Нэпман 10. Финал

Глава 15 Китайские союзники

— Товарищ Краснов, — раздался сзади знакомый голос. — Срочное сообщение!

Я обернулся. Степаненко, обычно невозмутимый, выглядел взволнованным.

— Только что получена важная информация. Китайские представители прибыли раньше срока. Они ждут вас в третьем блиндаже, замаскированном под лесной склад.

— Уже прибыли? — это меняло планы. — Я рассчитывал на встречу завтра утром.

— Обстановка изменилась, — Степаненко понизил голос. — Японцы усилили патрулирование приграничных районов. Хэ Лун решил, что безопаснее пересечь границу сейчас.

Я взглянул на часы, почти шесть вечера. До выступления оставались считанные часы.

— Сопкин знает?

— Да, он уже там.

Степаненко повел меня по тропинке, уходящей в сторону от основного лагеря. Мы миновали ряды замаскированных танков и углубились в лес.

Остановились перед холмом, поросшим молодыми соснами. Неприметный часовой в гражданской одежде молча кивнул и отступил в сторону, открывая проход.

Внутри блиндажа, искусно замаскированного под лесной склад, горел тусклый электрический свет. Воздух пропитался запахами смолы, махорки и каких-то незнакомых восточных пряностей. В центре просторного помещения стоял грубо сколоченный стол, вокруг которого уже собрались несколько человек.

Сопкин кивнул мне и сделал приглашающий жест.

— Товарищ Краснов, позвольте представить вам наших китайских товарищей.

Мой взгляд сразу выделил невысокого крепкого мужчину с властным лицом и проницательными глазами. Он носил простую серую униформу без знаков различия, но весь его облик выдавал командира, привыкшего к беспрекословному подчинению.

— Товарищ Хэ Лун, — представил его Сопкин. — Командир Северо-Восточного объединенного антияпонского фронта.

Хэ Лун, не вставая, слегка наклонил голову и окинул меня оценивающим взглядом. По его невозмутимому лицу невозможно было прочитать мысли. Я ответил таким же пристальным взглядом.

Рядом с ним сидел человек совершенно иного склада, худощавый, в безупречно отглаженном европейском костюме, с очками в тонкой золотой оправе. Его ухоженные руки и манера держаться выдавали представителя образованного класса.

— Доктор Чжан Цзюцзе, представитель генерала Фэн Юйсяна, — продолжил Сопкин.

— «Христианского генерала»? — уточнил я, пожимая руку Чжану.

Доктор Чжан слегка поморщился:

— Генерал Фэн предпочитает, чтобы его называли по военному званию, а не по религиозным убеждениям.

Третьим китайцем оказался уже знакомый мне Вэй, который на этот раз выступал в роли переводчика. Кроме него в комнате находились еще двое, крепкие молчаливые мужчины с настороженными взглядами, явно телохранители.

— Садитесь, товарищ Краснов, — Хэ Лун заговорил на удивительно хорошем русском языке с характерным северным акцентом. — Времени мало, а обсудить нужно многое.

Я занял место за столом. Степаненко остался стоять у входа.

— Прежде всего, — начал я, — позвольте выразить благодарность за вашу готовность к сотрудничеству. Наша общая цель — остановить японскую агрессию в Маньчжурии.

Хэ Лун усмехнулся:

— Давайте без дипломатических изысков, товарищ. Вам нужна наша помощь, чтобы захватить нефтяные месторождения Дацина. Нам нужна ваша помощь, чтобы противостоять японцам. Интересы совпадают, но не полностью.

Его прямота меня устраивала. Такого человека я мог понять и с ним договориться.

— Справедливо, — кивнул я. — Тогда сразу к делу. Какими силами вы располагаете?

— Под моим непосредственным командованием полторы тысячи бойцов, — ответил Хэ Лун. — Тысяча из них имеет боевой опыт. Вооружение смешанное, от древних мушкетов до трофейных японских винтовок. Есть два пулемета и несколько минометов.

— А местное население?

— Крестьяне ненавидят японцев, но запуганы карательными акциями. Открыто выступить рискнут немногие.

Я перевел взгляд на доктора Чжана:

— А какова позиция генерала Фэн Юйсяна?

