Дети Доброты

Глава 17

Мрак

Отец разбудил, как обещал — через два часа. Молча проводил до ворот, открыл створку. Придержал за стремя и серьёзно сказал:

— Вернись. Понял?

Ответить Мрак не сумел, перехватило горло. Кивнул. Тронул поводья и, чуть выехав за ворота, поскакал.

Посёлок Егора он пролетел мимо. Старался вообще нигде не задерживаться и подсчитывал в уме, как скоро сможет догнать Шамана.

Считать у Мрака всегда получалось хорошо, не то что писать. Это Серый быстро насобачился, будто родился с карандашом в руках, любо-дорого глядеть. А Мрак сколько карандашей о бумагу переломал — всё без толку. У него и сами-то руки не такие, как у Серого: здоровые, будто лопаты, только топор да мотыгу в них держать. По-письменному Мрак так и не выучился, только печатные буквы мог выводить. Зато считал не хуже Серого, за счёт его Даша всегда хвалила.

Сейчас Мрак, погоняя коня, прикидывал, на сколько часов больше проезжает за ночь, чем Шаман. Выходило не так уж и паршиво. Ночи по нынешнему времени — чем дальше, тем короче. Полной темноты часов, может, шесть, не больше. По два часа утром и вечером Шаману добавит краденый комбез. Его, конечно, и на дольше бы хватило, но Мрак недаром провёл столько времени бок о бок с Шаманом, повадки урода выучил. Трусливый он, себя любимого беречь привык. Рисковать не станет, время рассчитает с запасом. Стало быть, шесть, да два, да ещё два — итого десять часов у Шамана. А у Мрака... Он бы и двадцать выдержал, сил-то полно, но вот конь под ним — не железный. Загонит, так другой, небось, в кустах не дожидается. То есть, если он до Шамана в ближайшие четыре-пять ночей не доберётся, то коня по любому придётся добывать. Своего оставить, другого взять... где-нибудь. Но это уж на самый крайний случай, так-то по всем расчётам выходило, что догнать получится.

Для днёвки Мрак, помня о наставлениях отца, выбрал мёртвый посёлок — из тех, где после того как всё случилось никто не жил. Какой логикой руководствовались люди больше тридцати лет назад, выбирая для обустройства поселений одни места и обходя стороной другие, сейчас уже некого было спросить. Мрак знал лишь то, что таких, изначально «мёртвых» мест, в округе куда больше, чем жилых, выбирай — не хочу. На карте стояла метка: в посёлке сохранилась водонапорная колонка. Если долго качать проржавевшую рукоять, можно добыть воду.

Мрак напоил коня, наполнил опустевшую флягу. И двинулся к дому, который присмотрел ещё на въезде в посёлок: двухэтажному, с широким дверным проёмом. Сами двери не сохранились, как и стёкла в окнах. По скопившимся на выщербленном каменном крыльце палым листьям, по буйно разросшемуся бурьяну, давно победившему остатки искорёженного асфальта, было ясно, что нога человека не ступала здесь долгие годы. Мрак поднялся по ступеням крыльца вместе с конём.

Из небольшого холла направо и налево расходились коридоры. Краска со стен давно облупилась. Сползла на пол, и без того густо засыпанный мусором. Из мебели сохранилась только странная хреновина навроде шкафа — с рядами длинных кнопок и большой нишей посредине. На некоторых кнопках, если приглядеться, можно было прочитать выцветшие надписи.

«Эспре...о», — разобрал Мрак. «Ла...е». «Капуч...».

Чёрт его знает, что за штука. До того как всё случилось какой только бесполезной ерунды не выдумывали. Мрак попинал хреновину, убедился, что ненадёжная — коня не привяжешь. Подумав, обмотал поводья вокруг торчащей из стены трубы. Из коридоров выбрал правый — ещё с улицы заметил, что одно из окон с этой стороны загорожено фанерой. Вошёл в помещение.

