Эхо 13 Род Которого Нет. Том 1

Глава 6 Завтра пойдем писать историю

— Я там был.

Фраза прозвучала спокойно, но расколола воздух, как удар по стеклу.

Я медленно поднялся с кровати. Движения были точными, выверенными. Исчезла начальная неуклюжесть, что сопровождала первые минуты после пробуждения. Симбиоз разума и тела входил в финальную фазу. Примерно восемьдесят процентов — именно так я бы оценил текущую синхронизацию. Выучка прежнего владельца тела проступала в каждом шаге: правильный разворот, перенесение веса, осанка. А под этой оболочкой — боевые паттерны. Напряжение в мышцах, готовность к импульсу. Это тело было обучено действовать. Убивать, если потребуется.

Я сел в кресло у стола. Яков не пошевелился. Он знал: вопроса не будет. Но и сам не спешил говорить.

— Что ты можешь мне рассказать? — всё же нарушил тишину я.

Он сразу понял: откровений не жду. Но и формальных ответов — не приму. Он собирался сказать ровно столько, сколько позволено. Ничего лишнего.

— Станислав Аркадьевич, — начал Яков. Голос был ровным, почти лишённым эмоций. — Сейчас вас знают именно так. Официально. Но мы оба понимаем, что это имя — временное. Настоящее имя — Аристарх. Просто пока ещё рано называть его вслух. Я бы с удовольствием рассказал больше. Что именно произошло. Почему. Как. — Он на миг опустил взгляд. — Но, к сожалению… не могу. Не потому что мне запретили. А потому что так устроен мир.

— Так устроен мир? — повторил я, чуть приподняв бровь.

— Да. Струны Эхо пронизывают всё: пространство, время, нас самих. Иногда они ограничивают. Не только действия — но и слова. Вы уже сталкивались с этим. Помните письмо? Это не просто защита. Это структура. Ограничение. Вшитое в саму ткань реальности.

Он сделал едва заметный жест рукой — почти неуловимый. Возможно, он активировал что-то. Но я не почувствовал ни всплеска, ни вибрации. Я по-прежнему не видел его Эхо. Не видел струн. Он был единственным, кто оставался невидимым. Серое пятно на фоне мерцающего мира.

— Хорошо, — я кивнул. — Тогда скажи то, что можешь. Даже если это учебник. Ты подаёшь лучше.

— Начнём с начала, — сказал Яков. — С того, каким был мир до Вспышки Эхо. История короткая, но объясняет многое. Тогда уже были сигналы. Намёки. Аномалии. Но никто не обращал внимания. А потом — стало поздно.

— То есть… мир и до Вспышки отличался от моего? — нахмурился я. — Это идёт вразрез с тем, что я уже знаю. География почти идентична. История — схожа. Культура — близка. Разница — в политической карте, но она, скорее всего, изменилась уже после. Вспышка, новые силы, перераспределение власти — логично. Единственное исключение — материк в Тихом океане. Земли Эхо. Но это всё равно не объясняет радикальных различий. Не в этом суть.

Яков заговорил спокойно:

— Вы правы. Наши миры могли бы быть почти одинаковыми. Но если у вас не было Вспышки — значит, не было и разломов. А у нас они были. Всегда. Мы знали о них, хотя и не понимали, что это. Они выглядели как трещины, расщелины, иногда — как дупло в дереве, как расколы в земле, в скале. Когда мы пытались пробраться в них — ничего не выходило. Они были закрыты. В них ничего не могло войти, и ничего не могло выйти. Даже попытки копать рядом с ними оказывались невозможными: земля становилась твёрдой, как камень. Словно сам мир охранял эти места. Пробовали разное — кирки, лопаты…

Яков слегка усмехнулся, будто вспомнил что-то личное.

— Если такая аномалия была в дереве — его невозможно было срубить. Скалу — пробить. Я видел, как один упрямец три дня долбил ствол. В итоге сломал топор. А дерево осталось как новое. Радиус около километра вокруг разлома ощущался чужим. В нём вибрировала тишина. Тогда магии не было, но уже тогда находили странные предметы. Неразумные, но мощные. Позже их назвали артефактами древних. Никто не знает, откуда они брались. Но одно было точно — такие артефакты всегда оказывались у власть имущих.

— То есть… разломы существовали задолго до появления Эхо? — уточнил я. А про себя отметил: Яков оговорился. Может быть, специально. А значит — ему больше, чем тысяча шестьсот двадцать пять лет.

Он кивнул.

— Да. Задолго. Настолько, что никто уже не помнит, когда они появились. Они всегда были частью мира. Их считали проклятием, вратами, мифом. Но это не главное. Главное — в момент Вспышки Эхо разломы открылись. Из них вышли монстры. С этого всё началось.

