Нэпман 10. Финал

Глава 17 Битва за Дацин

С холма открывался отличный вид на долину Дацина. В предрассветной дымке смутно виднелись очертания японских укреплений.

По изрытой колеями дороге медленно двигались наши танки, тяжелые стальные коробки, в каждой из которых сидели напряженные танкисты.

В утреннем воздухе разносился приглушенный рокот дизельных двигателей. Мощные машины расползались по заданным позициям, занимая исходное положение для атаки.

Сквозь легкий туман проступали очертания холмов, на которых располагались три роты противника с артиллерийскими орудиями. Японцы, не подозревая о нашем присутствии, продолжали обычное утреннее построение.

Сопкин подошел ко мне, держа в руках полевой бинокль.

— Все подразделения заняли позиции, товарищ Краснов, — доложил он. — «Катюши» готовы к залпу. Танки выдвинулись на исходные рубежи. Пехота ждет сигнала.

Я достал карманные часы. Механизм швейцарской работы показывал 5:45 утра. Через пятнадцать минут должен начаться отвлекающий маневр Хэ Луна с южного направления.

— Отлично, — я спрятал часы в нагрудный карман и снова поднял бинокль. — Где Овсянников?

— Лично проверяет наводку «Катюш». Александров занял позиции у аэродрома. Диверсионные группы готовы к проникновению на аэродром, — сообщил он. — Подготовили заряды под самолеты. Ждут сигнала.

По плану диверсанты должны начать в 5:55, за пять минут до основной атаки. Самолеты должны остаться на земле.

В этот момент к нам присоединился посланец от Хэ Луна, в простой крестьянской куртке, подпоясанной военным ремнем с маузером. На груди тоже болтался бинокль, старый, но надежный.

— Наши люди готовы, — произнес он на ломаном русском с сильным акцентом. — Южные отряды начнут через десять минут. Создадим много шума.

Я кивнул:

— Важнее всего отвлечь внимание японцев от северного направления. Держитесь на безопасной дистанции, не лезьте под пулеметы.

Китаец усмехнулся, обнажив крепкие зубы.

— Не беспокойтесь, товарищ Краснов. Китайцы умеют вести партизанскую войну. Когда ваши танки прорвут оборону, мы ударим с юга всеми силами.

Он отсалютовал и растворился в утреннем тумане, спускаясь с холма обратно к своим войскам.

Время неумолимо приближалось к назначенному часу. Я еще раз обвел взглядом позиции.

Окуневские танкисты в который раз проверяли орудия, негромко переговаривались. Пехота лежала в наспех вырытых окопах, готовая поддержать танковую атаку. Артиллеристы Забродина замаскировали орудия ветками и чехлами.

Часы показывали 5:55. Где-то на южном направлении раздались первые выстрелы. Хэ Лун начал отвлекающую атаку точно по расписанию. Вдалеке затрещали винтовочные выстрелы, глухо забухал старый пулемет.

— Пора, — я повернулся к Сопкину.

Через минуту со стороны аэродрома донеслись приглушенные расстоянием взрывы. Диверсионная группа приступила к выполнению задания.

5:58. Японский гарнизон пришел в движение. Солдаты заторопились между укреплениями, занимая оборонительные позиции.

5:59. Я стоял, затаив дыхание.

6:00. На мгновение воцарилась тишина, а потом мир вокруг взорвался адским грохотом.

Подполковник Хидео Нагата проснулся, как обычно, за полчаса до побудки. Двадцать лет армейской службы выработали в нем привычку, которой он следовал независимо от обстоятельств, будь то казармы Токио, полевые учения в горах Хоккайдо или гарнизон на окраине Маньчжурии.

В свои сорок два года Нагата сохранял безукоризненную выправку и четкость движений кадрового офицера.

Выпускник Императорской военной академии, ветеран кампании в Корее, награжденный Орденом Восходящего Солнца за подавление восстания в Шаньдуне в 1927 году, он считал назначение командиром гарнизона в Дацине временным понижением.

Провинциальная служба на задворках империи не соответствовала его амбициям, но Нагата верил в благосклонность судьбы, особенно сейчас, когда планировалась крупная операция против Южно-Маньчжурской железной дороги.

