Нэпман 10. Финал

Глава 2 Первая рекогносцировка

Предрассветная дымка окутывала Цицикар, когда мы загружали оборудование в два потрепанных грузовика «Полет» с деревянными бортами. Воздух наполняла утренняя прохлада, смешанная с запахами влажной земли и угольного дыма из низких труб окраинных домов.

— Все готово, товарищ Краснов, — доложил Перминов, захлопывая борт первого грузовика. — Измерительное оборудование, инструменты, палатки, все упаковано согласно инструкции.

Александров проверял второй грузовик, осторожно пересчитывая ящики с замаскированным бурильным оборудованием. Его напряженный взгляд внимательно изучал каждого проходящего мимо человека.

— Двигаемся строго по легенде, — негромко напомнил он. — Официальная техническая инспекция полотна и дренажных систем. Никаких отклонений от утвержденного маршрута.

Китайский инженер Ли ждал нас у входа в гостиницу, одетый в безупречно выглаженный европейский костюм и фетровую шляпу. В руках он держал кожаную папку с чертежами и техническими схемами.

— Доброе утро, товарищи, — поприветствовал он. — Прекрасный день для инспекции. Я подготовил исторические данные о состоянии полотна на участке, который мы сегодня проверяем.

Мы разместились в кабинах грузовиков. Я с Архангельским и Ли в первой машине, Александров, Перминов и Кравцова во второй.

Водители-китайцы, нанятые через местное отделение КВЖД, молча запустили двигатели.

Цицикар просыпался медленно. Редкие прохожие, торговцы, спешащие на утренний рынок, рабочие железнодорожного депо, сонные полицейские в форме, провожали наши грузовики ленивыми взглядами.

На перекрестке главной улицы японский часовой отдал честь нашим пропускам и махнул рукой, пропуская автомобили.

Вскоре городские строения сменились деревенским пейзажем. Маньчжурская равнина расстилалась во все стороны, окутанная легкой утренней дымкой.

Солнце только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая восточную часть неба в бледно-розовые тона и оставляя западную в синеватой утренней тени.

Дорога, если ее можно было так назвать, представляла собой разбитую колею, петляющую между рисовыми полями и низкими холмами. Грузовики подпрыгивали на каждой выбоине, заставляя нас крепко держаться за поручни.

— Эта дорога построена еще при Цинской династии, — пояснил Ли, показывая на древние канавы по обе стороны колеи. — Система отвода воды проектировалась для конных повозок.

За окном грузовика мелькали удивительные картины. Крестьяне, одетые в серые холщовые рубахи и широкие штаны, уже работали на полях, стоя по щиколотку в воде.

Конусообразные соломенные шляпы защищали их от утреннего солнца. Тягловые буйволы, запряженные в примитивные деревянные плуги, медленно брели по залитым водой рисовым плантациям, оставляя за собой ровные борозды.

В небольших деревеньках, мимо которых мы проезжали, дети с раскосыми любопытными глазами выбегали на дорогу, чтобы поглазеть на необычные автомобили. Женщины в темных одеждах, с младенцами, привязанными за спиной, испуганно отворачивались, пряча лица.

Через час пути показалась насыпь железной дороги.

Длинная прямая линия, прорезающая холмистую равнину. КВЖД, детище Российской империи, построенное руками тысяч китайских рабочих, теперь находилось под совместным советско-китайским управлением, но фактически контролировалось японцами.

— Прибыли, — объявил я, когда грузовики остановились у небольшой технической платформы в пятнадцати километрах от Цицикара. — Разгружаемся и устанавливаем базовый лагерь.

Место для лагеря выбрали в пятидесяти метрах от полотна, на небольшом возвышении. Отсюда открывался превосходный вид на окрестности, что позволяло заметить приближение любого постороннего задолго до его появления.

Под руководством Перминова рабочие быстро установили три брезентовые палатки. Техническую для оборудования, жилую для персонала и рабочую для совещаний и чертежных работ. Рядом разложили походную кухню и установили деревянный стол для измерительных приборов.

Ли с энтузиазмом помогал, разворачивая чертежи железнодорожного полотна и дренажных систем на импровизированном столе.

