Чëрный Выброс: подкритическая реактивность

Диск 2. ТОЛЬКО ПЛОХИЕ НОВОСТИ Фрагмент 1

Рэй материализовался в знакомой до последнего пятнышка на линолеуме прихожей Назаровых, бегло мазнул взглядом по старому пузатому шкафу и календарю с рыжим котиком в цветах. В квартире стояла вязкая недобрая тишина. Звонко тикали большие настенные часы на кухне, почему-то до неестественности громко и отчëтливо. Везде горел свет. Телефонная трубка, не положенная на рычажки, чуть покачивалась, свешиваясь с комода.

— Тоха! — позвал Рэй, — Ты где?

— Тут я! — встрëпанный Чернобыльников вышел из родительской спальни, — Я собаку на лоджии закрывал. А то он воет, а там артефактов звукоизолирующих напихнуто.

— Остальных нету ещё?

— Не пришли, я же тебе первому позвонил, — Тошка подобрал несчастную трубку и злым нервным движением водрузил на место, — Ты это… В комнату проходи! Стоишь, как вышка ЛЭП в поле!

— Я по коммуникатору не особо что понял, — Рэй скинул кроссовки и открыл дверь в тошкино логово, — Блин с плутонием, куртку в школе оставил, ну, да фиг с ней! Говори, короче!

В комнате чернобыльского активити, как всегда, царил невероятный бардак. На незаправленной кровати валялись книжки, смятая вчерашняя "Новгородская правда" и какие-то компьютерные детали. Куча скомканной одежды громоздилась на стульях. Целые монбланы книг, бумаг и какой-то мелочëвки высились на письменном столе, на подоконнике и даже на полу. Довершала картину ярко-красная доска гравискейта, прислонëнная к шкафу. С фотографий на стенах на разгром осуждающе смотрели ликвидаторы последствий чернобыльской аварии.

— Да толком нечего рассказывать, — Антон плюхнулся на кровать и тут же, зашипев от неожиданной боли, вытащил из-под задницы какую-то угловатую запчасть, — Мы со смены утром пришли, чаю попили и легли спать. Ну, в смысле, отец лëг спать, а мне не хотелось, так что я у него в комнате сидел, читал "Час Быка". Потом пошëл в кухню за питьëм, возвращаюсь, а его нету, блин…

— А мать где?

— На дежурстве в больнице, слава Зоне! Я ей пока не звонил, и… И Рэй, поставь какую-нибудь защиту храмовскую. Чтоб мама с меня мысли ни одной не считала. Ну, по крайней мере, пока мы хоть что-нибудь не поймëм!

На Тошку было жалко смотреть. Обычно неутомимо жизнерадостный, сыплющий шуточками, вечно что-то смачно жующий, сейчас он напоминал то ли смертельно больного, то ли к расстрелу приговорëнного. Рэй цеплялся взглядом за улыбающиеся лицо Владимира Правика на светлой стене.

— Думаешь, она ещё ничего не почувствовала?

Тошка дëрнул себя за пуговицу рубашки.

— Скорее всего. У неё ж, сам понимаешь, всегда аврал и завал. Так что, если она что и считывает, то пациентов. Но ты всё равно поставь, для надëжности!

Своих названных родителей — ВИУРа Александра Николаевича и хирурга Тамару Алексеевну Назаровых, Тошка обожал. С самого первого дня знакомства. И с того же первого дня без малейшего смущения звал их папой и мамой, хоть про себя, хоть вслух. У Рэя так же легко говорить про своих долго не получалось, а Дайичи до сих пор прибавлял к тëплым домашним словечкам церемонное "-сан": мама-сан и папа-сан. Как с этим было у Лины, Рэй точно не знал, и не удивился бы, если Фея Озера обращалась к ним " товарищи" и по должностям. Эрик про своих любил говорить "предки".

В общем, Тошка из них пятерых, был, наверное, самым домашним и семейным. Но если отцу Чернобыльников привык без утайки рассказывать и доверять всё, то от матери стремился скрывать даже самые маленькие неприятности — берëг. Признавался, что они у него были только, когда всё плохое уже заканчивалось. ВИУР Назаров был в этом с сыном полностью солидарен, считая, что разгребать проблемы — дело исключительно мужское.

В коридоре послышалась возня, какой-то стук и сдавленное "ой". Похоже, Эрик и Лина вышли из портала менее аккуратно, чем это удалось сделать Рэю.

— Ты ставь! — Тошка улетучился и через минуту вернулся уже в сопровождении Феи Озера и питерского ВВЭР.

— Бельская нас линчует, — вместо приветствия похоронным голосом сообщил Эрик.

— В одиночку никого линчевать невозможно, — не менее мрачно поправила его Лина, — Суд Линча — это всегда групповое действие.

