Дети Доброты

Глава 30

Мрак

На крыльце Мрак быстро огляделся.

Люди держались в отдалении, близко к лечебнице подойти не решались. Он насчитал пятерых мужиков. Высмотрел среди них самого крепкого. Позвал:

— Поди сюда. Ты, ты!

Мужик, неуверенно косясь на главу посёлка, подошёл.

— Веди меня к Материной дороге, — приказал Мрак.

Глава охнул:

— Не смей!

Сообразил, видать. Мрак приставил к его виску пистолет. Бросил мужику, которого подозвал:

— Не хочешь, чтобы пристрелил — веди.

Мужик заметно колебался.

— Это далеко отсюда. Владимир ранен, он не дойдёт...

— Ничего. Жить захочет — дойдёт. — Мрак заставил Владимира спуститься с крыльца. Приказал: — Держись за этого, — и прицепил руку Владимира на локоть мужика. Бросил: — Сейчас, шмотьё заберу.

Развернулся обратно к крыльцу. И за мгновение до того, как прогремел выстрел, успел броситься в сторону. В него палили из-за угла дровяного сарая.

Мрак выстрелил сам, но не попал, стрелок успел укрыться.

А в следующее мгновение раздался дикий вопль.

— Нет! Не стреляйте! — с крыльца сбежал Стафка и бросился на шею Мраку, закрывая его собой.

Если бы не Стафка, Мрака, наверное, смяли бы. Он уже понял, что люди, маячащие в отдалении, маячат там не просто так — нападение было спланировано, к нему готовились. А вопль пацана сработал, как стоп-сигнал. Люди ошалело застыли, глядя на то, как Стафка с разбегу запрыгнул Мраку на шею. Цепко, будто древесный ствол, обхватил руками и ногами.

— Он не желает вам зла! Не трогайте его! — Стафка отчаянно зыркал по сторонам.

— Дайте нам уйти, — сказал Мрак. Вскинул пистолет. — Просто — дайте уйти. — Он не сводил глаз с дровницы, но теперь стрелок осторожничал. Не показывался.

— Так ты северянин? — спросил вдруг глава. Он, похоже, был тут единственным, кто не потерял от изумления дар речи.

— Северянин. — Огрызаться Мраку надоело. Пофигу уже. Он вдруг почувствовал, как сильно устал.

— Это ты ранил мальчика?

— Нет, — не отцепляясь от Мрака, выпалил Стафка, — меня ранил Шаман! Он удирал к своим. Я попросил его выслушать, кричал, что мы ничего ему не сделаем. А он выстрелил в меня!

Глава ошалело замолчал. А Мрак прислушивался. Он ждал.

Новый план сложился в голове внезапно, никогда прежде на таком расстоянии Мраку не доводилось это делать. Не знал, сработает или нет.

Он настороженно следил и за дровницей, где затаился и не показывался стрелок, и за людьми, замершими в отдалении — готовый палить в каждого, кто дёрнется. А сам отчаянно прислушивался. Ждал. И дождался.

Стук копыт. Несколько долгих секунд, в течение которых Стафка продолжал что-то говорить, а люди недоверчиво, обалдело слушать, — и стук стал явственным. Таким, что уже нельзя было не обратить внимание.

— Скачут? — растерянно произнёс кто-то.

— Скачут, — подтвердил Мрак.

Расседланный, оборвавшийся привязь конь влетел во двор. Остановился рядом с Мраком, торжествующе заржал. Едва копытами их со Стафкой не зашиб.

— Залазь, — приказал Стафке Мрак.

Пацан, не задавая вопросов, как будто перед ним каждую ночь появляются расседланные кони, перебрался жеребцу на спину. И вдруг охнул.

— Что? — напрягся Мрак.

— Ничего, — выдавил Стафка, — нормально.

Мрак покосился на него и выматерился от досады. Пацан побледнел, вцепился в гриву коня. Храбриться он может сколько угодно, но долго не продержится, факт. В седле-то тяжело будет, а уж без седла... И отвязаться от пацана не получится, тут уж ясно, что без вариантов.

