Башни Анисана

Глава 9. Нежданное потрясение

Ночью Гиб Аянфаль никак не мог погрузиться в сонные волны. Навалилась тоска, постепенно преобразившаяся в отчётливое дурное предчувствие. Быть может, то, что с ним сейчас творится, признак того, что его будут преследовать те же мрачные видения, какие мучают сестру? Если он нырнёт в волны, то вновь окажется посреди гнетущей бездны под багровой звездой. Гиб Аянфаль невольно содрогнулся. Ничего хуже этого он и представить себе не мог. Следует завтра же поговорить с Ае. Если он хочет помочь Гиеджи, то поможет и ему. Гиб Аянфаль хотел вообще прямо сейчас обратиться к старшему родичу, но у него не получилось – волны мягко заглушали его зов. Ночью они таким образом охраняли покой спящих. Но раз к нему не спешат со всех сторон белые сёстры, то значит всё не так плохо. Гиб Аянфаль вытянулся на ложе и замер, не шевелясь. Под утро его охватило туманное забытьё, которое быстро развеялось с первыми лучами звезды, осветившими его жилище сквозь прозрачные стебли.

Гиб Аянфаль направился к абе Альтасу. Сегодня первый день, когда он вернётся к строительству возле обители консула Сэле вместе с проектом новой башни. В былое время такая перспектива переполняла бы его гордостью, но сейчас он и думать об этом не мог.

К своему удивлению он застал в зале мастера Ае. Старший родич как раз ждал его.

– Звал меня? – сразу же спросил он.

– Да, – ответил Гиб Аянфаль, – мне было неспокойно, волны принесли мне плохое предвестие, которое я не могу понять. И я хочу поговорить с тобой о Гиеджи.

Ае чуть склонил голову.

– Что ж, давай, – согласился он.

Но в это время волны залы всколыхнулись, и зашёл аба Альтас.

– Ае! – обрадовался он, – я думал, что не застану тебя сегодня. Однако, придётся тебе немного подождать, сначала я должен поговорить с Янфо. Перед ним откроются сегодня новые вершины мастерства.

Он улыбнулся, а затем обратил взор к Гиб Аянфалю. Его голос звучал с той обычной бодростью, к которой юный асай привык с детства, но сегодня она отчего-то казалась ему крайне неуместной.

– Приготовь всё к возведению. Созови больше строителей и проси Голос привести к тебе наиболее опытных. Я только за обучение молодых, но сейчас на нас лежит большая ответственность, потому соблюдай баланс. Ста асайев должно быть достаточно. Раз уж мы так кардинально меняем направление труда, то придётся начать со сброса канала, но не слишком этим увлекайся. Часть стеблей с вершины купола можно оставить. Вот тебе первые указания – аба вытащил информационную карту и протянул её своему ученику.

Гиб Аянфаль кивнул, забирая карту. Ночная тревога вдруг проснулась вновь и сотрясла его нутро неприятной судорогой. Пыль на миг замерла, заставив его тело вполне заметно вздрогнуть.

– Что такое? – тут же осведомился аба Альтас, чутко уловивший его тревожное состояние.

– Всё в порядке, – проговорил Гиб Аянфаль, стараясь унять лёгкую дрожь, все ещё пробегавшую по телу.

Он отступил к Ае. Почему-то ему казалось, что старший родич сможет помочь ему больше, чем аба.

– Не вижу порядка! – сурово возразил аба Альтас, – Ае, посмотри на него!

Ае обернулся к Гиб Аянфалю, беря его за плечо.

– Что ты чувствуешь? – вкрадчиво спросил он.

Гиб Аянфаль взглянул в его лицо, стискивая руку на своём плече.

– То предвестие… – начал он и смолк.

Волновое пространство залы вдруг сотряслось, нарушая обычное утреннее течение. Гиб Аянфаль, похолодев, ощутил, что где-то рядом как будто открылось тёмное незнакомое пространство. Зала точно стала в тысячу раз больше несмотря на то, что с виду всё оставалось как прежде. Интуиция мгновенно пробудила в нём воспоминание о разговоре с Лийтом, а именно о том, как странник описывал приближающееся исчезновение. Гиб Аянфаль сразу понял, что это именно оно. И он, и Ае одновременно взглянули на абу Альтаса. Аба также выглядел взволнованным.

– Вы тоже это уловили? – спросил он, приподнимая руку, а в следующее мгновение его фигура странно исказилась, как будто сквозь неё прошла тугая пространственная волна. Последовавшая за этим яркая вспышка на мгновение ослепила глаза, отозвавшись в голове мучительной болью. А после всё стихло. В волнах воцарилась пронзительная и пустая тишина. Перед Гиб Аянфалем и Ае никого не было. Строитель растерянно взглянул на старшего родича, чувствуя, как внутри медленно растёт уже знакомый ужас. Такой же, как при всех предыдущих исчезновениях.

Ае в ответ взглянул на него.

– Янфо! Не делай пока ничего, – негромко воскликнул он, и на его лице тоже проскользнул страх. Но уже в следующее мгновение успокоенные глаза погасли. Одну руку он положил на затылок Гиб Аянфаля, тем самым закрывая его от общих мыслетоков, а вторую прижал к собственной межбровной энергометке. Гиб Аянфаль послушно замер. Он ощутил, что волны в зале пришли в движение и вскоре образовали замкнутое изолированное пространство.

Когда это было сделано, Ае отпустил Гиб Аянфаля. В пустующий разум шквалом нахлынули вопросы. Где аба Альтас? Почему сейчас и здесь? В случившееся невозможно поверить! Оно произошло так просто, что Гиб Аянфаль не мог осознать необратимость этого явления. Немного взяв себя в руки, он быстро метнулся к тому месту, на котором только что стоял аба Альтас, и торопливо ощупал пальцами пол. Гладкая поверхность всё ещё чуть заметно прогнута и крошечные частицы внутри пульсируют немного быстрее, чем нужно – вот и все следы ещё недавнего присутствия абы. И более ничего. Вся жизнь мастера Альтаса Хосса как будто оказалась стёрта всего за один миг.