— Мы удрали сразу после Рэя прямо из класса. Представляю, как она там кипит и пузырится до сих пор, — устраиваясь на кровати, Сосновский предусмотрительно убедился в отсутствии под пятой точкой коварных запчастей. Лина уселась на пол, на ковëр и стащила обнимать большого плюшевого медведя, подаренного Чернобыльникову в прошлом году какими-то благодарными октябрятами.

Да хватит, наконец, про Бельскую! — рявкнул Тошка и повторил свой куцый рассказ.

— Пойду ноосферу места посмотрю, — объявила Лина, вставая, — Вряд ли это много даст, но всё-таки…

Рэй привычно последовал за своей принцессой.

Комната родителей Чернобыльникова сияла чистотой. Тамара Алексеевна, как большинство медиков, неаккуратности не выносила. Здесь тоже были портреты ликвидаторов на стенах, Чернобыльников вешал их везде. И самые красивые и любимые фото — как раз над родительским диваном. Рэй рассеянно подобрал с пола "Час Быка" и положил на тумбочку.

Лина забралась с ногами на постель, положила ладони на подушку Назарова и закрыла глаза. Лицо её сделалось отрешëнно-сосредоточенным.

— Никакого насилия не происходило, нет гаснущих следов борьбы, ни физической, ни ментальной… Открывали портал… Прямой пробой пространства с неизвестной координаты… Или малоизвестной, в общем, я её сходу не определю. Очень аккуратное перемещение… Потом закрыли… Собственно, всё! Похоже, Александр Николаевич даже не просыпался.

— И как ты думаешь, кому и зачем это надо?

— Ещё никак не думаю, Рэй. Даже для догадок ещё слишком мало данных. Пока что у нас имеется один-единственный факт: со Светлоярской АЭС очень аккуратно и бережно позаимствовали ведущего инженера. А значить это может всё, что угодно. Даже самое неожиданное.

— А значить это может прежде всего, что у нас в городе защиты дырявые! У всех, кроме рэевских фанатиков, — в дверь спальни всунулась лохматая светло-русая голова Эрика Сосновского, — Лин, там наш самурай явиться благоволил. Говорит, что Александр Николаевич жив точно, и он сейчас попытается его своими методами "зацепить" и обратно вытащить. А мы чтобы шли в кухню и пока не отсвечивали!

— А если у него не получится? — в дверь, отпихнув ВВЭР, просочился похоронно-мрачный Тошка, — Что тогда делать, а?

— В "Эпик" звонить на уши всех ставить, — чуть заметно повысила голос Фея Озера, — А пока что пар не перепроизводи!

Кухня у Назаровых была весëлая. Специально оформленная и обставленная так, чтобы казаться солнечной даже в самый неприветливый день. Оранжевые подушки на диване-уголке, занавески со смешными улыбающимися подсолнухами, жëлтая скатерть, буйство зелени на подоконнике. Сидеть на такой в дрянном настроении, и изнывая от беспокойства, было как-то даже неловко. А вот небо за окном, ставшее низким и совсем пасмурным, обещающее мелкий, невыносимо занудный дождь, общему настрою соответствовало идеально.

Лина поставила чайник, Эрик принялся накрывать на стол. На этой солнечной кухоньке их маленькая компания собиралась едва ли не чаще, чем в школе, и где что лежит, все прекрасно помнили. Тошка безучастно сидел в углу, обхватив руками колени. Дуэтом с закипающим чайником гудел генератор изолирующего поля.

— Почалося, — угрюмо сказал наконец, Эрик, закончив накрывать на стол. Просто, чтобы разрушить противное молчание.

— Всё будет нормально! — со старательной бодростью заверил его Рэй, — Дайичи всегда справлялся. И в этот раз тоже справится!

— Я не о том, народ! — питерский ВВЭР вытащил из вазы печенюшку, — Я о том, что всё это явно не просто так. В смысле, это больше похоже не на случайность, а на начало очередной истории с подвигами, погонями и приключениями.

Тон у Сосновского был унылый. Потому что подвиги и приключения Эрику нравились, что называется, как собаке палка. Любил он веселье, биологию, котиков, красивые машины, покушать и занятия в своей студии брейка. А больше всего — чтобы всё плохое хорошо заканчивалось, не успев толком начаться. Нет, трусом Эрик никогда не был. Но и в герои без крайней необходимости не лез, предпочитая просто спокойно наслаждаться жизнью и никогда никуда не торопиться. За это Рэй с Тошкой прозвали его "Мирным населением", сокращëнно просто "Мирняк". Эрик не протестовал.

— Я повторяю, у нас недостаточно пока ещё осмысленных данных! — Лина постучала ложечкой по краю блюдца, — Так что лично я не участвую в вашем чемпионате по силе воображения.

