Чëрный Выброс: подкритическая реактивность

Диск 9, фрагмент 3

Двое активити и одна человеческая девушка вместе вышли в коридор. Рэй открыл дверь. Моментально сделалось шумно и тесно, все сразу пытались говорить обо всём сразу, торопя и перебивая друг друга.

— Оксанка, привет, классно выглядишь!

— Сэнед, ты как? Я считал, что тебе плохо было…

— По Иссе что-то новое? А что именно?

— Да вы в ноосферу смотреть дружно разучились внезапно, что ли?

— "Трëха" почему-то сегодня по Александрова не ходит.

— А мы задержались, потому что кота с дерева спасали!

— "Альтаир" — это же не в аномалию Длинный Дом лазить! Как мы туда пройдём?

— Бэ-энячий блок… Вот тебе и псионика!

— А вот и пропустят! Я же уже ходила.

— А кот какого цвета?

— Кто бы только знал, как я хочу жрать!

— Оксановая идея хорошая есть про завод!

— А у Рэюшки, наверно, дефициты тут какие-нибудь…

— Мы бы его сюда принесли, но этот придурок удрал.

— Не удрал бы, если бы Чернобыльников не проворонил!

— Всё-таки давайте говорить по делу! Когда полезем и как?

— Чернобыльников, ты хоть когда-нибудь бываешь не голодный?

— Бэ-энчик, ты должен сказать в "Эпи-Центре", чтобы тебе прекратили этот блок ковырять!

— Да заткнитесь все уже!!! — заорал наконец Рэйден, у которого пошла кругом голова от этой неразберихи, — Давайте все зашли на кухню и будем говорить по очереди и по делу! Как на совещании, а не на базаре!

— Рэй-кун, ты тут, похоже, от урмильского ретранслятора лингвистическими познаниями заразился, — усмехнулся Дайичи, — Но по сути прав.

— Будущая мигрень моя права, — буркнул Рэй, — Пощадите человека, то-есть реактора!

Реактора пощадили минут через пять. Именно столько понадобилось, чтобы те, кому надо раздеться, разделись, галдëж прекратился, очередная порция чаю оказалась разлитой по чашкам — в общем, обстановка стала похожей на вышеупомянутое совещание. Чернобыльников засунулся в холодильник, но ничего дефицитного там не нашлось. Зато обнаружились вчерашние котлеты в количестве, достаточном для небольшой армии. Лина вызвалась наделать с ними бутербродов. Дайичи постучал ручкой по краю стола.

— Давайте действительно сделаем совещание! Сначала обсуждаем дело, причём, если это не сложно, не хором. Рэй-кун, ты в сообщении писал про замечательную идею Оксаны-тян…

Тоже мне "замечательная"! — хмыкнул Тошка, — Мы от забора на пять шагов не успеем отойти, как нас сцапают.

— Я уже объясняла бэ-энчику с Рэем, что не сцапают, — нахмурилась Оксана, — Я там уже не раз бывала и знаю, что говорю!

— Ты бывала, а мы-то нет, — Лина покрутила в пальцах ложечку, — А если и бывали, то днём и на экскурсии. Так что объясни, пожалуйста, всё в подробностях.

— А что обьяснять? — не сдавался Чернобыльников, — Там охраны, наверно, целый полк. Или даже два полка!

— Вовсе не полк, — принялась рассказывать Оксана. Охранники есть на проходной, что естественно, у входов в цеха, ну и плюс патрули ещё ходят. Дальше! Некоторые из цехов по ночам тоже работают, как и медпункт и столовая, но нам туда не надо. Нам надо туда, где КБ и лаборатории, это комплекс зданий за отдельным заборчиком. И ночью там обычно никого нет. Точнее, есть, но сторожат только у входов, по двое на здание. Будем частично идти, а частично телепортироваться.

— А почему не сразу на место не телепортироваться? — резонно спросил Эрик, — Что вы сразу начали партизанский рейд придумывать какой-то?

— ВВЭР, там почти везде локальные защиты против телепортации посторонних лиц, — объяснила Оксана, — Я примерно знаю, где они находятся, а вот как отключить или обойти, я не в курсе.

— Подожди! — Лина оставила в покое ложку, — А если кто-то и ночью работает? Ты же, вроде, сама говорила, что отец твой на заводе иногда ночует.

