Благословенный. Книга 7

Глава 2

Следующие пару недель я чувствовал себя самым натуральным лицемером и завзятым интриганом. На все вопросы о грядущей войне с Францией я отвечал категорическим «нет», хотя прекрасно знал, что она неизбежна. То же говорили и мои дипломаты: так, посол в Северо-Германском союзе, Колычёв, получил самые строгие инструкции ни под каким видом не признавать возможности войны с Францией.

— Отвечайте всем, что император сражён своей потерей, но совершенно не собирается развязывать войну. Случившееся (я старательно обходил вопрос о том, что «случившееся» — это смерть моей жены) считается результатом трагической случайности. Это фатум, рок; никто в этом не виноват!

Всё дело в том, что я хотел подороже продать немцам союз с Российской империей.

Еще летом прошлого года я получил известие о том, что среди немцев зреет идея провозгласить меня своим императором. Поначалу меня эта новость даже огорчила: дело в том, что я-то надеялся контролировать немце через парламентские структуры Бундестага, и приложил огромные усилия для того чтобы заполучить в нём сильные позиции. Однако случилось всё совершено по-другому.

Общаюсь на конгрессе с представителями самых разных слоёв немецкого общества, я с некоторым удивлением понял что республиканские идеи не находят у немцев практически никакого отклика! Немцы — не французы; и, если последние охотно сплотились под своим триколором против «тиранов», управляющих большей частью Европы, то немцы видели свое будущее исключительно под властью какой-либо династии.

— Души добрых немцев успокоятся лишь тогда, когда они увидят свою страну под управлением монарха, которому смогут доверять, и который будет править ими с рассудительною строгостию! — напрямик высказался барон фон Штейн, обер-президент Северо-Германского союза, когда я пригласил его для подробного разговора. И затем этот длинноносый сукин сын без обиняков предложил мне корону Северо-Германской империи!

— Ваше Императорское Величество! Я уже все обсудил с высшими военными чинами. Бундеспрезидент Вильгельм не пользуется среди них популярностью; все считают его торгашом, недостойным высшего поста. Сейчас же, когда Франция показала зубы, немцам, как никогда прежде, надобен подходящий правитель: молодой, дерзкий, как буря, удачливый в военных делах и в то же время мечтательно-романтичный, способный увлечь наших юношей прекрасными проектами европейского будущего без войн, картинами всеобщего процветания и счастья! Кому, как не вам, Ваше Величество, возглавить нашу страну!

— Ну что же, я должен подумать, — произнёс я, пораженный таким напором. — Предложение чрезвычайно лестное, но следует учесть все последствия!

Что же…. Тот факт, что такая возможность существует, конечно же, радовал. Такого рода кульбиты вполне себе реальны для этого времени: чего стоит одна только история появления династии Бернадоттов в Швеции. Понятно, было бы глупо упускать такой шанс! Но привычка рассматривать любой вопрос с разных сторон и под разными углами зрения подсказывала мне, что не следует спешить.

Допустим, что я стану императором Германии. Это конечно крайне заманчиво, — объединить ресурсы двух таких мощных стран. Несомненно, после этого я мог бы считаться правителем всей Европы! Но могут быть и проблемы.

Первое что мне как историку приходит на память — это так называемая «Война за испанское наследство». Когда в 1700 году умер последний испанский король Карл II, между Англией и Австрией, с одно стороны. и Францией, с другой, разразился многолетний кровопролитнейший конфликт. Всё дело в том, что испанский трон должен был достаться или Габсбургам, или Бурбонам; и в том и в другом случае в Европе возникала суперимперия, доминирующая на континенте. В результате Война за испанские владения шла до тех пор, пока не придумали компромисс: трон получил француз, но с обязательством не объединять Францию и Испанию в одну империю. Если же я приму корону Германии — то, очень вероятно, стану врагом всей Европы! Это страшно не понравится Австрии: все прекрасно понимают, что Северо-Германский союз есть политический наследник этого королевства, а Вена всегда была на ножах с Берлином. Вряд ли в восторге будет Англия: они и так уже сильно опасаются нас, как самого мощного потенциального их противника на морях, а если у меня на руках будет корона Германии, пусть даже лишь северной ее чести — лорды сильно, скажем так… огорчатся.