Гиб Аянфаль медленно поднял голову. Он вдруг понял, почему тревожился и чего боялся.

– Ае! – позвал он, оборачиваясь, – абы Альтаса больше нет! Что нам теперь делать?!

Глаза Ае ожили. Но он только поднял правую руку в жесте призыва к покою и слегка кивнул головой. У Гиб Аянфаля в груди в миг вспыхнула буря.

– Почему ты так спокоен?! – вскричал он, вскакивая, – Он был с нами, а теперь – нет! Ты вообще понимаешь это?!

Не помня себя, он подскочил к родичу и вцепился руками в края бело-голубых одежд. Превосходный самоконтроль Ае вдруг пробудил в нём целый шквал возмущения.

Ае схватил его за запястья, отстраняя от себя.

– Уймись! – громко сказал он тоном, пресекавшим любые возражения – сохраняй власть над собой, как подобает истинному асайю!

Гиб Аянфаль, в упор глядя на него, почувствовал, что внутри всё притихло под тонким волновым воздействием извне. Его сознание металось в поисках ответа, не находя опоры ни в одном из известных ему законов Онсарры, и потому нашло выход в совершенно неожиданном воспоминании.

– Ае! Помнишь, ты вчера говорил про потрясение для нашей семьи и что не хочешь этого? – спросил он, – так что, если это вот оно и есть? И это… как-то связано с этим Эньши. Гиеджи говорила, что чувствует в нём нечто опасное!

Ае прямо взглянул на него и только покачал головой.

– Глупость это, Янфо! – категорично воскликнул он, – Стыдно такое думать! И, если уж ты так стал доверять чутью, то поверь мне – ситуация с Эньши и то, что произошло сейчас, – совершенно разные цепочки событий!

– Ладно, пусть так. Но что же нам делать?

Ае обвёл залу пристальным взором и неспешно произнёс:

– Что нам делать? Я думаю, мы можем предпринять кое-что, и надеюсь, это поможет. Я сохраню все следы случившегося, не дам всплеску, вызванному исчезновением, рассеяться впустую. Эта информация сейчас закольцовано движется в поле вокруг нас, не попадая в общий волновой фон. Ты, Янфо, должен мне помочь. Это очень важно!

– Что я должен? – с готовностью спросил Гиб Аянфаль.

Глаза Ае на мгновение погасли. Тело его становилось всё горячее и горячее из-за ускорившейся пыли.

– Ты сейчас спокойно пойдёшь туда, куда собирался. Как будто ничего не случилось. Не допускай общие мыслетоки в сознание и память. Твои свежие воспоминания – источник информации, распространение которой ты должен предотвратить. Никто не должен узнать о том, что тут стряслось, прежде чем я сниму преграду.

– Почему я не могу остаться с тобой, Ае?

– Пока всё должно быть как при абе. Думай, что он просто отправился к соседней твердыне и скоро вернётся. Я уже призвал мастеров волн. Они вот-вот будут здесь. А там… посмотрим. Янфо, тебе всё понятно?

Ае склонился, заглядывая ему в глаза. Гиб Аянфаль поспешно кивнул.

– Да, – выговорил он, – Я не допущу распространения. Ае… Аба ведь вернётся?

– Я хочу на это надеяться.

Гиб Аянфаль заметил, что кожа на его лице потускнела и сквозь неё медленно начинают проступать тёмные сосудики пыли.

– Иди, – негромко сказал Ае, – Голос не будет пытаться раскрыть тебя. Но ты сам должен проследить за собой.

Гиб Аянфаль глубоко вздохнул, втягивая в себя воздух, чтобы хоть так немного остудить разогревшееся от быстрого бега пыли нутро.

– Я иду, – решительно сказал он и направился прочь из залы.

Он опасался, что прохождение через волновой барьер Ае окажется болезненным, но пространство плавно вытолкнуло его, и он очутился в коридоре. Напряжённые волны мгновенно стали мягкими. Здесь их заполнял привычный утренний шелест, извещавший о начале труда. Пройдя несколько шагов, Гиб Аянфаль невольно остановился. До этого в нём жило неверие в произошедшее, а сейчас, когда он остался наедине с собой, внутри всё сжалось от ощущения болезненной скорби. Он должен пойти к консулу Сэле один. С ним уже никого не будет. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Да что там! Всё их семейство надломилось, лишившись своего главы. А что будет с замком? Тяжёлое чувство потери было настолько пронзительным, что он едва удержался от того, чтобы завопить на всю обитель от душевной боли. Нет, нельзя – так все вокруг тут же узнают, в чём дело. Может быть то, что делает сейчас Ае – единственный шанс помочь абе Альтасу, сохранить тончайшие следы в волнах. Он быстро зашагал к выходу из замка, стараясь не думать о случившемся и внушая себе, что будет трудиться так же, как прежде.

Обитель была пуста – время труда уже началось, и его соседи разошлись по своим делам. Только у самого выхода Гиб Аянфаль столкнулся с тем самым техником срединных волн в зелёных одеждах. Внутренний позыв заставил его остановиться и взглянуть на знакомого. Техник тоже остановился в ожидании, глядя на него. Его лицо непроницаемо спокойно, а вечно погашенный глаз переливается мягким серебристым светом.

– Пожалуйста, ступай к зале мастера и помоги, – негромким шёпотом сказал Гиб Аянфаль и указал в глубину обители.

Техник молча склонил перед ним голову, после чего заспешил к зале, не проронив ни слова. Гиб Аянфаль, ощутив прилив надежды на лучшее, вышел за ворота.