Сдвинутые в угол столы и поломанные стулья, куча тряпок на полу в другом углу. Закопчённый потолок, слежавшееся чёрное пятно, в котором Мрак опознал золу... Много лет назад кто-то так же, как он, искал в этом доме приют. Вряд ли надолго, задневал да ушел.

Мрак брезгливо попинал ногой заскорузлые тряпки. Отбросил в сторону проржавевшие консервные банки, рассохшуюся пластиковую бутылку, ещё какую-то дрянь. Освободив угол, расстелил на полу спальник. Уселся, вытащил из рюкзака съестные припасы. Отрезал полосу вяленого мяса. Привалившись спиной к стене, сжевал её, пару сухарей и запил водой — в ближайшие ночи только этим и предстоит питаться. Поев, встал и подошёл к окну.

Фанерный щит закрывал проём неплотно. Покосился, пропуская в помещение длинный, узкий треугольник света — на улице уже рассвело. Вокруг, как Мрак и ожидал — ни души. Да и кому тут появиться-то, в такое время? Надо было всё же в лесу задневать. Выбрать место посуше, завернуться в спальник — красота! Куда лучше, чем вдыхать застарелую пыль... Но отец велел «шифроваться».

«Непуганые вы, — хмуро проворчал в ответ на возражения он. — Что ты, что Серый. Горя не нюхали — вот и кажется, что вокруг благодать. А я таких, как этот твой Шаман, ещё по детству навидался. Не дурак, поди, сообразит, что догонять будем. И если навстречу никого не пошлёт, то уж точно своим хомячкам велит, чтоб дорогу пасли... В общем, так. Жилые места и приюты обходить — это раз. На дневку вставать так, чтобы ни самого, ни жеребца не видать было — два. Мёртвых посёлков держись, там есть где схорониться. Благо, не зима сейчас, костёр палить не надо».

«То есть, как — не надо? — удивился Мрак. — Вообще, что ли, без костра? Даже воды не вскипятить?»

«А ты хочешь, чтобы к тебе на огонёк гости заглянули? Или дым утаить сумеешь? — Отец досадливо выругался. — Ох, не надо было мне бункерного слушать! „Нечего растить из детей солдат, — передразнил Кирилла он. — Им надо учиться, а не воевать. Все эти твои премудрости скоро вообще уйдут в прошлое...“ Ушли, как же! Теперь вот разжевывай тебе на ходу такое, чему сам с пелёнок учился... Короче — никаких костров! Понял?»

«Да».

«Звезда!.. На днёвку — прячься. А почуешь опасность — вали оттуда вприпрыжку. Сразу, разбираться потом будешь. Нет возможности свалить — стреляй. Не можешь стрелять — бей, уж этому я вас, слава богу, выучил. А главное, за спиной никого не оставляй. Своих у тебя теперь нету. Только враги. Понял?»

Понял... Куда уж понятнее.

Мрак ещё постоял у загороженного фанерой окна, потом вернулся в застеленный спальником угол.

Лёг. Закурил, пуская дым к закопчённому потолку. Сигарета — не костёр, да и нету рядом никого, чтобы дым учуять... Мрак с удивлением подумал, что остался один едва ли не впервые в жизни. Дома к нему неотвязно липли мелкие, а во время работы или отдыха почти не расставался с Серым. Уж по крайней мере, забираться так далеко от дома в одиночку точно не приходилось... Ладно. Как говорит Джек, всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Мрак отвёл себе на сон шесть часов. За это время надо выспаться. Он добил сигарету и затушил окурок о грязный пол.

***

Следующие сутки мало чем отличались от предыдущих. Мрак снова скакал. Объезжал стороной жилые посёлки, выискивал на карте нежилые, где можно пополнить запас воды и напоить коня. Дважды, разглядев вдалеке, что по дороге кто-то движется, сходил с маршрута — это тоже было категорическим требованием отца.

«Не приближайся к людям! Кем бы ни были, они на своей земле. Ты — чужак. И неизвестно что им шибздик в бошки впихнул. Двигай в объезд, целее будешь».

