Чëрный Выброс: подкритическая реактивность

Диск 1. ЛЕТО КОНЧИЛОСЬ Фрагмент 1

За несколько шагов до ангара сопровождающие его оставили. Залегли в кустах, мгновенно сделавшись невидимыми в путанице алых, бурых и золотых листьев, растворились в игре света и тени. Он не стал оборачиваться.

Несколько раз сжал и разжал кулаки. Шумно втянул пряный, пахнущий близкой осенью воздух. Проверил в нагрудном кармане наличие коммуникатора. И, стараясь по-военному печатать шаг, двинулся вперëд, к здоровенным ржавым воротам.

Левую створку их кто-то заботливо приоткрыл примерно на треть, любой взрослый мужик протиснется, если не в экзоскелете. А ему, выглядящему пятнадцатилетним, невысокому, жилистому, и протискиваться не придëтся. Шагнëт как к себе домой, даже не теряя достоинства. А вот дальше… Что дальше, пока не ясно, но Кориум с Распадом твëрдо верят, что всё получится.

Кориум. По-гиарски это звучит как Ханкиар, красиво, блин! Имя — будто у великого героя из трëхтомника "Легенды и сказания народов мира". Ханкиар удалой гордо мчит по степи освобождать родину от захватчиков, ну, или красавицу от дракона. Конь бежит — земля дрожит, ветер свистит, меч сверкает, и на каждую страничку текста полстраницы примечаний, которые гораздо интереснее самого текста…

Распад тоже звучит неплохо — Этердэн. У всех Воинов Храма — ритуальные имена, как-то связанные с аварией и радиацией. Их получают от наставника в день Посвящения. А как кого звали прежде, больше потом никогда не вспоминают.

Своего странного гостя Храмовники, конечно, переименовывать не стали. Звали так, как он сам в первый день представился — Рэйденом, Рэем. Приносить храмовые обеты по всем правилам ему всё равно не светило, и даже не потому что он чужой и пришлый. Он — это он. Тот, которому одни самому поклоняются, а другие требуют уничтожить как святотатство ходячее. От сторонников второго варианта, кстати, пришлось изрядно побегать.

Зато вместо обетов он сдуру дал одно обещание, которое сейчас приходится выполнять. Точнее, там за дверями придётся. Хорошо, хоть ни разу нигде не ляпнул, что точно сделает, говорил только "могу попробовать". И больше надеялся не на себя, а на исправный коммуникатор, который, если что, сразу отзовëтся голосами более умелых и опытных.

У самых ворот, в шаге от наполнявшей ангар серебристой тьмы пришелец замер. Успокоил дыхание, ещё раз проверил связь, прислушался к ощущениям. Ощущения ничего хорошего не сулили.

Здесь, фактически на пороге её логова, он не просто чувствовал Тварь, он ясно, чëтко и без усилий видел её закрытыми глазами. И она действительно была похожа на цветок. На невероятно огромную розу, окутанную белëсым туманом, переливающуюся всеми оттенками серого, шевелящую лепестками в медленном, завораживающе плавном гипнотическом ритме. Красиво. Именно так её и описывали Воины Храма. Отрывочно и не совсем уверенно, конечно, они ведь Серую Розу видели не телесным, а духовным зрением, а она хорошо умела от него закрываться. С теми же, кто встречал Тварь лично, лучше было вообще ни о чём не говорить. Да и вообще не попадаться им на пути.

Не открывая глаз он сделал ещё шаг, оказавшись ровно на границе темноты и света. Роза ждала. Шевелила мерцающими лепестками. Играла с туманом, заставляя его струйки сплетаться причудливыми изменчивыми узорами.

В туман хотелось войти. К чудовищному цветку — почтительно приблизиться. Вдохнуть его аромат — так пахнут совершенство, вечность и истина. Коснуться призрачных лепестков, помедлить, растягивая в маленькую бесконечность миг мучительно-сладкого предчувствия. И наконец, сделать то, что желаннее и правильнее всего на свете — осторожно раздвигая лепестки руками, достичь сердцевины невероятной Розы и там благоговейно замереть. И пусть она обнимет прохладной мягкостью, наполнит своей силой, очистит от суеты и скверны, сделает частью себя, подарив новую суть. Чудесная Роза совершила это уже для многих и многих, более храбрых и мудрых, и теперь в их душах уже растут свои маленькие Розы, которым однажды тоже дано будет стать великими. Теперь твоя очередь — ласково поёт туман, — Не бойся и не медли.

Роза ждала.

Невыразимо прекрасная, всепреемлющая, готовая поделиться с усталым путником совершенством своего покоя.

Роза ждала. И новый гость сделал шаг в туман. Так же медленно и осторожно, как все прочие до него. Вот только этого пришельца привели сюда те, кто привык называть серое совершенство не Розой, а Тварью. А ещё он отличался от всех остальных, и, кажется, Роза это смутно почувствовала.

Он сам был другим и видел за колышащейся, шепчущей о вечности и покое шелковистой завесой кое-что другое. Точнее, не видел, а знал. Теперь, точно знал, а предполагал ещё раньше, сопоставляя рассказы Воинов Храма со строгими строчками документов "Эпи-Центра". Тайна открывалась просто, чуть ли не до обидного.