Путь через город показался ему бесконечным, но вот он, плотно закрыв сознание, подошёл к ограде. Ещё раз внушив себе, что сегодняшний день будет совершенно обычным, Гиб Аянфаль вошёл внутрь. Его команда уже была в сборе и даже успела слегка притомиться от ожидания. Гиб Аянфаль поприветствовал их вежливо склонённой головой, вытаскивая из-за пояса карточку с образом башни. Строители сопровождали его пристальными и слегка любопытными взглядами. Растерянное состояние, которое он не мог скрыть до конца, было ими замечено, но они пока не задавали вопросов. Только Багровый Ветер подошёл к нему почти вплотную, взирая сверху-вниз с каким-то настороженным вниманием.

– Что тебе? – неприветливо спросил Гиб Аянфаль.

– Да так, – горделиво повёл плечами Багровый Ветер и отступил, хотя строитель продолжал ощущать на себе его изучающий взгляд.

Решив не обращать на это внимания, он протянул карту асайям и сказал:

– Вот, взгляните. Это то, с чем мы будем трудиться с этого дня.

Первым карту взял старший Чаэ, и мгновенно считав её, спросил не без восторга:

– Башня?

Гиб Аянфаль молча кивнул, наблюдая за тем, как карта пошла по рукам. К его облегчению, асайи восприняли новость вполне спокойно. А самые молодые были даже восхищены тем, что им доведётся поучаствовать в возведении столь сложного объекта. Последним карту взял Багровый Ветер. Пробежавшись по ней погашенным взором, он протянул её Гиб Аянфалю и сказал:

– Что ж, значит пора призывать новых строителей. Нас слишком мало для такого труда.

Он безусловно был прав. Но Гиб Аянфаль чувствовал, что просто не может сегодня иметь дело с таким большим числом незнакомых асайев. Чтобы собрать хорошую команду нужно приложить немалые усилия в поиске среди волн. А у него всё нутро сжималось от едва сдерживаемого горя. Он зажмурился и покачал головой, после чего решительно ответил:

– Не сегодня. Пока… разрушим старое. А потом уже можно призывать.

Багровый Ветер покосился на купол, после чего категорично возразил:

– Быстрее было бы с новыми…

– Я же сказал – нет! – не выдержав прервал его Гиб Аянфаль, поднимая упрямый взгляд, – можешь хоть раз меня послушать?!

На его плечо опустилась чья-то рука, и Гиб Аянфаль услышал совсем рядом голос старшего Чаэ.

– Гиб Аянфаль прав. Завершим свой труд сами, а уж потом созовём новых асайев. Время ведь позволяет нам это?

Гиб Аянфаль уверенно кивнул, чувствуя благодарность за поддержку.

– Ну, как хотите, – согласился Багровый Ветер, разводя руками.

Строители, окружили недостроенные залы, которым суждено было в ближайшее время провалиться в небытие потоком потерявшей структуру массы. Их внутренние поля соединились в единое существо, ладони, приложенные к замершим стеблям, раскалились, и они приступили к процессу разрушения. Не успевший затвердеть камень легко подчинялся их воле, и вскоре купол начал медленно проседать, погружаясь в пучину открывшегося канала. Гиб Аянфаль как и обычно руководил потоками, связывающими умы воедино, но собственное растревоженное сознание заставляло его делать это чрезмерно быстро. Он чувствовал, что его волновое правление причиняет строителям дискомфорт, хотя прежде его хвалили как раз за «мягкую руку». Кроме того, он очень боялся невольно передать кому-нибудь из них свои тайные волнения, и потому даже не стал противиться вмешательству Багрового Ветра, который, как и всегда, попытался перехватить на себя больший контроль. Гиб Аянфаль впервые был к этому совершенно равнодушен. Чувствуя непривычную тяжесть труда, он хотел скорее покончить с ним, вернуться в обитель и узнать у Ае, к чему привели его попытки сохранить информацию. Об абе Альтасе он боялся и вспомнить, чтобы его вновь не охватили ужас и горечь утраты.

Впрочем, вскоре ему представился шанс взять небольшую передышку. Канал не мог в один миг принять такое большое количество материи, и потому строители были вынуждены сделать перерыв, чтобы выждать, пока поток растворённого вещества достигнет глубин твердыни и жерло канала освободится.

Гиб Аянфаль обрадовался этому. Повышенный самоконтроль утомил его, и он поспешно скрылся за оградой, чтобы остаться наедине с собой и рассеять тревогу, вновь начавшую расти внутри. Он сел возле скрученного стебля и закрыл глаза. Пыль в жилах текла быстрее, чем нужно, против его воли всё ускоряя своё движение, а внутри вновь установилась зажатая тишина, которую он старался поддерживать.

«Следует обратиться к белым сёстрам», – неожиданно прозвучало в мыслях – «Другие это уже заметили. Лучше пойти к ним самому. Две из них здесь, в замке Сэле».

Гиб Аянфаль проигнорировал позыв Голоса и сосредоточился, скрываясь от волн. Голос, конечно, заметил его нездоровое состояние и сейчас будет призывать обратиться за помощью. А то и сам пришлёт к нему белых сестёр. Гиб Аянфаль не мог такого допустить – в этом случае всё станет известно раньше времени, ведь сёстры непременно заинтересуются тем, что является причиной его недуга. Если бы только здесь была Росер, единственная сестра, которой он доверял так же, как родичам! Но Росер исчезла ещё перед абой Альтасом…

Пылевое сердце сжалось от неожиданно сотрясшего его чувства безмерного одиночества. Гиб Аянфаль зажмурился, чувствуя, что нутро вновь распирает от безумного желания завопить от этой острой боли, причину которой он так пытался спрятать в себе. Что-то жгучее больно опалило щёки. Гиб Аянфаль порывисто провёл ладонью по лицу и, взглянув на неё, увидел следы чёрной пыли. Она тут же с лёгким шипением прошла сквозь пурную кожу. То были пылевые слёзы. До сих пор ему ни разу не приходилось проливать их, а теперь его собственная пыль обжигала глаза и двумя густыми потоками скользила по щекам. На твердынях Онсарры слёзы считались достаточно опасным и болезненным явлением. Растревоженная и ускоренная чрезмерным волнением и нестабильными эмоциями пыль находила себе путь за пределы тела через самое уязвимое место – глаза.