Я зафиксировал: разломы — это не просто географическая особенность. Это механизм. Или источник. Или спусковой крючок.

— Значит, вместе с монстрами пришло Эхо, — медленно проговорил я. — Магия. Сила. Получается, Эхо не было частью этого мира. Оно вторглось. Увидело, что здесь уже есть жизнь — люди, животные, экосистемы. И дало людям возможность выжить. Словно компенсировало ущерб, который само же вызвало. Словно не хотело уничтожения. Оно впустило монстров — и дало оружие, чтобы бороться. Для баланса.

Яков чуть наклонил голову — словно услышал нечто новое. Дал себе пару секунд на обдумывание, прежде чем заговорить:

— Да, вы правы. Мы никогда не рассматривали это под таким углом. Обычно говорят, что Эхо — дар. Или откровение. Но вы правы: оно действительно дало людям силу, чтобы уравновесить то, что само же принесло в этот мир. Я бы не сказал это вслух при церковниках — для них Эхо почти бог. Моно-Эхо. Воля, что одарила избранных. Но ваша версия... ближе к правде. Она честнее.

Он на мгновение замолчал, будто решая, говорить дальше или нет.

— Эхо дало человечеству возможность выжить в новых обстоятельствах, — тихо проговорил Яков. — Кто-то стал магом. Кто-то — пошёл по пути воина. А кто-то просто научился жить там, где раньше бы не смог: в суровом климате, на севере, в нестабильных зонах. Эхо не просто усилило людей — оно адаптировало и их, и среду вокруг. Всё менялось параллельно. Эволюция пошла в обе стороны.

— Сейчас, по сути, людей можно условно разделить на три категории, — сказал Яков. — Те, кто не развивают Эхо…

— Простолюдины? — уточнил я.

— Не обязательно, — покачал он головой. — Есть и те, кто просто не хочет этим заниматься. Даже среди аристократов. Да, чаще всего это простые семьи, но встречаются и исключения. Ваш род, например. Шестьсот лет — ни одного мага. Только путь силы. Только воины.

— Вторая категория — силовики, — продолжил он. — Те, кто пошёл по пути тела, выносливости, физического превосходства. Это называют путём силы. Это не магия, но Эхо у них тоже есть. Просто другое. А третья — маги. Самые сильные, самые опасные. У них — свои ранги, специализации, сложная иерархия. Но к этому мы ещё вернёмся.

Яков говорил спокойно, без нажима. Но в голосе ощущалась чёткая фиксация факта.

В этот момент в голове всплыло что-то странное: обрывки воспоминаний тела. Барон — в полевых учениях. Едет на машине. Обычной. Дизельной. Затем — короткий кадр: автомат в руках. Металлический, глухой выстрел. Я узнал звук. Не магия. Механика.

— В голове всплыл кадр. Полевые учения. Я держал автомат. Обычный. Глухой выстрел, запах гари. И рядом — машина, дизельная, с тяжёлым выхлопом. Это же … называется огнестрел? У вас это так же называется?

Яков чуть приподнял бровь, кивнул.

— Да. Огнестрельное оружие у нас в ходу. Автомобили — тоже. На дизеле, бензине, или на Эхо. Иногда всё это смешано. В армии используют всё: от автоматов до тяжёлой бронетехники. Военные технологии у нас очень похожи — огнестрел, транспорт, связи. Вероятно, близкие к тем, что вы помните. Разница в одном: у нас появился дополнительный ресурс — элементы, работающие на нитях Эхо. В ряде случаев они оказались даже более энергоёмкими, чем классическое топливо. Поэтому техника у нас развилась в собственном направлении — с учётом новых условий, ресурсов и среды.

— Понятно… — кивнул я. — А как насчёт коммуникаций? Телефоны? Интернет? Связь? Может, у вас это иначе называется? Если что — уточню.

Яков слегка усмехнулся.

— Коммуникации у нас, вероятнее всего, такие же, как и у вас, — спокойно ответил Яков. — Всё, что вы назвали, мне знакомо. Телефон — это устройство для связи. Интернет — глобальная сеть, где можно найти информацию. Так что можно с уверенностью сказать: наши технологические ветки действительно очень похожи. Единственная разница — у нас есть Эхо.

Я заметил в его взгляде лёгкий огонёк — как у человека, который сейчас расскажет о чём-то, что ему по-настоящему интересно.

— А сейчас я расскажу вам ещё одну вещь. После неё многое в нашем мире изменилось. Включая политическую карту.

Он чуть подался вперёд.

