиденных обстоятельств.

— Отлично. — Я взглянул на часы. — Пора выдвигаться.