На самом деле, не было там, конечно же, никакой Твари и тем более, никакой розы! Аномалия там была! Психоэнергетическая, очень мощная, класса "уник". Сгусток энергии, обладающий, на всеобщее несчастье, собственной хищной волей. Неофициально такого рода штуки в "Эпи-Центре" грубо и точно называют "пожиратель мозгов". Они разные бывают, эта вот — образчик чего-то почти нематериального, невероятная скрутка полей и излучений, генерируемых тончайшей грибницей. И воспринимай её разум как есть — пятно плесени и бледное облачко над ним, вряд ли Твари удалось бы поймать хоть одну жертву. Но Серая Роза, как и все остальные известные науке "пожиратели", умела представать вступившему с ней в контакт мозгу невероятно прекрасной.

К счастью, такого рода гипноз непобедим только для человека, и то не любого. Некоторые, хоть и с огромным трудом, могут сопротивляться, иначе в окрестностях Риенки давно уже не осталось бы никого, кто сохранил личность. Роза излучала постоянно, воздействовала наяву и во сне, постепенно расшатывая несравненные псионические защиты Храмовников. И те, один за одним, становились её рабами. А потом, трепеща от восторга, приходили на поклонение, вряд ли смея подумать, что удостаиваются вдыхать не только аромат благодати, но и взвесь неощутимых мельчайших спор.

Чужаку настолько жалкая судьба не грозила. Сопротивляемость у альтов гораздо выше людской, так что Роза не сумеет убить его или полностью поработить. На этом и строились надежды немногих, оставшихся свободными высших Мастеров Храма. О том что Роза могла его покалечить или просто оказаться всё-таки сильнее, визитëр из другого мира старался не думать. В конце концов, если всё пойдёт совсем плохо, коммуникатор сработает. За его перемещениями следят, вытащить, если что, сумеют. И доделать эту работу сумеют тоже.

Роза ждала. Не подозревая пока, что на этот раз поймала в гипнотические сети охотника, а не жертву. Правда, охотник не чувствовал в себе никакого бесстрашия, весьма сомневался в успехе и вообще забрался сюда только потому что его в буквальном смысле слова умоляли на коленях. Точнее, встав на одно колено, но это общей картины не меняло. Разве что превращало из откровенно противной в тяжеловесно-патетическую.

Роза ждала. Туман пел. Лепестки мерцали. Мальчишка с длинными, до лопаток, тëмными волосами и нервным худым лицом наконец полностью собрался с духом и начал аккуратно пробираться к сердцу чудовищного цветка. Помимо всего прочего, у него была ещё и защита, впечатанная в мозги Расплавом, лучшим псиоником Риенки, но она уже через пять шагов затрещала по швам. И тогда, чтобы проще было не "поплыть", посланник Храма исступлëнно, словно молитву, начал повторять про себя: Обнинская АЭС, ввод в эксплуатацию — июнь тысяча девятьсот пятьдесят четвëртого года, реакторная установка одна, тип — АМ. Белоярская АЭС, ввод в эксплуатацию — апрель тысяча девятьсот шестьдесят четвëртого года, реакторных установок две, тип АМБ, позже — БН, тоже две. Ленинградская АЭС… По мере называния образы станций — стройные трубы, гордые корпуса, опасное металлическое кружево ОРУ, возникали в памяти, и Роза чуть отступала, становилось капельку легче.

До Игналинской АЭС (Ввод в эксплуатацию — декабрь тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, реакторных установок две, тип — РБМК-1500) и до плотной сердцевины цветка он добрался одновременно. И счёл это очень хорошим знаком. План был прост, как амëба, по большому счëту, его и планом-то назвать было совестно. Найти эпицентр аномалии и шарахнуть по нему всеми доступными спектрами жëсткого излучения на предельно возможных величинах. И отчаянно надеяться, что Роза всё-таки не выдержит, это ведь всё-таки своего рода живой организм! Уж что-что, а фонить РБМК-1000 хорошо умеет, к сожалению, доказано Чернобыльской АЭС минимум в одной, а предположительно и в нескольких параллелях Земли. И сейчас он выплеснул всё, что мог — излучение, тепло, электричество.

К счастью, Роза, и вправду, не выдержала. Плотнейший поток частиц, направляемый страхом и ненавистью и приправленный изрядным количеством взбесившейся теплоты, не оставил от грибниц даже пепла. Может быть, какие-то ниточки где-нибудь подальше и уцелели, но выжить самостоятельно, без подпитки из своего центра, они вряд ли смогут. Остаткам хватит теперь и той радиации, которую до сих пор хранит здешняя земля.

Прежде, чем потерять сознание, убийца Розы успел самым краешком восприятия отсечь, как там и сям начинают корчиться в судорогах внезапно оставшиеся в одиночестве её симбионты и радуются верные соратники Расплава. И вызвать телепатически его самого.

Уже следующим вечером его назовут Сияющим Благословенным.