Кроме того — будет ли это полезно моей стране? Ведь став правителем Германии, мне придётся неизбежно уделять внимание ее делам. А между тем в одной только России их просто невпроворот!

Ну и третий вопрос — как оказать содействие немецким заговорщикам? По словам барона Штейна и генерала Блюхера, в армейской среде вопрос можно было решить. Естественно, я тут же вспомнил про наших собственных заговорщиков с «профессором пфификологии» во главе. В свое время — буквально три года назад — барон Пален весьма недурно устроил заговор, сумев вовлечь в него самые широкие слои столичного офицерства. Отчего бы ему не блеснуть вновь своими талантами, тем более, что барон по результатам остался в живых, и даже, по неисчислимой и неисчерпаемой государевой милости, с имуществом и на свободе? Можно предположить, что этот завзятый интриган с удовольствием возьмётся помочь немецким заговорщикам, тем паче, и сам он — прибалтийский немец. Кстати, а почему бы не дать ему в помощь команду выживших заговорщиков — если поскрести по Петропавловкам и Шлиссельбургам, можно набрать как минимум офицерскую роту вполне грамотных господ, знающих военное дело, французский или немецкий языки, и в то же время вполне разбирающихся в таких делах как гвардейские заговоры. Не надо ходить к гадалке, чтобы понимать — немалое число их с радостью воспользуется возможностью реабилитации! Те, кто поумнее, могут содействовать барону Палену в организации и поддержке немецких инсургентов, а остальные — в штрафные части (кстати, надо бы срочно организовать их), и — на фронт…

Камнем преткновения была реакция президента Вильгельма. Если он жестко откажется от взаимодействия с новыми властями, основная масса провинциальных политиков Германии, скорее всего, займет пассивно-выжидательную или даже враждебную позицию. Это грозило расколом общества, а это — именно то, чего в охваченной вражеским нашествием стране изо всех сил хотелось бы избежать! Впрочем, возможно, именно здесь мне было, чего предложить своим доброжелателям. Ведь деньги бундеспрезидента, с таким трудом вырванные у Ротшильда, находились в моем распоряжении… Сумма в семнадцать с лишним миллионов талеров — это то, что могло бы раскрыть не одну дверь! Вовремя брошенная на весы, она могла бы решить исход дела!

Разумеется, я все обсудил с Волконским, со Сперанским и с Михаилом Илларионовичем. Все они высказались в духе «давайте провозгласим Ваше величество императором Германии, но прежде — заключим соглашение с Англией о субсидиях». Идея показалась мне здравой, и я дал заговорщикам отмашку действовать… но только после получения добрых вестей из Лондона.

А они все задерживались…

Интерлюдия. Малайзия, западный берег, «провинция Уэлсли».

Артур Уэлсли, бригадный генерал, с горечью наблюдал, как войска 33-го полка покидают берега Малайи.

Вот уже более пять лет служил он в колониях. Не имея денег на покупку офицерских патентов в королевской армии, Уэлсли вынужден был перейти на службу в Британскую Ост-Индскую компанию, офицеры которой на родине были печально знамениты развязностью манер и богатствами сомнительного происхождения. Тут он сделал быструю и блестящую карьеру, всего в 30 лет став уже бригадным генералом. Во время последней войны с майсурами* он командовал 33-м полком, а заодно — и всей армией союзного Хайдарабада, и прославился во время осады Серингапатама. Именно полковник Уэлсли обеспечил успех штурма резиденции Типу-султана, а затем, услышав, что султан Типу убит, лично появился у его тела и, проверив пульс, первым засвидетельствовал смерть этого злостного врага англичан. Вслед за этим он был назначен губернатором Серингапатама и Майсура — завидная должность, связанная с извлечением самых значительных барышей и не требующая рисковать собою в битвах.

Увы, счастье Артура было недолгим. Сначала его направили во главе 33 полка в Малайзию, закреплять власть на оккупированных территориях колоний Голландской Ост-Индской компании. Уэлсли безо всякого энтузиазма воспринял это назначение. Конечно, ни по широте карьерных перспектив, ни по уровню возможных доходов Малайзия ни в какой сравнение не шла с Индостаном! Впрочем, не имея привычки зря предаваться унынию, он развил на полуострове бурную деятельность: взорвал две голландские крепости, оставшиеся после капитуляции их гарнизонов в 1796 году, начал устройство новой колонии «провинция Уэлсли». И вот, новый приказ из Лондона: английские войска по договорённости с Петербургом должны очистить Малайзию, оставив за собою только остров Пинанг.