Ладно. Главное — добраться до железки. Так, чтобы не прибили по дороге...

Есть! Мрак сумел-таки поймать это мгновение. Уловил шевеление за дровницей — за секунду до того, как высунувшийся оттуда человек выстрелил в него. Ждал, наверное, когда уберется помеха в виде Стафки.

Мрак и сам этого ждал. Успел раньше.

Стрелок упал. Мрак, на всякий случай держа пистолет наизготовку и не сводя взгляда с остальных людей, подошёл к нему. Перевернул тело ногой.

Убит. Мрак снял с шеи мертвеца ещё один карабин. Закинул за спину — уже третий ствол, не считая того, что держал в руке. Впору лавку открывать... И подумал, что многое бы отдал за то, чтобы узнать, есть ли в посёлке ещё оружие.

Серый

— Сколько мы уже здесь?

Голос Эри звучал хрипло. В горле пересохло не только у Серого.

Он пожал плечами.

— Ночь прошла, светает.

Эри подняла глаза к окошку под потолком. Вздрогнула.

Кое-как, явно наспех заколоченный прямоугольник размером с тетрадный лист светлел по краям уверенно и неотвратимо. Надвигался новый мучительно жаркий день. Один такой они уже пережили.

Ночь принесла облегчение ненадолго. Лето на носу, дни всё длиннее. И всё жарче...

Серый сделал вид, что не замечает ужаса Эри. Спокойно продолжил:

— Вырубили нас ближе к рассвету. Выходит, вторые сутки сидим. Сколько точно, не знаю.

— Человек может прожить без воды трое суток, — проговорила Эри.

Наверное, давно об этом думала. Серый и сам думал. С того момента, как дошло, на что намекал Шаман — сказав, что есть вещи пострашнее голода.

Жажда.

Видимо, вопреки устоявшимся традициям, в этот раз Шаман сказал правду. Он действительно не собирался больше сюда приходить. Только для того, чтобы избавиться от трупов, когда пленники загнутся из-за обезвоживания. Место для этого выбрал самое подходящее: чем бы ни была эта вонючая бетонная конура до того как всё случилось, для проживания она точно не предназначалась. Голые стены, искрошившийся бетон на полу, крыша — железные листы, брошенные прямо на стропила. К полу, похоже, раньше крепился какой-то механизм. Остов механизма выглядел так, будто эту штуку вырвали отсюда с корнем, Серый не представлял себе ни её назначение, ни способ, которым механизм смогли извлечь.

Днём палящее солнце разогрело железо крыши так, что Серый был уверен: тронешь его — обожжёшься. Спёртый, затхлый воздух стал ещё и нестерпимо горячим. Дышать получалось с трудом, Эри на пике жары потеряла сознание. Очухалась только к ночи.

Простонала:

— Пить...

Но пить было нечего. Ни капли воды, уже много часов. А дальше будет хуже, это Серый отчётливо понимал. Но отвечать Эри старался небрежно, это у него пока получалось:

— С чего ты взяла, что трое суток?

— По биологии проходили.

— Фигню вы проходили, — решительно отмёл Серый. — Это зависит от климатических условий, во-первых, и от состояния организма и его активности, во-вторых. Если, например, больной старик бредёт по пустыне в жару, это не то же самое, что здоровый парень лежит в тенёчке, при комфортных двадцати градусах — вот, как мы с тобой сейчас. — Ранним утром, до наступления дневной жары, ага. Но об этом лучше не думать. — Старик, может, и трёх суток не продержится, а парень при удачном раскладе все десять выдержать может. Ну и не забывай, что учебники у вас в Бункере старые. Люди ведь сейчас совсем другие, возможностей у организма больше. Отец даже сравнительную таблицу сделать пытался, какими люди были раньше и какими стали сейчас.

— И? — без интереса обронила Эри.

— Что? — не понял Серый.