Чжан поправил очки и заговорил размеренно, будто читал лекцию:

— Генерал Фэн контролирует территорию к югу от предполагаемого района операции. В его распоряжении регулярная дивизия численностью около четырех тысяч человек. Однако открыто вступать в конфликт с японцами сейчас не входит в его планы.

— То есть реальной помощи от него ждать не приходится? — уточнил я.

Чжан позволил себе тонкую улыбку:

— Я этого не говорил. Генерал Фэн готов обеспечить нейтралитет своих войск и пропустить вашу технику через контролируемую им территорию. Более того, он может организовать демонстративные маневры, которые отвлекут внимание японцев от района ваших действий.

— В обмен на что? — прямо спросил я.

— В обмен на экономические преференции после установления контроля над Дацином, — Чжан достал из внутреннего кармана тонкую папку. — У меня подготовлен черновик соглашения о концессиях.

Хэ Лун фыркнул:

— Нефть принадлежит китайскому народу, а не отдельным генералам.

— Разумеется, — тонко улыбнулся Чжан. — Именно поэтому генерал Фэн предлагает создать совместное предприятие с участием представителей различных политических сил Китая.

Я чувствовал, как между представителями коммунистов и Гоминьдана нарастает напряжение. Эти противоречия могли сорвать всю операцию.

— Товарищи, — вмешался я. — Предлагаю отложить вопрос о концессиях до успешного завершения военной фазы. Сейчас важнее согласовать тактические вопросы.

Сопкин развернул на столе карту района:

— Вот план операции. Наши танковые части пересекают границу здесь, — он указал точку на карте. — Скрытно выдвигаются к Дацину и наносят удар на рассвете.

Хэ Лун внимательно изучал карту:

— Японцы контролируют все основные дороги. Как вы планируете незаметно перебросить танки?

— По руслам пересохших рек и лощинам, — ответил Сопкин. — Наши Т-30 способны преодолевать пересеченную местность лучше любой японской техники.

— А что требуется от нас? — спросил Хэ Лун.

— Ваши отряды должны создать видимость крупномасштабного наступления с юга, — пояснил я. — Отвлечь внимание японцев от нашего основного удара с северо-востока.

Хэ Лун задумчиво потер подбородок:

— Выполнимо. Но нам нужны гарантии поддержки, если японцы бросят против нас значительные силы.

— Вот для этого и нужна поддержка генерала Фэна, — вмешался Чжан. — Его войска могут прикрыть фланг при отступлении.

Хэ Лун скептически хмыкнул, но промолчал.

Я разложил на столе схему танкового прорыва:

— Смотрите. После нашего удара японцы будут дезориентированы. В этот момент вашим отрядам нужно занять эти ключевые пункты, — я отметил несколько точек на карте. — Создать видимость, что основная атака ведется именно китайскими силами, а не советскими танками.

— Для маскировки вашего участия, — кивнул Хэ Лун. — Понимаю. А что потом?

— После захвата месторождения создается совместная китайско-советская администрация, — ответил я. — Территория остается под китайским суверенитетом.

— А фактически? — прищурился Хэ Лун.

— Фактически контроль над добычей нефти будет осуществляться совместно, — дипломатично ответил я. — Технологии и оборудование предоставляет СССР, безопасность обеспечивают китайские силы.

Хэ Лун и Чжан переглянулись. Между ними явно существовало напряжение, но сейчас их объединяло понимание общей угрозы, японцев.

— У меня есть условие, — неожиданно твердо заявил Хэ Лун. — Я хочу лично увидеть вашу технику перед операцией. Особенно эти новые танки.

— Это можно устроить, — кивнул Сопкин после моего одобрительного кивка.

— И еще одно, — продолжил Хэ Лун. — Часть захваченного японского вооружения должна быть передана моим отрядам. И мы хотим получить радиостанции для координации действий.

— Согласен, — ответил я. — По японскому оружию вопросов нет. Что касается радиостанций… — я взглянул на Сопкина.

— Можем выделить три полевые радиостанции с, — подтвердил тот. — И обучить ваших связистов.

— А как быть с вопросом концессий? — напомнил Чжан.

— Я передам ваши предложения в Москву, — уклончиво ответил я. — Но окончательное решение будет принято после завершения операции.

Хэ Лун неожиданно рассмеялся:

— Вы ловко уходите от прямого ответа, товарищ Краснов. Но меня это устраивает. Главное разбить японцев. А нефть… нефть никуда не денется из-под земли.