Испуганный своим собственным состоянием, Гиб Аянфаль согнулся, упираясь лбом в горячий песок, застилавший всё вокруг, закрывая лицо одной рукой. Он, не шевелясь, лежал в этой безразличной позе, упорно игнорируя позывы коллективной воли и надеясь, что его никто не увидит, пока он не сможет успокоиться.

«Оставь меня, оставь», – думал он, вжимаясь лбом в поверхность огромной твердыни, которая сегодня казалась ему чужой. Песок медленно плавился под его горячим телом, обращаясь в вязкую массу. А в небе над ним сияла белая Онсарра. Удивительно спокойная на фоне жужжащих волн.

Гиб Аянфаль старался ни о чём не думать, борясь с Голосом, когда вдруг ощутил лёгкое дуновение чужого внутреннего поля. А следом послышались уверенные шаги. Строитель поднял голову, и, прищурившись из-за жгучей пыли, оглянулся. Неподалёку от него остановился Багровый Ветер. Его вопросительный взгляд был прикован к Гиб Аянфалю. Юный асай поднялся, убирая руку от лица и чувствуя себя совершенно опустошённым, чтобы что-либо объяснять. Ему хотелось, чтобы его только оставили в покое.

– Уходи! – крикнул он, не сдерживая вспыхнувшего внутри гнева, – сколько можно меня преследовать?!

Но Багровый Ветер приблизился к нему, с каким-то отстранённым пониманием глядя на расплавившийся вокруг тела Гиб Аянфаля песок. Юный асай отступил от него и сел.

– Уходи, прошу тебя, – бессильно произнёс он, отворачиваясь.

Но Багровый Ветер не ушёл. Он наклонился к Гиб Аянфалю и коснулся пальцами его лба.

– Тебе нехорошо?

В его голосе не было ни капли насмешливости, к которой уже привык Гиб Аянфаль.

– Нет, – он дёрнулся, отстраняясь от протянутой к нему руки. Внутренний голос подсказывал, что этот асай хочет ему помочь, и его-то помощью как раз не следует пренебрегать, но недавнее недовольство не позволяло Гиб Аянфалю так легко довериться пришедшему.

– Пыль внутри тебя очень неспокойна, – проговорил Багровый Ветер, – Я на это сразу обратил внимание, когда ты только пришёл. Это неспроста.

И он как ни в чём ни бывало сел рядом с Гиб Аянфалем. Строитель исподтишка покосился на него, наперекор себе ожидая подвоха. Но рослый асай просто сидел, глядя вдаль и ни о чём не спрашивая.

Гиб Аянфалю начало казаться странным, что он не зовёт белых сестёр и даже ничего не говорит Голосу. Ведь так сделал бы любой желающий помочь. А Багровый Ветер спокоен, как будто вся ситуация кажется ему совершенно обычной. Гиб Аянфаль нехотя чувствовал, что робкое доверие к нему, так неожиданно появившееся, продолжает расти. Не зная, что сделать, он так же устремил взгляд вперёд и произнёс:

– У меня больше нет учителя.

К нему обратился внимательный взгляд тёмных глаз.

– Как же так вышло?

– Не знаю. Не могу сказать.

Некоторое время они оба молчали. После чего Багровый Ветер с лёгким шорохом устроился на песке удобнее, поворачивая голову к Гиб Аянфалю.

– «Аба Альтас», – неожиданно произнёс он, – так ты его называл?

Знакомое имя полоснуло по слуху мучительной болью. Гиб Аянфаль взглянул на Багрового Ветра и проговорил:

– Да, и для меня он – больше, чем учитель. Но сейчас я не могу говорить о нём.

Багровый Ветер покровительственно взял его за плечо и ответил:

– То, что ты хранишь молчание, я уж понял, – со знанием дела сказал он, – вижу сразу такие вещи. И то, что вы – родичи я тоже давно догадался, если на то пошло. Скажи только, как он тебя зовёт. Как-то иначе, верно?

– Янфо, – ответил строитель, – так.

– Славно познакомились, – усмехнулся Багровый Ветер, – А я – Хиба. Это моё второе имя – короткое и менее пафосное. Вообще-то полностью оно звучит как Хицаби, но так тоже было бы слишком важно.

Он вытащил из-за пояса комбинезона пузырёк с зелёной амброзией и протянул его Гиб Аянфалю.

– Не отведаешь пару капель? Пища верхних глубинных, помогает замедлить пыль, что тебе бы не помешало.

Но Гиб Аянфаль отшатнулся от его руки.

– Ни за что! – воскликнул он, – я такое и близко не терплю!

– Ну ладно, не хочешь – не надо, – не стал настаивать Багровый Ветер, и сам немного отхлебнул из пузырька. Его лицо на мгновение стало отстранённым, после чего он передёрнул плечами и вновь обратился к Гиб Аянфалю.

– Я могу тебя понять. Не знаю, что там стряслось с твоим абой, да и не стану в это вмешиваться, но мне понятно, как ты волнуешься за него. У меня тоже кое-кто есть. Правда, я его опекаю, а не он меня. Потом, расскажу как-нибудь, – он огляделся и продолжил, – А тебе лучше вернуться в обитель. Ты так долго не продержишься. Все видят, как тебе трудно. Эта пара Чаэ вообще-то хотели вместо меня к тебе идти. Но я убедил их, что умею иногда… утешать.

– Жаль, что так плохо сегодня выходит.

– Ничего, ступай. Мы тут со всем справимся.