Подполковник аккуратно надел свежую форму, тщательно очищенную денщиком накануне вечером, и подошел к окну деревянного домика, служившего ему квартирой. Утренний туман стелился над долиной, придавая окружающим холмам загадочный, почти мистический вид. Нагата всегда ценил такие моменты спокойствия перед началом суетливого армейского дня.

— Господин подполковник, разрешите? — в дверь постучали.

— Входите, Тагути, — ответил Нагата, не оборачиваясь.

Капитан Тагути, начальник штаба гарнизона, вошел с папкой документов и утренними донесениями.

— Доброе утро, господин подполковник. Ночь прошла спокойно. С юга поступают сообщения о некоторой активности китайских банд, но ничего серьезного.

— Эти крестьяне снова вздумали поиграть в партизан? — Нагата усмехнулся, принимая документы. — Пошлите усиленный патруль, пусть проверит обстановку.

— Уже сделано, господин подполковник. Лейтенант Симада с тридцатью солдатами выступил полчаса назад.

Нагата кивнул с одобрением. Тагути всегда предугадывал его распоряжения.

— Что с подготовкой операции «Хризантема»?

— Все идет по плану. Диверсионные группы готовы к выдвижению. Ждем только подтверждения из штаба Квантунской армии.

— Хорошо. — Нагата подошел к столу и развернул карту региона. — А что с русскими? Какая-нибудь активность на границе?

— Никаких признаков, господин подполковник. Последние донесения разведки говорят о полном спокойствии. Советские войска не проявляют никакой активности.

Нагата задумчиво потер подбородок.

— Это может быть обманчивым. Русские хитры. В девятнадцатом году я видел, как они действуют… — он не договорил, прерванный звуком горна, извещавшего о побудке.

За окном командирского домика начиналось обычное утреннее оживление гарнизона. Солдаты строились на плацу для утренней гимнастики, санитары проверяли чистоту в бараках, кухонный персонал суетился у полевых кухонь, готовя простой, но питательный завтрак: рис, мисо-суп и рыбные консервы. Стандартный рацион Императорской армии.

Нагата вышел на крыльцо, щурясь от утренних лучей солнца, пробивающихся сквозь редеющий туман. Гарнизон Дацина представлял собой типичное военное укрепление колониального типа.

Прямоугольник казарм и служебных помещений, обнесенный колючей проволокой и сторожевыми вышками. За пределами основного периметра располагались артиллерийские позиции, несколько дотов и танковый парк, где стояли десять легких танков «Тип 89».

— Господин подполковник! — молодой лейтенант подбежал, вытянувшись в струнку. — Позвольте доложить! Третья рота построена для утреннего смотра!

— Вольно, Яманака. Сейчас подойду.

Нагата неторопливо прошел мимо кухни, где рядовой Цутия, бывший повар из знаменитого токийского ресторана, колдовал над большими котлами. Аромат свежего мисо-супа пробудил аппетит.

— Отличный запах, Цутия, — заметил подполковник. — Сегодня особенный рецепт?

— Так точно, господин подполковник! — повар расплылся в улыбке. — Добавил специи, полученные с последним обозом из Харбина. Настоящий японский вкус!

Нагата одобрительно кивнул и продолжил обход. Солдаты, завидев командира, замирали и отдавали честь. Дисциплина в гарнизоне поддерживалась на высоком уровне, несмотря на удаленность от основных сил.

Подполковник поднялся на наблюдательную вышку, откуда открывался вид на окрестности. На юге, где-то в районе деревни Лаохугоу, раздавались отдаленные выстрелы.

Патруль лейтенанта Симада, вероятно, вступил в столкновение с партизанами. Ничего необычного, такие перестрелки случались регулярно.

Гораздо больше Нагату интересовали северные и западные направления, основные подходы к Дацину. Но там все выглядело спокойным. Туман почти рассеялся, открывая пустынную местность без признаков присутствия противника.

— Капитан Тагути, — обратился Нагата к своему адъютанту. — Передайте радисту, пусть свяжется с аэродромом. Пора отправлять утренний разведывательный полет.

— Слушаюсь, господин подполковник.

Нагата проверил часы. Шесть утра. Время завтрака и утреннего совещания с офицерами. Еще один обычный день в далеком маньчжурском гарнизоне…

В этот момент тишину утра разорвал странный свистящий звук, быстро нарастающий по интенсивности. Нагата, ветеран множества сражений, инстинктивно пригнулся, еще не понимая, что происходит, но чувствуя опасность.