Доктор Чжан выглядел менее удовлетворенным, но тоже кивнул:

— Генерал Фэн согласится на отсрочку решения экономических вопросов. Сейчас приоритет — военные действия.

Оставшееся время мы провели, обсуждая детали предстоящей операции. Хэ Лун показал себя опытным тактиком, предложив несколько ценных идей по использованию знания местности. Чжан, несмотря на интеллигентный вид, удивил меня глубоким пониманием военных вопросов.

— Вам понадобятся проводники, — заметил Хэ Лун. — Людей, хорошо знающих местность, я уже подобрал.

— А что с языковым барьером? — спросил Сопкин.

— Пять человек из моего отряда свободно говорят по-русски, — ответил Хэ Лун. — Они учились в Москве. Достаточно для базового взаимодействия.

Когда основные вопросы были решены, доктор Чжан откланялся, сославшись на необходимость срочно связаться с генералом Фэном. После его ухода атмосфера в блиндаже немного разрядилась.

Хэ Лун налил себе чаю из термоса:

— Не доверяйте Фэну слишком сильно, товарищ Краснов. Он меняет союзников чаще, чем некоторые люди меняют носки.

— А вам я могу доверять? — прямо спросил я.

Хэ Лун улыбнулся, обнажив крепкие зубы:

— У нас с вами разные идеологии и разные цели. Но сейчас наши интересы совпадают. Я не предам союзника во время боя, это против моих принципов. А после победы… — он пожал плечами. — После победы будем решать новые задачи.

Его честность импонировала. Такому человеку я мог доверить прикрытие фланга в предстоящей операции.

— Я наслышан о ваших подвигах, товарищ Хэ Лун, — сказал я. — Говорят, вы в одиночку ушли от преследования целого японского отряда в горах Уишань.

— Не преувеличивайте, — отмахнулся Хэ Лун. — У меня было трое товарищей. А японцев всего двадцать человек.

— И все-таки?

Хэ Лун на миг задумался, затем кивнул:

— Хорошо, расскажу. Это было в прошлом году. Мы возвращались после встречи с подпольщиками в Фушуне. Японский патруль заметил нас случайно. Нам пришлось уходить через горы. Три дня без еды, только горная вода. Японцы шли по следу, как гончие.

Он отхлебнул чай и продолжил:

— На третий день мы устроили засаду в узком ущелье. Камнепад похоронил половину преследователей. Остальные отстали. — Хэ Лун усмехнулся. — С тех пор в горах Уишань появилась легенда о горных духах, которые защищают китайцев от захватчиков.

— Удобная легенда, — заметил я.

— Очень, — согласился Хэ Лун. — Местные крестьяне теперь считают, что помогать партизанам — значит получить защиту горных духов.

Он внезапно посерьезнел:

— А что это за секретное оружие, о котором так много шепчутся? Какие-то ракетные установки?

Я переглянулся с Сопкиным. Тот едва заметно кивнул.

— Да, новая разработка. Реактивная система залпового огня. Мы называем ее «Катюша».

— Это эффективное оружие? — заинтересовался Хэ Лун.

— Увидите завтра, на поле боя, — ответил я. — Думаю, японцы будут очень удивлены.

Хэ Лун понимающе кивнул и не стал расспрашивать дальше. Еще один признак опытного командира, он знал, когда не нужно задавать лишних вопросов.

— У меня к вам просьба, товарищ Краснов, — сказал он, поднимаясь. — Как можно скорее покажите мне ваши танки. Мои люди должны знать, как взаимодействовать с ними в бою. Они прибудут утром.

— Тогда и отправимся, — согласился я. — Товарищ Сопкин организует демонстрацию.

Я переночевал в палатке и на рассвете меня разбудил Александров. Когда мы вышли из лагеря, уже наступило утро.

Еще недавно темное небо быстро посветлело, окрасившись в нежно-розовые тона. В воздухе висел запах хвои и недалекой реки. Мы встретились с китайскими посланцами и отправились к месту проведения демонстрации, на опушке в лесу.

Где-то вдалеке ухала сова, добавляя таинственности. Невольно вспомнились слова Хэ Луна о горных духах.

