Орден геноцида-4. Демоны внутри

Глава 8

Созданное на земле построение — это лишь часть куда большей схемы, значительная часть которой существовала в нематериальном виде. Для простоты и наглядности такие магические конструкты часто делали видимыми, но я такие костыли считал излишними — да, меньше держать в уме, но приходится тратить энергию на визуализацию. А энергии много не бывает. Я и так сейчас не только щедро расходовал накопленное во внутреннем резерве, но и активно тянул её из окружающего мира. Мизер, конечно, но к чему пренебрегать даже такой мелочью?

А вот произносимыми вслух заклинаниями и жестами я не пренебрегал — не настолько уж я силён в магии, чтобы исключительно всё представить в собственном разуме. А так можно вслух проговаривать последовательность действий, а жестами корректировать работу схемы магического заклинания.

Я активно вливал энергию в построение, постепенно подключая один элемент за другим и отключая сыгравшие свою роль. В основе экзорцизма лежит та же самая магия, что и в любой другой колдовской дисциплине, так что ничего принципиального чуждого делать не приходилось. В конце-концов, почти вся магия Старого Света основывается на системе Атлантиды и Арктиды — схемы, построения, алгоритмы действия…

Первый этап — просто накопить нужное количество энергии в гексаграмме, а требовалось её куда больше, чем я мог дать. В былые времена этот вопрос бы решили путём сжигания Праха или хотя бы пороха, ну или принесением жертвы: десятка свиней или пары рабов — это уже так, нюансы. Но я предпочёл воспользоваться каскадно-резонансным усилением напряжения — вещь из арсенала экзорцистов, между прочим. Но применимая, по сути, только в таких вот обрядах…

Следующий этап — это направить накопленную энергию вглубь земли, постепенно смыкая воображаемые плоскости и отсекая канал потусторонней силы.

Пока что всё шло хорошо… Даже слишком хорошо. Хотя, может, это у меня просто под старость лет паранойя начинает разыгрываться?

А, нет. Не паранойя.

Как только я попытался сомкнуть под землёй сотканные из магии режущие плоскости, то будто бы с разбега врезался в стену, натолкнувшись на неизвестную преграду. Точнее, не преграду, а защиту…

Защиту?

— Конрад?.. — Вилли первой поняла — что-то пошло не так.

— Спокойно, — сквозь зубы процедил я. — Сейчас попробую…

Я усилил нажим, вливая всё больше и больше энергии в схему, усиливая нажим и давление.

Получилось стабилизировать схему, но вот дальше продвинуться не получалось, хоть ты тресни — как будто пытаешься обычными ножницами гвозди перекусить…

Пришлось пустить в ход один из запасных вариантов.

Достал из подсумка на поясе горсть гвоздей и швырнул их в могилу. Они словно бы ударились о невидимый барьер, рассыпались кругом, зависнув в воздухе, а затем вонзились в землю.

Могильный холм тряхнуло, когда гвозди глубоко вошли в землю, выбросив фонтанчики земли.

Дело сразу же пошло легче. Резкий рывок, и секущие плоскости сомкнулись, перебивая питающий канал потусторонней силы.

Я выждал некоторое время, проверяя — стабилизировалась ли система и не рванёт ли, если её отпустить… Вроде держится, вроде надёжно. Значит можно потихоньку выпускать запертую в гексаграмме злую силу.

Взвыл ледяной ветер. Свечи в углах гексаграммы вспыхнули словно факелы и так и остались гореть, будто бы Неугасимые огни Демавенда. Ладан в лампадках пошёл волнами из иголок, превращаясь в ферромагическую жидкость. Трава вокруг могилы начала стремительно жухнуть и чернеть, расходясь гибельным кольцом. Упала на землю кривая ветка дуба, попавшая в этот расширяющийся круг, начав распадаться в пепел. И даже в небе над холмом начала собираться воронка из чёрных туч.

Гибельная волна дошла до круга, в который была вписана гексаграмма, и остановилась, сдержанная барьером.

Я выждал несколько минут, пока всё внутри круга не превратилось в серый пепел, а затем подхватил лежащую у ног кувалду и шагнул внутрь.

В нос тут же ударило затхлостью и трупной вонью, да и вообще дышать стало тяжело. Я отметил, что ферромагическая жидкость из плошек с ладаном начала взмывать каплями вверх, но это было нормально, это был не Прорыв Той Стороны, просто побочный эффект рассеивания злой силы.

