Боги мёртвого мира

Глава 21. Проклятие Комора

На тарелке уныло блестела яичница из двух яиц. Желтки глядели вверх, будто два круглых глаза на белой физиономии. А по краям поблескивали капельки жира в мерцающем свете нескольких свечей. Сон-Со безрадостно глядел на эту отвратительную рожу, пока его семья неимоверно громко скрежетала приборами по тарелкам. Он воткнул зубчик вилки в правый глаз — желток медленно начал вытекать из порванной оболочки.

Есть не хотелось. Сон-Со весь завтрак просидел, уставившись в тарелку. Желток растекся и перестал двигаться, а мужчина понял, что больше не в силах глядеть на эту уже не рожу. Он с отвращением кинул свои приборы на блюдо и отставил его подальше.

— Уберите это. И налейте вина.

Безымянная служанка тотчас подхватила тарелку с яичницей, а батлер наполнил бокал рубиновой жидкостью.

— Не рановато ли для вина?

Мать, которая сидела напротив него, укоризненно приподняла бровь, а жена обратила к нему свои печальные глаза.

— Нет аппетита?

Сон-Со сделал несколько глотков и ответил алкоголю в своем бокале:

— Нет.

— Ты не заболел? Выглядишь ужасно. Мешки под глазами и нездоровый цвет лица. — Теперь королева нахмурилась, продолжая все так же громко стучать по тарелке. — Надеюсь, это не то, о чем я думаю.

— Не знаю, о чем ты подумала. Я в порядке.

— По тебе не скажешь. Может, лучше тебе вызвать лекаря?

— Нет.

— Не стоит оставлять болезнь на самотек, ведь твоему отцу…

— Сказал же! — Сон-Со стукнул ладонью по столу, а слова вышли резче, чем он планировал. На несколько секунд наступила блаженная тишина, о которой он так мечтал все утро. Мать и жена замерли из-за этого несвойственного Сон-Со поведения.

— Я беспокоюсь о тебе, вот и все. Вполне естественное проявление материнских чувств. А ты все воспринимаешь в штыки.

Мужчина на мгновение устыдился, но у него слишком болела голова, чтобы воспринимать что-либо нормально. Он большими глотками осушил бокал.

— Пойду прогуляюсь.

— Тебя ждать к обеду?

— Надеюсь, ты помнишь о приеме сегодня вечером?

Кронпринц с усилием подавил нарастающее раздражение. Вопрос жены он оставил без ответа.

— Придется тебе самой провести прием, мама. У меня дела.

Он, не оборачиваясь, вышел в коридор и быстрым шагом направился к двери в противоположном конце. Коридор тонул в полумраке. Несколько закопченных фонарей не могли выгнать тьму из углов, и мужчина перебирался от одного светлого пятна к другому, стараясь не смотреть по сторонам.

Уже несколько дней — или недель, время будто остановилось — он жил в постоянном страхе. В тенях ему мерещились силуэты созданий, повсюду преследующие его. На затылке частенько вставали волосы дыбом от ясного ощущения чьего-то взгляда, но когда он оборачивался, невидимый наблюдатель исчезал. По ночам, когда его взгляд падал на окно, он с трепетом ожидал и боялся увидеть там Комора, явившегося по его душу. Просыпался в холодном поту после очередного кошмара, терзающего его каждую ночь. Он приказал заколотить все окна в своей спальне, оставлял на ночь лампы зажженными, но это не помогало избавиться от гнетущего, засевшего в самом сердце ужаса.

Он протянул руку к двери, как вдруг почувствовал знакомый холодок на затылке. Вдоль позвоночника тут же побежали мурашки, вспотели ладони. Он застыл на несколько секунд и медленно повернулся, холодея от мыслей о том, кого может увидеть за спиной.

Никого.

Мгновение мужчина с раскрытыми от ужаса глазами вглядывался во тьму в дальнем конце коридора, затем резко толкнул дверь, желая поскорее покинуть это место.

После того как Сон-Со узнал о проклятии Комора, он потерял покой. День и ночь он рылся в архивах и на всевозможных складах, пытаясь найти хоть какие-то дополнительные сведения. Из-за постоянного напряжения спал урывками или вообще отказывался от сна. Глаза покраснели и воспалились, а на бледном истощенном лице залегли глубокие темные круги. С каждым днем он все больше походил на своего отца. Возможно, поэтому и перестал его навещать. Боялся смотреть в лицо своему будущему.

Проклятие, на которое отец добровольно обрек себя и свою семью, давило на него, словно низкие своды сырой наглухо забитой темницы. Никакого выхода. Отчаяние, граничащее с помешательством. Пока удавалось избегать общения с семьей и придворными, но скоро на изменения в его поведении начнут обращать внимание. На пороге война, и времени на поиски остается все меньше.