— Из разломов выходят монстры. Казалось бы — бедствие. Но нет. Они стали ресурсом. Их тела, их Эхо дали нам возможности для роста. Для развития. Как в мага-технике, так и в физиологии.

— С техникой понятно, — перебил я. — Запчасти, передающие волны Эхо, встраиваются в устройства. Эхо мигрирует в механизмы. Это логично. Но как это работает с людьми?

Яков кивнул, будто только этого и ждал.

— Вот это и интересно. При убийстве монстра человек получает часть его силы. Не всю душу — но фрагмент. Обрывок. Эхо. Это остаётся внутри. Сливается с собственным потенциалом.

— Ага… как в компьютерных играх, — вырвалось у меня. — Такие у вас есть?

— Есть, — пожал плечами Яков. — Но не так популярны. Как я заметил по вашим глазам, наши миры здесь, вероятно, и не совпали. У нас индустрия развлечений развита… но немного в другом направлении. Музыка — да, есть. Фильмы — тоже. Я уверен, у вас было то же самое. Но слои населения и структура Империи не дают этому по-настоящему развернуться.

Он на миг замолчал, словно проверяя, уместно ли продолжать.

— Поймите: если в фильме появляется аристократ, он почти всегда будет играть главную роль. А если на главную роль претендуют тридцать аристократов — кому её отдавать? И как, например, аристократка должна целовать простолюдина, пусть даже он великолепный актёр? Видите, вопросов больше, чем ответов. Поэтому индустрия развлечений у нас ограничена. В основном — музыка, книги, поэмы, стихи. Здесь проще: хочешь — читай, хочешь — слушай. Или не читай. И не слушай. Но кинематограф — тоже есть. Надеюсь, я не ошибаюсь: у вас он тоже существовал. Похоже, наши ветки жизни пошли просто немного по-разному. Разница лишь в том, что у нас появились Эхо и магия — и они слегка изменили вектор развития.

Он усмехнулся краем губ, но в этом было что-то странное. Словно он говорил от лица человека, знающего мой мир не понаслышке. Это пугало. Казалось, он понимал, что у нас есть, чего нет, и где мы сходимся. Но я мог предположить другое: он просто слушал внимательно. Сложил все сказанное мной — и сделал вывод. Логичный. Рациональный. И, похоже, близкий к истине.

— То же и с играми. Как простолюдин может соперничать с игрой аристократа? Это неравенство само по себе мешает развиваться видам развлечений, где важна командная работа или где простой человек может оказаться лучше. Есть у нас и игры, возможно, даже схожие с вашими. А может — нет. Но основная ось развития у нас другая: борьба с монстрами и социальная лестница. Главное в нашем мире — положение.

Он чуть наклонил голову, будто вспоминая что-то.

— Компьютерные и видеоигры у нас считаются детским развлечением. Но у наших детей просто нет времени. Аристократический ребёнок с раннего возраста обучается военному делу, магии, готовится к поступлению в колледж или академию, в зависимости от возраста и активации Эхо. А ребёнок простолюдина учится в обычной школе и имеет один шанс из тысячи занять нормальную должность. Поэтому он либо скатывается в криминал, либо цепляется за любую возможность. Времени на игры — нет. Просто нет.

Он перевёл взгляд в окно, задержался на секунду, и добавил:

— Вернёмся к теме, — продолжил он. — Вы ведь помните Ванессу? Она пыталась усилить себя частью монстра. Первый раз — неудачно. Второй — уже осознанно. Поэтому она так разозлилась, когда вы изменили её руку. Я знаю, сколько времени она собирала деньги на эту операцию.

— То есть, — нахмурился я, — здесь можно буквально вплести в себя часть монстра? Теперь я понимаю, почему она так выглядела. Я думал, это с рождения. Или как последствия… радиации от разломов.

— Ну, вы частично правы, — кивнул Яков. — Разлом тоже может вызвать мутацию. Но это редкость. Обычно страдают те, кто находится близко и слишком долго. Я уже говорил: километр вокруг разлома — зона, где любое человеческое вмешательство блокируется. Зона действия разлома. Самая опасная область.

— Значит, — уточнил я, — вокруг разлома давление Эхо возрастает?

— И да, и нет. Вы правы, но с нюансами. Если помните, я упоминал, что монстры, выходя из разломов, могут изменять даже климат. Так вот: когда они начинают закрепляться на местности — зона разлома расширяется. Если мы не успеваем их выбить — территория становится их.

— И техника в этих зонах не работает, если в ней нет хотя бы крупицы Эхо…

— Именно. Но есть ещё один момент. Если два разлома находятся рядом, они начнут расширяться в сторону друг друга. Хотят соединиться. И если это случается — их зоны сливаются. Радиус увеличивается в три раза.

