Орден геноцида-4. Демоны внутри

Глава 22

— Хватит трястись, братец, — слегка раздражённо бросил Явор, пока они с братом шли по коридорам Кремля. — Это нас не касается.

— Уверен? — нервно огрызнулся Навор. — Мы вообще-то заключили договор с этим… с Винтером. А ты знаешь, что бывает, когда заключаешь договора с демонами.

— Он не демон.

— Ты каким местом слушал рассказы «грифонов», а? Винтер НЕ ЗНАЕТ — демон он или нет. И это его пугает.

— А ещё его пугает то, что мир нереален, и он боится какую-то тётку. По-моему, у него просто не всё в порядке с головой….

— По-твоему, это должно обнадёживать, а? — прошипел Навор. — Да, у него явно не всё в порядке с головой, но при этом он силён. Чудовищно силён. И злобен. А мы перешли дорогу этому… церберу.

— Мы же вроде бы всё уладили… — поморщился Явор.

— Это ты так думаешь. А Винтер? Ты помнишь клятву, что мы ему принесли?

— Это не клятва верности.

— С демонами вообще никаких клятв заключать нельзя!

— Хватит истерик, брат, — не выдержал Явор. — Вот что ты предлагаешь, а? Клятва связывает нас по рукам и ногам — даже если ты или я захотим что-нибудь… предпринять. Или найти того, кто сможет предпринять — клятва нас убьёт.

— Мы можем пойти в Конгрегацию, — торопливо произнёс Навор.

— И? Что дальше? Ты что — вообще не слушаешь, о чём говорят в Академии? Винтеры в прекрасных отношениях с экзорцистами. И ты предлагаешь пойти к ним и… что? Попросить помощи? Защиты? Подумай сам, брат — кого они предпочтут. Борцов с демонами и чудовищами, у которых уже кое-какая репутация сложилась, или… нас?

— Но нужно же делать хоть что-то! Подумай — Винтер боится, что мир нереален. Но если он думает, что всё вокруг ненастоящее — он может делать что угодно. Он не будет бояться последствий, его ничто не будет сдерживать. Понимаешь? Ты понимаешь⁈ Наверное… Наверное, именно поэтому он оказался так хорош в магии разума. Ну конечно же!..

— Брат, ты перегибаешь, — поморщился Явор. — Хватит уже о…

— Обо мне говорите? — будничным тоном произнёс Конрад Винтер, выходя из-за ближайшего угла.

Страх, внушаемый голосом Винтера, вызывал желание бежать прочь без оглядки… Но бежать было некуда

— Н-нет, — Навор затравленно обернулся по сторонам и побледнел как полотно. — Н-не о вас. Мы говорили об… уроках.

Конрад посмотрел на онейромантов немигающим взглядом демонических алых глаз с вертикальным — как у кошки — зрачком.

— Ты же не стал бы мне врать, верно? — Винтер склонил голову на бок.

Его голос стал безжизненным и, почему-то, очень страшным.

— Н-нет…

Голос Навора дрогнул, и ему пришлось приложить все усилия, чтобы не закричать. Винтер внушал ему совершенно иррациональный и всепоглощающий ужас, от которого выворачивало все внутренности.

— Похоже на ложь, — сказал Конрад и сделал шаг вперёд. — А я не люблю ложь.

Его движения становились все страннее по мере приближения. Он уставился прямо на Спанека, и во взгляде Винтера присутствовало практически хищническое предвкушение — как будто у паука, подбирающегося к мотыльку, застрявшему в паутине.

— Ты ведь знаешь, что я делаю с теми, кто солгал мне? — спросил Конрад.

Он улыбнулся, и улыбка растянула его лицо, как резиновое.

— Я заставляю их поплатиться.

Конрад сильнее склонил голову набок, и раздался неестественный хруст. Винтер начал подходить к Спанекам, а его руки и ноги начали удлиняться и сгибаться совершенно не в тех местах, что у обычных людей.

— Но сначала мы немного… поговорим…

Братья попятились, когда пальцы Конрада начали превращаться в длинные тонкие лезвия, поблёскивающие хирургической сталью…

А в следующий момент из-за угла показался второй Конрад Винтер и без промедлений или колебаний снёс первому Конраду голову с плеч воздушным мечом.

Конрад-первый немедленно распался чёрным дымом, который унёсся прочь.