«В объезд» — это, как быстро убедился Мрак, было сильно сказано. Какой там на хрен объезд! Чуть заметная в густом бурьяне тропа, конному — едва пробраться. Пользуют, видать, весной да осенью, когда основную дорогу развозит до непролазной грязи. А как подсохнет, так никому тот объезд в хер не упёрся, вот и зарастает. Ноги бы не переломать коню.

О том, чтобы скакать, тут и речи не было, двигаться приходилось то неспешной рысью, то вовсе шагом. Спал Мрак в эти сутки около пяти часов, а расстояние между собой и Шаманом сократил едва ли на полтора. Этак точно до железки догнать не успеет.

Поднялся он сильно засветло, злой, как чёрт. Перекусил, в седло — и погнал. Скорее, пока не село солнце и на дороге снова не появились люди.

Поначалу везло — за четыре часа отмахал прилично, и ни одной собаки не встретил. Вот бы и дальше так! Сидите по домам, хрен ли вам неймётся... Мрак маленько поводил коня, чтобы остыл, дал напиться, и снова поскакал.

Десяти минут не прошло — выругался. Сглазил. Вдалеке на дороге показалась запряжённая телега.

«Не приближайся», — вспомнились слова отца. И тяжёлый, знаменитый сталкеровский взгляд исподлобья.

Батя — не Кирилл, убеждать не станет. Двинет по шее, рявкнет: «Я кому сказал?!», вот тебе и все убеждения. Батю Мрак привык слушаться, его попробуй не послушайся. Взрослые-то мужики опасались, один Кирилл и мог возразить. Да, по справедливости — и не было никогда такого, чтобы отец не по делу командовал. Но сейчас Мрак вдруг понял, что мысленно спорит.

Сдался он этим «людям» сто лет! Едет себе мужик и едет, никого не трогает. Телега гружёная, даже отсюда видать. На первый взгляд едет не быстро — ну, так ему и вчера казалось, что не быстро. А по факту три часа просвистело, да сто потов с самого Мрака сошло прежде, чем сумел таких же неспешных по объездной обогнать. Три часа! Он мог бы оказаться ближе к Шаману на целых три часа. Но не сделал этого, из-за непонятных батиных страхов. Если пустить сейчас коня галопом, то через десять минут оглянется — уже и не увидит никого. Что возница ему сделает — несущемуся на полном ходу? Сообразить-то, поди, не успеет, кто да что. Если вообще захочет соображать. Это отец привык к тому, что из-за каждого столба по врагу торчит, в его время оно, может, так и было. А с этого мужичонки — ну какой враг? Видно же, что никого не пасёт, уж это Мрак срисовал бы. Мало ли, что везёт и по каким делам едет.

Раздумывать дальше Мрак не стал. Пустил коня галопом. Несмотря на здравые мысли, очко всё-таки сжималось. Кобуру он расстегнул, ладонь держал на рукояти пистолета. Когда возница обернулся, не выдержал — выхватил пистолет из кобуры.

Через секунду понял, что опасности нет. А в следующую секунду почувствовал, что щёки обдало жаром.

Лошадью правила женщина. Пожилая, намного старше отца. На возу, гружёном сеном, сидела ещё одна женщина, помоложе — издали Мрак её не увидел. Скачущего во весь опор всадника обе проводили удивленными взглядами.

А он, проносясь мимо, ругал последними словами и себя, и батю. Дожил, от баб шифруется! Нет уж. Больше никаких объездов. Хватит с него позорища.

Карту Мрак помнил хорошо. Он приближался к посёлку, где зимой они с Серым пытались выменять сухое горючее на спальник и ботинки для Эри. Потом их оттуда погнали выстрелами, а потом за ними увязался тот пацан, Стафка. На обратном пути в этот посёлок Мрак и Кирилл не заезжали, протащили Шамана мимо. Сейчас Мрак, скрепя сердце, прикидывал, где бы ловчее свернуть на объездную дорогу. Рядом с посёлком и впрямь могут оказаться люди, тут отец прав — как и в том, что в его, Мрака, положении лучше на них не нарываться... Да чтоб тебя! Мрак от души выругался.