Я шел рядом с китайским командиром, размышляя о предстоящей операции. Теперь, когда в игру вступили китайские союзники, ее успех стал более вероятным. Но одновременно усложнились политические аспекты.

Хэ Лун шагал легко и уверенно, несмотря на видимую усталость. В его облике чувствовалась сила человека, привыкшего к лишениям и опасностям. Такому можно доверять на поле боя.

— Всю жизнь сражаетесь, товарищ Хэ Лун? — спросил я.

— С шестнадцати лет, — просто ответил он. — Сначала против местных феодалов, потом против милитаристов, теперь против японцев. Это судьба Китая, постоянная борьба.

— А мечтаете о чем?

Хэ Лун на мгновение остановился и взглянул на небо:

— О мирном Китае, где крестьяне могут спокойно работать на своей земле. Но для этого нужно еще много сражаться.

В его голосе звучала такая убежденность, что на миг я почувствовал зависть. Этот человек точно знал, за что борется. А я… я менял историю, используя знания из будущего, пытаясь предотвратить катастрофы, о которых он даже не подозревал.

Сквозь переплетение ветвей лиственниц проникали солнечные лучи, создавая на земле причудливую мозаику света и тени. Где-то далеко стрекотал дятел, но его перестук казался барабанной дробью в напряженной тишине.

Впереди показались очертания танков, укрытых маскировочными сетями. Нам навстречу шагнул Окунев.

— Все готово, товарищ Краснов. Демонстрация возможностей Т-30 начнется через пять минут.

Хэ Лун с нескрываемым интересом разглядывал тяжелые боевые машины. Неподалеку выстроились около сотни китайских бойцов, я понял, что это командиры отделений, которые затем передадут полученные знания своим людям.

Китайские партизаны выглядели разномастно, кто в крестьянской одежде, кто в обрывках военной формы, у многих на рукавах красные повязки с иероглифами. Вооружение такое же разнообразное, винтовки разных систем, старые маузеры, даже несколько сабель.

— Приступим немедленно, — кивнул я, повернувшись к Окуневу.

Окунев козырнул и быстрым шагом направился к опушке леса, где под маскировочными сетями скрывались несколько Т-30. Пока готовилась техника, я решил лично провести инструктаж.

— Товарищ Вэй, прошу вас переводить, — обратился я к переводчику Хэ Луна. — Остальные переводчики пусть распределятся между группами.

Вэй кивнул и встал рядом со мной. Китайские командиры выстроились полукругом, с любопытством ожидая начала инструктажа.

— Товарищи, — начал я, — успех нашей операции зависит от слаженного взаимодействия танков и пехоты. Ваша задача сопровождать танки, защищать их от вражеских гранатометчиков и помогать преодолевать препятствия.

Вэй быстро переводил, а я делал паузы, чтобы дать ему время. Хэ Лун стоял рядом, внимательно следя за реакцией своих людей.

— Первое правило, — продолжил я, — никогда не находитесь прямо перед танком или позади него. Двигайтесь сбоку, на расстоянии не менее десяти метров.

Вдалеке послышался рокот моторов. Из-за леса показались два Т-30, их гусеницы взрывали мягкую землю распадка. Китайские бойцы зашептались, с нескрываемым восхищением разглядывая тяжелые боевые машины.

— Это танки Т-30, — пояснил я, когда машины приблизились и остановились на почтительном расстоянии. — Вес тридцать тонн, скорость до тридцати пяти километров в час. Броня выдерживает попадание любых японских противотанковых средств.

Я сделал знак Окуневу, и он дал команду механикам-водителям. Танки медленно двинулись вперед, демонстрируя маневренность. Один из них преодолел небольшой овраг, с легкостью взобрался на холм и развернулся, показывая радиус поворота.

— Для связи с танкистами используйте визуальные сигналы, — я продемонстрировал несколько жестов. — Поднятая рука — остановка. Рука, указывающая направление — двигаться туда. Круговые движения над головой — опасность, отходить.

Китайские командиры внимательно повторяли жесты. Неожиданно один из них, коренастый мужчина с изрубцованным шрамами лицом, поднял руку:

— А если японцы поймут наши сигналы и начнут их использовать? — перевел его вопрос Вэй.

Хороший вопрос. Этот боец явно имел опыт боевых действий.

— Для этого у нас есть кодовые сигналы, — ответил я. — Перед каждым жестом вы должны сделать особый знак, положить левую руку на сердце. Без этого танкист проигнорирует команду.

