Беглец (Управдом 5, весна 1929)

Глава 5

Глава 05.

29/03/29, пт

Травин проснулся в половине девятого, потянулся, посмотрел в окно — состав притормаживал, подъезжая к очередной станции. На перроне стояли двое мужчина и женщина, при виде поезда они поспешили к краю платформы, и махали руками, словно пытаясь остановить поезд. Но тот не послушался их почему-то, а на небольшой скорости проследовал мимо, Сергей только надпись на небольшом деревянном одноэтажном здании прочитал — Чаны.

Попутчик так и не объявился, его портфель лежал на верхней полке, Травин выглянул в коридор и увидел проводника Михалыча, тот куда-то спешил.

— Эй, — позвал его Сергей, — тут товарищ свои вещи забыл.

— Простите, не до вас, — отрезал проводник, но всё равно остановился, — такие события происходят, что ужас берёт. Вы что хотели?

— Да портфель, — повторил Травин, — попутчик мой сошёл, а вещи оставил.

— Покойник у нас, — не обращая внимания на его слова, Михалыч закатил глаза и руками всплеснул, — вот уж повидался я всего, но такого… Сила Прохорыч-то из шестого вагона утром сегодня шёл, и прямо ногой вляпамшись.

Видно было, что проводника распирает от желания рассказать новости.

— Что за покойник? — помог ему Сергей.

— Да из шестого, толстый такой, один ехал, Сила, значит, идёт утречком, вот буквально полчаса назад, и ногой прямо в лужу крови бац! Я вам скажу, совершеннейшее убийство, вот как есть. Тут слухи, значитца, распускают, что голову отрезали, так вы не верьте, полоснули только, но кровищи натекло, ох святые угодники. Не желаете ли чего?

— Толстый — это из шестого вагона, молодой такой, высокий?

— Он и есть, — закивал Михалыч, — ведра два с него натекло, не меньше. А вы знакомы с ним?

— Нет, видел в ресторане.

— Вот как, вот как. Какие дела творятся, прямо при народе, так сказать, в людном месте, и раз — нет человека. Побегу, скоро милиция заявится, в Барыбинске, уже сообщили. А до тех пор, велено, чтобы не останавливались ни под каким предлогом. Ни за что.

Михалыч решительно махнул рукой, и убежал. Травин вернулся в купе, надел перчатки, достал портфель попутчика с верхней полки, вытряхнул содержимое на одеяло. Точнее, упали только полотенце и две запечатанные колоды карт — других вещей в портфеле Лукина не оказалось. Сергей положил портфель обратно на полку, и решил, что сам он Лукина всё равно найти не сможет, а вот когда милиция сядет в поезд, то всё им расскажет. Здесь, в купе, должны были остаться отпечатки пальцев, и если это Лукин пришил работника наркомата внутренней и внешней торговли, то наверняка такие же отпечатки милиция найдёт в купе убитого, и сможет их сопоставить. И это будет большой удачей — хотя преступники пока мало уделяли внимания тому, чтобы не оставлять свои пальчики на месте преступления, и работники уголовного розыска часто их находили, только так же часто это ни к чему не приводило. Бандит должен был, во-первых, до этого где-то уже отметиться, а во-вторых, лучше всего, в том же городе, потому что получение отпечатков из других городов было той ещё проблемой.

Вагон-ресторан был набит битком. Несмотря на то, что покойника нашли совсем недавно, слухи успели расползтись по всему составу, все обсуждали утреннее происшествие. То там, то здесь вспыхивали споры, но спорящие старались говорить тихо, почти сквозь зубы, атмосфера в вагоне-ресторане стояла гнетущая. Травин огляделся, ища, куда бы присесть — и увидел Варю вместе с мужем и их ординарцем.

— Сюда, — Лапина вскочила, схватила Сергея за руку и почти насильно приволокла за стол, — ты слыхал, что произошло?

— Убили кого-то.

— Кого-то, — поперхнулся Викентий, он, похоже, был настолько взволнован, что даже не протестовал, когда Травин к их компании присоединился. — Товарища из наркомвнутвнешторга зарезали как барана, куда только транспортный отдел смотрит. В соседнем вагоне, а могли и до нас добраться, представляете! Варенька, ты нашла товарища из ОГПУ? Куда он делся? Я должен знать.

Он засунул в рот кусок омлета, и закашлялся.

— Не волнуйся, Викеша, тебе вредно, — Варя похлопала поперхнувшегося мужа по спине.

— Нашла?

— Нет, и не собираюсь, уверена, этот бандит уже сбежал.

— Ага, как же, держи карман шире, небось прячется среди нас, — не унимался Пупко, он ткнул вилкой в сторону Травина, — вот вы, товарищ, где вы были ночью? Это может быть любой. Любой.