Сон-Со брел по очередному коридору, глядя себе под ноги. Он думал об архивах, в которых еще не бывал. О том, почему так непоследовательно велись записи в начале правления его отца. В голову пришла одна идея, которую стоило бы проверить. Он поднялся в спальню короля Сон-Ло, остановившись на мгновение перед дверью, чтобы набраться мужества. Видеть отца ему совсем не хотелось.

В спальне стоял спертый неприятный воздух. Тело короля, обездвиженное, но еще не совсем мертвое, источало слабый запах разложения, от которого тянуло блевать. За полгода на теле короля образовались пролежни, оно начало гнить, как бы за ним ни ухаживали.

В углу за вязанием сидела старая служанка, которая работала во дворце еще при жизни предыдущего короля. К ней-то и пришел Сон-Со в надежде услышать то, что не попало в летописи. Он бросил быстрый поверхностный взгляд на своего отца, испытав при этом смесь жалости, отвращения и страха, и обратился к старухе:

— Ну, как он?

Вопрос был скорее формальным.

— Без изменений, Ваше Высочество, — прошепелявила старуха. С возрастом почти все ее зубы выпали, а губы усохли и обтянули десны.

— Хочу спросить кое-что. Хела, ты помнишь время тридцать лет назад, до того, как мой отец стал королем?

Женщина медленно кивнула.

— Не все, но что-то еще помню…

— У моего отца в тот момент была женщина? Может быть, любовница, от которой он потом отказался?

Хела повернула голову к Сон-Ло и издала какое-то невнятное мычание. Кронпринц сложил руки на груди и облокотился спиной о стену. На лице застыло хмурое брезгливое выражение, но не из-за разговора со служанкой, а из-за запаха в комнате. Он ждал.

— Дайте-ка подумать…

— Говори все как есть. Если раньше это и была тайна, то сейчас нет смысла держать все в секрете.

— Ваш отец старался не афишировать свои похождения. Во дворец он точно никого не водил, это я помню. Что до коронации, что после, он помнил о том, как важно сохранить лицо. Особенно учитывая, что придворные говорили о нем в тот год. — Старуха перевела влажный взгляд с короля на его сына. — Но я также помню, что Его Величество периодически уезжал ночевать в дом семьи, который на Длинных Рядах. А через год после коронации перестал туда ездить.

— Ты думаешь, в этом доме могла жить его любовница?

— Практически уверена, что она притворялась одной из служанок, чтобы его противники ничего не заподозрили. Это старая практика, так делают многие политики.

— Но ты сама не видела эту женщину?

— Нет, я не бывала на Длинных Рядах. Позвольте спросить, зачем вам это? Прошло уже столько лет.

Сон-Со на секунду задумался, посвящать ли старуху в цели своих поисков. Рассудил, что от полуправды хуже не будет.

— Я пытаюсь выяснить, есть ли у короля бастарды.

— А-а, понимаю. Что ж, я об этом не слышала. Но ежели вы хотите узнать, кого навещал король, спросите Брикли.

— Наш мажордом? Едва ли он был способен в то время служить во дворце.

— Нет-нет, не Брикли-младшего, а его отца, прежнего мажордома. Брикли-старший иногда сопровождал вашего отца в поездках.

— Хорошо. Почему я сразу об этом не подумал… И где мне его найти?

— Полагаю, сейчас он проводит свои дни в саду. Он часто говорил об этом раньше, в молодости.

— Ясно. Спасибо за помощь, Хела. И спасибо за то, что приглядываешь за ним. — Он кивнул, не глядя в сторону отцовской кровати.

Хела склонила голову в поклоне.

— Это моя работа, Ваше Высочество.

Мужчина подошел к двери, но перед ней в последний раз обернулся.

— Надеюсь, этот разговор останется между нами.

Поисками Брикли-старшего Сон-Со озадачил первого же встречного слугу. Тот повел кронпринца в сторону заднего дворика, что был на отведенной слугам территории. Прислуга проживала во дворце постоянно, многие служили королевской семье целыми поколениями, рождались и доживали свои дни в замке, и лишь малая часть из них имела родственников в городе, готовых принять отслуживших свое стариков.

Впрочем, до глубокой старости дотягивали немногие, а работу можно было подыскать для каждого.

Безымянный лакей — Сон-Со не утруждал себя такими мелочами, как запоминание имен — с поклоном отворил дверь перед кронпринцем и указал на старика в деревянном кресле, после чего с поклоном же удалился.

