Эхо 13 Род Которого Нет. Том 1

Глава 11

Я вытер волосы полотенцем и подошёл к тумбе, где с утра ждал аккуратно сложенный комплект — тёмные брюки и рубашка. Оделся без спешки: ткань приятно холодила кожу, пуговицы защёлкнулись с привычным звуком. Поправил манжеты, выровнял воротник — и в тот же момент в дверь постучали, словно кто-то ждал именно этого жеста.

— Молодой господин, — голос Якова был чуть теплее обычного, — полагаю, вы уже готовы.

Я открыл. Он стоял там, словно часть интерьера, неизменно появляясь ровно тогда, когда нужно.

— У вас редкий талант возникать в правильные моменты, — заметил я.

— Лишь результат правильного воспитания, — уголки его губ едва дрогнули. — Прошу, следуйте за мной.

— Куда именно? — уточнил я, выходя в коридор.

— В кабинет главы Рода, — спокойно ответил он. — Там мы сможем обсудить всё без лишних ушей.

Мы свернули за первый поворот, затем за второй, и в узком коридоре навстречу показались двое. Впереди шёл Сергей — в лёгкой форме дружинника, но без оружия, держа перед собой большой пластиковый таз с вещами. По тяжести было видно, что внутри немало: сверху лежала аккуратная стопка полотенец, под ними угадывались плотные складки — возможно, шторы или занавески. Рядом шла симпатичная девушка лет двадцати, в светлом летнем платье, с толстой русой косой, перекинутой через плечо. Она нёсла в руках небольшой свёрток и смотрела на Сергея с лёгкой улыбкой.

Я невольно переключил внимание на их эхо. У Сергея аура была плотной и стабильной — пятый, а может, даже шестой ранг пути силы. У девушки же эхо было слабым, оно не шло ни по одному из путей. Но в её энергетике угадывались слабые зачатки магии, словно едва заметные искры, которые так и не вспыхнули. Я даже уловил причину, по которой её эхо не пробудилось, но попытка вглядеться глубже отозвалась острой болью в висках.

Я отвёл взгляд, моргнул, прогоняя нарастающую тяжесть в голове, и вернулся к наблюдению за тем, как они приближались к нам.

Когда они подошли ближе, первыми поздоровались:

— Господин, доброе утро. Господин Яков, доброе утро, — почти одновременно произнесли они, останавливаясь и делая короткие, уважительные кивки.

— Сергей, — голос Якова стал чуть холоднее, — командир знает, что ты сейчас разгуливаешь по дому с тазиками? Или это новый элемент тренировки?

Сергей чуть смутился, но не опустил взгляд.

— Помогаю, — коротко ответил он.

— Помогаешь, значит… — Яков бросил взгляд на девушку, а затем снова на него. — Передам командиру, что у тебя появились новые методы «поддержания формы». Надеюсь, они не отвлекают от службы.

Девушка сдержанно кивнула нам ещё раз, и пара отошла в сторону, пропуская нас.

Мы пошли дальше. Я отметил про себя: ни на Сергее, ни на девушке не было никакой униформы. Простая, удобная одежда — практичная, но без единого намёка на принадлежность к Роду. В книгах и хрониках, что я читал, у аристократических домов слуги всегда носили одинаковую форму — с гербами, цветами или другими знаками. Здесь же всё выглядело куда проще.

— У нас в доме не принято одевать людей в униформу? — спросил я.

— У богатых родов это обязательный тон, — спокойно пояснил Яков. — Ливреи, гербы, даже особые ткани, если позволяют средства. У нас же… — он слегка развёл руками. — Мы не голодаем, можем выплачивать жалование, но пошить всем форму сейчас возможности нет. Когда-то, ещё при заводах, хватало и на это, но в последние десятилетия люди привыкли к свободной одежде. Даже у дружины форма не полная, только основные элементы. В домах, что могут себе позволить подобное, слуги выглядят единообразно, в парадных ливреях с гербами, и это считается признаком статуса и хорошего тона.

Я зацепился за его слова.

— Слуги? — переспросил я, чуть приподняв бровь. — В моём мире это слово звучало бы как оскорбление. Если бы кто-то вслух назвал человека «слугой», то, скорее всего, это закончилось бы большим скандалом, обсуждением в новостях и, возможно, судебными исками.

— Да, — кивнул он. — Здесь это почётное звание. Те, кто служит Роду, дают клятву, получают защиту, жильё и уважение. Это не уничижительное слово, как в вашем мире могло бы показаться.