Впереди снова показалась телега. Снова — гружёная, издали не разглядишь, чем. Сенокос у них, что ли? Так рано вроде... А главное, до удобного съезда на объездную — едва ли километр остался, чуть-чуть не дотянул. И опять уходить, терять время по колдобинам?.. Чтобы ещё от одной бабы спрятаться?.. На хрен.

Мрак пустил коня галопом.

В этот раз возница обернулся быстро — должно быть, сразу, как услышал стук копыт. Крикнул что-то, Мрак не разобрал. А в следующий момент оказалось, что и этот возница не один. Из телеги резко поднялась ещё одна фигура — до сих пор человек, наверное, лежал. Выпрямился. Подобрался.

В следующую секунду Мрак, повинуясь чему-то неосознанному, раньше, чем понял, зачем это делает, дёрнул поводья. Увёл коня в сторону. Это его и спасло — с телеги грохнул выстрел. Пуля, которая должна была достаться Мраку, попала в шею коню. А мужчина на телеге быстро перезарядил охотничью винтовку с обрезанным стволом.

Мрак выпрыгнул из седла раньше, чем раненный, ополоумевший от грохота и боли конь взбесился и понёс. Быстро откатился к краю дороги, в канаву — повезло, что нашлось хоть такое укрытие. Тот, в телеге, снова выстрелил, но по движущейся цели не попал.

Мрак осторожно выглянул. Увидел, что неожиданный противник тоже даром времени не теряет — соскочил с телеги и спрятался за неё. Он, похоже, отлично знал, что делать. К такому не подберёшься, это тебе не баба на возу... Снова выстрел. Мимо, но совсем рядом. Если оставаться здесь, рано или поздно противник не промажет. Уходить?

Своего коня Мрак из укрытия видел, тот ускакал недалеко. Рухнул и уже затих. Ожидаемо, конечно: Мрак мысленно попрощался с ним, ещё когда выскочил из седла, ясно было, что с таким ранением жеребцу не выжить. Жаль, конечно, но ещё больше жаль рюкзака, притороченного к седлу. В рюкзаке — вся жизнь, далеко без него не уйти. Но и подобраться к рюкзаку, не нарвавшись на пулю, шансов нет...

Или всё-таки есть? — быстро думал Мрак. Обрез — это обрез, он одиночными бьёт, и перезаряжать долго. А у него в руке — глок, отцовский подарок, скорострельность намного выше. Если у второго мужика оружия нет — а его, похоже, нет... Блин! Выстрел. В этот раз комком земли от ударившей рядом пули Мраку залепило глаз. Чуть-чуть бы ближе — и... Всё. Больше ждать нельзя.

Мрак сильным рывком выбросил себя из канавы. Мгновением раньше перевёл пистолет в автоматический режим. И рванул со всех ног — приближаясь к телеге и вместе с тем смещаясь в сторону, так, чтобы поймать противника в прицел.

Выстрелить мужик успел. Щёку Мрака обожгло болью, но в этот момент он уже стрелял сам, полоснул очередью. Противник упал. Убит. Мрак бросился ко второму, вознице. Этот был без огнестрельного оружия, и явно не такой опытный, как первый. Он попятился, выставив перед собой охотничий нож.

По-дурацки крикнул:

— Не подходи!

— Не буду, — пообещал Мрак. И ударил — ногой, снизу, выбивая нож.

Бросился на противника, повалил. Придавил локтем шею.

С удивлением увидел, как над бровью побледневшего со страху мужика растеклась капля крови. И ещё одна. И ещё... В запале не сразу сообразил, что это его собственная кровь, каплет с оцарапанной пулей щеки. Дёрнулся было — вытереть щёку о плечо, но вспомнил, что так нельзя, заразу занесёшь. Резко спросил:

— Вы кто такие?