Башня времен. Заброска в советское детство

Глава 21

Шаги Петюни прошуршали по коридору, стукнула дверь.

Вот же блин, подумал Жека. Хотя чего: может, оно и к лучшему. Только вот на ногах его были шлёпанцы — вчера вечером, как дурак, битый час топал по этажам в ботинках, а сегодня вот так неудачно получилось. Не подумал, что эти оболтусы тоже не пойдут на пары. Хотя, может, кроме Петюни никого у них дома и нет.

Но кроме Петюни дома кто-то был, и скоро по коридору затопали шаги. В проёме показалась широкая фигура, Барбос. Он встал, уперев руки в бока. Одет он был по-домашнему, а вот на ногах белели высокие кроссовки — из тех, каких появилось тогда много: новые они выглядели мощно и едва ли не космически, но вся их красота начинала с первого же дня стремительно отшелушиваться и опадать. Да, Барбос обулся по ситуации. Показавшийся следом Петюня с трудом протиснулся мимо него на кухню и занял место у стены.

Так, начинается, подумал Жека. И оно действительно начиналось.

— Ты чё? — туповато проговорил Барбос.

Его широко посаженные глаза смотрели так, как они и должны смотреть у человека, который только что сказал «Ты чё?»

— Чё? — спросил Жека в свою очередь, логика этого разговора предполагала использование коротких и невразумительных вопросов.

Он поиграл с Барбосом в гляделки, потом чуть отвлёкся, отключая под сковородой конфорку. Итак, Барбос. Жека видел, как тот дрался с Ростиком. А ещё было, тот как-то вдруг припёрся вечером в институтский спортзал, где Жека как раз занимался: тянулся и качал руки и грудь (не то чтобы Жека прямо пропадал в том зале, но периодами посещал, не всё же пьянствовать). Барбос пришёл не сам, а с небольшой компанией, и с одним парнягой они, чуть размявшись, потом минут десять боксировали — видать, заспорили за столом, кто круче боец. Оба были подпитые и оба быстро задохнулись, но Жека успел заметить, что кое-какая техника у Барбоса присутствует. Ну и масса имеется, само собой.

Теперь было непонятно, чего они хотят. В общежитии хватало и отбитых на всю голову, что по пьяному делу только и искали повода помахать руками, но рано или поздно (чаще рано) они находили свою порцию люлей и оставшиеся годы учёбы вели себя уже потише. Но ребята Короля были не такие. Дрались они совсем редко. Это были расчётливые любители, что называется, тереть базар. Барбос, правда, служил там больше молчаливой угрозой, потому что если он открывал рот, то получалось вот такое, как сейчас.

И что с ним теперь делать? Калечить его было Жеке ни к чему, допустить, чтобы тот сам его покалечил — тем более. Прыгать тут по кругу, пока он не выдохнется, на кухне вряд ли выйдет. А быстро заломать такого бугая ещё попробуй.

В глубине коридора скрипнула дверь. Похоже, сюда шёл кто-то ещё.

— Ну так чё ты? — продолжил гнуть своё Барбос.

Пока Жека придумывал остроумный ответ, там, в коридоре, прошуршали шаги, и за перекрывшей дверной проём тушей появился собственной персоной Виталька Король.

Человек с монархической фамилией отодвинул товарища чуть в сторону и вальяжно шагнул на кухню. Одет он был в адидасовские спортивки и чёрную футболку, и на футболке той рядом с вышитым названием неизвестной фирмы красовалась небольшая корона. Наверняка специально купил, увидев где-то на рынке. Ну да, неплохо. С зализанными назад тёмными волосами, с маленькими своими блестящими глазками Виталька Король очень походил на речного какого-то грызуна, нутрию или там ондатру. А выражение лица его было тоже от грызуна — крысиное.

В том, что этот персонаж прибыл сюда на кухню, было для Жеки и хорошее, и плохое. Хорошее заключалось в том, что появлялась возможность поговорить лично с ним, воздействовать на него напрямую. Плохо было то, что теперь в этих пошарпанных кухонных стенах Жека оказался один против троих.

— Мой друг имеет в виду, — произнес Виталька вкрадчиво, и редкие его противные усики мерзко шевельнулись, — что ты, Барсук, становишься в последнее время какой-то слишком бурый. Офигевший ты какой-то становишься, вот что.

Он сделал паузу и коротко цыкнул зубом в пространство между «в сторону» и «прямо в Жеку».

— С чего бы это, а, Барсук?

Друг его Барбос коротко и солидно кивнул, показывая, что такая интерпретация своих слов и мыслей его полностью удовлетворяет.