Еще один боец, совсем молодой парень с цепким взглядом, спросил через переводчика:

— А можно посмотреть танк изнутри?

Я переглянулся с Окуневым. Он кивнул, почему бы и нет? Это поможет китайским союзникам лучше понять возможности и ограничения техники.

— По три человека от каждой группы, — распорядился я. — Капитан Окунев, организуйте.

Следующий час мы посвятили детальному изучению взаимодействия пехоты с танками. Китайские бойцы оказались понятливыми учениками. Хэ Лун лично следил за тренировкой, иногда вмешиваясь и задавая вопросы.

— Танк слеп в ближнем бою, — объяснял я. — Ваша задача стать его глазами и ушами. Предупреждать об опасности, расчищать путь от препятствий, защищать от вражеских гранатометчиков.

Особое внимание уделили практике преодоления заболоченных участков, китайцы показывали танкистам, где можно проехать, а где грунт слишком зыбкий. Сержант Буденовский, сидя на башне, демонстрировал, как экипаж воспринимает сигналы пехоты.

Самая сложная часть тренировки началась, когда мы перешли к отработке действий при артобстреле. Окунев приказал заглушить двигатели, и в наступившей тишине я объяснил:

— При артиллерийском огне противника не прячьтесь за танком. Снаряд, попавший в машину, создаст множество осколков. Лучше укройтесь в складках местности на расстоянии.

Хэ Лун перебил меня:

— Мои люди привыкли воевать в горах, используя природные укрытия. Но на равнинах Дацина таких укрытий мало. Как им защищаться?

Вопрос был по существу. Я указал на небольшую впадину неподалеку:

— Даже незначительное углубление в земле может спасти жизнь. При звуке выстрела или свисте снаряда немедленно падайте и прижимайтесь к земле. Человек, лежащий на земле, представляет собой маленькую цель.

Для наглядности мы организовали учебную тревогу, по сигналу китайские бойцы должны были мгновенно залечь, занимая оборонительные позиции вокруг танков. Первая попытка вышла неудачной, многие замешкались, не зная, куда именно нужно укрыться.

— Еще раз! — скомандовал Хэ Лун и что-то резко выкрикнул по-китайски.

Вторая попытка оказалась намного лучше. Бойцы действовали слаженно, занимая позиции вокруг танков по всем правилам.

К полудню солнце припекало уже по-летнему. Мы сделали перерыв, и полевая кухня развернулась у края леса.

Китайцы с интересом пробовали гречневую кашу с тушенкой, необычную для них пищу. В свою очередь наши красноармейцы с опаской, но с любопытством пробовали принесенные китайцами паровые пампушки с острой начинкой.

Я сидел на походном стульчике в тени дерева, просматривая карту предстоящего маршрута, когда подошел Хэ Лун.

— Хорошая тренировка, товарищ Краснов, — сказал он, присаживаясь рядом и добавил, ковеокая слова: — Но у меня есть беспокойство.

— Какое?

— Языковой барьер. Пять переводчиков на полторы тысячи бойцов слишком мало. В разгар боя могут возникнуть недоразумения.

Он был прав. Языковая проблема беспокоила и меня.

— Что предлагаете?

Хэ Лун достал из кармана небольшой листок бумаги с иероглифами и русскими словами:

— Мы составили краткий словарь основных команд. «Вперед», «назад», «опасность», «враг слева», «враг справа». Предлагаю раздать его всем командирам с обеих сторон.

— Отличная идея, — я взял листок. — Прикажу немедленно размножить и раздать нашим танкистам и артиллеристам.

— И еще вот что, — Хэ Лун понизил голос, — я заметил, что ваши люди боятся моих.

— Боятся? — удивился я.

— Не совсем боятся… Сторонятся. Считают нас дикими партизанами, не знакомыми с современной войной. Это может помешать взаимодействию.

Я оглянулся на группы советских и китайских бойцов, отдыхающих отдельно друг от друга. Действительно, между ними чувствовалась незримая стена недоверия.

— Что предлагаете?

Хэ Лун улыбнулся:

— Соревнование. Лучший способ оценить друг друга — соревноваться. Стрельба по мишеням, рукопашный бой, метание гранат.