Сергей только головой покачал. Похоже, многие думали так же, как Викентий, потому что смотрели на окружающих с подозрением.

— А вы? — спросил он. — Где вы были ночью?

— Вы меня подозреваете? — Пупко схватил салфетку, ожесточённо натёр губы до красноты, — да я спал, я из комиссариата внутренних дел, между прочим. У меня свидетели есть. А у вас есть свидетели?

— Нет.

— Вот! — Викентий поднял нож, торжествующе посмотрел сначала на Варю, потом на Дмитрия, невозмутимо жующего, — что и требовалось доказать. У него нет свидетелей.

— А ну прекрати, — тихо и властно сказала Лапина. — Перестань дёргаться, как болванчик, смотреть стыдно

Слова подействовали на Пупко как ушат холодной воды, он вздрогнул, поник, и уткнулся в тарелку, исподлобья бросая на Травина взгляды, полные ненависти и страха. Из всей четвёрки только Дмитрий за всё это время не проронил ни слова, он, казалось, вообще не волновался о том, что в поезде кого-то убили. Травин не стал рассиживаться, допив компот, вежливо попрощался с негостеприимной компанией и отправился в шестой вагон.

На месте преступления стоял проводник Сила Прохорович, переминаясь с ноги на ногу. Дверь в купе была распахнута, труп Крутова лежал на диване, накрытый простынёй. Редкие пассажиры старались как можно быстрее проскочить это место, но стоило Травину остановиться, как рядом тут же прибились несколько человек. Видимо, присутствие здоровяка давало им какое-то ощущение надёжности, потому что разговор тут же пошёл на повышенных тонах, низенький человек в косоворотке и с бритой головой начал доказывать всем, что это дело рук белогвардейцев, другой возразил, что наверняка постарались иностранные шпионы, и спор быстро перерос в перепалку. Трупа никто не стеснялся, Сергей, пользуясь тем, что на него перестали обращать внимание, бочком протиснулся в купе. Проводник ничего на это не сказал.

Убитый перед смертью выпивал, на столике стояли четыре пустые кружки и почти пустая бутылка коньяка. На полу что-то темнело, Сергей наклонился и поднял кусок плотного блестящего материала, таким отделывали изнутри чемоданы. Он положил ткань на простынь, ещё раз осмотрелся, вбивая в память обстановку купе, и вышел наружу. Спор всё ещё продолжался, но тоном пониже.

— Барабинск через десять минут, — громко сказал проводник, которому перепалка надоела, — товарищи, паапрашу разойтись! Высадки не будет!

Пассажиры, только что махавшие руками, тут же успокоились и начали расходиться.

— Надо бы закрыть, — Сергей кивнул на дверь купе, — так каждый может зайти, а милиция потом не разберётся, где чьи следы.

— Не беспокойтесь, товарищ, я слежу, — проводник прищурился, — да это же вы, с ним должны были ехать.

— Да.

— И вас так могли.

— Нет, — не к месту улыбнулся Травин, и подумал, что, если бы не попросился в другой вагон, покойник мог бы остаться в живых. — Скажите, вы приносили пиво?

— Какое пиво? — проводник сначала не понял, потом заглянул в купе, — нет, не я. Наверное, в салоне взял, вот ведь скаредная личность, лишнего гривенника жалко заплатить. Ох, что же я так о покойнике-то. Думаете, убийца принёс?

— Ага.

— Вот оно что.

— Не спрашивал никто пиво ночью?

— Нет. Днём много берут, нет чтобы пройтись, лень им, видите ли, ну а мне какой никакой, а прибыток. Днём ох как много, а ночью спят все. Смотрите, — и он ткнул в окно, — вон милиция с собакой. Надо бы вам, товарищ, отседова тоже уйти. А то товарищ из транспортного отдела ругаться будет.

И кивнул в сторону человека в сером пиджаке и бежевых брюках, лет двадцати пяти, черноволосого, небольшого роста, худого, с нездоровым румянцем на лице, который подошёл к ним и остановился.

— А что это вы, гражданин, интересуетесь? — спросил черноволосый.

Травин вопросительно на него посмотрел.

— Транспортный отдел ОГПУ на Транссибе, помощник уполномоченного Тимофей Липшиц, — черноволосый показал удостоверение, кашлянул, болезненно поморщившись. — Так в чём дело, товарищ?

— Дверь в купе не закрыта, — объяснил Травин, — а тут отпечатки могут быть, потом путаница возникнет.

— Разберёмся, — пообещал сотрудник ТО ОГПУ, — а вы идите по своим делам, спасибо за участие.

Проводник, маячивший неподалёку, стоило черноволосому перевести на него взгляд, тут же угодливо улыбнулся и поклонился.