— Именно что иногда. Это исключение, а не правило. Если кто-то хочет в лаборатории остаться ночью, он заранее заявку на это составляет. И уж папино-то расписание мне точно известно. Выберем ночь, когда у "Монолита" гарантированно никого нет!

— Твой отец, между прочим, не один там работает, там целый отдел, — продолжал упираться Тошка. Раньше Рэй не замечал за ним такой въедливости. Скорее наоборот, вечно расхристанного припятчанина приходилось всё время немножечко пинать за невнимательность к деталям.

— Ну да, отдел. Но все ночные сеансы так или иначе с папкой согласовывают.

— А сигнализация?

— Сигнализацию беру на себя! — сказала Лина, — Я умею чувствовать провода. И незаметно обесточивать приборы, ну, или наоборот, запитывать.

— Да ты что? — округлила глаза Оксана. Всё-таки не до конца ещё привыкла к фокусам и человекообразных реакторов.

— У каждого из нас пятерых, — объяснил Рэй, — есть какая-то выдающаяся способность. Дайичи, вот, лучший в Светлояре телепортист. Может перемещать что угодно откуда угодно и куда угодно, что бы ему не противостояло. Он так Александра Николаевича с Иссы спас. У Лины контроль над электричеством. Хоть с молниями танцевать, хоть весь город усилием воли обесточить. Тошке никакие самые высокие температуры не страшны, он несгораемый. А Эрик к враждебной телепатии невосприимчив вообще никак. Вражеский псионик может лопнуть от натуги, а ВВЭР даже не заметит, что его атаковали.

— А у тебя какая способность?

— Ну-у… Я, вроде как, лучше всех считываю и на Меридиане ориентируюсь. Но это не совсем то.

— Почему не совсем?

— Смотри, Оксан! У остальных четверых их эти вот свойства абсолютны, понимаешь? Это проверяли, много и долго, и в этом убедились. Ребята, каждый в своём, реально лучшие. Непревзойдённые. А я не самый сильный "эфирщик" в городе, а только в команде. У меня получается не всё и не всегда. Значит, по логике, моя особенная способность не в этом, а в чём, я пока не знаю. И никто не знает.

— Может, радиация? — предположила Оксана.

— Не-а. Радиацией любой управлять умеет. И в этом мы на одном уровне.

— Давайте всё-таки вернëмся к делу, — прервал рэевские рассуждения Дайичи, — Получается, мы просто придём к "Альтаиру", перелезем через забор и короткими перебежками до нужного места?

— Ага! Я же расположение тамошних объектов прекрасно знаю! А если случайно на кого-нибудь всё-таки нарвëмся, можно снотворным выстрелить. Я Рэю говорила.

— Инжекторы не проблема, позаимствую у Воинов Храма, — улыбнулся Рейден, — Да и псионику саму по себе тоже никто не отменял.

— Инжекторы, я надеюсь, не понадобятся, — сказал Дайичи, — Всё-таки мы не бандой на грабëж идём. И стрелять ампулами в людей, которые всего лишь выполняют собственную должностную инструкцию, мне не хотелось бы.

Рэй, Сэнед и Оксана одновременно представили себе безупречно аккуратного и столь же безупречно законопослушного японского активити главарëм шайки грабителей и расхохотались.

— Наверняка в исполнении нашего самурая разбой выглядел бы примерно так: он деликатно трогает жертву за рукав и говорит: "Простите, но не будете ли вы любезны подарить нам свои часы, кошелëк и устройство связи?" — предположила Оксана, но тут же испугалась, что шутка вышла не очень и пробормотала "Ой, извини, пожалуйста!"

Фукусима-сан и не подумал обижаться. Он сам иногда посмеивался над собственным слишком примерным поведением. Японец поискал взглядом какую-нибудь бумажку. И обнаружив нужное на подоконнике, мгновенно сочинил:

С большой дороги

Устал и чаю хочу,

Будьте добры кошелëк!

Хокку заканчивалось улыбающийся символической кошачьей мордашкой. Оксана пришла от стишка в буйный восторг и выпросила себе на память.

Просмеявшись, вернулись к обсуждению плана. Он вырисовывался простым, "как два стержня приподнять" и по сути сводился к использованию самых главных сталкерских навыков — скрытности и умения импровизировать. Действительно приехать ночью, преодолеть забор, а дальше — по обстоятельствам. Если обстоятельства окажутся совсем уж невыносимыми, звонить и телепатировать Михаилу Константиновичу, Арсению Никитичу, а лучше обоим сразу. Но заранее ни одному, ни второму не говорить ни словечка. Потому что, ясен плутоний, в восторг от этой авантюры они явно не придут.