— Чего стоите? — буркнул Винтер, развеивая заклинание воздушного клинка. — Сходите за кем-нибудь из учителей — у нас опять беглая проекция.

Навор тут же сорвался с места и убежал прочь, оставив брата наедине с Конрадом.

— Я боюсь бронехода, — с вызовом в голосе бросил Спанек, глядя в глаза Винтеру.

— Да ну? — скучным тоном осведомился Заклинатель, чуть склонив голову набок.

— Тебя я не боюсь.

— А следовало бы, — произнёс Конрад, улыбаясь.

Его улыбка всё росла и росла, растягиваясь вширь, обнажая что-то нечеловеческое и хищное…

Явор Спанек заорал…

И проснулся.

И тут же проснулся я.

— Вот же придурки, — пробормотал я. — Мне что теперь — лично их окклюменции учить, что ли? Даже собственные сны уже контролировать не могут…

Захотелось пить.

Поискал глазами графин около кровати, но, во-первых, его там не оказалось, а обнаружился он на тумбочке рядом с кроватью Генриха. А во-вторых, воды в нём не было.

Вот же… томимый жаждой саксонец.

Ну ладно, что ж поделать — пошёл в гостиную, там вода всегда должна быть… Мимоходом глянул на настенные часы — четыре утра почти что. Вот же!.. Онейроманты-недоучки, мать их так и разэтак…

На удивление — в гостиной кто-то уже был.

Длинные серебристо-белые волосы, собранные в простой хвост, очки, куча книг и тетрадей в свете настольной лампы — ну разумеется, кто у нас тут ещё может полуночничать?

— Бессонница? — поинтересовался я, беря стакан и графин с водой, и присаживаясь на диван.

Эйла бросила на меня взгляд. Довольно-таки уставший, недовольный, и я бы даже сказал — слегка обиженный.

— Я не нашла ничего о Меморэсоре, — пожаловалась Валконен.

— А я даже не удивлён.

— Но это же Московская академия магии!

— И что? По-твоему, здесь должны налево и направо разбрасываться знаниями о демонах?

— Предупреждён — значит вооружён, — отрезала Эйла. — Как нам защищаться от сил Той Стороны, если мы о них ничего толком даже не знаем?

— Потому что иногда о них как раз лучше не знать, — вздохнул я. — Ты вот каким местом читала книги по демонологии, а? Ну, взять ту же Арс Гоэтию современного издания. Там же русским по белому написано — имена некоторых высших демонов были запрещены, потому что одно уже знание их имени могло представлять опасность… Не все книги стоит читать, не все имена стоит произносить.

— Значит, Пожиратель памяти как раз из таких?

— А имена некоторых демонов забыли, чтобы ввергнуть их в небытие. И вот Меморэсор как раз из таких — его так долго никто не призывал в наш мир, что была надежда на то, что его имя стёрлось, и он исчез.

— Но Винтеры же о нём помнят.

— Винтеры забыли больше, чем многие помнят, — усмехнулся я. — А ещё — мы не играем с Той Стороной.

— Прям ни разу? — усомнилась Эйла. — За тысячу лет истории вашего клана?

— Ну, чего греха таить — были случаи… Какое же стадо и без паршивой овцы? Мы тоже неидеальны. Но каждый из таких случаев — это чрезвычайная ситуация, которую потом поколениями разбирали. И да — тысяча лет это только когда мы стали Винтерами. На самом деле, наш род куда древнее.

— И намного?

— Минимум ещё на пять веков. У нас остались семейные легенды с тех времён, когда гунны шли от границ Китая к Европе. А наши предки шли вместе с ними.

— А у нас в семье только третье поколение… — позавидовала Эйла. — У бабки магия льда появилась, ну всё и началось.

— Я бы скорее предположил, что не появилась, а пробудилась, — заметил я. — Вы же с сестрой в отца пошли, верно? А тот — в бабку. Так?

— Так, — кивнула Валконен.

— Белые волосы, даже не голубые — синие глаза, сродство к стихии льда. В Финмарке таких как ты — половина, и все числят себя потомками гиперборейцев.

— Да куда уж мне… И откуда ты только всё это знаешь?

— Книжки читал, — рассмеялся я.

— Я тоже.

— Нужные. Редкие. И много.

— Ох уж эта фора древних кланов… — проворчала Эйла.

— Ну, — я пожал плечами. — Не без этого.

Вечно горящий в гостиной камин внезапно ярко вспыхнул, и языки пламени в нём сложились в подобие человеческой головы.