Гиб Аянфаль покачал головой.

– Я обещал, что всё будет, как обычно, – упрямо возразил он, – а если я вернусь домой раньше времени, то…

Хиба перебил:

– Так иди в любой другой замок. Вон, хоть к господину Сэле. Только пробирайся в комнаты поближе к тайному дворцу: там живут одни странники, а они народ не любопытный. Так что вполне спокойно можно устроиться. Отличная обитель, я сам порой провожу в ней день-другой.

Гиб Аянфаль опустил голову. Предложение Хибы было разумным, но он не хотел так просто покидать труд. Сегодня разрушаемые зал стали для него своеобразным мостиком к той жизни, когда рядом с ним ещё был аба Альтас… Хиба тем временем подвинулся ближе. Его рука перебралась с плеча строителя на затылок. Гиб Аянфаль внутренне замер, ощутив, что чужие пальцы упёрлись в точку, воздействуя на которую можно было перекрыть активному сознанию доступ к волнам. За пределами пурного тела каждая пылинка универсальна и неотличима одна от другой, но, формируя целостную систему, отдельные группы пылинок берут на себя чётко выделенную функцию. Так пыль, движущаяся в нутре, формирует внутреннее поле и вырабатывает энергию для тела, пыль, собирающаяся в голове, поддерживает активное сознание, связывая асайя со всеми его волновыми отражениями, пыль, заполняющая длинные волосы, позволяет вслушиваться в безбрежные волны. Из-за этого распределения пыли на пурном теле есть точки, воздействуя на которые можно оказывать влияние на течение жизни. Конечно, необоснованное вмешательство строго запрещалось, и Хиба ничего такого не делал. Он лишь держал пальцы на опасном месте, а в опустошённых мыслях прозвучал его голос:

«А из чьих рук к абе попал, случаем, не знаешь?»

«Что значит: «из чьих рук»?» – изумлённо спросил Гиб Аянфаль.

«Ещё не вникал в такие вещи, м?»

Гиб Аянфаль только покачал головой, и рука Хибы мягко соскользнула с его затылка. Его слова пробудили в памяти череду вопросов, на которые аба Альтас так и не ответил. Притупившиеся, было, тяжёлые чувства вспыхнули вновь.

– Не напоминай мне пока об абе, – проговорил он, – я не должен упустить информацию.

В это время волны слегка заколебались от чьего-то присутствия.

– Какой-то патриций идёт, – проговорил Хиба, а затем обернулся к Гиб Аянфалю, окидывая его критическим взглядом, – надо бы привести тебя в порядок, чтоб ничего не было видно. А ну-ка позволь.

Он протянул руку и несколько раз провёл пальцами по щекам Гиб Аянфаля. Прикосновения его сопровождались лёгким пощипыванием, с которым пурная кожа ускоренно восстанавливалась, скрывая следы недавних слёз.

– Ты умеешь залечивать травмы? – с удивлением спросил Гиб Аянфаль.

Хиба хмыкнул.

– Думаю, каждому асайю рано или поздно следует научиться исцелять самого себя осознанно, не дожидаясь, пока всё само зарастёт. Ты сиди, а я сам тут разберусь.

И он поднялся, закрывая собой Гиб Аянфаля. Юный асай взирал на его широкую спину, несколько озадаченный поступком. Восстанавливать себя после травм – это одно, но целить других кроме белых сестёр могли только мастера замков. По крайней мере, так он считал всю свою жизнь.

– Что ты скажешь ему? – запоздало спросил он.

– Да найду, что сказать.

Гиб Аянфалю сейчас меньше всего хотелось вступать в контакт с кем-нибудь, особенно с патрицием, и он с радостью предоставил это право Хибе. Он закрыл глаза, прислоняясь спиной к стеблю и стараясь успокоить тяжёлые помыслы.

– По какому делу вы пришли? – услышал он голос Багрового Ветра. В нём присутствовали настолько жёсткие нотки, что услышь Гиб Аянфаль подобный вопрос в свой адрес, то немедленно пришёл бы в сильное смущение.

Шаги незнакомца остановились.

– Я к вашему управляющему.

Этот голос Гиб Аянфалю уже доводилось слышать раньше.

– Хотелось бы знать зачем? – поинтересовался Хиба.

– Консул Сэле попросил меня прийти за ним. Он хочет его видеть.

Хиба оглянулся.

– Янфо! С тобой желает встретиться господин консул! Вставай!

Гиб Аянфаль поднялся на ноги, открывая глаза. Перед Хибой, выглядя изрядно смущённым, стоял Зоэ. Ростом он был не выше любого другого строителя, и потому Багровый Ветер возвышался над ним опасной горой. Заметив Гиб Аянфаля, молодой архитектор тут же приблизился к нему, явно чувствуя себя в его компании более уверенно, чем в обществе Багрового Ветра. Гиб Аянфаль нахмурился. Он вдруг ощутил, что он – намного сильнее Зоэ, а присутствие Хибы, который начинал казаться будущим близким другом, только укрепляло эту уверенность.

– Почему вы? – спросил он, не потрудившись скрыть недовольный тон.

На лице Зоэ проскользнуло удивление.

– Консул Сэле попросил меня, – повторил он, – это его решение.

Гиб Аянфаль взглянул на Хибу. Тот только кивнул головой, показывая, что сейчас следует послушаться Зоэ. Гиб Аянфаль сказал ему:

– Присмотри тут за всем. Нужно закончить сброс.

– Справимся.

Хиба деловито ухмыльнулся, после чего стрельнул на Зоэ колким взглядом, и как ни в чём ни бывало направился за ограду.

– Мощный строитель, – негромко проговорил Зоэ, когда они остались одни, – впервые вижу такого высокого!

– Не считаю, что на это нужно обращать внимание, – ответил Гиб Аянфаль, в упор глядя на архитектора.

