Эликсир сущности

Глава 17

Отложив в сторону последний обрывок бересты, я тут же послал зов Севе Пожарскому:

— Привет, ты не спишь?

— Как раз собирался, — мысленно ответил Сева и в доказательство своих слов очень убедительно зевнул.

— Отлично. Собирайся и приезжай в свою мастерскую. Есть интересное дело.

— Саша, ты с ума сошел? — возмутился Пожарский.

Но тут до него дошел смысл моих слов, и возмущение мгновенно сменилось любопытством.

— А что за дело?

— Нужно создать артефакт.

— Ты снова раздобыл уникальные чертежи?

— Именно.

— А что за артефакт?

Сева не был бы собой, если бы не спросил об этом.

— Приезжай в мастерскую, и все увидишь, — рассмеялся я. — Сколько времени тебе нужно, чтобы добраться?

— Четверть часа, не больше. Нет, двадцать минут. Нужно проскользнуть мимо охраны, иначе они доложат отцу.

— Прекрасно. Встретимся у входа.

Я закончил разговор и повернулся к хранителю Незримой библиотеки:

— И что ты обо всем этом думаешь, Библиус?

Заинтересовавшись делом Ковшина, я случайно наткнулся на очень древнюю тайну. В этот раз причиной ее появления стала не магия, а люди.

Старая тайна, жуткая и кровавая.

Перевертыши. Существа, похожие на оборотней, но совсем другие.

Кто такой оборотень? Маг-анималист, способный иногда превращаться в животное.

А перевертыш — это магический зверь, который изредка становится человеком.

Кажется, эта способность передавалась по наследству. Но полной уверенности у меня не было — записи на обрывках бересты делали случайные свидетели.

«… в год восемьсот девяносто третий кузнец Мяско Самохин нежданно обернулся лохматым зверем. Насилу забили кольями…»

«… Васька был задержан стрельцами, но из-под стражи сбег, перекинувшись огромным змеем. Змей уполз в сухие тростники, те тростники подожгли, и опосля нашли в золе змеиный хребет и череп…»

— Жуть какая, — поморщился я.

Библиус сочувственно кивнул и поставил передо мной еще чашку кофе.

Все записи сходились в том, что люди из перевертышей получались прямые и бесхитростные. У них не хватало хитрости скрывать свою сущность, а иногда они и вовсе не могли ее контролировать. Неожиданно превращались в животных, чем вызывали страх и злобу окружающих.

Я вспомнил мадам Котову и ее собачку, которых напугал зубастый ящер. Будь на месте мадам толпа перепуганных мужиков с крепкими дубинами — ящеру не жить.

Неудивительно, что уцелевшие перевертыши старательно таились от людей. Прятались по глухим лесам в глубинке Империи, жили в норах и землянках, не рискуя выходить к людям. Прятались так удачно, что после Смуты о них просто забыли. Не до них было. Если же первертыши и показывались по неосторожности на глаза, то люди принимали их за обычных магов-оборотней. Судачили между собой, изредка устраивали облавы. Но до столичных властей эти слухи не доходили.

— Библиус, ты когда-нибудь слышал о перевертышах? — спросил я.

К моему удивлению, хранитель библиотеки кивнул:

— Не только слышал. Ты знаешь, что Вечный Город основали Ромул и Рем, которых выкормила волчица? Как думаешь, кем они были?

— Получается, все римляне ведут свой род от магических существ? — усмехнулся я.

— В какой-то степени.

— И что теперь делать с Ковшиным? Отпустить его бегать по лесу?

— Подумай, почему перевертыши вообще принимают человеческий облик, — предложил Библиус.

— Магия? — заинтересовался я.

— Не только. Извечное стремление к развитию, которое заложено во всем живом. Магия только помогает этому, подталкивает. Можно сказать, это их магический дар. Правда, для многих он становится не даром, а проклятьем. Но это обычное дело.

— А у магического дара много граней, — задумчиво сказал я. — Овладевая ими, можно изменить себя до неузнаваемости.

— Вот именно, — кивнул Библиус.

— Это интересная мысль, мне надо ее обдумать. А сейчас пора идти, Сева скоро приедет в мастерскую. Откроешь мне дверь в Ремесленный квартал?

Библиус сделал еще лучше. Толкнув дверь библиотеки, я вышел в переулок прямо из артефакторной мастерской князей Пожарских и нос к носу столкнулся с Севой.