— Сделал?

— Не, бросил. — Серый вздохнул. — Некогда ему.

Он решил, что пофиг, о чём трепаться, лишь бы отвлечь девчонку. Расшевелить хоть как-то. Болтать всегда хорошо умел, вот только «всегда» у него язык нормально ворочался. А сейчас, казалось, распух, да и в горло как будто песка сыпанули.

— До хрена такого, на самом деле, что отец начинал, но бросал, потому что приходилось другое что-то делать. Бывало такое, что за ним гонцы и от Германа, и с других посёлков даже среди дня приезжали. Я, когда мелкий был, не соображал ещё толком, обижался. Наобещает с утра, что вечером, как проснёмся, на рыбалку вместе пойдём, или на мельницу, или ещё куда. Вечером встанешь — а его уж и след простыл. Лара говорит, днём ускакал, где-то там случилось чего-то. Когда вернётся, чёрт его знает. Ну, и коню понятно, что когда вернётся, не до рыбалки ему будет... В общем, времени у него вечно ни на что не хватает. И потом, у нас приборов нужных нет, другого разного. Да и помогать отцу особо некому. На меня надеялся, что тоже в науку ударюсь, а мне до его мозгов как до звезды. Только и умею, что языком чесать.

Эри меланхолично кивала. Спросила вдруг:

— А Лара — это ведь жена Кирилла, да?

— Да.

— А почему он живет с ней, а не с твоей мамой?

— Потому что Лару он любит. — Серый повторил слова Кирилла. По детству сам не понимал, почему. Отец, как сумел, постарался объяснить. — А с матерью у него... ну, никто ж не знал тогда, что вакцина уже действует, и я могу появиться. Джек ведь тоже не знал, иначе и тебя бы не было.

Лицо Эри, до сих пор-то будто не живое, после этих слов вовсе потухло.

— Лучше бы не было, — глухо проговорила она. И уткнулась лбом в колени.

— Прекрати! — Серый толкнул девчонку плечом. — Передохнула? Выспалась? Всё, давай верёвки развязывать.

— Мы уже сто раз пытались. — Эри дёрнулась — видимо, снова забыв, что так просто отмахнуться от Серого не сможет. — Отстань.

Не сто раз, конечно — это бункерная загнула, но десятка три попыток было. Поначалу, усевшись спинами друг к другу, они пытались нащупать узлы на запястьях пальцами. Потом, потерпев фиаско — зубами. Не получалось. Но Серый не терял надежды — не помирать же тут, в самом деле!

Он подозревал, что бетонная коробка, в которую притащил их Шаман, находится в мёртвом посёлке на другой стороне горной реки — там, по словам Виссариона, с до того как всё случилось никто не жил. И теперь этот гад попросту выжидает, когда они с Эри сдохнут. Если Шаман читал те же учебники, что и бункерная, значит, думает, что это случится суток через трое-четверо. То есть, получается, Шаман точно знает, что время в запасе у него есть, подмога не явится. Отец, Мрак, люди из посёлка — никто сюда так быстро не придёт.

Выходит, Шаман сбежал, когда Кирилл и Мрак почти добрались до дома — иначе они бы бросились вдогонку, на юге Шаман был Кириллу нужен. Видать, урод уже возле самого дома утёк. А ещё отец уверен, что Джек по-прежнему с ними. Что они держатся вместе, что никакой Шаман им не страшен — Кирилл ведь даже не знает о гибели Ангелины! О том, что Джеку пришлось уйти хрен знает куда, что всё здесь завертелось и сплелось в такой клубок — нарочно не закрутишь. Что Шаман, узнав о смерти своей бабы, поехал крышей окончательно. Отец спокойно собирает передовой отряд, а это минимум недели три.

Ладно, — со злостью подумал Серый. Ждёшь, пока подохнем? Жди! Главное, не мешай.

— Поворачивайся ко мне, — приказал он Эри. — Попробую ещё раз зубами.