Мы прошли ещё несколько шагов, и где-то впереди за углом послышались тихие голоса и шорох шагов. Через пару секунд мимо коридора быстро прошли двое незнакомых мне людей — женщина в тёмных брюках и рубашке и мужчина с подносом, накрытым тканью. Они быстро поздоровались: «Господин. Господин Яков», — и сделали короткие, выверенные кивки. В этих движениях чувствовалось уважение, но без показной театральности, которую я встречал в хрониках и старых книгах, где слуги чуть ли не падали в ноги перед господином. Здесь, хоть их и называют слугами, они ведут себя скорее как современные люди, сохраняя манеры, но без лишней гиперболы. Я мог предположить, что в более богатых родах эта демонстрация уважения выражена сильнее и ближе к старым традициям, но вряд ли настолько, как описывали летописи.

Я невольно отметил: дом теперь казался оживлённым. Раньше он был тише — за всё время после пробуждения я видел лишь Якова, Милену, Марину и однажды Сергея. А теперь — лица, которых я раньше не встречал.

— Людей стало больше, — заметил я. — Они вернулись из отпуска или что?

— Не совсем, — покачал головой Яков. — В момент пробуждения мы убираем из поместья всех слуг и тех, у кого не развито Эхо. Во-первых, не все должны узнать о пробуждении сразу. Чем меньше посторонних, тем меньше риск утечки информации. Остаются только самые доверенные, на которых можно положиться. Во-вторых, есть шанс, что ритуал пройдёт неудачно и произойдёт всплеск.

— Всплеск? — переспросил я. — Первый раз слышу. Даже память барона не подсказывает ничего об этом, хотя обычно, когда я слышу о вещах, известных ему, воспоминания всплывают сами собой. Значит, и он об этом не знал.

— Всплески случаются при ритуалах, — пояснил Яков, ведя меня по длинному коридору. — Это момент, когда сила Эхо вырывается из человека. Чем слабее Эхо, тем слабее и всплеск, и он происходит не всегда. Чаще всего это бывает при принудительных пробуждениях, а также у древних родов — Тринадцати, обладающих родовым Эхо. У таких всплеск может быть непредсказуемым.

За поворотом открылось высокое окно, через которое был виден внутренний двор. На плацу тренировалась дружина: удары мечей, выкрики команд, звон стали. Я задержал взгляд, но Яков продолжал говорить, не сбавляя шага.

— Принудительное пробуждение? — уточнил я, догоняя его.

— Да. Существует ритуал, который заставляет Эхо пробудиться силой. Два века назад один из ваших предков решился на это. Шесть веков Роду не везло на магов, без Эхо мы теряли позиции. Магия нужна в хозяйстве, на охоте, в политике. Он рискнул — и погиб, забрав с собой двух доверенных слуг, которые в тот момент находились рядом. Никто не ожидал, что ситуация выйдет из-под контроля.

Я нахмурился.

— А ты где был в тот момент?

Мы миновали нишу с портретом сурового мужчины в парадном мундире.

— Меня тогда не было на месте, — грустно ответил Яков. — К тому же этот человек не был главой Рода. Он действовал самостоятельно, надеясь поднять наш статус, а не захватить власть. Всё держалось в секрете. На тот момент весь Род проживал в Красноярске — оттуда было проще вести дела. Но он специально прибыл в это поместье и решил провести ритуал здесь, втайне от всех, понимая, что если его намерения станут известны, его постараются отговорить. Любой, кто знает о принудительном пробуждении, понимает, что вероятность выжить после него крайне мала. Он взял с собой двоих доверенных слуг, и все трое погибли.

Он чуть сжал губы — жест, который не остался незамеченным для меня. Я понял, что Яков тяжело переживает смерть любых людей, связанных с Родом — не только тех, кто носит его кровь, но и обычных слуг, дружинников и всех, кто служит дому.

Мы снова прошли мимо окна. На этот раз за стеклом проплывал вид на дальнюю часть сада, где несколько работников подрезали кусты. Воздух был наполнен тихими звуками работы и запахом свежей травы.

— У древних родов Эхо ведёт себя по-разному, — продолжил Яков. — Даже у одного и того же Рода оно может меняться от поколения к поколению, а потом возвращаться в прежний вид. Будто само решает, какая сила нужна роду в данный момент. Закономерности нет, и заставить его измениться невозможно.

Яков перевёл на меня серьёзный взгляд.

— Но пока вам не нужно знать всех деталей. Я уже предупреждал: не лезьте в то, что вам не по силам. Позже я расскажу, какие места и моменты лучше обходить стороной, потому что ваше Эхо может убить вас.

Я шел рядом, обдумывая сказанное, но в памяти всплыл один неприятный момент.

— Тогда объясни, — начал я, — как вышло, что церковники появились именно в тот день, когда я смог встать на ноги? Разве это совпадение? Ведь всё было окружено секретностью. Они же ещё в тот же день прислали письмо, когда я полностью пришёл в себя, когда произошёл случай с Миленой. А приехали — ровно на следующий день, когда я уже был на ногах. Словно кто-то доносит им каждую деталь о моём состоянии.