— Как ты попал внутрь? — удивился Сева. — Там же охранная магическая система, артефакты.

— Тебе показалось, — улыбнулся я. — Не веришь, сам попробуй. Дверь заперта.

Не поверив мне, Сева толкнул дверь и удивленно нахмурился.

— Я был уверен, что ты вышел из мастерской. Ну, ладно.

Он достал из кармана тяжелую связку ключей и вставил один из них в замочную скважину, озабоченно бормоча себе под нос:

— Только бы Петрович не узнал. Скажет отцу, как пить дать!

Сева вспоминал Кузьму Петровича — старшего мастера князя Пожарского. Колоритный старик с длинной седой бородой, мы с ним познакомились, когда я разыскивал артефактора Гораздова.

— А как он может узнать? — полюбопытствовал я.

— Петрович в мастерской свои артефакты понаставил. Днем и ночью знает, что внутри происходит. Но я их тоже нашел.

Сева с усилием повернул ключ в скважине. Замок тихо щелкнул, и дверь открылась.

— Подожди здесь, Саша. Я тебя позову, когда будет можно.

Сева осторожно потянул дверь на себя. Петли громко скрипнули, и мой друг скрылся в темноте мастерской. А я остался ждать в пустом переулке.

На город уже опустился ночной сумрак. Далеко, на Главном проспекте жужжали мобили, но в Ремесленном квартале стояла пронзительная тишина. Жилые дома здесь не строили, так что кроме нас с Севой вокруг не было ни единого человека.

Черная тень стремительно скользнула в воздухе — это летучая мышь охотилась на ночную мошкару. На Неве хрипло вскрикнул пароходный гудок — звук гулко отразился от кирпичных стен и оконных стекол.

— Входи, Саша, — услышал я шепот Севы.

Спустился по ступенькам в мастерскую и прикрыл зо собой дверь.

— Там задвижка, — так же шепотом напомнил мне Сева. — Закрой ее, а то ночные сторожа двери проверяют. Увидят, что мастерская открыта, поднимут шум.

Я щелкнул задвижкой. Под высоким потолком мастерской вспыхнули магические лампы, заливая светом рабочие верстаки и длинные полки с мудреным оборудованием артефакторов.

Я поморщился — после ночного сумрака яркий свет резал глаза. Хорошо, что с улицы его не видно — прозрачные изнутри стекла мастерской снаружи выглядели непроницаемо-черными.

— Показывай, что там у тебя, — нормальным голосом сказал Сева.

Я достал из кармана магическую схему, которую скопировал для меня Библиус, и расстелил ее на верстаке. Сева сразу же склонился над чертежом.

— Вот это да! — воскликнул он, прочитав короткое описание артефакта. — Колокольчик Бдительности. А для чего он?

Закономерный вопрос — какой же артефактор не хочет знать, чему послужит изготовленный им артефакт.

— В городе появились магические существа, — честно ответил я. — Мне нужно с ними поговорить. Но одно их появление вызывает глубокий сон. Вот этот колокольчик и нужен для того, чтобы я не заснул. Сможешь его сделать?

— Магические существа! — с восторгом повторил Сева. — Я тоже хочу их увидеть.

Ну, что тут скажешь?

— Думаю, тогда понадобятся два колокольчика, — кивнул я. — Так ты сумеешь их изготовить, или нет?

— Тут не все просто, — Сева озадаченно почесал в затылке. — А сами колокольчики у тебя есть? Они же служат основой для магического плетения.

Я растерянно покачал головой.

— Откуда? Я только что узнал об этом артефакте.

— Форма у них необычная, — заметил Сева. — Но можно, наверное, взять простые колокольчики.

— Простые не подойдут, — нахмурился я. — Эти шипы важны, они помогают не уснуть.

— Тогда понадобится время. Изготовить форму, отлить основу из бронзы, обработать ее. Да и бронзу надо где-то взять. А еще я никогда не занимался литьем. Для этого у нас отдельные мастера есть.

— Похоже, придется заказать колокольчики у кузнеца, — понял я. — А магическое плетение ты сможешь сделать?

— Подожди, Саша, — обиженно уставился на меня Сева. — Что ты торопишься? Давай, попробуем. Литейная мастерская у нас есть, немного бронзы я тоже найду. Где ты ночью кузнеца отыщешь?

Тут он был прав. Идти с чертежами к незнакомому кузнецу я не хотел. Значит, придется действовать через Игоря Владимировича. Но не стану же я тревожить деда среди ночи?