— Воздушная тревога! — закричал он. — Всем в укрытие!

Но поздно. Небо над гарнизоном прочертили огненные трассы, десятки ракет одновременно обрушились на японские позиции.

Нагата никогда не видел ничего подобного. Это не напоминало ни артиллерийский обстрел, ни авиационную бомбардировку. Казалось, само небо извергало огонь.

Первый залп накрыл командный пункт и артиллерийские позиции. Серия оглушительных взрывов сотрясла землю. Воздух наполнился дымом, грохотом и криками раненых.

— Что это⁈ — подполковник схватил за плечо потрясенного Тагути. — Русские?

— Не знаю, господин подполковник! — прокричал в ответ Тагути. — Никогда такого не видел!

Второй залп пришелся по танковому парку и казармам. Взрывы следовали один за другим, сливаясь в непрерывный грохот. Языки пламени взметнулись над расположением гарнизона.

Нагата спрыгнул с наблюдательной вышки и бросился к укрытию, пытаясь на бегу оценить ситуацию. То, что происходило вокруг, не укладывалось в его понимание современной войны.

Японская разведка не сообщала о новых типах вооружений у русских. Это что-то совершенно неизвестное, какое-то секретное оружие.

— Капитан Тагути! Связь с штабом Квантунской армии! Срочно!

Но связной пункт уже пылал, пораженный прямым попаданием ракеты. Связь с внешним миром оборвалась.

— Всем занять оборонительные позиции! — закричал Нагата, пытаясь навести порядок среди хаоса. — Первая рота — к северному периметру! Вторая к восточному! Танки в боевую готовность!

Солдаты, оглушенные и деморализованные невиданной атакой, с трудом выполняли команды. Многие ранены, другие застыли в шоке. Дисциплинированная еще несколько минут назад часть превратилась в толпу перепуганных людей.

И тут из-за северного холма появились тяжелые танки, каких Нагата никогда не видел. С наклонной броней, приземистые, с длинноствольными орудиями, они двигались с невероятной для своих размеров скоростью.

Первые выстрелы танковых пушек довершили разгром артиллерийских позиций японцев.

— Это не маньчжурские бандиты! — закричал Тагути. — Это регулярная Красная Армия!

Нагата стиснул зубы. Легкие японские танки «Тип 89» не представляли опасности для этих стальных монстров. Их броня рассчитана только на противостояние пулеметному огню, а 37-мм орудия вряд ли могли пробить наклонную броню советских машин.

— Противотанковые расчеты! Где противотанковые расчеты⁈ — кричал подполковник, но его голос тонул в грохоте разрывов и треске пулеметных очередей.

Три японских танка попытались выдвинуться навстречу атакующим, но были мгновенно подбиты точными выстрелами советских Т-30. Черный дым от горящих машин поднимался к небу, смешиваясь с белыми облаками разрывов.

— Господин подполковник! С юга! — адъютант показывал на гребень холма, где появились многочисленные фигуры.

Нагата направил бинокль в указанном направлении. Сотни китайских партизан выдвигались к гарнизону, охватывая его с фланга. Одетые в крестьянскую одежду, с красными повязками на рукавах, они бежали вперед, стреляя на ходу из разномастного оружия.

— Нас окружают, — мрачно констатировал Нагата. — Это скоординированная атака.

Советские танки прорвали первую линию обороны и теперь методично уничтожали огневые точки японцев. Пехота, следовавшая за танками, добивала уцелевших защитников.

Один из уцелевших японских пулеметчиков открыл огонь по наступающим китайцам, заставив первую шеренгу залечь. Но тут же был накрыт прицельным огнем танкового пулемета.

— Господин подполковник! Нужно отходить! — Тагути схватил командира за рукав. — Мы не сможем удержать гарнизон!

Нагата стряхнул его руку. Двадцать лет безупречной службы Императору не могли закончиться таким позорным поражением. Выхватив из кобуры пистолет, он выстрелил в воздух.

— Солдаты Императорской армии! За мной! Умрем, но не отступим!

Несколько офицеров и пара десятков солдат сплотились вокруг командира. С примкнутыми штыками они бросились навстречу приближающимся советским танкам.

Это была безнадежная атака, последний жест отчаяния. Пулеметный огонь скосил большую часть группы, не дав ей приблизиться к танкам.

