Эликсир сущности

Глава 23

Граф Толубеев и Нагайцев снова переглянулись.

— О чем вы, Александр Васильевич? — не слишком правдоподобно спросил Толубеев. — Мне нечего скрывать от вас.

Я досадливо поморщился — граф совсем не умел врать. Лицо Нагайцева тоже выдавало напряжение.

— Не стоит ребячиться, ваше сиятельство, — спокойно предложил я. — Вы не ждали моего приезда, а теперь пытаетесь под надуманным предлогом не пустить меня в конюшни. Кроме того, мой магический дар прямо-таки кричит о подвохе. Вынужден напомнить вам, что только с помощью моего дара вы смогли решить проблемы с Уральским банком.

Толубеев не выдержал моего взгляда и отвернулся. Его губы скривились от досады, но досадовал граф, скорее, на самого себя.

— Ладно, что уж там, — не выдержал он. — В самом деле, глупо обманывать Тайновидца. В общем, поймали мы с Ефимом того мерзавца, который опоил Мальчика.

— И собирались промолчать об этом? — удивился я. — Не понимаю вас, Алексей Дмитриевич. Надеюсь, вы сообщили в полицию?

Вместо ответа граф Толубеев укоризненно посмотрел на Нагайцева. Нагайцев, в свою очередь растерянно развел руками.

— Мы хотели сначала сами узнать, кто он, — объяснил Толубеев. — А уж потом преподнести его вам. Так сказать, на блюдечке с золотой каемочкой.

— Он что, снова пробрался в конюшни в чужом облике? — догадался я.

— В том-то и дело, — кивнул Толубеев. — Представляете, как я на него зол? Поэтому и не сказал никому. Решил сам разоблачить негодяя.

— Хотели получить моральное удовлетворение? — улыбнулся я.

— Вот именно.

— И что же этот лазутчик?

— Молчит, подлец, словно воды в рот набрал.

— Раз уж все выяснилось, вы позволите мне с ним поговорить? — поинтересовался я.

— Разумеется, Александр Васильевич.

Расстроенный Толубеев собрался, было, обидеться. Но, к счастью, передумал.

— Прошу, — кивнул он и первым пошел к воротам.

— Как вы его поймали? — спросил я у Нагайцева.

— Да очень просто, — ответил вместо тренера граф. — Я как услышал, что с Мальчиком случилось, так сразу примчался на конюшню. Всыпал здесь всем по первое число. А потом поставил условие — если хотят по-прежнему на меня работать, то помогут мне поймать негодяя, который опоил Мальчика.

— А с чего вы взяли, что он снова здесь появится? — удивился я.

— Не один вы хитрить умеете, Александр Васильевич, — довольно улыбнулся Толубеев. — Я-то сразу понял, кто этого мерзавца подослал. Фамилию точно не назову, но уверен, что это один из моих конкурентов. Не только я в столице скаковых лошадей держу, есть и еще заводчики.

— И что же вы сделали? — заинтересовался я.

— Пустил слух, что с Мальчиком все в порядке. Со скачек его снимать не стал, как вы и посоветовали. А сам тем временем устроил засаду. Посадил конюхов в конюшню, и охранную магию отключил.

— Рискованно, — заметил я.

— Ничего подобного, — возразил Толубеев. — Ефим мне честно рассказал, что это его парнишки вина. Вот этим мы и воспользовались. Отключили магию и отправили парня в Сосновку к его зазнобе. А сами стали караулить. Вот около полуночи и схватили подлеца. Конюхи его помяли маленько, чтобы разговорить. Но он крепким оказался — молчит.

— Надеюсь, вы его не покалечили? — встревожился я.

— Да его за такие фокусы убить мало, — упрямо сказал Толубеев. — Сами увидите.

Он повел нас через тренировочный круг к коттеджу. Туннелонец молча шел за нами. Он крутил головой по сторонам, словно принюхивался.

Заметив мой интерес, туннелонец тихо сказал:

— След магии Огненного Скакуна. Я его чувствую.

Вслед за графом мы поднялись на второй этаж. Толубеев толкнул дверь конторы:

— Вот, полюбуйтесь на мерзавца!

Войдя, я удивленно хмыкнул. Привязанный к стулу человек был точной копией тренера Нагайцева — за тем исключением, что нижняя губа у него была разбита, левый глаз заплыл синяком, а на подбородке запеклась кровь.

Я даже посмотрел на тренера, а потом снова перевел взгляд на сидящего — просто, чтобы сравнить.