— Видите, товарищ Краснов, — он указывал на пожелтевшие от времени схемы, — этот участок всегда был проблемным. Еще в 1912 году здесь пришлось укреплять насыпь дополнительными габионами.

Я внимательно изучал чертежи, одновременно сопоставляя расположение участка с моими знаниями о Дацинском месторождении из будущего.

Совпадение почти идеальное. Если мои расчеты верны, мы находились прямо над нефтеносным пластом, который в моей прежней реальности будет открыт только через двадцать восемь лет.

— Архангельский, — обратился я к геологу, — давайте проверим состояние дренажных канав вдоль полотна. Необходимо оценить степень заиливания и эффективность отвода грунтовых вод.

— Конечно, Леонид Иванович, — Архангельский мгновенно понял мой намек. — Предлагаю начать с северного участка, где наблюдается характерное изменение цвета растительности, что может свидетельствовать о повышенной влажности грунта.

Мы взяли измерительные инструменты и, в сопровождении Ли, направились вдоль полотна железной дороги. Я нес специальный металлический щуп для проверки плотности грунта, а на самом деле замаскированное приспособление для взятия проб почвы. Архангельский захватил уровень и рулетку, а также кожаную сумку с пробирками и реактивами Вороножского.

Отойдя на достаточное расстояние от лагеря, я начал методично погружать щуп в грунт, демонстрируя Ли стандартную процедуру проверки.

— Видите, как меняется сопротивление на разной глубине? — объяснял я, одновременно извлекая образцы почвы и незаметно передавая их Архангельскому. — Это указывает на слоистую структуру грунта с различными степенями влагопроницаемости.

Ли с интересом наблюдал за процессом, задавая грамотные технические вопросы. Его компетентность вызывала уважение и одновременно осложняла нашу работу. Обмануть профессионала всегда труднее.

Когда мы отошли на полкилометра от лагеря, я заметил интересную особенность местности, небольшую котловину, поросшую чуть более яркой, сочной травой, отличающейся от окружающей растительности.

— Андрей Дмитриевич, обратите внимание на эту аномалию, — кивнул я Архангельскому в сторону котловины. — Необычная для данной местности растительность может указывать на особый состав почвы или подземные источники.

— Действительно, — подхватил Архангельский. — Предлагаю проверить этот участок на предмет возможного подтопления железнодорожной насыпи в период дождей.

Ли согласно кивнул, и мы направились к котловине. Китайский инженер отошел немного в сторону, изучая состояние дренажной канавы, что дало мне возможность достать из внутреннего кармана пиджака заветную ивовую ветку.

— Проверю этот участок старым методом, — негромко сказал я Архангельскому. — Будьте готовы к анализу образцов.

Архангельский понимающе кивнул и занял позицию между мной и Ли, частично закрывая меня от взгляда китайского инженера.

Я взял раздвоенную ветку ивы особым образом, и начал медленно двигаться по периметру котловины. Со стороны это выглядело как обычное хождение с измерительным инструментом, но на самом деле я следил за поведением лозы.

Архангельский тоже наблюдал за мной краем глаза.

В определенной точке я наклонил ветку вниз легким, но отчетливым движением. Сердце забилось чаще. Даже зная заранее, где примерно следует искать, момент первого отклонения лозы вызывал волнение.

— Здесь, — тихо произнес я, останавливаясь. — Отберите образцы на максимальную глубину.

Архангельский быстро подошел с металлическим буром, замаскированным под инструмент для проверки дренажных систем. Он вкрутил его в землю на полтора метра, затем извлек, получив колонку почвы.

В этот момент вернулся Ли.

— Что-то интересное нашли, товарищи? — поинтересовался он.

— Возможный источник проблем с отводом воды, — непринужденно ответил я, быстро пряча лозу в карман. — Структура почвы здесь меняется на глубине около метра, создавая своеобразный водоупорный слой. В сезон дождей это может привести к подтоплению насыпи.

Пока Архангельский отвлекал Ли техническими объяснениями, я украдкой рассмотрел извлеченный образец грунта. На глубине примерно полутора метров виднелось характерное маслянистое пятно и ощущался слабый, но узнаваемый запах углеводородов.

Нефть близко, прямо под нашими ногами!

