Боги мёртвого мира

Глава 23. Грозный командир

— Какого хрена вы тут расселись?

Громоподобный бас разнесся по двору, заставив подпрыгнуть всех в округе, а не только тех, к кому он обращался. Четверо стражей тут же вытянулись по струнке перед гневным взором командира. Остальные же слуги с облегчением выдохнули и поспешили ретироваться: никто не хотел попасть под горячую руку Влатрия.

— Я спрашиваю: какого хрена? Кто вам разрешил отдыхать?

Стражники опешили. Стояли с раскрытыми ртами как дураки, что вполне ожидаемо: перед гневом Влатрия частенько пропадает дар речи.

— Мы просто…

— Просим прощения, фельдмаршал!

Влатрий окинул строгим взглядом стражников перед собой. Начищенные доспехи сверкали на солнце, и приходилось щуриться, чтобы смотреть на них прямо.

— Прощения, мать вашу. Ну-ну. — Он сплюнул под ноги одному из стражей. Плевку не хватило всего пары дюймов, чтобы оказаться на носке его сапога. — Еще раз замечу, как вы тут прохлаждаетесь, вместо того чтобы выполнять свою гребаную работу — пойдете чистить нужники голыми руками. Стоять на гребаных местах — что, мать вашу, может быть проще?

— Да, командир! — почти хором ответили стражи.

Он ведь не шутил, иные за свои проступки действительно отрабатывали по пояс в дерьме. Потом от них воняло несколько дней кряду, и остальные солдаты выгоняли таких неудачников спать в конюшню, пока запах не отобъется.

— Ну и какого хрена вы до сих пор тут? А ну по местам! — взревел Влатрий, и стражи спешно разбежались в разные стороны двора.

Фельдмаршал со злостью одернул жесткий мундир и толкнул створки дверей, а в голове была лишь одна мысль: как же хочется выпить.

Король Рейто-Син созвал очередное собрание, где эти пустоголовые политики решали судьбу континента и мерились своими хуями, вместо того чтобы начать, наконец, действовать. И почему-то фельдмаршал непременно должен был присутствовать на этих собраниях, хотя темы стратегии и организации войск там никого особо не интересовали. Этакая поддержка, воплощенный символ непобедимой олгритской армии — самой большой из ныне существующих. Гениальный стратег, доблестный воин и прочее, это мой человек, а у вас нет такого. Так что главным буду я, Рейто-Син, владыка Олгрита, такой умный и расчетливый.

Влатрий скривился от этих мыслей и едва удержался от очередного плевка на безупречные мраморные плиты дворца. Навстречу шли советники и разномастные лорды, кивали ему в знак приветствия, и ему приходилось кивать в ответ. Голова гудела после ночной пьянки, и разболится еще больше после этого гребаного собрания. Все, что ему сейчас могло помочь, маняще плескалось во фляге под сердцем. Ничтожно мало, а растянуть надо на весь день.

Военачальник поднялся в комнату для совещаний и с удивлением обнаружил, что там уже собрались все шишки. В комнате царило напряжение. Политики наконец скинули свои маски надменности и выглядели растерянно, чего не происходило еще ни на одном собрании. Влатрий окинул присутствующих взглядом: уполномоченные представители нескольких графств и стран, военные советники и даже епископ собственной персоной. Некоторые из них выхаживали по комнате, теребя бороды или плащи, некоторые сбились в группы и оживленно переговаривались, а некоторые стояли молча над столом с картой.

В числе последних оказался и Рейто-Син. Он со своей навощенной бородкой, круглыми очками на курносом носу и с неизменной записной книгой под мышкой буравил взглядом карту. Оторвался от своего занятия на только что вошедшего Влатрия и жестом головы подозвал мужчину к столу. Командир едва не скривился при виде него. Напыщенный чванливый ублюдок.

— Ваше Величество.

Какие бы чувства он не испытывал к монарху, вести себя приходилось подобающе. Должность командира олгритской армии он получил не за одни способности к стратегии: умение целовать нужные зады пробивает дорогу наверх куда быстрее грубой силы. Сначала было сложно, но в последнее время король заметил его талант и всячески благоволил ему, так что Влатрий иной раз позволял себе немного свободы.

— Вижу, все уже в сборе. Что стряслось?

— Плохие новости. Нам сообщили о новой заразной болезни с юга. Она вспыхнула внезапно и затронула несколько деревень графства Болар. Быстро распространяется и быстро убивает. За месяц опустели по меньшей мере семь деревень, это тысячи погибших.

Влатрий на секунду растерялся подобно остальным участникам собрания, его челюсть машинально съехала вниз, но он вовремя опомнился и вернул себе подобающий вид.

— Вот блядь.

Извлек из кармана флягу и сделал большой глоток — вот и повод появился, и момент подходящий. Почувствовал, как обжигающая жидкость спускается вниз, накрывая тело волной тепла.

Король не обратил на его реплику и на алкоголь никакого внимания.

— Беженцы из зараженных поселений пытаются пробраться в города, и кому-то из них это удалось до того, как стало известно о болезни и приняты соответствующие меры. Так что это лишь вопрос времени, когда болезнь захватит крупные города.