Одно лицо, и не отличишь.

— Кто вы? — спросил я.

Человек посмотрел на меня и скривил лицо в страдальческой гримасе.

— Вот и господин Тайновидец пожаловал, — злорадно сказал он. — Доброго дня вам, ваше сиятельство!

Голос его похрипывал, но был похож на голос тренера.

— Сволочь! — вспылил Толубеев. — Он еще издевается!

Сжав кулаки, он шагнул к задержанному.

— Не стоит этого делать, Алексей Дмитриевич, — сказал я.

— Вот именно, — издевательски подтвердил задержанный. — Кое-кто знает, что я здесь. Так что хоть убейте — вам же хуже. Все под суд пойдете. А это еще кто?

Он с подозрением уставился на туннелонца.

— Вы что-нибудь нашли при нем? — тихо спросил я Нагайцева, не сомневаясь, что задержанного обыскали.

— Вот.

Нагайцев протянул мне тонкую пробирку, в которой плескалось незнакомое зелье.

— Это не мое, — увидев зелье, сказал задержанный. — Вы ничего не докажете.

— Конечно, не ваше, — усмехнулся я. — И то зелье, которым вы опоили Мальчика — тоже не ваше. И то, которое вы выпили, чтобы стать похожим на господина Нагайцева. Вы ведь не покупали их у купца Сойкина?

— Не покупал, — нагло заявил задержанный. — Я вообще не понимаю, о каких зельях вы говорите. Если вы немедленно меня не отпустите, я сам заявлю на вас в полицию.

— Разумеется, — согласился я. — Вы купили зелье у его помощника Хвата, который очень вовремя пустился в бега.

— Не знаю никакого Хвата. Я вообще не понимаю, о каких зельях вы говорите. Да, я случайно забрел на частную территорию — просто из любопытства. За это в тюрьму не сажают. А вот вам придется плохо. Вы задержали и избили меня.

Он хорохорился, не понимая всей серьезности своего положения.

— Развяжите его, — сказал я Нагайцеву.

А сам взял второй стул и сел напротив задержанного.

Нагайцев вопросительно взглянул на графа Толубеева. Тот посмотрел на меня и кивнул Нагайцеву.

— Развяжи его, Ефим.

Нагайцев завозился с узлом. Потом взял со стола нож для бумаг и перерезал веревку.

— От чьего же имени вы собираетесь судиться? — с улыбкой спросил я. — Кто вы на самом деле?

— Это вас не касается, — растирая запястья, ответил задержанный.

На его коже виднелись следы от веревок.

— Видите?

Он вытянул руки перед собой.

— Это вам даром не пройдет. Любой целитель определит, что меня связывали.

— Сколько часов вы провели здесь? — спросил я.

— Мы поймали его сразу после полуночи, — ответил Толубеев.

— Больше трех часов, — кивнул я. — И до сих пор не приняли свой настоящий облик. Так я и думал.

— Что вы «так и думали»? — с вызовом спросил задержанный.

— Хват продал вам зелье, от которого нет противоядия, — объяснил я. — Он сказал вам об этом?

Напускная уверенность мгновенно слетела с задержанного. Он забыл про свои запястья и с тревогой уставился на меня.

— Вы врете, — неуверенно сказал он.

— Не имею такой привычки, — улыбнулся я. — Впрочем, если вы не верите мне, то сможете спросить об этом у полиции. Думаю, полицейские уже задержали Хвата.

Я откинулся на спинку стула, и она громко скрипнула.

— Ваша прежняя жизнь закончилась навсегда. Теперь вы подозрительный бродяга без документов, с чужим лицом. Разумеется, мы выясним, кем вы были раньше. Хват не станет молчать. Но вот подтвердить свою личность вы уже не сможете.

Рот лже-Нагайцева испуганно приоткрылся. Он переводил взгляд с меня на графа Толубеева и обратно.

— У вас была работа? — сочувственно спросил я. — Квартира, счет в банке? Друзья, семья? Попрощайтесь со всем этим, пока есть время.

— Дайте мне воды, — хриплым голосом попросил задержанный.

— Дайте ему воды, — кивнул я Нагайцеву.

Тренер налил воду из графина, стоявшего на столе, и протянул задержанному стакан.

Тот сделал несколько судорожных глотков.

— Целители смогут мне помочь, — неуверенно заявил он.

— Развеять магию другого мира? — улыбнулся я.

— А он?