Идея была неожиданной, но потенциально эффективной. Совместное соревнование могло снять напряжение лучше любых инструктажей.

— Хорошо, — кивнул я. — Организуем после обеда.

Соревнования прошли с неожиданным азартом. В стрельбе из винтовки первенствовали советские снайперы, но в метании гранат китайцы показали удивительную точность.

Рукопашный бой вызвал особый интерес. Инструктор из особого отдела ОГПУ демонстрировал приемы самбо, а инструктор Хэ Луна показывал китайское боевое искусство.

К вечеру атмосфера заметно потеплела. Бойцы обменивались папиросами, рассматривали оружие друг друга, пытались объясняться жестами и отдельными словами.

Сопкин, наблюдавший за этим преображением, подошел ко мне:

— Хитрый ход, товарищ Краснов. Теперь они не чужие друг другу.

— Это идея Хэ Луна, — признал я. — Он понимает людей лучше многих.

Когда солнце начало клониться к закату, мы свернули тренировку. Три грузовика с замаскированными «Катюшами» уже переместились к месту выдвижения. Танки Т-30 выстроились в колонну, готовые к ночному маршу.

Наступал решающий момент подготовки. Мы собрали командиров на последнее совещание.

Совет проходил в командирской землянке. Помещение оказалось тесноватым для такого количества людей.

Советские и китайские командиры сидели вплотную друг к другу на скамьях вдоль стен. Свет керосиновой лампы создавал на стенах причудливые тени, а нательный запах пота, тела усиливал ощущение скученности.

Карта района операции занимала весь стол в центре. Каждый участник получил краткую распечатку с основными этапами операции и своими задачами. Сопкин стоял у стола с указкой, рядом с ним Хэ Лун и представитель генерала Фэна, доктор Чжан, прибывший совсем недавно.

— Товарищи, — начал я, когда все собрались, — через шесть часов начинается операция «Дацин». Еще раз проверим готовность всех подразделений и последовательность действий.

Я кивнул Сопкину, и он приступил к детальному инструктажу:

— Первый этап — пересечение границы. Танковая колонна выдвигается в полночь. Переходит Аргунь по известному броду в районе Усть-Уровска. Скрытно преодолевает приграничную зону и к четырем утра выходит к Зоне «А», месту сосредоточения.

Его указка скользила по карте, отмечая путь движения. Командиры внимательно следили, делая пометки в своих блокнотах

— Второй этап — маневр и развертывание. С четырех до шести утра — скрытное выдвижение к исходным позициям для атаки. Используем утренний туман для маскировки. Танковый батальон разделяется на три группы согласно схеме.

Хэ Лун вступил в разговор, переключаясь между русским и китайским:

— Мои отряды начинают демонстративное наступление с юга в пять тридцать утра. Создаем видимость масштабной операции, отвлекая внимание японцев от основного направления удара.

— В это же время диверсионная группа Александрова выводит из строя японский аэродром, — добавил Сопкин. — Это критически важно для нейтрализации их авиации.

Я вышел вперед:

— Третий этап — собственно атака. Начинается ровно в шесть утра с залпа «Катюш» по японским укреплениям и штабам. Сразу после этого удар танкового кулака с северо-востока. Китайские отряды прикрывают фланги и закрепляют успех.

Доктор Чжан поправил очки:

— Войска генерала Фэна к этому моменту выдвинутся к южной границе района операции и займут позиции, блокируя возможные подкрепления японцев.

Это неожиданная новость. Я переглянулся с Сопкиным.

В первоначальном плане войска Фэна должны были просто обозначить нейтралитет. Хэ Лун, заметив наше удивление, едва заметно пожал плечами, он тоже не знал о таком решении генерала.

— Замечательно, — сказал я, решив не заострять на этом внимание при всех. — Тем лучше для операции.

Следующие два часа мы детально прорабатывали каждую фазу наступления, согласовывая действия различных подразделений. Особое внимание уделили системе опознавания «свой-чужой». В условиях утреннего тумана и хаоса боя критически важно избежать огня по своим.

— Каждый советский боец получает белую повязку на левую руку, — объяснял Александров. — Китайские товарищи повязывают красные ленты на правую руку. Танки обозначаются белыми крестами на башнях.

— Что с позывными? — спросил командир артиллерийского дивизиона.