***

В этот раз Эри вырубилась раньше, чем вчера, по ощущениям, самая жара ещё даже не настала. А через час уже и Серый бросил попытки освободиться — бесполезно, слишком душно. Мозг плавился от жары и жажды, перед глазами плыло. Серый вдруг понял, что даже потеть перестал, нечем.

Эри давно уже не разговаривала. Дышала тяжело, глаза еле открывала. А потом вовсе перестала открывать. Снова, как вчера, затихла и не двигалась.

Серый, не с первой попытки, сумел подбородком приподнять ей веки. Увидел, что глаза у девчонки закатились. Сознание потеряла... Может, и к лучшему. Наступит вечер, станет полегче — очухается.

Мысль о том, что чёрт его знает, как оно на самом деле лучше, о том, что Эри может и не очнуться, а просто угаснуть — так же тихо, как вырубилась, Серый гнал от себя, как только мог. Сильнее всего угнетало то, что выхода из страшной душегубки он не видел.

Они с Эри перепробовали все попытки нащупать узлы. Не получалось. Шаман упрятал концы верёвок так, что подцепить не выходило ни пальцами, ни зубами.

А пальцы всё больше слабели. А пересохшие, растрескавшиеся и кровоточащие от трения о верёвки губы и дёсны слиплись в единый, мерзко саднящий комок...

— Чтоб ты сдох, тварь, — с ненавистью глядя перед собой, прошептал Серый.

Шаман, стоящий к нему спиной, обернулся. Взметнул полами плаща.

— Я предлагал тебе напиток. — В руках урода появилась чаша, та самая, из которой пытался напоить Эри.

Шаман наклонил чашу. Из неё полилась вода.

Сначала тонким ручейком, а потом — разливаясь всё шире и шире. Скоро поток стал полноводной рекой.

Фигура Шамана потекла, размылась, растворилась в потоке. И не осталось ничего, кроме воды. Серый припал к ней иссохшими губами.

Пить. Пить!

Его окружала вода — но напиться Серый не мог. Он барахтался, хватал воду жадными глотками, но не получалось ухватить ни капли. Вода текла мимо, превращаясь в жаркий, обжигающий воздух. А вдали хохотал Шаман.

— Я предлагал тебе напиток!

Предлагал напиток!..

Предлагал!..

Полы плаща взметнулись. Серый понял, что вместо воды его окружает удушливый смрад. Ещё немного, и задохнётся.

Он забился, заорал — что было мочи, надрывая пересохшее горло. И проснулся от собственного крика.

Сердце в груди колотилось, как бешеное. За окошком стемнело. Рядом с Серым ничком лежала Эри.

Уже вечер. А может, и ночь. Это сколько ж часов он провалялся?.. Серый придвинулся к Эри — поняв вдруг, как сильно ослаб. Движение, на которое три ночи назад ушла бы доля секунды, сейчас стоило нескольких тяжёлых, дёрганых попыток. Серый приблизил лицо к лицу Эри, прижался щекой к её шее. Замер.

Хрипло выдохнул — жилка на шее слабо, но билась. Жива девчонка. Пока ещё жива...

— Э-эй!

Серый вздрогнул. Опять глюки? Опять он слышит то, чего нет?

— Э-эй!

Нет. Не кажется. Снаружи, за стенами бетонной коробки, кричали. Устало, отчаянно — так аукают люди, давно заблудившиеся в лесу.

Что это? — судорожно соображал Серый. Снова фокусы Шамана? Но зачем ему орать?

Потерял кого-то? Вряд ли. Кого он может сюда привести? Да и голос не Шамана. Вообще не взрослого человека... Пофиг. Кто бы ни был, хоть чёрт с рогами — хуже им с Эри уже не будет.

— Э-эй! — отозвался Серый. Понял, что вместо крика получается натужный хрип. Откашлялся и заорал снова — громко, как мог: — Э-э-эй!!!

Собственный голос узнал с трудом. А ведь прошло всего-то двое суток... Повторил с нарастающей злостью, вкладывая в крик все оставшиеся силы:

— Э-э-эй!