Подошёл к надгробию.

Хорошее надгробие… Для своих целей — хорошее. Пучок медных стержней, залитых бетоном, небось ещё и с примесями всякими интересными — вот и получилась отличная сердцевина, чтобы сконцентрировать, сжать и направить поток злой силы. А поместье сориентировали уже на эту антенну — так что усадьбу можно хоть сто раз чистить, но пока она получает подпитку извне, это всё бесполезно.

Но — хорошего понемногу.

— Изыди, — сказал я, замахиваясь кувалдой и обрушивая удар на бетонный столбик.

Куском чугуна, усиленным магией, можно сделать больше, чем просто куском чугуна, а я усилением не пренебрёг. Так что надгробный столбик разлетелся в крошку, а следом по земле рассыпались зеленоватые от времени медные прутья…

И тут я понял — что-то пошло не так. Что-то я не предусмотрел, чего-то я не понял.

— К бою! — проорал я, отпрыгивая назад и доставая револьвер из кобуры.

Едва успел выскочить за пределы круга — земля под ногами продолжила распадаться в серый прах, и на последних шагах я увяз в этом пепле едва ли не до середины голени.

Конечно, толку от защитного круга теперь немного — граница же нарушена, но лишняя защита всё-таки…

Земля затряслась. Вокруг могилы она и дальше превращалась в прах, а вот в центре наоборот — начала вспучиваться.

Будто бы выталкивая что-то наружу…

Анна и Генрих тут же залегли за пулемёты, Эйла и Эльмира быстро ретировались в тыл, ну а все оставшиеся встали по фронту. Хильда, Вилли, Ольга и отец Павел скинули с плеч оружие и взяли его наизготовку, а я так и остался стоять с кувалдой в левой руке и револьвером в правой.

Пепел впереди пришёл в движение, а затем из него полезли…

Ну да, а чего я ещё ожидал-то?

На нас двинулись десятка два выбеленных скелетов. Человеческих естественно. Хотя, вряд ли изначально у захороненных здесь людей была полная пасть клыков, сильно выдающихся вперёд.

Хильда моментально вскинула к плечу дробовик.

— Стой, — остановил я сестру, а затем спокойно скомандовал. — Пулемёты — огонь.

Тяжёлые винтовочные пули с нескольких саженей — считай что в упор — это вам не комар чихнул. Даже то, что пули не были ни зачарованными, ни серебряными погоды не сделало — чистой мощи хватило, чтобы махом перемолоть всю нежить в слабо шевелящуюся кучу костей. А всего-то потребовалось чуть больше сотни пуль — тридцатка в магазине «мадсена» и девяносто шесть в диске «льюиса».

Земля в центре круга перестала вспучиваться, и наружу показался гроб.

Не просто наскоро сколоченный ящик из досок, а массивный чёрный короб из дуба, украшенный узорами, письменами и обвитый толстой ржавой цепью. Так что внутри явно был кто-то непростой…

— Вилли, гроб! — скомандовал я.

Сестра вскинула магострел…

А вот дальше даже я удивился.

Стоящий на краю поляны болезненного вида кривой дуб просто взял и выдрался из земли. «Шагнул» к могиле, подхватил ветвями гроб за цепь и потащил его прочь!

Мина от удивления аж промахнулась, и магический заряд прошёл мимо, взорвавшись дальше в лесу. Но сестра тут же перезарядила магострел, взяла поправку, прицелилась…

Неожиданно, уходящий прочь дуб подёрнулся маревом, а затем натурально размножился, и вот перед нами предстало уже с полдюжины оживлённых магией деревьев.

Первым среагировал отец Павел, забормотавший то ли молитву, то ли заклинание. Дубы вновь подёрнулись маревом, и снова остался только один. Его тут же охватили полыхающие огнём и свитые в кольца письмена, заставив дуб замереть на месте.

Вилли снова выстрелила.

Из ствола её «маузера» вырвался поток магической энергии, врезавшийся прямо в ствол дуба и расщепив его пополам. Правда, половины тут же зашевелились и начали срастаться обратно, но я уже швырнул в исчадие Той Стороны файербол.

Огненный шар мелькнул и исчез в сердцевине дерева, которое уже успело частично срастись, пока Вилли перезаряжала магострел…

И тут громыхнул взрыв.