— Давай, — махнул я рукой. — Ты будешь мастером, я — подмастерьем. Где ваша литейная мастерская?

— Здесь, за дверью. Идем, переоденемся. Я тебе робу дам и фартук.

Сева сгреб чертежи и направился к двери, которая вела вглубь мастерских. Открыл ее и отшатнулся от неожиданности:

— Кузьма Петрович! А ты что здесь делаешь?

— Заговор ваш подслушиваю! — сварливо заявил старик, появляясь на пороге.

Кузьма Петрович был в полосатой ночной пижаме. Расчесанная седая борода волнами спускалась на грудь.

— Не зря я в мастерской решил заночевать! Как будто кто под руку меня толкнул. Так что вы тут затеяли, господа хорошие?

— Пропало дело, — уныло шепнул мне Сева. — Ничего мастерить не даст, да еще и отцу нажалуется.

— Подожди, — шепнул я в ответ.

И улыбнулся старому мастеру:

— Доброй ночи, Кузьма Петрович!

— Так я и знал, господин Тайновидец, что без вас не обойдется, — не поддался на вежливость артефактор. — Чувствовал, что вы теперь к нам повадитесь, как кот в погреб за сметаной.

— Точно, — оценил я меткое сравнение. — Но что же поделать, если работа срочная и необычная. Не каждый мастер сумеет такое изготовить.

— А Всеволод Дмитриевич, значит, справится? — прищурился старик.

— А вдруг, — улыбнулся я. — Почему не попробовать?

— Может, и мне позволите на чертеж взглянуть? Или это тайна великая?

— Смотрите, — пригласил я, забирая у Севы чертеж.

— Так-так, — проворчал Кузьма Петрович, наклоняясь над чертежом.

Привычным движением он выудил из кармана пижамы очки в тяжелой оправе и водрузил их на переносицу.

— Любопытная штукенция! Значит, позволяет бороться с магическим сном? А с чего это вы, господин Тайновидец, магических снов опасаетесь? Я о таких и не слышал даже.

Старого артефактора вовсю распирало любопытство. А почему бы и нет? Насколько я понял, туннелонцы полностью доверяли магии и тем путям, которыми она ведет. Кто сказал, что на этом пути не может быть неожиданных поворотов?

Мой Путь в последнее время только из них и состоял.

Может быть, то, что Кузьма Петрович решил сегодня заночевать в мастерской, было не досадной случайностью, а подсказкой судьбы?

— Если я расскажу вам все, вы поможете нам сделать Колокольчик Бдительности? — улыбнулся я.

— По рукам! — сразу же кивнул Кузьма Петрович.

Выслушав мою историю, старый артефактор удивленно покачал головой.

— Ну, и дела! Давненько мне такая работа не выпадала. Все механизмы, да приспособления, да охранные артефакты. А тут чистая магия! Идемте в мою конторку, я самовар поставлю. Такие дела без чая не решаются.

Кузьма Петрович привел нас в крохотное застекленное помещение, которое днем служило ему рабочим местом. Здесь он и спал — на узкой лавке была постелена длинная шуба из толстой овчины мехом внутрь.

Артефактор водрузил на стол пузатый медный самовар, раздул его, вставив длинную кривую трубу в специальное отверстие в кирпичной стене. Запахло дымом и горящей смолой — самовар грелся на сосновых шишках.

— Колокольчик-то мы отольем, — сказал Кузьма Петрович, забрасывая длинную бороду за спину, чтобы не мешала рассматривать чертеж. — Форма необычная, но справимся. А вот магическое плетение уж больно хитрое. Видите, как нити магии перекручены? Здесь я один не справлюсь.

— Я еще есть, — обиженно сказал молчавший до сих пор Сева.

— И твоя помощь пригодится, Всеволод Дмитриевич, — покладисто кивнул Кузьма Петрович. — Но еще один мастер нужен, ранговый. Такой, чтобы хорошо магическое плетение понимал.

И он вопросительно взглянул на меня.

— Если нужен, значит, попробую найти, — улыбнулся я. — Дайте мне минуту.

— Я пока чай заварю, — хитро прищурился старик и загремел посудой.

А я послал зов Владимиру Гораздову. Если кто и мог мне помочь, то именно он.

— Кто это? — сонным голосом спросил Гораздов.

По счастью, он не догадался поставить ментальный блок — наверное, его не часто беспокоили по ночам.