— Чего он хотел? — спросил Липшиц у проводника, когда Сергей скрылся в тамбуре.

— Вынюхивал что-то, — быстро заговорил проводник, вытирая пот со лба, — прицепился, мол, почему кружки пивные стоят, и не спрашивал ли покойник пива.

— Спрашивал?

— Никак нет.

— Взял что-нибудь?

— Не знаю, вроде как внутрь протиснуться хотел, но я не позволил, как вы велели.

— Темнишь ты, — Тимофей внимательно посмотрел на пожилого мужчину, — давай, выкладывай как есть. Мне твои делишки неинтересны, но, если скроешь что, смотри, по всей строгости.

Проводник помялся, но выложил, что здоровяк, заинтересовавший Липшица, сперва должен был ехать в одном купе с Крутовым, но потом почему-то передумал, и перешёл в другое, классом повыше.

— Денег небось тебе дал. Сколько в карман положил, пятёрку, или червонец? — усмехнулся Липшиц. — Смотри, доиграешься. Если убийцу прикрываешь, вместе с ним под монастырь пойдёшь.

Бледный проводник чуть на колени не рухнул.

— Богом клянусь, всё по расценкам, честь по чести, и квитанция имеется, извольте проверить. Сказал, мол, тесно будет в одном купе.

— А то верно, — Липшиц смягчился, — вон какой гиппопотам разлёгся, один всё место занял. Ладно, беги, смотри, чтобы ни одна душа из вагона не вышла. И дверь в купе запри, довольно насмотрелись, дальше я сам.

Когда Травин дошёл до своего купе, поезд тормозил, останавливаясь у длинного перрона. Состав снова не принял к себе пассажиров — такой в Барыбинске оказался один, с совсем ещё юный, с копной рыжих волос и фотоаппаратом на груди. Рыжий не растерялся, тут же бросился снимать милицию, собаку, проводника, открывшего дверь в первый вагон, и начальника поезда. Милиционеров в форме было трое, четвёртый, в кожаной куртке, держал на поводке добермана. Липшиц высунулся с подножки, и залез обратно только тогда, когда состав уже трогался. До этого он следил, чтобы никто не выпрыгнул из поезда в последний момент.

— Агент третьего разряда Марочкин, — представился человек с собакой, — с чего начнём?

— Давай двоих в конец состава, а мы пока по пассажирам пройдёмся, — распорядился Липшиц, — народ волнуется, собака их успокоит. Как зовут?

— Султан.

Агент потрепал добермана по голове, тот недовольно заворчал

— Молодой ещё, — объяснил Марочкин, — но справится. Что искать будем?

— Вот, — Липшиц достал из кармана носовой платок, перепачканный в крови, протянул Марочкину.

— Сидорчук, Гулькин, бегом выполнять, — распорядился агент, поднося платок к носу собаки, — хоть одна морда попытается сбежать, стрелять без раздумий. Вы, товарищ помощник уполномоченного, уже подозреваете кого?

— Всех, — честно сказал Липшиц, провожая взглядом двух милиционеров, которые бросились бежать по коридору, — мог и сбежать гад, но носом чую, здесь он. Пройдёмся по составу, на реакцию людей посмотрим, опять же, иностранцы едут, им новые впечатления.

В первых двух вагонах, егоровских, никаких проблем не возникло, люди послушно выходили из купе, стояли в коридоре, пока собака обнюхивала их вещи и спальные места, а потом возвращались обратно. Сложности начались в пульмановском третьем, там ехали иностранцы, многие из которых не знали русского языка, Липшиц, правда, кое-как говорил по-немецки, но, когда на него обрушились волны французской, английской и венгерской речи, растерялся. Он работал в ОГПУ меньше года, придя туда из после юридических курсов, и в международном поезде ехал второй раз.

— Позвольте я вам помогу, — раздался женский голос.

Липшиц обернулся, и почти утонул в глубоких тёмно-зелёных глазах. Невысокая худощавая женщина средних лет, с брызгами веснушек на лице, несмело улыбалась.

— Скажите, что нужно перевести, — сказала женщина, — я знаю польский, немецкий, французский, а ещё немного английский и испанский.

С её появлением дело пошло на лад. Иностранцы, услышав родную речь, тут же успокаивались, дисциплинированно выполняли то, что им скажут, и так же безропотно возвращались в купе. Впрочем, Липшиц не надеялся, что убийца окажется среди них, и проверял иностранцев больше для порядка. Только один раз собака задержалась, заворчала, глядя в сторону тощего молодого человека в клетчатом пиджаке, но потом, словно разочаровавшись, отвернулась.

— Что бы я без вас делал, — сказал Липшиц, переходя в тамбур, — позвольте ваше имя узнать.