Яков едва заметно напрягся, взгляд его потяжелел.

— Полагаю, здесь сработал человеческий фактор. Хотя я и оставил в поместье только тех, кто имеет развитое Эхо и проверен годами, всё же, похоже, кто-то дал утечку. Не по злому умыслу — возможно, даже не осознавая этого, — но дал.

— И что насчёт Милены? — спросил я, чуть прищурившись. — Я же понимаю, что то, что тогда произошло, для этого мира не совсем нормально. Мутация ведь просто так не проходит… А если у нас в доме есть Крот, то, скорее всего, он и об этом сообщил. У неё не будет из-за этого проблем?

— Нет, проблем не будет, — уверенно ответил Яков. — Её уже вызывали в город. Вчера она была у священников — провели проверку, никаких аномалий не нашли. Такое случается редко, но бывает, что через время мутация срастается с человеком. Вероятность ничтожна — одна на миллион, но всё же это возможно. Они решили, что именно это произошло с Госпожой. Увидели в ней аристократическую кровь и достаточно сильное Эхо. Родовое, пусть и не древнее, как у Тринадцати, но всё же родовое.

Я кивнул.

— Ну, значит, всё хорошо. Она ведь ни слова не сказала об этом во время тренировки.

Внутри, однако, понимал: слишком уж спокойно священники отнеслись сразу к двум странностям в одном роду. Вероятнее всего, это лишь затишье перед бурей… или они пока не знают, что с этим делать. Яков не как не ответил на мое высказывание и продолжил.

— Остальное вы узнаете только от неё, — добавил Яков. — Я не вправе говорить об этом без её согласия, да и она сама просила не распространяться. А я — человек слова и чести.

— Когда я ещё приходил в себя, — вспомнил я, — слышал, как в моей комнате вполголоса переговаривались двое дружинников. Они, похоже, были уверены, что я их не слышу и по‑прежнему нахожусь без сознания. Один из них, молодой, был явно недоволен тем, что должен охранять меня в таком состоянии. Словно для него это пустая трата времени.

Яков, глядя вперёд, чуть замедлил шаг и тихо произнёс:

— Это стоит проверить. И мы проверим.

И словно всё было рассчитано до секунды, мы как раз подошли к кабинету. Шаги Якова, его неспешная, выверенная походка — всё это вновь навевало мысль, что он либо обладает удивительным чутьём на время, либо заранее просчитал каждое наше движение. Либо… он знал, о чём мы будем говорить, и когда этот разговор закончится.

Яков без лишних слов открыл дверь, пропуская меня вперёд.

Кабинет оказался просторным, квадратом метров на тридцать пять-сорок. Всё в нём было оставлено в том виде, в каком, вероятно, он был создан изначально. На фоне старинных шкафов и массивной мебели особенно выделялся серебристый алюминиевый моноблок — до боли знакомый по моему миру. Те же линии, та же холодная поверхность, но… без единого логотипа. Словно их намеренно убрали.

— Имперская техника, — заметил Яков, уловив мой взгляд. — Такие компьютеры выдают только главам Родов. У них чуть больший доступ, чем у прочих устройств в Империи. И, что примечательно, — он чуть усмехнулся, — почти бесплатно.

Моноблок стоял на огромном дубовом столе, который явно пережил не одно столетие. Однако выглядел он так, словно только что сошёл с конвейера — ни царапины, ни потертости.

— Он старый, но выглядит новым, — заметил я.

— Древесина из Разлома, — ответил Яков. — Добыть её трудно, но она прочнее любой другой. Чем глубже в Разлом, тем долговечнее материал. Этот стол служит роду больше десять веков, и, уверен, прослужит ещё столько же.

Я провёл пальцами по идеально гладкой поверхности и уловил лёгкий отклик Эхо. Оно, словно невидимая плёнка, хранило и защищало этот предмет. Я не до конца понимал, как именно, но чувствовал — здесь сплелись и мастерство, и магия.

Взгляд скользнул по кабинету. Стены были сложены из массивных каменных блоков — тех же, что использовались при строительстве всего поместья. Теперь я был уверен на все сто: здание возводилось сразу целиком, а не достраивалось постепенно. Каждая комната и коридор, что я видел раньше, говорили о том же — при строительстве учитывали, что это место должно простоять не века, а, возможно, тысячелетия. Здесь всё дышало долговечностью и силой.

Особенно в кабинете ощущалось, что стены пропитаны Эхо. Когда я попытался вглядеться глубже в их структуру, голову пронзила резкая боль, и стало трудно дышать. Тем не менее, я успел заметить, что защитный слой настолько мощный, что даже попадание баллистической ракеты, скорее всего, не повредило бы этому помещению. Более того, пространство было звукоизолировано с помощью магии: вынести звук наружу невозможно никакими средствами. Плетение было настолько сложным, что я нигде ещё не видел подобного. Даже в людях я не встречал настолько замысловатой магической структуры.