— Лорд Винтер, вас просят пройти в кабинет ректора, — сообщил мне огненный дух.

— Я оденусь и сразу же выдвинусь, — вздохнул я и поднялся с дивана.

На то чтобы привести себя в порядок и добраться до кабинета ректора у меня ушло не более получаса — сказывалась привычка к быстрым сборам.

Я вежливо постучался в дверь кабинета, которая тут же открылась, впуская меня внутрь.

— Господин ректор, — вежливо кивнул я. — Чем могу быть полезен?

— Присаживайтесь, лорд Винтер, — Долгорукий отложил в сторону перо и указал на кресло напротив.

Ректор, как обычно, не спал и сидел над какими-то документами. Ну или писал очередной трактат — в его бумаги я не заглядывал, невежливо это.

Долгорукий замолчал, продолжая что-то записывать, я тоже молчал.

— Должен признать, — наконец произнёс ректор, со вздохом откладывая перо и поднимая на меня взгляд. — Что вы — самые проблемные студенты, что мне только попадались.

— Ваше превосходительство, отмечу, что мы-то как раз не ищем неприятности, — спокойно произнёс я. — Это они сами нас находят.

— Всё время находят? — с иронией уточнил Долгорукий.

— Именно так.

Ещё помолчали.

— Вы же понимаете, лорд Винтер, что ситуация сложилась довольно… непростая?

— Полностью согласен, господин ректор, — оживился я. — Во-первых, в Академию протащили гросватера — нечисть, паразитирующую на страхах. Во-вторых, этот гросватер явно был непростым — его кто-то… доработал, если так можно выразиться. А в-третьих — у нас опять студент, который сотворил какую-то дрянь, но при этом не помнит, как и почему это сделал. Второй Саган, так сказать. И я так предполагаю — у него тоже как будто бы сожрали часть воспоминаний.

— Да, это серьёзно, — кивнул Долгорукий. — Но серьёзно и то, что сейчас как минимум половина студентов Академии обсуждает ваши… страхи, лорд Винтер.

— В этом мире ничего не боятся только дураки и безумцы, — философски заметил я.

— Согласен. Но не каждый боится того, что мир нереален, а он стал демоном.

— Ещё раз отмечу, что тот гросватер явно был… усовершенствован. Что подтверждается тем, что по Кремлю до сих пор бегает несколько остаточных проекций нечисти, пугая студентов… и даже некоторых преподавателей. Чему же тут удивляться, что он не столько страхи показывал, сколько… странные фантазии?

— И тем не менее, — вздохнул Долгорукий. — Я буду вынужден провести в отношении вас расследование.

— Что я не демон? — с улыбкой уточнил я. — Не возражаю. Даже можно сказать — всячески приветствую, хоть кривотолков не будет.

— Кривотолки будут в любом случае, Конрад. Уж очень вы… выделяетесь на фоне остальных.

— И что же в этом плохого?

— Ничего. Но некоторые придерживаются идеи, что выделяющиеся головы гидры нужно рубить.

— Это кто же таких идей-то придерживается? — искренне заинтересовался я.

Долгорукий наградил меня долгим пристальным взглядом.

— Давайте честно, Конрад, — вздохнул ректор. — Вы всего за несколько месяцев нажили себе немало врагов. И ренегаты, и Либрия, и Мазовия… Если б вы только знали, какие интриги вокруг вас закручиваются…

— Ну так просветите же меня, ваше превосходительство. Я вроде бы уже доказал, что умею не только находить вход в сложные ситуации, но и выпутываться из них.

— Хотите начистоту? Хорошо. Не стоит питать иллюзий: вы все стороны заинтересовали не из-за связей или влияния, никто не ищет вашей благосклонности или покровительства. Вас рассматривают исключительно как оружие — мощное и опасное. А что делают с оружием? Им либо стремятся обладать, а если это не получается…

— Его уничтожают, — кивнул я. — Это как раз понятно. Например, мы сорвали планы Либрии в Печоре, а я не считаю, что это просто банда маргиналов-анархистов — их террор кое-кому… выгоден. А если есть выгода, то есть и кукловоды, дёргающие за ниточки. И мы разрушили их планы по дестабилизации одного из княжеств Большого Стола, так что нам это так просто не спустят. Но это также означает, что мы являемся хорошей наживкой, на которую Тайная канцелярия Киева и его союзники смогут ловить противников.