Мы отобрали еще несколько проб в разных точках котловины, каждый раз находя признаки нефтеносности на примерно одинаковой глубине. Архангельский тщательно запаковал образцы в специальные контейнеры, замаскированные под стандартное железнодорожное оборудование.

Когда мы уже возвращались к лагерю, Александров незаметно подошел ко мне.

— Товарищ Краснов, — негромко произнес он, — на северном холме обнаружено японское наблюдение. Двое с биноклями и фотоаппаратурой. Замаскированы под геодезистов.

Я невозмутимо кивнул, не показывая беспокойства.

— Ожидаемо. Продолжаем работать по плану. Усильте маскировку реального оборудования. И подготовьте «инженерную находку», нам нужен убедительный предлог для длительных работ именно на этом участке.

Возвращаясь в лагерь под лучами поднявшегося уже высоко солнца, я испытывал сложную гамму чувств.

Волнение от первого подтверждения наличия нефти, настороженность из-за японского наблюдения и странное ощущение исторической значимости момента.

Полуденное солнце безжалостно палило, превращая нашу техническую палатку в подобие раскаленной духовки. Пот струился по лицу, пропитывая воротник рубашки и собираясь липкими пятнами на спине.

Но ни жара, ни постоянное напряжение от японского наблюдения не могли омрачить моего внутреннего возбуждения. Первые признаки нефти подтвердились!

Архангельский склонился над маленьким походным столиком, где в импровизированной лаборатории проводил анализ отобранных образцов. Его руки с хирургической точностью добавляли капли реактивов Вороножского в пробирки с растворенными образцами почвы.

— Леонид Иванович, — шепнул он, когда прозрачная жидкость в одной из пробирок приобрела характерный голубоватый оттенок, — реакция положительная. Следы углеводородов присутствуют во всех отобранных образцах.

Я удовлетворенно кивнул, одновременно поглядывая на Ли, который в этот момент изучал чертежи дренажной системы в другом конце палатки.

— Пора переходить к следующему этапу, — тихо сказал я. — Подготовили «аварийный участок»?

Архангельский утвердительно кивнул:

— Перминов завершает последние приготовления. Все будет выглядеть максимально достоверно.

Я громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание всех присутствующих:

— Товарищи! Предлагаю продолжить инспекцию непосредственно железнодорожного полотна. Необходимо проверить состояние шпал и рельсовых соединений на проблемном участке.

Ли с готовностью отложил чертежи:

— Отличная мысль, товарищ Краснов. Я как раз обнаружил в документации упоминание о просадке полотна в этом районе в 1927 году, после особенно сильных дождей.

— Тем более важно тщательно проверить этот участок, — подхватил я. — Если проблема не была устранена капитально, мы можем столкнуться с повторением ситуации.

Наша группа направилась к железнодорожному полотну. Александров незаметно отстал, якобы для проверки измерительного оборудования, а на самом деле, чтобы удостовериться, что японские наблюдатели по-прежнему на своих позициях.

Насыпь железной дороги возвышалась над равниной примерно на два метра. Рельсы, уложенные еще в начале века российскими инженерами, потемнели от времени, но выглядели вполне крепкими. Между ними серели выветрившиеся деревянные шпалы, местами потрескавшиеся от перепадов температур и влажности.

Перминов уже ждал нас у подножия насыпи, держа в руках теодолит на треноге, стандартный инструмент для измерения уровня полотна.

— Проведем нивелирную съемку, — предложил я, обращаясь к Ли. — Проверим, нет ли отклонений от проектного уровня, которые могли образоваться со времени последнего ремонта.

— Разумная предосторожность, — согласился китайский инженер. — Я помогу с базовыми точками измерения.

Мы приступили к «измерениям». Перминов устанавливал теодолит в заранее определенных точках, я делал вид, что снимаю показания, а Архангельский записывал их в специальный журнал. Все выглядело как стандартная техническая процедура.

Постепенно мы продвигались к ключевому участку, той самой котловине, где обнаружили первые признаки нефти. Здесь Перминов заранее подготовил небольшой сюрприз.

— Товарищ Краснов, — официальным тоном обратился он ко мне, делая вид, что только что обнаружил нечто тревожное, — посмотрите на эти показания! Отклонение составляет почти четыре сантиметра на десятиметровом отрезке. Это значительно превышает допустимые нормы.