Яков протянул мне смартфон без логотипов, объяснив вкратце, как им пользоваться. Это был сенсорный аппарат, очень похожий на устройства из моего мира, только имперского производства. Он отметил, что такие телефоны у аристократов имеют особую прослушку: любой разговор между представителями родов автоматически записывается, чтобы избежать заговоров или нарушения договорённостей.

Я бросил взгляд на экран — в углу мигали полоски сигнала.

— Хм, а я думал, что в такой изолированной комнате связи не будет, — пробормотал я. — Немного ошибся.

После этого Яков достал из ящика второй, чуть более простой аппарат и, подмигнув, сказал:

— А этот — для разговоров между членами рода. Используя его мы можем обсуждать то, что не должны слышать ни священники, ни имперские служители. Заговоры всё равно не удастся устроить — магия ментального типа способна считывать мысли. Но кое-какую информацию мы всё же сможем удержать внутри семьи.

— Поиграем в шпионские игры, но без шпионских игр, — усмехнулся я, убирая оба телефона в карман. — В мире, где любой маг-менталист способен за секунды вывести шпиона на чистую воду, такие «игры» выглядели особенно иронично.

— В принципе да, — спокойно ответил Яков, — но можно внутри себя настроить эхо так, чтобы не каждый маг-менталист смог прочитать тебя. Это непросто, но возможно. Позже я научу вас этому.

Я кивнул и опустился в кресло у массивного стола. Яков достал из ящика пухлую папку и аккуратно положил её передо мной.

— Здесь всё по заводам. За последние три-четыре века это был единственный стабильный доход рода. Но после ряда событий предприятия, хоть и числятся за нами, фактически переданы в аренду на срок более десяти веков. Если расторгнуть договор раньше, неустойка составит примерно два с половиной миллиона рублей. Это неподъёмная сумма даже при продаже всего ценного, — сказал Яков.

— А у нас вообще есть что-то настолько ценное? — спросил я с лёгким пренебрежением, — род-то угасает, видно же: даже у слуг нет общей формы.

Он жестом указал на стол

— Вот этот, к примеру. Артефакт, сделанный из древесины, добытой в глубине разлома. Таких в мире всего шесть. Стоит от ста пятидесяти до двухсот пятидесяти тысяч рублей, возможно, на аукционе уйдёт дороже, но до двух миллионов цена вряд ли дотянет. А если посчитать всё, что у нас есть, включая недвижимость, наберётся максимум полтора-два миллиона. Но тогда род останется на улице. Да, можно раскрыть секрет зоны силы, где идёт восстановление, и тогда мы легко покроем эту сумму... но заводы нам уже будут ни к чему, ведь у нас не останется дома.

— Если кто-то узнает секрет этого места, вряд ли найдутся желающие его покупать, — сказал я с усмешкой. — Скорее, сюда нагрянет «случайный» гость, которому на голову упадёт шишка, и он заявит, что мы оскорбили честь его рода. А дальше — война и захват всего, без единого рубля.

— Верно, — кивнул Яков. — Никто и не будет покупать. Просто заберут силой. Сейчас род не может позволить себе прямое противостояние с другими.

— Ну, значит, будем сражаться иначе, — пожал я плечами. — По закону и по логике.

— Что ж, — Яков кивнул. — Вам что-то нужно, чтобы так сражаться?

— Мне нужны все книги по законам Империи, а также материалы по аристократическим правилам, если есть — и дуэльный кодекс, и всё, что связано с правами и обязанностями родов. Вообще всё, что мне нужно знать. Не вся память восстановилась, а еще лучше, если я это сам прочитаю.

Яков усмехнулся, подошёл к полке и начал доставать книги, складывая их передо мной.

— Вот, — он аккуратно выстроил на столе ряды томов. — Законы Империи. Права и обязанности родов. Порядок управления имуществом. Материал о решении споров между родами. Свод правил для аристократических дуэлей.

Вскоре на столе выросли три увесистые стопки, каждая почти в полтора метра высотой.

Я взглянул на них и усмехнулся:

— Ну… кажется, я немного погорячился. Думал, управлюсь за пару часов, но, похоже, уйдёт пару дней. Хотя не так много, как может показаться на первый взгляд.

— Тогда я вас оставлю, — Яков слегка поклонился. — Есть несколько дел, которые требуют моего внимания.

— Конечно, — кивнул я.

Он покинул кабинет, а я ещё раз посмотрел на гору книг. Почему в книгах, которые я читал, у героя всегда находилась сексапильная дочка, помощница или лучший юрист города, который тут же начинал решать все его проблемы?