— Ага. То есть, если между ними было пять километров, после слияния получится пятнадцать?

— Всё правильно поняли, мой господин, — кивнул Яков. — Звучит глупо, но стоит уточнить: если монстров выбить с этих территорий, зона разлома действительно уменьшается.

Я чуть прищурился.

— Ну вот теперь я понимаю, что с запчастями. Их можно буквально… вживить?

— Есть несколько способов, — ответил Яков. — Первый — ритуал синхронизации. Он может дать вам прибавку к силе вашего элемента или усилить одну из способностей, или дать новую. Подходит как для магов, так и для тех, кто идёт по пути силы.

— Второй? — уточнил я.

— Хирургия — это одновременно магия и медицина. Её проводят маги, способные видеть струны и управлять ими. Они похожи на вас, но им нужно больше сил и времени. Это не боевые специалисты, и обучение у них занимает годы. Такие операции иногда проходят успешно — и без побочных эффектов.

— Иногда?

— Чем выше ранг запчасти, тем выше шанс, что операция не пройдёт. Или вызовет необратимую мутацию. Это справедливо и для ритуалов, и для хирургии. Есть и безопасные — бытовые усилители. Увеличение силы, чувствительности, ловкости.

— Ну я понял, — перебил я. — Условный бонус: +1 к выносливости.

Яков усмехнулся.

— Примерно. Есть и эстетические изменения — пластика. Увеличивают грудь, губы, уши, вживляют хвосты, кошачьи глаза. В Империи — нормально. В СВЕТе — ересь. Любая мутация там считается проклятием.

— А откат?

— Возможен только для косметики. С боевыми модулями — нет. Это считалось необратимым… до сегодняшнего дня.

— Значит, я — исключение?

— В каком-то смысле, да. Но вернёмся к политике. В Империи вы не единственный. Таких, как вы, — четырнадцать.

— Почему четырнадцать?

— Первый — это Император. Его Эхо неизвестно, но у него есть Эхо Императора, которое даёт тринадцать боевых сил. Объясню подробнее позже. Также есть тринадцать родов. Главы этих родов в момент Вспышки Эхо были рядом с Императором и получили свои силы одновременно с ним. Эти силы вписались в их Эхо и стали его частью. Такое Эхо называют Эхо Рода.

— Так вот: ваше Эхо Рода было утеряно шестьсот лет назад. Последний, кто им владел, умер тогда же. С тех пор ваш род не имел доступа к Эхо. Все остальные двенадцать родов сохранили свои силы. У каждого — уникальное Эхо. Не настолько боевые, как у Императора, но повторов этих Эхо нет.

— То есть… получается, я один из тринадцати?

— Именно так. Хотя есть нюансы. У других родов, помимо великих тринадцати, тоже бывают редкие, уникальные особенности. С каждым поколением Эхо порождает всё больше ответвлений. Если в начале Вспышки их было около тридцати, то сейчас уже сотни, а может и тысячи.

— Я понял, почему, — кивнул я. — Перемешивание крови. Люди рождаются, размножаются, и силы смешиваются. Получаются гибриды.

— Верно. Эволюция. Она касается не только тел, но и самого Эхо. И, к слову, простолюдины тоже имеют магию. Не стоит недооценивать.

— А за пределами Империи? Там тоже есть уникальные рода и силы, подобные этим?

— У каждой державы есть такие же уникальные люди, как и вы. Просто они держатся в секрете. Даже я не знаю всех сил двенадцати родов. Не потому, что утаиваю. Потому что не все делятся. Многие рода хранят свои силы в тайне. То же касается и боевых даров, что даёт Император. Всё засекречено. И тех, кто говорят лишнее — обычно не находят.

— Но, — нахмурился я, — ты ведь сам сказал, что наш род слабый. Как такое может быть, если мы входим в число тринадцати родов?

— Всё очень просто, — ответил Яков. — Сейчас, если вы заглянете в любой учебник или историческую хронику, там упоминается двенадцать родов. Не тринадцать. Ваш род был вычеркнут из истории шестьсот лет назад — в тот момент, когда Император сменился.

— Поэтому ты и сказал, что я Станислав Аркадьевич Мечёв, а не Аристарх. Моё настоящее имя пока скрыто. Значит, наш род был вычеркнут… и изменён. Мы прячемся.

— Да, всё именно так. На сегодня, думаю, стоит закончить. Я попрошу, чтобы вам принесли поесть. Ложитесь, отдыхайте. Завтра будет тяжёлый день. Я разбужу вас рано. Завтра вы начнёте писать новую историю этого рода.

Ага. Взял и разбежался, блядь. Сначала я должен со всем этим разобраться. А уже потом — начинать писать какую-то историю.