Уэлсли иронично скривился. Да, конечно, Сент-Джеймский дворец легко пошел на это, ведь столько еще голландских колоний остается неразграбленными! Теперь сэр Артур вместе с верным 33-м пехотным отправляется на Яву, с перспективой оккупировать все острова Индонезийского архипелага, на которых имеются голландские колонии или хотя бы фактории. Да, кажется, сделка выглядит выгодной… но как политики в Лондоне не замечают, что русские все прочнее устанавливают контроль над ключевыми точками мира? Мальта, Гибралтар, Сингапур… А еще ходят слухи об их активности на Огненной Земле и вблизи Мыса Доброй Надежды! И всё это — мощнейшие, неприступные крепости; а там, где никаких укреплений и в помине не было, русские тотчас же их устраивают. Несколько лет назад Сингапур был всего лишь поросший джунглями остров, а теперь в крепости Порт-Александрийск установлено более 60 орудий! И это притом, что в Пинанге их — два! Дав орудия на весь остров, буквально заваленный дорогостоящими товарами! И вот теперь, отступая из Малайзии, Уэлсли был совершено уверен, что русские закрепятся здесь основательно и надолго. Если не навсегда.

Впрочем, даже здесь и сейчас, находясь со связанными руками, талантливый Уэлсли сделал все от него зависящее, чтобы затруднить Медведю жизнь на полуострове Малакка. Его трудами с султанами Перака, Селангора и Риау были заключены соглашения, которыми Англия и Ост-Индская Компания признали независимость этих государств, а те предоставили англичанам права наиболее благоприятствуемой нации. Догово­ры эти несли сразу и антиголландскую направленность — они, вздумай царь по широте душевной вернуть Малакку голландцам, затруднили бы Ни­дерландам восстановление их влияния на полуострове; и, разумеется, в равной мере они были направлены и против русских.

«Попробуйте теперь поставить их в стойло» — со злорадством думал Уэлсли, обращая взор на юго-восток — туда, где в Малаккском проливе лежал остров Сингапур с процветающим свободным портом. «Султаны ни за что не согласятся добровольно покориться русским, а военной силы у них нет».

Уэлсли знал, что, несмотря на внушительные укрепления, численность сухопутных сил в Порт-Александрийске невелика. Русский царь ограничивает отпуск военных в тропические районы, опасаясь потерь от лихорадок и прочих болезней; кроме того, последние годы ему мешают войны в Европе. «Да, в этом отношении наша Ост-Индская компания даст русским сто очков форы» — с гордостью подумал сэр Артур. Конечно, туземные войска из Индостана не шли ни в какое сравнение с войсками метрополии, но зато прекрасно противостояли местным болезням и были дешевы и доступны. В конце концов, если выбирать, что иметь под рукою — полуроту из Эссекса или полк уроженцев Хайдарабада — нельзя не предпочесть последнего варианта.

«Всему своё время и место. В колониях нужны колониальные войска. Русские этого не понимают — тем хуже для них. Как знать, может быть, мы еще сюда вернемся. Ведь когда-то голландцы далеко опережали нас в проникновении в Азию — а теперь мы захватываем их колонии одну за другой! Так что, возможно, мы еще сюда вернёмся. Верь, Малайя — Юнион Джек еще взовьётся над тобой!»

Тем временем в столице королевства Сиам — городе Раттанакосин

Дождь. Опять дождь! Небо над Раттанакосином, ещё недавно голубое и солнечное, вдруг как будто закрылась кошмой из вязкого серого войлока. Облака сгустились в зловеще клубящиеся, сверкающие молниями тучи и затянули горизонт. А ведь до сезона дождей еще далеко!

Патер Грубер ждал аудиенции сиамского принца Нана, главнокомандующего армией и наследного принца этого воинственного государства. К счастью, правители Раттанакосина не были настолько церемонны, как китайские мандарины, и потому аудиенция была подготовлена без особых затруднений. Но, всё же — Восток есть Восток; за истекшие 2 года патер страшно устал от бесконечных разъездов по Индокитаю.