Брикли грелся в лучах приветливого весеннего солнца, подставив ему морщинистое лицо. Ноги укутаны пледом, а в руках раскрытая книга, на которую он в данный момент не обращал никакого внимания. Кажется, старик дремал. Глядя на него, Сон-Со вдруг с горечью подумал, хорошо это или плохо, что ему не суждено превратиться в сгорбленную и высохшую тень самого себя.

Он бесцеремонно похлопал Брикли по плечу, да вдобавок пару раз позвал его для верности. Старик вздрогнул, приходя в себя, и растерянно уставился снизу вверх на нежданного гостя. Некоторое время ему потребовалось, чтобы распознать в госте кронпринца.

— Ваше Высочество, — он попытался встать, но Сон-Со жестом разрешил ему остаться в кресле. — Чем могу помочь?

— Я хочу спросить у тебя про отца. Ты помнишь дом его семьи на Длинных Рядах? Хела сказала, что ты сопровождал моего отца в поездках в этот дом.

Старик прищурился. Что-то сразу же изменилось в его позе и взгляде. Сон-Со мог бы поклясться, что Брикли сразу понял, о чем хочет знать мужчина. Также было понятно, что это такая тайна, которую обычно уносят с собой в могилу.

— Верно, я несколько раз бывал там, да.

— Отец прятал там любовницу?

Старик задумчиво пожевал губы, прежде чем ответить тщательно выверенной фразой:

— Я не уверен, что имею право разглашать его личную информацию. Даже вам, Ваше Высочество.

Сон-Со вздохнул. От недосыпа он стал весьма раздражительным, голова все еще кружилась после тошнотворного запаха отцовской спальни. И если этот упрямый старик продолжит стоять на своем, защищая чужие тайны, он не смог бы поручиться, что не набросится на него с кулаками.

— Это было тридцать лет назад. Отец слег от болезни и вряд ли уже встанет. Так какая теперь, к черту, разница?

— Прошлое должно оставаться в прошлом, да. Я не могу подвести короля.

— Послушай. — Сон-Со зажмурил на секунду воспаленные глаза и сжал пальцами переносицу. Выдохнул несколько раз в попытках сохранить спокойствие. — Это очень важно. Я понимаю, отец просил тебя сохранить его секрет, но мне очень важно знать, что это за любовница. Есть ли у нее дети. Бастарды короля. Понимаешь? Возможно, от этого зависит… моя жизнь.

Старик снова в задумчивости пожевал губы. Он долго и пристально вглядывался в Сон-Со и, видимо, нашел в выражении его лица нечто такое, отчего решился открыть ему секрет.

— Ладно. Я расскажу вам о Ламии, хоть и не уверен, что это чем-то поможет.

— Надеюсь, что поможет. И уверяю, разговор останется между нами.

— Что ж. Ваш отец еще до коронации — и до женитьбы на вашей матушке — иногда встречался с девушками, дабы удовлетворить свои мужские потребности, да. Но, разумеется, делал это тайно. Девушки всегда были разные, да. Но однажды, через некоторое время после коронации, он вызвал меня и попросил совета. Да, совета. Он сказал, что питает нежные чувства к Ламии, одной из этих девушек, разумеется, низкородного происхождения. Он хотел обеспечить ее будущее и при этом держать при себе, но так, чтобы враги не пронюхали. Да. И мы решили определить ее в Длинные Ряды в качестве служанки, а о ее связи с королем знали лишь некоторые из тамошних доверенных слуг. А через несколько месяцев оказалось, что она беременна, да. Мы предлагали, конечно, избавиться от плода, дабы в будущем не возникло неприятной ситуации, однако король отказался. Ну а потом…

Старик Брикли замялся. Снова пожевал свои усохшие губы беззубыми деснами.

— Ну, что было дальше?

Он вздохнул и прикрыл глаза, будто не хотел вспоминать.

— Ламия родила мальчика, но ребенок умер практически сразу после рождения. Король лично сжег его, я сам видел, да, этот перепачканный кровью сверток и крохотное личико. А девушка… она после этого повредилась рассудком и через несколько дней вскрыла себе вены. Да…

Холодок пробежал по телу Сон-Со, и, несмотря на полуденное солнце, ему вдруг сделалось ужасно холодно. Он с трудом сглотнул застрявший в горле ком и тихо спросил:

— А другие дети у отца были?

— Нет, не думаю. Но не могу знать наверняка.

Сон-Со испустил долгий разочарованный вздох с примесью отчаяния.

Первого сына заберет после рождения.

Второму позволит тридцать лет прожить.

Единственный шанс уберечься от проклятия Комора: быть третьим сыном. И пока есть хоть небольшой шанс найти еще одного бастарда, он будет его искать.