Жека встретил взгляд маленьких, по хмельному блестящих Виталькиных глазок. Потом взглянул ему на ноги. А обут Король был в тряпочные тапки без задника, и этот момент натолкнул Жеку на некоторые мысли. Мысли были о том, что Король пришёл сюда за лёгкой победой, и победа предполагалась моральной. Он пришёл пугать и, что называется, загружать. В возможную драку он не верит.

Да — видать, не очень круто поставил Жека себя тогда в общежитии, по крайней мере к этому времени, к середине второго курса.

Что ж, вот теперь наступил подходящий момент это исправить, хотя бы и здесь, в этой непонятным образом возникшей ветви времени и реальности.

— Я тебе не Барсук, — проговорил Жека негромко.

Королевский человек Виталька Жеку не расслышал. Его невыразительные брови шевельнулись:

— Чего?

А может, всё он расслышал, и это его «чего» выступало прямым продолжением разговора.

Но, по мнению Жеки, пришла уже пора переводить разговор в другую плоскость.

Шагнув вперёд, Жека протянул руку и дёрнул к себе со столика возле плиты чью-то большую сковороду. Мгновенно перехватил ручку поудобней, коротко замахнулся и ударил. Целью был Барбос, и удар достиг своей цели на полную катушку.

Да, фактор неожиданности сработал в самом лучшем виде. Король с Петюней и шевельнуться не успели, Барбос выставил руку и отступил на полшага, но это ему помогло мало. «Бомм!» — раздался чугунный звук от контакта сковороды с Барбосовым кумполом, отчётливый и гулкий, наподобие гонга. От удара Барбос качнулся и грузно плюхнулся на задницу. Тут же раздался второй, контрольный «бомм», а потом оружие класса сковорода поскакало со звоном по полу, оно своё дело сделало и было больше не нужно.

Жека повернулся к оставшимся двоим, и те ошарашено вжались в стену. Грозный Жекин палец ткнулся в грудь Петюне и указал в угол:

— Вон туда иди!

Тот безропотно попятился, куда ему показали, и замер там, похожий на наказанного детсадовца. А Жека, развивая успех, схватил Витальку Короля за его модную майку и встряхнул. От этого встряхивания Король слегка стукнулся затылком о стену.

— Я тебе, падлюка, не Барсук! — объяснил Жека в перекосившуюся Виталькину физиономию.

Потом тынцнул его слегка кулаком в зубы, и затылок Короля ещё раз повстречался со стеной. Тогда Жека отпустил его, отшагнул назад и оглядел поле боя. Оказывается, вполне можно драться и в шлёпанцах.

Противники его пребывали в плачевном виде. Барбос сидел на полу, ладони его обнимали голову, он раскачивался и мычал что-то болезненное. Петюня зыркал из угла с таким перепугом, как будто его собирались рвать на части дикие звери. Король же держался за губу, и в его глазах кроме понятного смятения мелькали, кажется, ещё и некоторые мысли. Получивший нежданно в бубен общажный монарх пытался, видимо, понять, как же это могло получиться и что пошло не так.

Тогда Жека попытался ему объяснить. Что не нужно задирать живущую на шестом этаже компанию, Жеку и его друзей. Даже думать в этом направлении не надо. И что если человек зашёл к ним на этаж пожарить картошки, то прибегать сюда и быковать на него втроём неправильно — и вот подтверждение: оно таки кончилось плохо. А если Виталик с товарищами хотят продолжения, то продолжение последует, и мало там никому не покажется. Говоря эти веские, подкреплённые только своей вескостью и больше ничем слова, Жека чувствовал, как подбородок сам собой выдвигается вперёд, голос забирает в хриплые обертоны, а брови хмурятся. Это было, пожалуй, неправильно: кажется, людей больше пугает, когда им угрожают спокойным, флегматичным тоном, но тут Жека ничего поделать не мог.

Дальше в Жекиной речи шёл ключевой момент. Нужно было внедрить в голову Короля зерно той идеи, что таскать сюда Помидора и блатных может внезапно вылезти боком ему самому. Что на другой стороне тоже могут оказаться весомые люди, и когда вместо перепуганных второкурсников на разговор выйдут такие же татуированные ребята без башки, приглашённые помидоры могут осерчать на того, кто их в это дело втянул. Так-то это был чистой воды блеф, ни с какими блатарями Жека сроду не знался, наоборот, от блатной романтики его чуть ли не блевать тянуло, и признавал её Жека только в одном виде — в песнях Высоцкого. Так что вписываться за него кроме друзей было некому. Но та уверенность, к которой он раздавал здесь тычки в зубы и размахивал боевой сковородкой, призвана была его слова подкрепить.

Поверил, клюнул ли на это человек-Виталька, по его наполовину прикрытому ладонью лицу было непонятно.