– Да, конечно, – поспешил согласиться Зоэ, – крайне невежливо с моей стороны! Пойдёмте, Гиб Аянфаль.

Они вместе направились в замок консула. Гиб Аянфаль шёл, раздумывая над тем, зачем его позвал Сэле. Хотя, очевидно зачем – ему наверняка уже всё давно известно. Зоэ ступал рядом, периодически бросая на него заинтересованные взгляды, окрашенные неясной печалью. Он очень хотел поговорить с Гиб Аянфалем о чём-то, но не предпринимал к этому более решительных попыток, предчувствуя, что встретит неприступное молчание. Гиб Аянфаль чувствовал его тревогу и грусть. Он знал о том, что Зоэ – старший ученик абы Альтаса, по его собственным словам самый лучший. Гиб Аянфаль никогда не общался со старшими учениками. Из младших он был единственным, а обучение тех, кто уже получил статус архитектора, протекало несколько иначе и не предполагало слишком частого личного общения с мастером.

Он думал, что они пойдут туда, куда некогда приходили с абой, но Зоэ привёл его в просторную залу, окружённую ступенями, которая использовалась для общих собраний. В куполе её стебли образовывали небольшой проём, удобный для прибытия небесных асайев. В зале уже были сам консул Сэле и архитектор Хинуэй, которого Гиб Аянфаль когда-то видел на трапезе. Едва он и Зоэ вышли в центр залы, как консул радостно воскликнул, указывая на них рукой:

– А вот и ученики мастера Хосса! Оба лучшие и потому способные продолжить его дело на поверхности твердыни.

Гиб Аянфаль и Зоэ приветственно поклонились. Сэле окинул их внимательным взглядом, после чего проговорил, обращаясь ко всем:

– Мастер Хосс должен был сам присутствовать сейчас, однако, в силу обстоятельств его здесь нет. Потому я призвал его старшего ученика Зоэ, уже прославившегося на Пятой твердыне несколькими значимыми творениями. Второй ученик – Гиб Аянфаль ведёт сейчас строительство, ради разговора о котором мы и собрались. Кроме них тут должен быть ещё один архитектор из недр – мастер Эйде. Как и все глубинные он не слишком спешит подниматься на поверхность и прибудет только через день.

Гиб Аянфаль совсем не слушал его. Ему стало понятно, зачем Сэле призвал архитекторов, в том числе и Зоэ, и от этого его охватило гложущее протестное чувство. Да, аба Альтас сейчас в очень непростой ситуации, но он не мог вот так сразу смириться с начавшимися из-за этого переменами. Гиб Аянфаль почувствовал, что ему очень хочется всё бросить и стремглав убежать куда-нибудь. Рабочая точка строителя городов, которую он всегда любил и которой гордился, вдруг стала обременительной. На какое-то мгновение он был готов сменить её на что угодно, хоть на жнеца. Увлечённый тягостными мыслями, он совсем не улавливал сути разговора до тех пор, пока кто-то не ткнул его пальцем в плечо. От этого прикосновения сознание само против воли вернулось к реальности. Он оглянулся – рядом стоял консул Сэле.

– Это мастер Хинуэй, – наставительно сказал он, указывая на небесного архитектора, – я призвал его так как башня будет достаточно высока и попадёт в зону ответственности небесных строителей.

Хинуэй дружески кивнул ему.

– Нам уже доводилось встречаться, Гиб Аянфаль, – сказал он, – рад, что мы будем сотрудничать. А теперь скажите: у вас есть с собой строительная информация по башне?

Гиб Аянфаль, немного помедлив и ещё раз оглянувшись на консула Сэле, ответил:

– Да. Немного есть, – он и вытащил из-за пояса информационную карту, которую утром показывал своим строителям.

Хинуэй взял её, и пробежав по ней взглядом, с удивлением сказал:

– Хорошо, конечно. Здесь, в принципе, всё понятно. Но нам нужны более полные данные, с которыми можно приниматься за труд. Мастер Хосс передавал вам карты с такой информацией?

Гиб Аянфаль покачал головой. Причём, совершенно правдиво – ведь никаких карт у него действительно не было.

– Что ж, это осложняет дело, – обратился Хинуэй к консулу, – нужно будет разыскать информацию, если… если она осталась цела.

– Могу заверить вас, Хинуэй, что я абсолютно спокоен за сохранность проекта, – ответил ему Сэле.

Однако Зоэ, досель молчавший, вдруг встревожился и подошёл ближе.

– Мастер Хинуэй, почему вы предполагаете, что информация могла пропасть? – спросил он, – Что случилось с мастером Хоссом?

Его голос был полон искреннего переживания, и Гиб Аянфаль почувствовал, что не может молчать. Ведь Хинуэй, судя по его словам, знает о произошедшем. И потому, прямо взглянув на Зоэ, Гиб Аянфаль коротко и резко сказал:

– Он исчез из волн!

Зоэ резко обернулся к нему, немного растерявшись:

– Как это: «исчез»? – спросил он, – Неужели… как все предыдущие?!

– Гиб Аянфаль, – серьёзно и даже со строгостью обратился к нему Хинуэй, – вам надо быть более осторожным со словами.

– К чему, мастер? – спросил Гиб Аянфаль, не в силах сдерживаться от одолевших его переживаний, – я чувствую, что вы знаете об этом, даже если Голос пока молчит! И консул Сэле знает. Что нам всем зря молчать?

– Я не это имел в виду, – уже более мягко ответил Хинуэй, – мастер Хосс упоминал, что вы бываете резковаты в словах. А сейчас мы имеем дело с непростым событием, которое Голос освещает медленно, дабы в волнах не поднялось паники.

– Так это правда? – обратился к нему взволнованный Зоэ, – волны доносили мне тревогу, но я совсем не полагал, что с мастером могла произойти такая беда!