Оксане и Рэю отводились самые ответственные роли. Первая должна была выяснить расписание ночных посещений лаборатории и украсть у отца ключи. Второй — собственно, опробовать на себе "Монолит". Получив координаты Иссы и Майтирэна, все разбегаются поодиночке. Если кого-то в ночь операции вызовут на станцию, разумеется, он должен отпроситься. Если всё получится, на следующее утро, добытые не совсем приличным путём координаты приподносятся майору Кострову. Вот тогда он может сколько угодно кипеть и пузыриться от злости и обзывать всю компанию малолетними террористами. Как говорил кто-то в древнем Риме, победителей не судят.

Конечно, в глубине души все, кроме, разве что, совсем уж неопытного в таких вещах бэ-энчика, понимали, что план груб и глуп. Но даже самый плохой план лучше, чем совсем никакого плана. Где-то в таинственной глубине вселенной безжалостный метроном отсчитывает часы, из которых складываются последние дни станции Майтирэн. И по сравнению с этим всё остальное просто не важно.

— Все согласны? — подытожил разговор Дайичи, — Или у кого-то есть ещё, что сказать дополнительно?

Рэй пересëкся взглядом с хмурым Чернобыльниковым, запоздало сообразил, что Тошка не смеялся над стишками и мысленно взвыл. Интуиция прямо-таки заорала, что сейчас будет что-то нехорошее. И подкинет бяку, как всегда в последнее время, однотипничек, чтоб ему все топливные каналы спиральками закрутило! В очередной раз захотелось оказаться где-нибудь на другом краю Меридиана, ну, сколько можно…

Интуиция вопила не зря.

— У меня есть, что сказать дополнительно, Фукусимушка, — Тошка начал выбираться из-за стола, мрачный, как тень собственной аварии, — Весь этот план — полное дерьмо, и лично я ни на какой "Альтаир" не полезу. И вам тоже не рекомендую!

Все вытаращились на него так, будто он за секунду чешуëй с ног до головы покрылся. Сэнед что-то сдавленно пискнул на родном языке и выпустил из пальцев чайную чашку. Та отправилась в коротенький последний полëт на пол, но никто не обратил внимания.

— Чернобыльников! — чужим страшным голосом сказала Лина, — Ты с ума сошёл? Бросишь всех?

— Это не я, это вы с ума сошли! — тошкино лицо скривилось от злости, — Тоже мне, герои-спасатели, авантюристы хреновы, цезий вам в гадолиний! Детишки безмозглые!

— Сам-то очень мозглый? — рявкнул на него Рэй, — Если тебе этот план не нравится, предложи что-нибудь получше!

— И предложу! Получше — это вообще никуда не идти!

— Это почему ещё?

— Потому что, — Чернобыльников шумно вдохнул, набирая в грудь побольше воздуха, — Потому что "Альтаир" — предприятие секретное, а вы туда этого малахольного быстронейтронника тащить собрались. А если он всё-таки шпион? И даже если не шпион — всё равно! Думаете, никто не узнает, что мы туда шастали? Даже, если всё пройдëт как по маслу? Вы представляете, что с нами сделают за то, что без разрешения "Монолит" трогали?

Сэнед крепко до боли вцепился пальцами в рэевское плечо и только поэтому светлоярский активити не полез через стол бить бывшему другу морду. У него в голове сейчас ровно так и промелькнуло — "бывшему другу". Безжалостно ясно, холодно и почему-то почти не жутко от этих ужасных слов. Будто он к ним готовился. Будто привык уже, будто они зрели в нём давно, с того самого спора на солнечной назаровской кухне. Росли, набухали, наливались тяжелой, как свинец, ледяной безнадëжностью. Не смотря на общие усилия их с Тошкой помирить, на шуточки и подчëркнуто небрежные разговоры ни о чём. А сейчас страшные слова только всплыли на поверхность сознания. И лопнули, как нарыв, расплескавшись внутри полынной горечью.

Бывший друг. Всё-таки бывший.