— Чума?

— Если это и чума, то какая-то ее новая, не изученная ранее форма. Пока никто не может сказать наверняка. Пошли, прогуляемся.

Рейто-Син направился к выходу, увлекая за собой военачальника. В коридоре они миновали стражей и отошли на безопасное расстояние, достаточное для того, чтобы тайны оставались тайнами.

— План под угрозой. Нужно срочно что-то придумать.

— Если эта болезнь продолжит распространяться, мы не сможем собрать то войско, на которое рассчитывали.

— Что, если северяне передумают наступать, узнав о болезни? — размышлял вслух монарх.

— Каким образом они об этом узнают? У нас перекрыты все сообщения.

— Все известные. Не забывай, что у Бьёркина есть свой теневой дух.

— Проклятые темные создания.

Влатрий отхлебнул еще немного из фляги, нахмурил кустистые седеющие брови. Его постоянно красные щеки создавали впечатление гневного состояния, что было не так уж далеко от истины.

— Даже если Бьёркин узнает о болезни, маловероятно, что он захочет отсидеться у себя за горами и переждать вспышку. Он увидит в этом возможность: их здоровые и крепкие мужики нападут на наше поредевшее ослабленное войско и займут территории, освободившиеся с уходом болезни. Или, того хуже, вытеснят на эти территории нас.

— Если Бьёркин узнает. Вся прелесть теневых духов в том, что никто не сможет догадаться об их присутствии. И мы не узнаем, какой из разговоров ему удалось подслушать. Но, если придерживаться твоей версии, не имеет значения, узнает ли Бьёркин о болезни или нет, это никак не поможет нам оттянуть начало.

— С какой стороны ни посмотри, мы окажемся в полной жопе, если не получится справиться с болезнью.

— Именно так. И, к сожалению, я вижу лишь один способ эффективной борьбы с неизвестной болезнью: обратиться за помощью к Бессмертной.

— Опять? — Влатрий скривился при ее упоминании, а недовольный тон повис уже где-то на грани дозволенного, о чем явственно напомнила сердитая гримаса монарха. Пришлось поубавить тон. — В смысле, вы же знаете мое отношение к темным созданиям, а в особенности к Бессмертным. Никто не знает, что у них на уме, и какие личные мотивы они могут преследовать. Им нельзя доверять.

— Да, я помню, как ты разозлился, когда я решил призвать на помощь Бессмертную. — Рейто-Син укоризненно взглянул в тусклые глаза фельдмаршала, явно намекая, что не забыл о его предыдущем промахе.

— Я просто не верю, что они обладают такими уж особенными силами. И точно не понимаю, чем она может быть полезна нам здесь, на фронте. Это женщина.

Он с таким презрением выплюнул последнее слово, будто оно было синонимом бесполезному куску говна.

— Мне прекрасно известна твоя позиция, — король устало снял очки и принялся тереть стекла шелковым платком, — ты довольно бурно и в красках расписал мне ее еще в тот раз. Но пойми вот что: сколь бы многочисленное и обученное войско у нас ни было, их Бессмертному мы можем противопоставить только нашу Бессмертную.

— Ага. — Влатрий скептически сложил руки на груди и едва удержался от очередного плевка. Да, плевок в данной ситуации выразил бы его мысли по этому поводу гораздо красноречивее всяких слов. — Мы не можем быть уверены, что эти твари не за одно. Мы не можем быть уверены, что она станет помогать именно нам.

Рейто-Син снова устало вздохнул, будто родитель, вынужденный объяснять непреложную истину упрямому чаду.

— Ты же знаешь. Мой Тень сказал, что Бессмертный с Севера заключил соглашение с Бьёркином и помогает ему уже много лет. Конечно, у него есть свои мотивы. А у кого из нас их нет? Все мы хотим вынести из этой войны какую-то выгоду. Дело сейчас не в том, что именно получит Бессмертный, а в том, что с его помощью Бьёркин по щелчку пальцев осуществит задуманное. Если только мы не найдем противовес.

— Все равно мне не нравится эта затея, — проворчал Влатрий как брюзгливый вечно недовольный старик, коим он и являлся. Или, по крайней мере, был близок к этому.

— Тысяча извинений, уважаемый фельдмаршал Влатрий, но уж по этой части позвольте мне решать самому.

Монарх строго глянул на него, не собирается ли своевольный военачальник изречь какую-нибудь очередную дерзость. В голосе проступили стальные нотки и намек на угрозу. Влатрий создал видимость извиняющегося выражения.

— Итак, чтобы не допустить дальнейшего распространения болезни и превращения ее в пандемию, нам придется прибегнуть к помощи Бессмертной.

— Если она согласится помочь.

— Если то, что я знаю о Бессмертных, правда, она согласится помочь. Возможно, она уже начала изучение болезни. Но если что-то пойдет не так, нам понадобится запасной план, разработкой которого ты и займешься. С учетом больших потерь как военной силы, так и снаряжения и запасов провизии.