– Правда, Зоэ, – ответил Хинуэй, – пока знают только старшие патриции. Вам, как патрицию младшему, полагалось узнать позднее, но вот Гиб Аянфаль не смог сдержаться…

– И правильно сделал! – проговорил Сэле, вставая между двумя архитекторами, – Я говорил с его старшим родичем: он молчал об этом всё утро, хотя был прямым свидетелем. Но в моей команде секретов быть не должно. Собственно, на этом нашу встречу можно и завершить: я позвал вас всех, чтобы познакомиться, оформить наш дальнейший труд. День сегодня непростой, поэтому я больше никого не задерживаю. Вам же, Зоэ, как старшему ученику мастера Альтаса я поручаю отыскать карту с его проектом. Она должна быть где-то в картотеке его обители.

– Хорошо, господин консул, – ответил Зоэ, – я… я сейчас же пойду туда. Простите, мне нужно узнать… поговорить с другими учениками!

И он, совершив поклон, поспешил покинуть залу едва ли не бегом. Хинуэй величаво и немного неодобрительно глянул ему в след, после чего обратился к консулу:

– Что ж, вероятно весть скоро откроется и разнесётся. Я пригляжу за небесными строителями, чтобы всё прошло более-менее спокойно. До встречи на соборе, консул.

Сэле только молча вскинул голову в ответ на его поклон, и Хинуэй легко воспарил в высь, исчезая в потолочном проёме. Гиб Аянфаль взглянул на консула и уже собрался пойти к выходу, когда Сэле обратился к нему:

– А вот ты подожди. Есть разговор.

В следующий миг волны, и так скудно заполнявшие залу, всколыхнулись и замерли в полной неподвижности, погружая пространство в ясную тишину. Едва она наступила, как Гиб Аянфаль первым заговорил, подступая к консулу:

– Я всё видел! Аба исчез у нас прямо на глазах! Это были пространственные волны, точно глубокая чёрная бездна, открывшаяся где-то рядом!

Он смолк, увидев, что Сэле предупреждающе поднял руку.

– Я знаю, Янфо, – ответил он, – Ае уже передал мне всю информацию, которую ему удалось задержать.

– Но… в прошлый раз вы говорили, что интересуетесь мнением неочевидных свидетелей, – заметил Гиб Аянфаль.

– Конечно. Именно поэтому я хочу расспросить тебя. Но не о том, что ты видел. Я хочу знать: предчувствовал ли ты это?

Гиб Аянфаль задумался, припоминая своё состояние в последние дни. День дождя, пугающие видения Гиеджи и странная печаль самого абы, его последние наставления, которые он передал ему вместе с проектом башни.

– Аба сам это знал, – горько выговорил он, глядя в глаза консулу и чувствуя, что он видит его горькие мысли, – он говорил со всеми нами… вчера. Хотел, чтобы мы оставались вместе после того, как он… уйдёт. Консул, скажите: он вернётся? Это возможно?

– Достоверно ничего не могу сказать – без тени улыбки произнёс консул, – Однако я надеюсь на благополучный исход. Это не погибель, Янфо. Мастер Альтас прошёл очень долгий жизненный путь и чего только не видал. Я думаю, он справится с этим испытанием.

Его слова немало ободрили Гиб Аянфаля. Мучившая его тревога немного притихла. Он даже присел на ступень, вдруг почувствовав усталость.

– Скажите, а когда волны известят об этом остальных асайев? Я просто не могу больше молчать!

– Скоро, так что можешь расслабиться. Как ты успел понять, я уважаю стойкость, которую ты проявил. Кстати, как тебе архитекторы? – спросил консул, подходя и садясь рядом с ним.

Гиб Аянфаль нахмурился, вспоминая ушедших патрициев.

– Это они теперь будут вместо абы Альтаса?

– Почему же «вместо»? Вообще-то, я призвал их, следуя рекомендациям твоего наставника. Видишь ли, Башня должна будет задействовать как небесные, так и глубинные силы, представителями которых являются Эйдэ и Хинуэй. Хинуэй – из верхов. Почти все его творения находятся в атмосферных обителях, где живут наши погодные мастера, большие любители обрушивать нам на голову ветра, ураганы, грозы и прочие стихии. А Эйдэ… Его успел пригласить ещё сам Альтас, потому как глубинных принято звать заранее. Деятельность таких, как он, протекает в самых недрах, где обители мало похожи на то, к чему мы привыкли тут. Ну и, как и все глубинные, Эйдэ поклоняется Ци. Четвёртой силе, сверхсуществу, погребённому глубоко под поверхностью твердынь. Поэтому порой с ним бывает сложно. Приходится проявлять чудеса учтивости, что, к слову, неплохо удавалось твоему абе. Немногие жители поверхности могут похвастаться таким количеством друзей на глубине, как мастер Хосс. По своей же воле я призвал только юного Зоэ.

Гиб Аянфаль поднял на него глаза. Он чувствовал, что Сэле сейчас довольно откровенен с ним и не прервёт разговор внезапно.

– А почему вы именно его выбрали? – задал он вопрос, волновавший его более всего.

Сэле улыбнулся:

– Причина проста! Зоэ – лучший ученик мастера Хосса в этом цикле, не считая тебя. Ты бы, кстати, поменьше сердился на него. Я не одинок в том мнении, что он получил свои энергометки слишком рано, и теперь ему приходится трудно. Он уязвим и нуждается в поддержке, которую ему мог бы оказать как раз такой, как ты.

Гиб Аянфаль потупил взор. За всю свою жизнь он привык тому, что патриции помогают ему, а не наоборот. И потому пока и не предполагал, каким же образом он может помочь другому ученику абы Альтаса, обладающему более высоким статусом.

– Я знаю, тебе потребуется время, чтобы ко всему привыкнуть, – тем временем проговорил Сэле, – но твой учитель хотел бы, чтоб ты, а не кто-то другой стал свершителем его начинаний. Ведь так?