— И что же — вас это устраивает?

— Не скажу, что меня это устраивает, но такова сложившаяся ситуация.

— А что насчёт Мазовии?

— А что насчёт Мазовии? — я пожал плечами. — Насколько я знаю, его высочество Витольд Гедеминович — не дурак, и такой наследник, как Вышеслав, ему и сам не нравился, но… Право первородства, принятое в западных княжествах, да. Поэтому я и весь наш клан можем быть объявлены нежелательными персонами, нас могут пообещать повесить, буде мы окажемся в Мазовии… Но посылать тех же наёмных убийц по наши головы? Сомнительно.

— Вы нанесли удар репутации его дома. И вообще-то раскрыли, что их фамильный Дар имеет уязвимость.

— И, по-вашему, в такой ситуации нужно делать — что? Ещё больше усугублять проблему, переводя это в разряд настоящего кризиса? Ну, в таком случае формулы и схемы… ммм… Золотого резонанса тут же утекут во всем заклятым соседям Мазовии.

— А они могут утечь? — уточнил ректор.

— Лично я против Мазовии ничего не имею. Но если Гедиминовичи захотят враждовать… Ни нам, ни им это не понравится.

— С вами сложно спорить, — усмехнулся Долгорукий. — У вас нескончаемый запас довольно весомых аргументов и острый язык. Мыслите вы явно не как подросток.

Нормально я мыслю. Для военного мага на пятом десятке…

— Разве ж это плохо? Меньше подростковых иллюзий, ближе к реальности… Вы же ректор академии магии, должны знать, как обращаться с самыми разными учениками.

— Друг мой Конрад, — усмехнулся Долгорукий. — Я не педагог, а учёный, лишь волею случая и по просьбе брата занявший этот пост. Мне куда милее и ближе теоретические изыскания, а не дипломатия и вразумление подростков с низким показателем инстинкта самосохранения.

— Сочувствую, — вполне искренне сказал я.

— Благодарю. Но давайте всё-таки подведём некий итог. Итак, клан Винтер в лице вас и ваших сестёр не намерен создавать проблем — всё верно?

— Истинно так, ваше превосходительство. Нам бы спокойно учиться, да с новообретённым имением разобраться, а не в передряги лезть. Но и пускать всё на самотёк я не считаю правильным — этот вот «грифон», что заварил кашу с гросватером…

— Егор Велибеков, — уточнил ректор.

— Значит Велибеков. У него же, я так предполагаю, ровно та же ситуация, что и у исключённого из Академии Сагана. Тот умудрился заблокировать дуэльную площадку и швырялся чёрной магией, этот — пронёс в зеркале гросватера, попытался натравить его на нас… Но всё это — не уровень студента первого или второго курса. И оба ни хрена не помнят, почему это сделали и как смогли всё это провернуть.

— Вы полагаете, Конрад, что всё это дело рук демона? Меморэсора, так?

— Предполагаю, — уточнил я. — Предполагаю, но доподлинно не знаю.

— Это серьёзное обвинение, Конрад, — нахмурился Долгорукий. — Обвинение Академии в некомпетентности. Если даже просто пойдут слухи, что здесь замешаны демоны…

— Ваше превосходительство, я не думаю, что угрожающие репутации нашей Академии слухи — это самое страшное, что может случиться, если демоны внутри её стен. Может, сначала разберёмся с этим?

— Хорошо, — вздохнул Долгорукий. — Я, разумеется, приложу все усилия, чтобы разобраться в этой ситуации… Но и от вас требуется сотрудничество. Вы же согласны на проведение комплексной проверки в ваш адрес?

— Безусловно, — кивнул я.

— Замечу, что там будут присутствовать не только наш общий знакомый отец Марк, но и другие представители Церкви.

— Мне боятся нечего, господин ректор.

— Это радует. Но эту проверку мы раньше, чем на следующей неделе, провести не сможем, а до тех пор вам бы желательно…

— Не мозолить глаз? Понимаю, — произнёс я. — Я бы мог заняться, например, нашей усадьбой…

— Из полицейского управления поступил запрос на оказание содействия в расследовании, — Долгорукий усмехнулся. — Причём, настоятельно просят кого-нибудь из клана Винтер. Как вы смотрите на это?

— Полиция? Ну, пусть будет полиция. Может, у них там опять проблемы с гейстами, а это, так сказать, дело чести для Заклинателей…