Задержанный кивком указал на туннелонца.

— Может быть, — я пожал плечами. — А с чего вы взяли, что вам вообще кто-то будет помогать? Вы обманом проникли сюда. Опоили моего скакового жеребца неизвестным зельем. А когда решили, что ваша подлость не удалась, то вернулись, чтобы ее повторить. Назовите хоть одну причину, по которой вы можете требовать помощи.

— Вы обязаны! — с вызовом заявил задержанный. — Власти заставят вас!

Вместо ответа я весело рассмеялся. Рядом послышались звуки, похожие на тихий кашель — это смеялся туннелонец.

— Я даже не стану еще раз спрашивать ваше имя, — улыбнулся я. — Просто послушаю, как вы будете твердить его полиции. Вы сами себя наказали, так оно всегда и бывает.

Задержанный нелепо сгорбился на стуле. Похоже, он наконец-то осознал, в какое положение себя загнал.

— А если я во всем признаюсь? — с надеждой спросил он. — Расскажу все? Тогда вы мне поможете?

Судя по его просьбе, серьезных преступлений за ним не было.

— Начинайте, а там посмотрим, — кивнул я.

— Сначала пообещайте, что вернете мне мой настоящий облик!

— Вы не в том положении, чтобы торговаться, — возразил я.

Задержанный окончательно сник.

— Хорошо, — глухо сказал он. — Вы меня знаете. Моя фамилия Черницын, я работаю репортером в городской газете.

— Газетчик! — сплюнул Нагайцев. — Так я и думал!

— Доброе утро, господин Черницын, — усмехнулся я. — Так зачем же вы опоили Мальчика?

— Я предлагал вам вести расследование вместе! — вскинул голову Черницын. — А вы только посмеялись надо мной. Это было обидно.

— Значит, месть? — поморщился я.

— Нет, не месть! Репортер живет сенсацией. Я был готов помочь вам ради интересного материала. А когда вы отказались, решил устроить сенсацию сам.

— Испортить вероятного победителя скачек?

— Это должно было подтолкнуть вас к расследованию. И подтолкнуло! А я следил за вами и собирал материал для статьи.

— То есть, вы считаете, что своим поступком помогли мне? — изумился я.

— Конечно! — уверенно кивнул Черницын.

Меня удивило, с какой легкостью он придумал оправдание для своего гнусного поступка.

— А как же Мальчик? — напомнил я.

— А что ему сделается? — возразил Черницын. — Я был уверен, что вы найдете средство вернуть ему настоящий облик. А я написал бы об этом отличную статью. Ведь ваш приятель сможет расколдовать его?

Черницын указал на туннелонца.

— Да, — вспомнил граф Толубеев. — Александр Васильевич, вы сказали, что нашли способ расколдовать Мальчика.

— Вот! — торжествующе кивнул Черницын. — Видите? Мой решительный поступок принес пользу!

Я удивленно усмехнулся.

— Похоже, вы так ничего и не поняли, господин Черницын. Нет, пожалуй, я не стану возвращать вам настоящий облик. Лучше просто передам вас полиции.

— Вы не можете так поступить со мной! — взвизгнул Черницын. — У вас есть лекарство, так дайте его мне!

— Вы просите? — уточнил я.

— Да. Да, да, да! Теперь вы довольны? Что вам еще нужно?

— Письменные показания, разумеется. Вы слишком прыткий человек, я не стану верить вам на слово.

— Хорошо, — сдался репортер.

— Ефим Никанорович, дайте ему бумагу, — попросил я.

— Я напишу, что своим поступком принес пользу делу, — предупредил Черницын.

— Пишите, что хотите, — усмехнулся я.

Несколько минут репортер скрипел пером. Писал он быстро и уверенно, не тратя времени на обдумывание. Преимущества профессии, ничего не скажешь. В конце он поставил размашистую подпись и протянул мне листок.

— Вот.

Я, не торопясь, перечитал его показания. Репортер всячески обелял себя, но суть дела изложил верно.

— Вы не написали, у кого купили зелье, — заметил я, возвращая ему листок. — А эти сведения могут понадобиться полиции.

— Зелье я купил у Ступникова, — скривился Черницын. — Это один из помощников Хвата.

— Ступников? — припомнил я. — Молодой человек, который служит в адвокатской конторе?

— Да, — подтвердил Черницын.

Продавщица из магазина просила меня отыскать Ступникова, который куда-то пропал. Она опасалась, что приказчик купца Сойкина что-то сделал с ним. А теперь выясняется, что Ступников и Хват были заодно.