— Для радиосвязи используем кодовые названия, — ответил я. — Танковые группы: «Молот», «Наковальня», «Клещи». Артиллерия — «Гром». Китайские отряды — «Дракон». Штаб операции — «Центр».

Хэ Лун дополнил:

— Мои командиры получат портативные свистки. Два коротких свистка — атака, один длинный — отход. Три коротких — опасность, требуется поддержка.

После обсуждения боевых действий перешли к вопросам эвакуации раненых и пленных. Воронцов доложил о готовности полевого госпиталя и санитарных машин. Забродин рассказал о системе снабжения и подвоза боеприпасов.

Когда основные вопросы были решены, я распорядился о выдаче средств связи. Трое китайских командиров получили советские полевые радиостанции и расписались в получении. Вэй, лучше всех владевший русским языком, стал главным связистом при штабе Хэ Луна.

— И последнее, — сказал я, когда формальности были завершены. — После успешного завершения операции мы немедленно приступаем к созданию китайско-советской администрации района. Официально территория остается под китайским суверенитетом. Неофициально — обеспечиваем совместный контроль над нефтяными месторождениями.

Доктор Чжан поднял руку:

— Генерал Фэн настаивает на письменных гарантиях участия Гоминьдана в управлении ресурсами.

— Об этом можно будет говорить после операции, — твердо ответил я. — Сейчас все наши усилия должны быть сосредоточены на боевых действиях.

После окончания совещания Сопкин, Хэ Лун и я остались в землянке для последнего разговора без посторонних. На столе появилась бутылка коньяка и три стакана.

— За победу, товарищи, — сказал Сопкин, разливая коньяк. — За новую страницу истории.

Мы чокнулись и выпили. Крепкий напиток обжег горло, но принес приятное тепло. Хэ Лун, которого я считал непьющим, неожиданно опрокинул стакан с видимым удовольствием.

— Хороший огонь, — сказал он по-русски. — Согревает сердце воина.

Сопкин начал сворачивать карты, аккуратно складывая их в полевую планшетку:

— Что думаете о поведении Фэна? Неожиданно решил активно участвовать.

— Не доверяю ему, — прямо ответил Хэ Лун. — Что-то здесь не так. Может, договорился с японцами о разделе территории.

— Или узнал о ценности нефтяного месторождения и хочет получить свою долю, — предположил я.

— В любом случае, нужно быть готовыми к сюрпризам, — Сопкин застегнул планшетку. — Я усилю разведку в южном направлении. Если войска Фэна попытаются нам помешать, мы узнаем об этом заранее.

Хэ Лун задумчиво покрутил пустой стакан в руках:

— Моя разведка докладывает, что японцы что-то подозревают. Усилили патрулирование вдоль всей границы.

— Наши источники подтверждают, — кивнул я. — Но они ждут удара с юга, в районе железной дороги. Там сосредоточены их основные силы. Наш удар с северо-востока станет для них полной неожиданностью.

Когда стемнело окончательно, я вышел из землянки подышать свежим воздухом. Над головой раскинулось бездонное звездное небо Забайкалья, такое яркое, что казалось, звезды можно коснуться рукой.

Где-то далеко на востоке едва слышно рокотали двигатели, танковая колонна начинала выдвижение к исходным позициям.

Рядом со мной остановился Хэ Лун, тоже вышедший подышать.

— Красивые звезды, — сказал он, глядя в небо. — У нас в Китае говорят, что яркие звезды перед боем — к удаче. Они освещают путь воинам.

— А у нас говорят, что падающая звезда исполняет желания, — ответил я. — Нужно только успеть загадать.

Словно в ответ на мои слова, по небу прочертил след яркий метеор.

— Что вы загадали, товарищ Краснов? — спросил Хэ Лун.

— Победу, — просто ответил я. — И минимум потерь.

Это было правдой, но не всей. В глубине души я загадал, чтобы эта операция действительно изменила ход истории, предотвратив многие трагедии, о которых знал только я.

Из темноты появился Александров, мой начальник охраны.

— Товарищ Краснов, все готово к выдвижению. Штабная машина ждет.

Я кивнул:

— Идемте, товарищи. Пора начинать.

Мы направились к замаскированным автомобилям. Операция «Дацин» вступала в активную фазу. Маятник истории качнулся, и теперь его движение зависело от наших действий.