— Не сомневайся, — решил Жека повторить главное, чтобы тому лучше запомнилось, — люди найдутся, да такие, что ты и прозреешь. Понял?

Виталька молчал. Жека шагнул в сторону и поднял с пола сковороду, верного чугунного товарища. С этим орудием массового поражения он двинулся к своему непонятливому собеседнику.

— Ты — понял?

Король шевельнулся, покосился на Жекину ношу.

— Понял, понял, — еле слышно выдавил он.

Жека удовлетворённо кивнул и положил сковороду на столик. Подумал, что взять сейчас, включить печку и остаться дожаривать здесь картошку будет всё же чересчур. Собрал своё, двинул мимо всё так же сидящего на полу Барбоса на выход.

В дверном проёме вспомнил, обернулся:

— Да, если захотите поквитаться за сегодняшнюю обиду, то без проблем. Скажете потом время и место: один на один, два на два, ещё как-нибудь — в общем, договоримся.

Ответа Жека ждать не стал.

***

Вечером сидели на седьмом этаже у Тиграна. Вернее, не сидели, а валялись на сдвинутых кроватях, смотрели кино по кабельному, у Тигра в комнате стоял цветной телевизор. Рукастый Ростик наделал всему общежитию антенн особой конструкции, из одёжных вешалок и банок из-под пива, так что почему это кабельное называлось кабельным, было непонятно, уходящим наружу кабелем там и не пахло.

Кстати, хитрый Рюха в их с Жекой комнату тащить телек не стал, хоть поначалу и собирался купить. Потом сказал в том духе, что ну его на фиг, будет тут у нас каждый вечер зависать толпа. Так что толпа зависала у Тиграна, но тот в обиде не был: четверокурсник, с которым его поселили, завязал отношения с какой-то женщиной старше него лет на десять, перебрался жить к ней и в общаге почти не появлялся.

На снежащем и идущем полосами экране универсальный солдат Лундгрен бегал за универсальным солдатом Ван Даммом. Фильм этот все уже видели, но раз показывают, отчего ж не пересмотреть. Тогда с этим делом было понятно как — хавай что дают. А видеомагнитофон если кто и имел, в общежитии его не похранишь — это всё равно что держать там чемодан с деньгами, да ещё всем об этом сообщить.

Сегодня был день среда. Да, так они тогда тут и жили. Выпивали на самом деле не очень часто. Смотрели, вон, телек, резались в карты и в домино, иногда даже учили что-то. Неделя постепенно шла к завершению, и тогдашнему Жеке уже начинало казаться, что в этот раз он дотянет до выходных без пьянки, в пятницу сходит на пары и поедет домой, грея в кармане хоть какую-то непотраченную, выделенную матерью денежную сумму. Но потом наступал четверг. Наверное, в этот день что-то такое появлялось в воздухе. И кто-нибудь из компании, задумчиво переминаясь с ноги на ногу, обязательно говорил: «Ну что…» И все Жекины планы летели к чертям собачьим. Как обычно, как обычно.

В комнату набилась вся компания, не хватало только Черепа. Тот, Жека вспомнил это по специфическим шуточкам, в это время зачастил в комнату к Ленке Фокиной — та вроде как помогала ему делать курсовой, но все подозревали, что занимается с ней Череп не только курсовиком.

Дольф Петрович и Жан-Клод Васильевич лупили друг друга почём зря, вспоминая в паузах страну Вьетнам, а Жека сидел как на иголках. При каждом звуке за дверью ему чудилось, что это компания Короля пришла вершить сатисфакцию. И вместе с ними идёт Помидор, ступает огромным безобразным троллем из фильма про хоббитов, что снимут только лет через десять.

В какой-то момент вздрагивать от каждого голоса за дверью Жеке надоело. Ну, придут и придут. Вот тогда и вздрогнем. Даже и хорошо, если встреча случится не завтра, а сегодня. Значит, как это ни пафосно прозвучит, история изменила свой ход. А Помидора Жека возьмёт на себя — отведёт в сторонку и кое-что ему расскажет. Помидор об этом разговоре, так уж оно устроено, через полчаса позабудет, но больше и не нужно. Зато эти полчаса ни в какие разборки он вмешиваться не станет.

Но вместо Короля со страшным его Помидором в комнату ввалился запыхавшийся Череп. Не став, как это обычно происходило, отгавкиваться и сердито краснеть, он отмахнулся от сальных шуточек и подсел к Жеке, который лежал с краю. Зашептал взволнованно в ухо:

— Барсук, ты что, отмудохал Короля?

Вот оно как, земля слухами полнится.

Жека неопределённо пожал плечами. Спросил тихо в свою очередь:

— А что такое?

У его плеча высунулась сердитая Костикова голова.