— Лапина Варвара Алексеевна, — представилась женщина, — я в пятом вагоне еду вместе с мужем в Харбин, он по линии НКВД служит.

При упоминании мужа брюнет смутился и даже расстроился, но виду не показал.

— Да вы не волнуйтесь, — Варя улыбнулась вроде просто, но от этой улыбки у Липшица мурашки побежали по спине, — иностранцы в этих двух вагонах едут, а потом снова наши пойдут, командировочные из наркоматов. Да вы небось не хуже меня знаете.

И дотронулась своей ладонью до запястья Липшица. Ладонь у Лапиной была прохладная и чуть влажная, уполномоченного как током дёрнуло.

Липшиц кивнул, хотя этого он как раз не знал. В дежурную смену входили двое рядовых бойцов ТО ОГПУ и один сотрудник особого отдела. Троица, ехавшая от Москвы, сошла в Свердловске, уступив место своим коллегам. Двум — на желдорузле намечалась операция, и начальство выделило Липшицу только одного бойца из новичков. Тот охранял почтовый вагон, остальное помощнику уполномоченного приходилось делать самому, до рассадки руки так и не дошли.

— Пойдёмте что ли дальше, — предложила женщина, — в четвёртом будет сложнее, там артисты из Аргентины едут, а они, представьте, люди эмоционально неустойчивые.

Помощник уполномоченного, почувствовав, что тонет не только в глазах, но и в голосе, одёрнул себя. Почувствовал, что со стороны выглядит влюблённым дураком.

— Идёмте, — нарочито равнодушным тоном сказал он, — посмотрим, что там за артисты.

Четвёртый вагон тоже сюрпризов не принёс, хотя там действительно народ был не такой сговорчивый, некоторые напрочь отказывались выходить в коридор, и даже вид собаки их не пугал. А вид Липшица и подавно. В салоне собака задержалась у одного из диванов, даже лапой поскребла.

— Чует, — сказал Марочкин, — не иначе этот Крутов здесь сидел. Да, Султан?

Доберман гавкнул, запрыгнул на диван и заёрзал на левой половине.

— Вот тут сидел, — агент удовлетворённо кивнул. — Ну всё, идем дальше.

— Наверное, я вам больше не нужна? — спросила Варя.

— Вдруг кто-то ещё из иностранцев попадётся, — слишком быстро ответил Липшиц. — Если вас не затруднит, конечно.

Когда процессия из собаки, уполномоченного, дрессировщика, Лапиной и милиционера в форме показалась в начале вагона, Травин стоял в коридоре и курил, читая Хэммета. Рядом с ним смолил папиросу Дмитрий Бейлин, а из соседнего купе выглядывал Викентий Пупко. При виде представителей органов правопорядка сотрудник НКВД приободрился, полез в карман за удостоверением. Формально ни Липшиц, ни сотрудники милиции ему не подчинялись, но должность Пупко занимал солидную, знакомства имел на самом верху и рассчитывал, как минимум, на уважительное отношение. Собака заходила в одно купе за другим, а Варя поспешила к мужу.

— Вот видишь, Викеша, — сказала она, — сейчас товарищ уполномоченный всё раскроет. Не нервничай, тебе вредно.

— Ничего я не нервничаю, — раздражённо сказал Пупко. — Органы разберутся, кто есть кто.

И надменно, свысока, что было затруднительно при такой разнице в росте, посмотрел на Травина.

— Позвольте, товарищ, — Липшиц, добравшийся до купе Сергея, требовательно протянул руку к двери.

— Конечно, — Травин решил пока не говорить о своих подозрениях насчёт Лукина, дождаться, пока милиция не обшарит весь состав.

Липшиц посторонился, пропуская дрессировщика Марочкина с собакой, милиционеры стояли чуть поодаль со скучающим выражением на лицах. И тут вдруг собака тихо зарычала. Липшиц напрягся, милиционеры положили ладони на рукоятки револьверов, один потянулся к ремню винтовки.

— Иди сюда, — Марочкин поманил Липшица, тот скрылся в купе, через минуту выглянул, кивнул на Травина.

— Взять.

Милиционер подошёл к Сергею, потянулся к винтовке, но потом, видимо, решил, что в стеснённых условиях она только мешать будет, и нацелил наган.

— В чём дело? — возмутилась Варя.

— Не мешайте, гражданочка, — помупол был серьёзен и сосредоточен, мешающие работе мысли почти исчезли. — Мы с товарищем побеседуем с глазу на глаз, так сказать, только и всего. За мной.

Лапина растерянно хлопала глазами, Викентий Пупко торжествовал. Он подозревал, что с этим бывшим ухажёром его жены что-то нечисто, и вот теперь правда выплыла наружу. То, что Варя и его помощник переглянулись многозначительно, он не заметил.