Нагата почувствовал резкий удар в плечо, затем в бедро. Земля стремительно приближалась к его лицу.

Падая, он успел заметить китайских партизан, врывающихся в расположение гарнизона с юга, и силуэты советских танков, методично добивающих последние очаги сопротивления.

«Невозможно… Как они могли…» — последняя мысль погасла вместе с сознанием.

За какие-то двадцать минут хорошо укрепленный гарнизон перестал существовать как организованная военная сила. Оставшиеся в живых японские солдаты сдавались в плен или пытались спастись бегством.

Советские танки, не встречая серьезного сопротивления, двигались дальше.

Так началась битва за Дацин, сражение, которому предстояло изменить геополитический баланс на Дальнем Востоке и энергетическое будущее Советского Союза.

Василий Захарович Александров затаился в мокрых от росы кустах, всматриваясь в японский аэродром через оптический прицел. Тридцатилетний начальник службы безопасности никогда не спешил с выводами, привычка, спасавшая его жизнь множество раз во время сложных операций в приграничных районах.

Мало кто знал истинную биографию Александрова. В досье, доступном даже высокопоставленным военным, значилось: «Выпускник Восточного факультета Военной академии РККА. Специалист по странам Дальнего Востока. С 1923 года на службе в разведывательном управлении РККА».

За этими скупыми строками скрывалась необычная судьба сына сибирского охотника, с детства впитавшего дар следопыта и невероятную выносливость. Еще в Гражданскую, шестнадцатилетним юношей, Александров служил проводником у красных партизан в Забайкалье, используя знание тайги и звериных троп. Тогда же он впервые соприкоснулся с китайской культурой, заинтересовавшись языком от пленного хунхуза.

Природная одаренность к языкам и аналитический склад ума привлекли внимание командования. После войны его направили в Московский институт востоковедения, где он в совершенстве овладел китайским и японским.

В 1923 году, получив повышение, Александров был назначен в разведывательное управление РККА и направлен в Маньчжурию под прикрытием сотрудника советского торгпредства в Харбине.

Три года он провел в Китае, создавая агентурную сеть среди местного населения и в японских военных кругах. Приобретенный опыт и поразительное знание региона сделали его незаменимым специалистом по Дальнему Востоку.

В 1926 году Александров вернулся в Москву и после специальной подготовки возглавил секретное подразделение, занимавшееся операциями в Маньчжурии и Корее.

Александров обладал внешностью, позволяющей ему легко сливаться с толпой, среднего роста, жилистый, с лицом, которое трудно запомнить. Его главной особенностью были глаза, серые, внимательные, способные фиксировать малейшие детали.

Он мог часами наблюдать за объектом, не выдавая своего присутствия, мог перевоплощаться в разные роли, говорить на нескольких китайских диалектах без акцента.

Сейчас, лежа в зарослях бурьяна в окрестностях японского аэродрома, Александров в последний раз проверял готовность диверсионной группы. Отдав необходимые распоряжения, он продолжил изучать расположение японских сил через оптический прицел.

Японский аэродром под Дацином не впечатлял масштабами.

Грунтовая взлетно-посадочная полоса, несколько деревянных ангаров, служебные постройки, палатки технического персонала. Но главная ценность и одновременно цель операции выстроилась в ряд у ангаров.

Восемь легких бомбардировщиков «Мицубиси» и четыре истребителя «Накадзима». В случае атаки советских войск эти самолеты могли нанести существенный урон наступающим частям.

Задача Александрова и его группы — нейтрализовать японскую авиацию до начала основного удара. Операция тщательно планировалась несколько дней. Разведка Хэ Луна предоставила подробную схему аэродрома, расположение постов охраны, количество персонала, график смены караулов.

— Товарищ командир, пятый сектор готов, — прошептал подползший боец, молодой парень с восточными чертами лица, один из китайских добровольцев.

— Хорошо, — кивнул Александров, не отрываясь от прицела.

Группа Александрова состояла из пятнадцати человек. Восемь опытных бойцов из его личной охраны и семь китайских партизан, знающих местность как свои пять пальцев. Все подобраны по одному критерию, умение действовать бесшумно и эффективно.

Японцы не ожидали нападения. Охрана аэродрома, два десятка солдат, несла службу спустя рукава.

Часовые, сменившиеся в четыре утра, откровенно дремали на постах, механики только начинали утреннюю работу, готовя самолеты к плановым полетам.