— Чего вы тут шушукаетесь? — вклинился он в разговор, перекрикивая телевизор. — Давайте рассказывайте всем!

Череп отошёл к телевизионному ящику, поискал там громкость, прикрутил. Повернулся к компании.

— Сейчас иду мимо пятого этажа…

— Резинки, что ли, закончились? — влез с гыгыканьем Ростик.

— Да тихо ты! — прервал его Костик.

— А там, — продолжал Череп, — Кирпич с пятого курса с Королём перетирают. Там и Кирпич, я так понял, на тебя, Барсучок, за что-то сильно обижен. Наводит вот справки: что это, мол за офигевший типок. Барсук, с чего это ты офигевший?

Жека вздохнул и не нашёлся, что сказать.

— Я на лестнице был, а они возле кухни, — продолжал Череп. — Не видели меня. Так Король давай рассказывать, что его сегодня втроём выставили. И ты там участвовал.

— Втроём? Втроём?!

Глаза у Жеки полезли на лоб.

— Не. Ты, видать, неправильно понял.

— Да правильно, чего. Если б хоть двое, говорит, то я, может, отбился бы. Да и так, мол, нормально отмахался — только губу, вон, разбили.

Жека нервно хохотнул и спрыгнул с кровати. Влез в ботинки, стал зашнуровать.

— Я сейчас, — сказал компании. — Не, не, со мной не надо. Хотя… — Он задумался. — Давайте так: если через десять минут не вернусь — приходите все туда.

Возможная кооперация старых и новых врагов (а у этого Кирпича тоже ведь найдутся друзья) Жеке совсем не понравилась. Нужно было застать Короля и Кирпича вместе и показать Кирпичу, что Король его злостно дурит.

Слетев по лестнице, Жека заметил в вестибюле человека, но то был первокурсник Группа Крови. У этого невысокого кучерявого парняги в комнате всегда звучала одна и та же мелодия всей его жизни, и если он не лабал её на гитаре лично, тогда она вырывалась из магнитофона. Как выдерживает такое существование сосед по комнате (Жека смутно помнил того, молчаливого коротко стриженного культуриста-пауэрлифтера), было непонятно. И сейчас при виде этого парня в голове у Жеки непроизвольно зазвучало то самое «Ту-ду-ду, ту-ду-ду…»

Потом повстречалась и другая, не такая безобидная фигура, и то был уже Кирпич. Он задумчиво брёл навстречу. Узнав Жеку, он чуть поменялся в лице, но не остановился и обошёл его по широкой дуге. Жека обернулся ему вслед, и у дверного проёма тот всё же притормозил.

— Завтра мы с тобой поговорим, — донёсся его хрипловатый голос через вестибюль, и он скрылся в проходе.

Эх, не успел. И что теперь, догонять его, хватать и тащить на очную ставку к Королю? Жека подумал и решил этого не делать.

Вместо того побежал дальше. И за поворотом, в середине коридора, мелькнула удаляющаяся спина Виталика Короля. Пока тот не повернул в свой отсек, Жека быстро крикнул:

— Э, слышь!

Король обернулся и присмотрелся.

Жека продолжил уже чуть потише:

— Что ты тут рассказываешь, клоун? Кто тебя втроём выставлял?

Виталька подумал и, секунду поколебавшись, двинулся к Жеке. Чтобы Жека кричал на всю общагу, было ему определённо не нужно.

Он подошёл и посмотрел Жеке в глаза. По лицу его промелькнула ухмылка, кривоватая и, понятное дело, мало приветливая.

— Ты очень зря это сделал, — сказал Виталька Король, и глаза его наполнились тёмным, недобрым, но только на миг, всё это тут же схлынуло, и кривая усмешка пробежала по лицу снова.

Нижняя губа его чуть припухла, в паре мест темнели подсохшие трещинки.

— И неважно, как оно было на самом деле.

Брови его разъехались в каком-то странном, несимметричном взаимном расположении, лицо застыло.

— Неважно? — удивился Жека. — По-моему, только это и важно.

Король развивать тему не стал.

Тут где-то в отсеках стукнула дверь, и с той стороны показалась гружённая посудой широкая фигура. То был Барбос. Он хмуро зыркнул на Жеку и повернул к кухне. На голове его красовалась чёрная бейсболка «Хьюго Босс» — и то правильно, шишаки там наверняка вздулись немалые, лучше прикрыть.

— Классная шапка, Барбос! — крикнул Жека.

— Пошёл в жопу! — донеслось из кухни.

Король отступил на полшага, потрогал больное место на губе, провёл пальцем по редким и отвратным своим усикам.

— Завтра мы с тобой поговорим, — сообщил он. — Вечерком. Вы только не поразбегайтесь там.

— Не ссы, не поразбегаемся, — заверил Жека.