И по донёсшемуся ответу понял, что человек определил, в какую сторону двигаться. Голос приближался. Пять минут спустя в металлическую дверь заколотили.

— Серый! Вы тут?

Серый узнал Виссариона.

— Тут. — Вместо ответа снова получился хрип. Серый попробовал откашляться.

— Уф-ф! — обрадовался Виссарион. — А я искал, искал! Я...

— Погоди, — оборвал Серый. — Ты дверь открыть можешь?

Снаружи донеслись звуки — Виссарион подёргал дверь. Потом разочарованное:

— Не-а. Тут замок висит.

— Так открой замок!

— Чем? У меня ключа нету.

Серый не выругался, сдержался. Сообразил, что последнее, чему могли обучать детей в южных посёлках, так это навыку открывания замков без ключа. Их-то с Мраком Джек с детства натаскивал. Приговаривая, что сейчас, понятное дело, завалы и вполовину не такие богатые, какими были, но если хорошенько поискать, то до сих пор есть чем поживиться. И вот тут преимущество человека, имеющего при себе отмычку или полезный навык её изготовления из любого подручного материала, очевидно. Потому что до того как всё случилось магазины, склады и квартиры принято было запирать. На виду валялось то, что задаром никому не нужно, а то, что могло пригодиться, в большинстве случаев оказывалось под замками — если тебя, конечно, не опередили другие счастливчики.

«До того как всё случилось это называлось „взлом“», — сообщил как-то Джеку Кирилл, недовольно наблюдая за очередной тренировкой Серого и Мрака.

«До того как всё случилось тридцать лет назад закончилось, — отмахнулся Джек. — Не возьмёшь чужого — не будет своего».

Сейчас Серый мог лишь зубами скрежетать от злости, что с другой стороны двери стоит не он сам. Виссарион замок не откроет. Надо что-то придумать. Что-то наверняка можно придумать... Только для начала нужно, чтобы мозги заворочались. Сейчас кажется, что вместо них — клейкая горячая каша. А во рту пересохло так, что язык еле шевелится.

— Принеси воды, — попросил Серый.

— Зачем? — удивился Виссарион.

— Ты дурак? — вырвалось у Серого. — Пить хочу! Бункерная вообще без сознания. Шаман нас как запер здесь, с тех пор не приходил.

— Шаман сказал Ариадне, что вы ушли, — потерянно пробормотал Виссарион. — Уж две ночи как.

Серый криво ухмыльнулся.

— Даже не сомневаюсь. — Напомнил: — Воды!

— Да-да, — подхватился Виссарион. — Сейчас, если колодец не пересох... Чем набрать-то, найду.

— Колодец? — насторожился Серый. — Мы что, в посёлке?

— В нежилом. Который на той стороне. Я ещё думаю, и где Шаман плащ намочил? Дождей неделю не было, а у него весь низ мокрый. А потом вдруг сообразил, что это он, наверное, вброд ходил через речку. Ну, и побежал сюда.

— Он тебя не видел?

— Не. Я потихоньку выбрался, никто не видал. Да ему и не до меня сейчас.

— Потихоньку — и орал тут во всю глотку?

— Дак, а как бы ещё-то вас нашёл? Я и так уж бегал, бегал... Домов вокруг — вона сколько. Да ты не переживай. На этой стороне хоть оборись, у нас ничего не слышно. Река шумит.

И то верно. Стремительный поток глушил любые звуки.

— Из колодца воду не бери, — сказал Серый.

— Почему?

— Не бери, и всё! В речке зачерпни. — Серый вдруг вспомнил отравленный колодец в мёртвом посёлке.

С Шамана станется и здесь всё потравить. А с воды из горной реки пока ещё никто не помирал.

— Ну... ладно.

Стало тихо: Виссарион ушёл.

Серый подполз к Эри. Снова нащупал щекой пульс. И похолодел — показалось, что не бьётся.