— Это Александр Воронцов, — назвался я. — Простите, что разбудил вас, Владимир Кириллович. Мне нужна ваша помощь.

— Александр Васильевич? Что случилось?

По голосу артефактора я понял, что сон с него мгновенно слетел.

— Срочная работа, которая не может ждать до утра. И без вашей помощи обойтись не получится.

— Куда мне приехать? — спросил Гораздов. — Или вы приедете ко мне? Я так понимаю, что потребуется мастерская?

— Да, — подтвердил я. — Приезжайте в Ремесленный квартал, в мастерские князя Пожарского. Я буду ждать вас здесь. Знаете, где это?

— Конечно. Я ведь работал у князя Пожарского. Вы уверены, что меня туда впустят?

— Уверен, — улыбнулся я. — Это Кузьма Петрович настоял на том, чтобы привлечь вас к работе. Думаю, он очень хочет с вами увидеться.

— Да я и сам собирался его повидать, — смущенно признался Гораздов. — Но пока времени не было. Глаза еще побаливают.

— Работа не повредит вашему зрению? — нахмурился я.

— Нет, — заверил меня Гораздов. — Целители разрешили, да и я уже соскучился по делу. Так что я рад вашему приглашению, Александр Васильевич. Уже выезжаю.

— Замечательно, — улыбнулся я. — Мы вас ждем.

Кузьма Петрович во время разговора нетерпеливо поглядвыал на меня.

— Ну, как? — спросил он. — Приедет Володька?

— Приедет, — усмехнулся я.

— Вот это дело! — обрадовался старый артефактор. — Давно мы с ним не виделись. Пожалуй, по такому случаю пошлю-ка я зов в трактир. Пряников к чаю закажу.

— Разве ночью трактир не закрыт? — удивился я.

— Для меня откроют, — небрежно отмахнулся Кузьма Петрович. — А вы, Всеволод Дмитриевич, не желаете пока раздуть горн? Научу вас, как бронзу лить. А потом вы мне покажете, как магию Звука в плетение встраивать. Вы ведь у нас по этой магии спец, а мне ею заниматься не доводилось.

В глазах старого артефактора горел огонек азарта — его увлекала необычная работа.

— Вы не думайте, господин Тайновидец, — сказал он, поймав мой взгляд. — Не буду я Володьку Гораздова обратно к нам сманивать. И ваши воронцовские секреты выпытывать тоже не стану. Зачем они мне? У меня свои секреты есть. Просто хочу бывшего ученика повидать. Когда я у вас в гостях был, мы с ним словечком-то перекинулись. А только за одну встречу разве все вспомнишь? Да и интересно мне посмотреть, как теперь Володька работает. Я же его учил.

— Я так и понял, — улыбнулся я.

Владимир Гораздов все еще жил в районе Гавани — в маленьком домике на улице Старых Якорей. Дорога оттуда до Ремесленного квартала была неблизкой. Пока Гораздов добирался, Сева успел раздуть кузнечный горн, и теперь в нем сердито гудело жаркое пламя.

Наконец, в дверь решительно постучали. Кузьма Петрович открыл сам и с порога дружески обнял Гораздова. Для этого ему пришлось встать на цыпочки — Гораздов был на голову выше старого мастера.

— Проходи, Володя, проходи! — сказал Кузьма Петрович, хлопая Гораздова по спине. — Не забыл еще нашу мастерскую?

— Не забыл, — смущенно улыбнулся Гораздов.

— А нам господин Тайновидец любопытную работу поручил. Ты удивишься, когда увидишь схему плетения.

— Я рад, что могу быть вам полезен, Александр Васильевич, — серьезно сказал Гораздов, повернувшись ко мне. — Никогда не забуду, как вы меня выручили.

— Благодарю, Владимир Кириллович, — улыбнулся я. — Кузьма Петрович, я могу вам помочь?

— Я пришлю вам зов, как закончим работу, — проворчал старый артефактор. — А пока идите себе, разгадывайте ваши тайны. У каждого свое дело.

— До встречи, господа артефакторы, — улыбнулся я.

Толкнул тяжелую дверь и вышел в ночную прохладу узкого переулка. Теперь предстояло найти извозчика, добраться до своего особняка на Каменном острове и немного поспать.

А завтра с утра я собирался навестить в госпитале Спиридона Ковшина. Теперь, когда я знал, кто он такой, я мог попробовать ему помочь.