Зона отчуждения…

Нет, морду ему потом надо всё-таки набить. За Сэнеда. Который сидит рядом, беспомощно хлопая глазами, опять такой потерянный, маленький, одинокий. Словно не было всех этих дней, не было смеха, дружбы, домашнего тепла, бесконечного чая, прогулок по дворам, неповторимого словотворчества из ретранслятора. Рэй, Лина, Оксана, Дайичи, ВВЭР, отец, даже Лилька, столько сделали, чтобы бэ-энчик отогрелся, поверил, что ему помогут, и что он не один на свете. А тупица Чернобыльников опять всё ломает!

— М-да, Тошенька, — презрительно протянула ИАЭС, — До сих пор мне не казалось, что ты скотина.

— Я скотина? — взорвался Чернобыльников, — Значит, это я, по-твоему, скотина? Только потому что я вас удержать пытаюсь? Вы что, отупели тут все внезапно и ничего не понимаете? Это же не с физики сбежать и не крысу Заренковой в портфель засунуть. Это — диверсия, уроды вы безъядерные! Самая настоящая!

— Да, с формальной точки зрения именно диверсия, — невозмутимо согласился Дайичи, — Но мы обязаны на неё решиться, если уж не нашли другого способа спасти станцию. Прошёл почти месяц, а никаких данных нет. До сих пор. Поэтому если у тебя их тоже нет, — самурай выделил голосом слово "тоже", — ты заткнëшься и пойдëшь со всеми на "Альтаир". Если у тебя, конечно, есть хоть капля чести.

— Ну ладно, — прошипел Чернобыльников, складывая руки на груди, — Допустим, вы все правы. И Сэнед ни разу не шпион, и Майтирэн мы обязаны любой ценой спасти. Допустим. Но вы подумали головой, как именно мы эту самую аварию будем предотвращать, а? Придём впятером на Иссу в парадной форме с отглаженными галстуками и слëзно попросим "Дяденьки, не взрывайте АЭС, мы всей третьей школой против!". Так, что ли?

— Самое главное — координату добыть! — отрезал Рэй, — Потом сходим на разведку, добудем конкретную информацию. И исходя из неё, начнём действовать.

— Пять, ну, ладно, шесть активити и девочка? Против целой шайки террористов? Смешно!

— У нас есть минимум Храм! — Рэйден прожить однотипника взглядом, — Так что заткнись!

При мысли о том, что кто-нибудь из единоверцев погибнет во время этой операции у Рэя ворочался внутри обледенелый кирпич. Но не говорить же этого Чернобыльникову! Особенно, теперь после всего.

— Храм-хлам! — зло передразнил Антон, — А если у иссовцев оружие какое-нибудь вообще запредельное? Подумай башкой своей, придурок! Если у них экранирование такое совершенное, то и всё остальное тоже наверняка не хуже! В разведку он пойдëт, кретин!

— И что теперь? — мрачно спросила Лина, — Станцию не спасать?

— Да, не спасать! — зло выдохнул Тошка, — Мы не в кинофильме живём, а в реальном мире. А в реальном мире бывают вещи, которые нам не по силам.

— И когда это ты таким рассудительным стать умудрился? — хмыкнула Лина, — Прямо старик столетний замшелый. Про эту Иссу и её оружие ещё вообще ни черта неизвестно, а ты уже паникуешь.

— Я не паникую. Я вас к мозгам призываю. Вот представь: мы добыли координату, сходили на разведку, выяснили, что Майтирэн всё равно обречëн… И ради чего тогда Рэй вляпал нас в уголовщину? Чтобы для новых приятелей побыть хорошим?

Рэйден и так-то злился. Очень злился. А после этих тошкиных слов, чудовищно несправедливых, у него горло перехватило от бешенства. Воздух загустел, отказываясь лезть в лëгкие. Привычная кухня закачалась и поплыла перед глазами.

— Радиация! — сделал страшные глаза Дайичи, — Я уже почти не справляюсь её за вами убирать!

— Плевал я на радиацию! — зарычал Рэй, — И на тебя, Чернобыльников, тем более плевал! И лично ты можешь действительно никуда не идти, трус паршивый!

— Я трус? — вскинулся Антон, — Я по роже тебе дам сейчас, узнаешь, какой я трус!

— А если не трус, тогда что? — ярость туманила разум, Рэю было всё равно, что именно говорить, лишь бы ударить побольнее. Чтобы слова, как нож, чтобы в самое сердце, чтобы наверняка, — То, что я был прав тогда во дворе?

Чернобыльский активити грохнул обоими кулаками по столу. Схватил блюдце, шваркнул об пол. Прошипел почти нечленораздельно:

— Во дворе! А при всех слабо повторить, урод?