Неприятная новость.

— Напишите это, — сказал я Черницыну, — и снова поставьте подпись.

Репортер сделал, как я ему велел. Я забрал у него листок с признанием и отдал Толубееву.

— Возьмите, Алексей Дмитриевич. Думаю, это пригодится в суде.

— Теперь дайте мне лекарство, — потребовал Черницын.

— Извольте, — усмехнулся я, доставая из кармана флакон с зельем сущности.

Добавил несколько капель в стакан с водой и спросил туннелонца:

— Этого хватит?

Туннелонец молча кивнул.

Я протянул стакан Черницыну:

— Пейте.

Репортер жадно осушил стакан. Его круглое лицо на мгновение расплылось, а затем превратилось в лицо Черницына, похожее на беличью морду. Шея вытянулась, а одежда складками обвисла на похудевшем теле.

— Вот это да! — изумленно произнес граф Толубеев.

Несколько секунд он смотрел на Черницына, затем достал из шкафа бутылку и вопросительно посмотрел на меня:

— Александр Васильевич?

— Благодарю, — отказался я.

— А я выпью.

Граф сделал глоток прямо из бутылки.

— И что теперь? — спросил он меня.

— Зелье мы проверили, — улыбнулся я. — Пора вернуть Мальчику его настоящий облик.

— Только запру этого негодяя в подвале, чтобы не сбежал, — сказал тренер Нагайцев, шагнув к Черницыну.

— Не нужно, Ефим Никанорович, — остановил я его.

И повернулся к репортеру.

— Вы хотели сенсацию, господин Черницын? Идемте с нами. Будем исправлять то, что вы натворили.

Спускаясь вслед за Нагайцевым по лестнице, я послал зов начальнику Тайной службы:

— Никита Михайлович, это Воронцов. Я нашел того, кто опоил моего жеребца зельем превращения. Это репортер Черницын, он во всем сознался письменно. Кроме того, он рассказал, у кого покупал зелья. Думаю, он знает много интересного, и не откажется сотрудничать с вами.

— Где он сейчас? — спросил Зотов.

— Мы все на конюшне графа Толубеева, в Сосновке.

— Еду, — коротко ответил Никита Михайлович.

Перед дверями конюшни я задержал Черницына.

— Я вызвал сюда начальника Тайной службы. Ваших письменных показаний ему хватит, чтобы привлечь к расследованию менталиста. Но я советую вам добровольно рассказать все, что знаете. Возможно, в таком случае граф Толубеев не станет выдвигать против вас обвинения.

— Еще как стану! — возразил Толубеев, упрямо выпятив подбородок.

— Это ваше право, Алексей Дмитриевич, — улыбнулся я.

Меня не покидало странное ощущение, что я оказался в центре хитроумной интриги, которую затеяла сама магия. Затеяла с непонятными намерениями, и все, что я могу сделать — это помочь в осуществлении ее замысла.

— Будете сотрудничать? — спросил я Черницына.

Его взгляд метнулся в сторону, и я добавил:

— Иначе я просто оставлю вас здесь, и вы ничего не увидите.

— Хорошо, я расскажу все! — не выдержал Черницын.

— Умное решение, — усмехнулся я.

Мы вошли в длинный коридор конюшни. Здесь пахло сеном, лошади тихо фыркали, провожая нас любопытными взглядами. Солома тихо хрустела под ногами, приглушая наши шаги.

Минуя дощатые загородки мы подошли к деннику, в котором стоял Мальчик.

Я увидел раскладушку с матрасом — Нагайцев не шутил, когда сказал, что будет лично охранять жеребца.

Мальчик, услышав наши шаги, поднял голову. Выглядел он по-прежнему неказисто — тощий конь грязно-бурой масти с печальными глазами. Перед ним в длинной поилке блестела свежая вода.

— Подождите здесь, — попросил я, отпирая загородку.

— Я пойду с тобой, — неожиданно сказал туннелонец.

Вместе со мной он вошел в денник. Поднял худую руку, незаметную в широком и длинном черном рукаве. Мальчик доверчиво потянулся к ней мордой, внимательно обнюхал. Переступил с ноги на ногу — копыта тихо стукнули по доскам — и посмотрел на меня.

Туннелонец тоже повернулся ко мне.

— Приступай, Тайновидец, — с мольбой в голосе сказал он. — Покажи нам чудо.