Файербол я метнул слегка изменённый — можно сказать, на нём был взрыватель с задержкой, так что сдетонировал он не сразу, а уже в глубине.

Ну, и немного подкрутил ему температуру и мощность по мелочи…

Ствол ожившего дерева разорвала вспышка, заставив его распуститься, будто цветок. Во все стороны полетели горящие ветки и щепа, так что даже пришлось прикрываться щитом.

Чёрный гроб рухнул на землю, звякнув лопнувшей цепью.

Ольга с Хильдой рванули было вперёд, так что пришлось их остановить.

Ну вот куда, а? У нас магия, у нас огнестрельное оружие… Зачем лезть в ближний бой? Проще издали расстрелять.

— Вилли, — сказал я, взводя курок револьвера. — Бей.

И Вилли ударила.

Второй выстрел из магострела разметал в щепки пытающееся восстановиться дерево, хотя вернее было бы сказать — пытающийся восстановиться пень. Но теперь и его не осталось — только кучу горелых веток разбросало по округе. Всё-таки мощь у маузеровского магострела при таких скромных габаритах была впечатляющей — не слабее трёхдюймовой пушки минимум.

— Теперь гроб, — сказал я.

Мина лязгнула затвором и всадила следующий заряд магической энергии прямо в цель.

На удивление — гроб выдержал, только пошёл трещинами и один из его углов разворотило.

Ещё выстрел, и ящик снова выдержал, а его лишь отбросило прочь. Гроб отлетел в кусты вниз по склону и скрылся из поля зрения, хотя и продолжал отчётливо фонить магией в пространстве.

Я почувствовал, что из повреждённого гроба начала сочиться потусторонняя сила — очень много потусторонней силы.

Что именно сейчас происходило — я не понимал, и это дико раздражало. А ещё больше раздражало, что я не знал, как будет лучше действовать — всё-таки всадить в гроб заряд Праха, или сначала окружить его барьером из святой магии, что исключало стрельбу такими мощными зарядами силы. Конечно, в той же Чердыни я предпочитал сначала бить, а потом уже думать, но это было не всегда эффективно и когда-нибудь может мне совсем недобро аукнуться…

Одновременно из разрытой могилы тоже начал подниматься, если так можно сказать, лёгкий «дымок» злой энергии. Вряд ли снова открылся канал, скорее просто начала распространяться накопленная в построении сила. Но сейчас она мало чем сдерживалась и могла причинить неприятности.

Однако, на размышления времени было мало… Да по сути его вообще не было — надо было не размышлять, а действовать.

Мина начала в темпе перезаряжать магострел, что было делом небыстрым — он же был на базе снайперского карабина и обоймой его было не зарядить, только по одному патрону.

— Отец Павел, сможете заняться могилой? — спросил я.

— Сделаем, — кивнул священник. — Сразу всё очистить — вряд ли, но уж запечатать смогу.

— Ольга, Хильда — со мной. Остальные — помогаете преподобному.

Я предпочёл оставить рядом с могилой побольше людей, а с собой взял тех, в чьих способностях был уверен. И Ольга, и Хильда хороши и в ближнем бою, и в дальнем — это хорошо, потому что неизвестно что нас ждёт.

Да и смысл идти всей толпой? Надо и за другим источником потусторонней силы приглядеть и разобраться, да и если будет много людей, то просто может возникнуть лишняя суматоха. Не очень хочется получить пулю или заклинание от своего же, просто потому что кто-то не учёл линию огня — свою или чужую.

Сестра и принцесса последовали со мной без колебаний.

Через поляну, заваленную пеплом и костями, мы, конечно, не пошли, а рванули по краю леса. Какой-никакой, а защитный круг ещё держался — всё-таки построение мы рассчитали и сделали на совесть.

Найти гроб труда не составило — эта махина пропахала широкую просеку среди деревьев, врезавшись в немаленькую сосну.

Сосна столкновения не пережила. Гроб, в принципе, тоже. Что, нужно сказать радовало — я вот, мягко говоря, охренел, что эта штука умудрилась пережить два прямых попадания из магострела. Даже бронеход бы вряд ли выдержал, а эта дрянь смогла.

Ну ничего. Сейчас разберёмся с ним раз и навсегда. А для начала узнаем — что же спрятано в чёрном ящике…

Но долго выяснять и не пришлось.