— Каких тебе ещё данных-банных? — взвился Тошка, — Пусть хоть Третья Мировая война начинается! Но какого лысого МАГАТЭшника она должна начинаться с моего отца, а? Он не сталкер, не военный, не учëный даже! Какого ляду кому-то занадобилось от него?

— Скоро узнаем, — невозмутимость Лины-ИАЭС иногда зашкаливала, становясь просто пугающей. А по мнению лично Чернобыльникова ещё и оскорбительной. Особенно, когда практика показывала, что Фея Озера права, и висеть на люстре действительно не было никакого смысла.

— Ещё с уверенностью можно сказать, что Завершители там рядом не стояли, — попытался Рэй "заземлить" назревающую ссору, — Это что-то совсем новое.

В короткой и жестокой схватке с таинственными Завершителями, пытавшимися уничтожить в позапрошлом году Зону вокруг города Аришмы на планете Вельген, активити участия не принимали. Только торчали, как привязанные, у директора "Эпи-Центра" и взволнованно следили через его аппаратуру, как сражается пришедшее на помощь союзникам Добровольческое Военно-Спасательное Объединение "Закон". Всё тот же Тошка, конечно, попытался удрать на битву, но его поймали и пригрозили на веки вечные запереть на станции под постоянным надзором…

— Ясен стронций, что не Завершители! С ними-то покончено раз и навсегда. Но какого хотя бы примерно рода напасть, Рэй? Хоть что-то начуял?

— Пока что ни хвоста уранового! — он встал, отобрал у ИАЭС заварочник и начал разливать и раздавать всем чай сам.

— А ты сосредоточься получше, — подал голос Эрик, — В ноосфере всегда всё есть. Надо только правильно с ней срезонировать!

— Сосновский, вот если ты такой умный, какого чëрта ты такой бедный? — вскипел Рэй, — Вот сам сядь и напровидь, кастрюля самовблëнная! И тогда я первый скажу, что ты лучший "эфирщик" группы, чтоб тебе турбину отвалить, блин с уранилнитратом!

— Рэй, успокойся, Эрик, сколько раз я тебе говорила, что не стоит бесить РБМК! — рявкнула Лина на обоих сразу.

— А я и не бесю, то-есть, не бешу, — слегка растерянно сказал Эрик, — Я, может, наоборот, поддержать хотел. А он меня кастрюлей обзывает…

— Да уж, поддержал, йодная яма ходячая! Сколько раз говорить, ВВЭР, я ненавижу, когда ты благоглупости цитируешь! Да ещё тоном непререкаемого авторитета!

— Ребята, фон! — прикрикнула Лина, — Только что чистили же тут всё!

— А вот и я! — Дайичи приоткрыл кухонную дверь, — ВИУРа благополучно вернул, он практически в порядке. Я его погрузил пока в исцеляющий сон ненадолго. Выключите поле, а то я войти не могу.

Чернобыльников просиял и едва не снеся чашки, метнулся убирать изоляцию.

— А что у вас? — спросил Дайичи, устраиваясь за столом.

— Как всегда: предполагалось, что чай и аналитика, — укоризненно сказала Фея Озера, — А получились поругачки и фон.

— Фона чуть-чуть, — отмахнулся Рэйден, — А этой скороварке, которая надо мной издевается по жизни, я сейчас собственными руками горло перегрызу!!! Эй! Фукусима-сан!!! Ты там что, ржëшь???

Все уставились на самурая-целителя. Дайичи мелко вибрировал, прикрывая лицо ладонью.

— Гомэннасаи! — простонал он сквозь смех, — Рэй-кун, я, конечно, изначально не русскоязычный и могу ошибаться. Но если я всё-таки не ошибаюсь, у кастрюли не бывает горла. Особенно, горла, которое можно перегрызть собственными руками!

От громового хохота взрогнули висюльки на люстре. И громче всех смеялся Чернобыльников, мгновенно утративший всю мрачность, как только Дайичи сообщил, что с ВИУРом Назаровым всё в порядке. Рэйден ещё пару секунд пытался сверлить Эрика убийственным взглядом, но не выдержал и заржал тоже

По подобному сценарию питерский активити-ВВЭР Эрик Сосновский и светлоярский активити-РБМК Ростислав Майно-Коломенский, цапались по триста восемьдесят раз на дню. Иногда всерьёз, иногда шутливо. Иногда вообще серединка на половинку, полушутя-полусерьëзно. Или просто по привычке. При этом, случись с одним из них что-нибудь по-настоящему плохое, второй, разумеется, на помощь помчался бы первым. Не переставая при этом обзывать пострадавшего бесполезной кипятилкой, страшным сном МАГАТЭ и позором отечественного реакторостроения.

— И всё-таки! — Лина, как всегда, посерьëзнела первой, — Дайичи-сан, какие мысли по поводу происходящего?