Александров взглянул на карманные часы. Уже 5:50.

Через десять минут должна была начаться основная атака на Дацин. Группе предстояло действовать на пять минут раньше, в 5:55.

— Минутная готовность, — сказал Александров.

Бойцы лежали, рассредоточившись по периметру аэродрома. Каждый из них знал свою задачу.

Китайские партизаны должны нейтрализовать японские посты охраны, красноармейцы — заминировать самолеты и уничтожить средства связи.

5:52. Александров перевел прицел на командный пункт, деревянное здание с антенной радиостанции. Внутри, судя по силуэтам в окнах, находилось не менее четырех человек.

5:53. Группа готова. Несмотря на тепло, Александров чувствовал холодок азарта, знакомый еще давно, когда перед серьезной операцией тело словно наполняется льдом, а мозг работает с удвоенной скоростью.

5:54. Последняя проверка маршрута отхода. После выполнения задачи группа должна будет отступить через небольшой овраг на северной стороне аэродрома, где их ждут лошади. К советским танковым частям они присоединятся уже после захвата Дацина.

5:55. Пора.

— Начинаем, — скомандовал Александров и первым поднялся из укрытия.

Группа двинулась бесшумно и слаженно. Тени в предрассветном сумраке, они проскользнули через кустарник к аэродрому. Три китайских бойца отделились и направились к караульному помещению.

Александров с двумя красноармейцами подобрался к первому ангару. Японский часовой, молоденький солдат с винтовкой на плече, даже не успел понять, что происходит. Сильный удар обрушился на его затылок, и он беззвучно осел на землю.

— Связать, — коротко приказал Александров, и один из бойцов занялся обездвиженным японцем, пока другой втаскивал тело в тень ангара.

Внутри ангара располагались два бомбардировщика, готовые к вылету. У одного из них возился механик, напевая что-то себе под нос. Он обернулся на звук шагов и замер, увидев направленный на него пистолет.

— Тихо, — произнес по-японски Александров. — Руки вверх. Никаких резких движений.

Механик поднял руки, на его лице отразился страх, смешанный с недоумением. Красноармеец быстро связал и его, заткнув рот кляпом.

Через три минуты первый этап операции завершился. Все посты охраны нейтрализованы, личный состав обездвижен без единого выстрела.

Наступила очередь основной задачи, выведения из строя самолетов.

Бойцы действовали быстро и методично, прикрепляя небольшие заряды взрывчатки к двигателям и топливным бакам самолетов. Александров лично проследил, чтобы взрыватели были установлены с десятиминутной задержкой. К моменту детонации группа должна находиться на безопасном расстоянии.

— Всем отходить по маршруту номер два, — приказал Александров. — Встречаемся в точке сбора через пятнадцать минут.

Он в последний раз окинул взглядом аэродром, теперь он напоминал замершую картинку. Никакого движения, никаких признаков тревоги. Идеальная операция.

Группа отошла тем же путем, каким пришла, через заросли кустарника к небольшому оврагу на северной стороне аэродрома.

Там их ждали привязанные китайские пони, невзрачные, но выносливые лошадки, способные преодолевать большие расстояния по пересеченной местности.

Ровно через десять минут после отхода группы, в 6:08 утра, когда основная атака на Дацин уже началась, тишину нарушила серия мощных взрывов. Один за другим детонировали заряды, установленные на самолетах. Языки пламени взметнулись над аэродромом, черный дым поднялся столбом к небу.

Александров, наблюдавший за результатами операции с безопасного расстояния, удовлетворенно кивнул. Задача выполнена, японская авиация уничтожена, она не сможет помешать наступлению советских войск.

— Отлично сработано, товарищи, — произнес он, поворачивая коня. — Теперь к основным силам. Нас ждет Дацин.

Группа направилась в сторону гарнизона, где уже гремел бой. Стальные машины Окунева методично подавляли последние очаги японского сопротивления. С юга подходили отряды Хэ Луна, зачищая остатки разгромленного японского гарнизона.

Александров вытащил из нагрудного кармана потертую фляжку с ключевой водой, сделал глоток и передал бойцам.

Операция прошла даже лучше, чем планировалось, без единой потери, без единого выстрела. Именно так он любил работать.

Маятник истории качнулся. Операция «Дацин» вступила в решающую фазу.