И это тоже до ужаса не его, не Тошкино — полный ярости свистящий шëпот, похожий на шипение змеи.

— И повторю! — Рэй упрямо вскинул голову, — Хоть тысячу раз повторю!

— Повтори!

— Хорошо, слушай ещё разик! Ты просто не хочется, чтобы Майтирэн спасали! У тебя был большой ба-бах, значит, пусть и у других будет большой ба-бах! Только давай тогда и ликвидаторов со стенки сними — они-то уж явно ещё одного ба-баха никому не желали!

На секунду обрушилась тишина, в которой, казалось, слышится хруст мироздания, трескаюшегося напополам. Рэй кинул быстрый взгляд на Сэнеда — у бедного бэ-энчика беспомощно приоткрылся рот и глазищи, и так-то большущие, распахнулись на пол-лица. Из левого выползла предательская капля, здоровенная такая.

— А вот ликвидаторов не трогай! — заорал Чернобыльников, — Это тебе перед ними совестно должно быть, а не мне. А знаешь, почему?

— Почему? — Рэй тоже шипел, как рассерженная змея.

— Потому что ликвидаторы, — Антон заговорил отрывисто, будто слова были не слова, а пули, и он вгонял их в Рэя выстрел за выстрелом, — Ликвидаторы. Спасали. Свою землю. Свою, понимаешь? Жизнью для этого рисковали и здоровьем. Мне ли не знать, чем расплатились ликвидаторы? А вот ты этого не знаешь, Светлояр-один! У тебя всё всегда было хорошо! Чудо, уникум, исполкомовский сынок, мальчик-мажор! Тебе всё всегда приносили на блюдечке с голубой каëмочкой! А теперь ты захотел перед новым дружком своим выпендриться, и плевать, что люди погибнут! Главное — что ты выглядишь хорошим, правда? Тебя папочка-председатель по головке погладит и конфеточку даст!

Рэй дышал шумно и тяжело. Снова заверещал счëтчик Гейгера. Рядом ИАЭС явно начала прикидывать, как ей сейчас двигаться, чтобы половчее разнять драку, но Рэй с кулаками не кинулся. Наоборот, успокоил дыхание, соорудил непроницаемое выражение на лице и отступил на шаг назад. Нарочито брезгливо.

— Тебя, Чернобыльников, действительно не стоит никуда тащить! Нам балласт не нужен. Лин, Сэнед, все, пойдëмте в комнату!

— Вам сказать, куда вы можете пойти? — в тон ему поинтересовался Чернобыльников, — Или сами поймëте?

— Радиацию надо убрать, — Лина встала, отряхнула брюки, — Нафонили всё-таки тут.

— Уже помогаю, — Рэй очень старательно изображал спокойствие. В голове крутилась фраза из какого-то старого фильма: "А я говорю тебе, что это плохой театр! Я говорю тебе, что это глупый и злой театр"…

Чернобыльников круто развернулся, плюнул под ноги Сэнеду и пошёл прочь. Хлопнул входной дверью. На тумбочке в коридоре осталась сиротливо лежать его сумка. Издевательски новенькая и яркая, бело-синяя с надписью "Аэрофлот".

— Рэй? — робко спросил Сэнед, — Ты есть какой? И нам куда пойти надо?

Рэйден сел обратно на диван.

— Какой-такой… Сами все понимаете, какой!

Быстронейтронничек виновато опустил голову.

— Из-за меня такое всё, да?

— Не из-за тебя, — тихо, но твëрдо ответил Рэй, — Из-за себя. То-есть из-за меня. То-есть тьфу… Ну, в общем, ты тут не причём!

— Ну, вы, парни, даëте! — вздохнула Лина, залпом допив безнадёжно остывший чай — Боюсь, что теперь вас уже никакой Дайичи не спасёт.

— Значит, нечего спасать! — буркнул Рэй, — Если он действительно так думает.

— Он так не думает. Точно так же, как и ты так не думаешь про его аварию.

Бэ-энчик посунулся к Рэю поближе, прижался, как котëнок. Вид у него был несчастный-пренесчастный.

— Какая разница, кто там что думает, Лин! После такого…

— Не простишь?.

— Может и простил бы. Если бы ему это было хоть сколько-нибудь надо. Только ему не надо.

Небо за окном опять плакало маленьким сереньким дождëм.