— Рано ещё выводы делать, — пожал плечами Дайичи, — Версий, конечно, можно настроить. Но все они будут впоследствии рассыпаны, скорее всего.

— О версиях так не говорят, — поправил японца Эрик, — Версии могут рассыпаться, но не быть рассыпанными.

— А почему?

— Вот тут честно скажу: не знаю. Просто так сложилось. Русский язык вообще, если задуматься, странный.

— Да уж! — Дайичи улыбнулся, — Помните, как я три года назад везде с переводчиком ходил? Пока мне товарищ Костров ретранслятор из своего Ленинграда не привëз…

— Кстати, о товарище Кострове, — спохватился Тошка, — Ему-то всё-таки надо сообщить о происходящем.

— Так иди позвони! — сказал Рэй, — В конце концов, ты тут главный пострадавший.

— Лучше ты! — Антон энергично замотал головой, — И скажи, чтобы он, если сможет, подъехал.

— Ладно, ладно, — Рэйден встал и направился в коридор, — Хотя логичнее было бы, чтобы не я, а всё-таки ты.

Обожаемого всей школой преподавателя ноосфероведения Чернобыльников немного побаивался. И вовсе не потому что Михаил Константинович едко шутил и не скупился на неуды для провинившихся учеников. На шутки, тем более удачные, добродушный Тошка не обижался, а за двойки его никогда не ругали.

Просто на самом деле ноосферолог был не учителем, а чекистом. В звании майора. И преподавать он стал именно потому что так было удобнее всего приглядывать за пятëркой активити и в случае необходимости приходить им на помощь. Перед авторитетом человека из такой серьëзной и даже капельку зловещей организации Тошка помимо воли робел. Хотя, конечно, скорее предпочёл бы сгореть заживо, чем вслух в этом признаться. А вот Рэйден майора боготворил. И сам иногда задумывался, не пойти ли после школы в компетентные органы.

Тошка же ни в какие органы не собирался, он хотел быть пожарным, как его обожаемый Владимир Правик. Ну и, конечно, летать профессионально. И неплохо бы ещё сниматься в комедиях. Разумеется, не бросая ни дежурства на станции, ни, тем более, изучение Зоны и Меридиана. Как он собирается всё это совмещать, чернобыльский РБМК пока не придумал, но не сомневался, что до десятого класса непременно придумает.

— Давайте-ка, ещё раз чайник поставим, — предложил Эрик и сам же первый встал из-за стола — наполнять вышеупомянутый чайник. Дайичи переместился к окну. Лицо у него сделалось задумчивым и каким-то нездешним.

— Кстати, товарищ самурай! — спохватился Эрик, — Данные-данные… Ты же, когда Александра Николаевича вытаскивал, успел что-то разглядеть или хотя бы заметить! Ну, там, где ВИУР был. Вот Лине и на анализ!

— Да ничего я толком не заметил, — Дайичи покачал идеально причëсанной головой, — Я же там буквально пару минут провёл. ВИУРа чуть ли не в объятия — и назад! Он протестовал даже, ну, точнее, пытался, говорил, что у него разговор там важный. Но мне это место показалось угрожающим каким-то, недобрым, так что я кхм…превысил полномочия.

— Значит, сам Александр Николаевич сможет рассказать больше, — чуть улыбнулась Лина, — А кое-кто тут сразу панику пороть…

— А ты бы не порола на моём месте? — вскинулся Тошка, — Впрочем, это же ты! У тебя на глазах котят живьём жри — не шелохнëшься!

— Не шелохнусь, — холодно подтвердила Фея Озера, — Зато придумаю, как прекратить безобразие, пока некоторые тут на кориум исходят от злости.

— Хватит гавкаться, а то у меня дополнительное охлаждение в руках! — Эрик изобразил, что собирается полить Тошку из заварочного чайника, — Кориум — противная штука, его потом захоранивать долго и дорого, у меня таких бабок нет!

— Шуточки у тебя, ВВЭР иногда какие-то буржуйские! — ИАЭС смерила его сердитым взглядом.

— Любой из нас — дитë своей эпохи, ну, то-есть дитя, — Эрик отвесил шутовской поклон, — Это вы тут все советские, а на моей параллели Земли, напоминаю, был две тысячи девятнадцатый год, когда меня в этот ваш Светлояр аномалией втащило. Так что я сам буржуй! Несите рябчиков и ананасы!

Лина отвернулась. Когда она появилась в Светлояре, на её родной параллели год шёл две тысячи десятый. И разговоры про время, текущее в разных мирах по-разному она недолюбливала. Как и несоветские по духу шутки.

— Кстати, а куда запропастился Рэй-кун, — спохватился Дайичи, — Что-то он слишком долго ходит.