Я подошел к теодолиту, делая вид, что проверяю измерения. Затем, изобразив озабоченность, повернулся к Ли:

— Проверьте сами, товарищ Ли. Боюсь, здесь действительно серьезная просадка полотна.

Китайский инженер склонился к прибору, внимательно изучая показания. Его лицо становилось все более встревоженным.

— Вы правы, — наконец произнес он, выпрямляясь. — Такой уклон недопустим для скоростного движения. Странно, что регулярные проверки не выявили эту проблему раньше.

— Возможно, просадка начала прогрессировать недавно, — предположил я. — Нужно проверить состояние грунта под насыпью. Перминов, подготовьте оборудование для шурфовки.

Мы спустились к подножию насыпи и в заранее выбранном месте начали копать небольшую шахту для исследования структуры грунта. Рабочие, нанятые в Цицикаре, орудовали лопатами, выбрасывая землю на брезент.

На глубине примерно метра Перминов «случайно» обнаружил то, что мы подготовили заранее, небольшую полость, заполненную водой с характерными маслянистыми разводами.

— Смотрите! — воскликнул он, указывая в шурф. — Грунтовые воды подтачивают основание насыпи!

Ли, склонившись над ямой, озабоченно покачал головой:

— Очень плохо. Это типичная ситуация для Маньчжурии. Подземные воды размывают глинистые прослойки, создавая пустоты. При движении тяжелых составов насыпь может просесть еще сильнее или даже обрушиться.

— Совершенно верно, — подхватил я, внутренне радуясь, что Ли так легко принял нашу инсценировку. — Но что вызывает особую тревогу, это странный характер грунтовых вод. Видите эти маслянистые разводы? Это может свидетельствовать о химическом загрязнении, которое ускоряет разрушение связующих материалов насыпи.

Архангельский, поддерживая игру, зачерпнул немного воды в стеклянную пробирку:

— Необходимо провести химический анализ. Если это действительно какое-то загрязнение, восстановительные работы будут гораздо сложнее, чем обычное укрепление насыпи.

Ли переводил встревоженный взгляд с пробирки на шурф и обратно:

— Никогда не сталкивался с подобным случаем. Что, по-вашему, могло вызвать такое загрязнение?

Я развел руками, изображая профессиональное недоумение:

— Трудно сказать без тщательного анализа. Возможно, естественные процессы в почве, возможно, какие-то промышленные отходы, попавшие в грунтовые воды еще во времена строительства дороги. В любом случае, это требует серьезного исследования.

В этот момент вернулся Александров, который якобы проверял состояние шпал дальше по полотну.

— Товарищ Краснов, — обратился он ко мне с идеально разыгранной тревогой, — я обнаружил отклонение рельсового пути еще на двух участках. Похоже, проблема более масштабная, чем мы предполагали изначально.

Я повернулся к Ли, делая серьезное лицо:

— Боюсь, товарищ Ли, мы столкнулись с потенциально опасной ситуацией. Необходимо немедленно провести тщательное обследование всего участка и принять срочные меры по укреплению полотна. В противном случае движение поездов здесь может стать небезопасным.

Китайский инженер выглядел по-настоящему встревоженным:

— Полностью согласен. Нужно немедленно сообщить об этом в управление КВЖД и запросить дополнительное оборудование и материалы для ремонтных работ.

— Более того, — добавил я, указывая на маслянистые разводы в воде, — если причина в химическом загрязнении почвы, обычные методы укрепления могут оказаться неэффективными. Потребуется обширное дренирование участка, возможно, даже прокладка специальных отводных каналов.

— Это займет несколько недель, — озабоченно произнес Ли.

— Как минимум, — подтвердил я. — Но безопасность движения — приоритет номер один. Альтернативы нет.

Ли решительно кивнул:

— Я немедленно составлю рапорт и отправлю его с курьером в Цицикар. Заодно запрошу все необходимое оборудование для полноценного инженерного исследования и ремонтных работ.

— Отличная идея, — поддержал я. — А мы тем временем проведем более детальное обследование участка и подготовим техническое обоснование для предстоящих работ.