Принц, невысокий энергичный азиат лет 35, одетый в скромное «кхруи» из великолепного китайского шелка. Рядом, потупя глаза, в василькового цвета платье «фа син», стояла его миниатюрная супруга, щедро украшенная тяжелыми золотыми драгоценностями.

Сиам был абсолютной монархией, которой правил «чао» или, по европейски — король. Вторым после него был наследник престола, обладавший столь широкими полномочиями, что жители Запада неизменно называли его обладателя просто «вторым королем», несмотря на то, что он не обязательно был королевской крови. При этом у «второго короля» был свой двор, свои мандарины и своя маленькая армия, и его основными обязанностями были замещать короля на придворных церемониях в мирное время и командовать армией Сиама в военное время. Принц Нан же был почти что «первым» королём Сиама — престарелый король Рама все более отходил от дел.

За истекшие два года патер сделал многое, чтобы втереться в доверие принца. Поставки оружия, вербовка военных советников, информация о положении дел во Вьетнаме — ненадёжном союзнике тайцев, и в Бирме — у смертельного врага Раттанакосина. Теперь пришло время воспользоваться инвестициями…

— Итак, мой друг, — любезно улыбаясь, заговорил принц — вы хотите, чтобы армия Сиама ворвалась на Малаккский полуостров?

Патер тотчас же сделал сконфуженное лицо.

— Я совершенно этого не хочу, великий господин! Но подумайте сами — тамошние султанаты слабы, они только и ждут завоевания. И если это не сделает великий Раттанакосин, то следует ожидать того же от бирманцев!

— Вы дадите нам оружие?

— Продадим — сдержанно улыбнувшись, произнёс патер. — Продадим, мой друг. Пушки, ружья… что угодно!

— Но не умрёт ли моя армия с голоду? Снабжать продовольствием многочисленные войска в столь отдаленных местах крайне затруднительно…

— Мы можем помочь в этом. Морские перевозки вдоль полуострова позволять вам иметь неограниченные запасы продовольствия. Русские корабли из Сингапура окажут вам всё необходимое содействие. Вам только надо будет захватить одну или две удобные бухты! Ну и, конечно же, очень желательно, чтобы выступление состоялось до начала сезона дождей!

Лицо принца вдруг приняло холодное выражение.

— Мы уведомим вас о принятом решении.

Жена принца тотчас церемонно поклонилась, давая понять, что аудиенция закончена.

Патер нижайше поклонился, пряча в ладонях невольную улыбку. Он был уверен в результатах переговоров. В конце-концов, если не сиамцы, то правители Бирмы — кто-нибудь да ворвётся на полуостров!

И тогда наступит время протянуть несчастным малайцам руку помощи…

Патер не ошибся. Уже через два дня в королевстве Сиам был объявлен Великий поход на юг. Армия Раттанакосина, числом более 23 тысяч человек, под командованием принца Нана пришла в движение, втягиваясь через узкий Малаккский перешеек на полуостров Малайя. Трубя, вышагивали боевые слоны с фальконетами в наспинных башнях; быстро двигался корпус монсов**, маршировал корпус «японской» гвардии, набранный из ронинов, и снаряжённый точь-в-точь как японские самураи. Шагали, глотая пыль, солдаты тахаан — становый хребет армии Сиама; гомоня, гремели деревянными башмаками разношёрстные контингенты вассальных княжеств Чиенгмай, Лабонг, Лагонг, Нань и Пхра Луангпхабанг и Вьентьян на северо-востоке. Каждый нес на плече бамбуковую палку, на обоих концах которой был подвешен весь их багаж, кухонные принадлежности и рис на несколько дней, завязанный в мешок с небольшим количеством соли. Воду несли в бамбуковой веревке, висевшей на шее. Провизию, состоящую из риса, который после варки высушили на солнце, несли на себе в длинных мешках, также как и соль, сушеную рыбу, перец чили и другие мелкие припасы. Солдаты шли пешком, в то время как их офицеры ехали на пони или, если они имели достаточно высокий статус, на слонах. В авангарде шел небольшой отряд из приблизительно 300 человек, называемый «суа па», или «тигры из леса», разведуя местность и попутно наводя ужас на местное население.

И на султанаты Малайзии опустился страх.

* майсуры — государство на юге Индостана, разгромленное армией Британской Ост-Индской компании в 1799 году.

** монсы (моны) — этническая группа, живущая в Тайланде и Бирме, в средние века отличавшаяся воинственностью.