Как только мы подошли к превратившемуся в груду деревянных обломков гробу, их моментально разметало, и перед нами предстал оживший мертвец.

Иссохшая чёрно-серая кожа, плотно обтягивающая скелет и остатки плоти; лысая голова и густая серая борода, а главное — горящие голубоватым огнём глаза. Если учесть и то, как резко похолодало вокруг, можно было смело утверждать: мы столкнулись с довольно редкой в наших краях неживой дрянью — драугом.

— Склонись перед мёртвым, — прорычала нежить, не открывая рта.

Глаза драуга сверкнули. В лицо ударил порыв ледяного ветра, и одновременно по нам неплохо так вдарило магией, пригибая к земле. Ольга и Хильда слегка согнулись, но на ногах устояли.

— Да что ты говоришь? — сказал я, вскидывая револьвер и всаживая в драуга серебряную пулю.

Мертвец дёрнулся от попадания и взвыл так, что заныли корни зубов. Нежить обрушила на нас новый удар — очень мощный, из чистой потусторонней силы. Чтобы сдержать такой щитом требовалось быть магом ранга третьего-четвёртого, не меньше…

Я таким магом не был, поэтому не стал блокировать удар, а просто отбил его в сторону — если знать как такое делается, то это не так уж и сложно.

Лес справа от нас моментально проморозило, а затем деревья со звоном разлетелись ледяной щепой.

В следующий момент драуга сбило с ног зарядом картечи.

Хильда с рычанием передёрнула цевьё дробовика, и всадила ещё один заряд, отстрелив нежити правую ногу. Ольга вскинула винтовку и прострелила мертвецу грудь, а затем перед нами из земли рванули вверх ледяные глыбы, создавая стену.

Я швырнул в неё с десяток небольших файерболов. Прогремели взрывы, и во льду выбило кратеры, от которых во все стороны разошлись трещины.

— Ольга, щит! — крикнул я.

Романович поняла меня правильно и не стала пытаться прикрыть нас защитным куполом, а сформировала в левой руке свой воздушный щит и швырнула его вперёд.

Ледяная стена от удара разлетелась вдребезги, и перед нами снова предстал драуг, который пытался встать на ноги… Ну, то есть на одну ногу, опираясь на остатки своего гроба.

Я всадил в нежить ещё несколько пуль, каждая из которых выжигала приличный кусок мёртвой плоти, но драуг, похоже понял, что мне известно его уязвимое место.

На груди мертвеца начала расползаться ледяная броня.

— Сердце! — крикнул я. — Пробейте ему сердце!

Заряд картечи снова опрокинул нежить на спину, и пуля, выпущенной Ольгой из винтовки, прошла мимо.

Ну нет, так не пойдёт. Пора заканчивать с этой тварью… Пока Хильда в азарте не расстреляла всё серебро.

— Не стрелять!

Я выстрелил, усилив пулю огнём, и лежащий на земле драуг вспыхнул, как будто его перед этим керосином облили. Правда, огонь почти сразу же угас, когда от головы до ноги мертвеца прошла волна голубоватого пламени.

Однако, мне хватило этого времени, чтобы одним рывком преодолеть разделяющее нас расстояние.

Мертвец тупо уставился на сдвоенный ствол револьвера, смотрящий ему прямо в рожу…

Выстрел!

Драуг в очередной раз рухнул на спину и снова попытался встать — даже серебро в голове его не прикончило.

— Лежать! — Ольга броском воздушного копья пришпилила мертвеца к земле, будто булавкой жука.

Я засунул револьвер, в котором оставался только картечный заряд, в кобуру и перехватил кувалду обеими руками.

— Какой неугомонный, — сплюнула Хильда, передёргивая цевьё своего «спенсера». — Может ему башку снести?

— Это драуг, с ним надо иначе, — покачал я головой.

— Драуг — это, кажется, арктическая нежить? — спросила Ольга, держа мертвеца на прицеле винтовки. — И как же его убить?

— Драуг — восставший после смерти колдун. У него в груди кусок магического льда, который и обеспечил возрождение. Как и смерть, вообще-то. Именно его и нужно уничтожить.

— Так и чего мы ждём? — воскликнула Хильда, прицеливаясь из дробовика. — Смерть мёртвой твари!

— Да успокойся ты, — я подошёл поближе, примерился и замахнулся кувалдой. — И побереги серебро.