Гиб Аянфаль поднял на Сэле глаза и согласился:

– Так.

Сэле смерил его взглядом, после чего поднялся. Стебли залы расступились, образуя огромный арочный проём от пола до потолка. Погружённое в сумрак помещение осветили лучи звезды. Сэле подошёл ближе к проёму и устремил взгляд наружу. Гиб Аянфаль замер на месте, внимательно приглядываясь. Консул будто бы совершенно утратил к нему интерес, и у Гиб Аянфаля возникало ощущение, что о его присутствии даже забыли. Конечно, он мог подняться и бесшумно уйти, но это казалось ему невежливым. А Сэле всё смотрел и смотрел куда-то вдаль.

Гиб Аянфаль осторожно приподнялся, тоже выглядывая наружу. Пустошь было видно, как на ладони: строители, выстроившись кружком, сбрасывали в чёрную прорву канала могучие волны строительной массы. Среди них высится и мощная фигура Багрового Ветра, управляющего процессом. Гиб Аянфаль почувствовал укол волнительной досады – он должен быть сейчас там, вместе со всеми…

– Мне, наверное, нужно идти, – произнёс он, немного помедлив.

Консул живо оглянулся на него.

– Ты все ещё здесь? – с удивлением спросил он, – Я думал, ты уже на полпути домой!

– Я собирался трудиться.

– Что ж, как хочешь. Ае сказал, что твоя сестра сегодня осталась в замке.

– Я пойду к Багровому Ветру.

– Ступай. И смотри, будь более бдительным на следующей встрече. Меня там с тобой не будет.

Сэле лукаво улыбнулся краем губ, после чего вновь отвернулся к арке. Гиб Аянфаль понял, что теперь-то разговор точно окончен. Он склонил голову за спиной консула и покинул залу.

Едва он вышел в коридор, как вход за ним с шуршанием затворился, образуя гладкую стену. Гиб Аянфаль прошёл несколько шагов и остановился, осторожно прислушиваясь к гулу волн. Они были наполнены новой тревожной новостью о том, что один из старших патрициев, великий мастер Альтас Хосс внезапно покинул волны Онсарры сегодня утром.

К вечеру о произошедшем знали не только на твердынях, но и на соседних Светилах. Гиб Аянфаль, вернувшись от Сэле, незаметно подключился к труду вместе с Хибой. Когда по волнам разнёсся вечерний зов, он собирался вперёд остальных строителей возвратиться домой, надеясь встретить там Ае, но Хиба неожиданно остановил его, схватив за плечи и притянув к себе.

– Эй! – недовольно воскликнул Гиб Аянфаль, поднимая на него глаза. Такой жест показался ему довольно грубым.

– Постой-ка тут со мной, – как ни в чём ни бывало сказал Хиба, отпуская его, – сейчас каждый ребёнок знает про то, что случилось, и про то, что ты – прямой свидетель. Многие жаждут услышать подробности из первых рук. Понимаешь, чем это чревато?

Гиб Аянфаль кивнул. Теперь ему не миновать всеобщего внимания. А он не хотел вновь и вновь переживать случившееся, постоянно вспоминая и рассказывая об этом. Он не без опаски взглянул на асайев из своей команды, которые действительно все как один обращали к нему исполненные печалью взоры. Впрочем, под строгим взглядом Хибы они ограничились лишь словами сожаления и сочувствия при прощании, после чего уходили. Только родичи Чаэ задержались несколько дольше, пообещав, что, как и прежде будут поддерживать его, когда команда разрастётся до сотни асайев. Когда ушли и они, Гиб Аянфаль остался наедине с Хибой.

– Как же я вернусь… – сокрушённо проговорил Гиб Аянфаль, – у нас в обители аба Альтас был мастером! Его там все любят и уважают, и теперь…

– Я бы посоветовал тебе укрыться где-нибудь до утра. А там я тебя заберу. Я бы даже сегодня мог это сделать, но, прости, неотложные дела. Завтрашний день Голос объявил днём отдыха. Вот мы и прогуляемся.

– Прогуляемся?

– Да. Тебе нужно отвлечься, иначе не годится. И тем более нечего сидеть в обители. А когда ты будешь со мной, то вряд ли кто-то решится к тебе подойти с любопытством, кроме патрициев. Но они, как правило, не задают лишних вопросов.

– Благодарю, – Гиб Аянфаль взглянул на Хибу, – но почему? Даже сейчас никто не задержался рядом с нами!

– У меня, так сказать, есть способность отстранять ненужных зрителей. Осталась от прежней рабочей точки. Пошли до ворот, а там разойдёмся.

Гиб Аянфаль хотел задать вопрос о том, кем же был Хиба, но тот прервал его:

– Скоро узнаешь. Имей терпение.

Они вышли в стороне от главных врат. Гиб Аянфаль устремил взгляд в их направлении и увидел вдалеке две чёрные фигуры стражей. Он давно уже заметил, что стражи находятся у ворот далеко не каждый день, но заранее предугадать, когда они будут, невозможно: внутренний голос упорно молчит. Хиба снова тихонько положил руку на его затылок, глядя в ту же сторону.

«Видишь там? Это Дэсти и Ховин. Мои бывшие коллеги. Дэсти так даже был у меня в учениках, прежде чем алый консул призвал его в свою обитель. На этом месте находится наблюдательный пункт за волнами Рутты, очень удобный».

Хиба отпустил его затылок. Изумлению Гиб Аянфаля не было предела.

– Так ты был…

– Да, именно им, – с самодовольным задором ответил Хиба, – поэтому завтра я тебя найду, где бы ты ни находился. Бывай, Янфо.

Он усмехнулся, а затем быстро понёсся бегом вдоль ограды замка, всё ускоряясь. Волны всколыхнулись, и он исчез, переместившись в пространстве так же, как Лийт.

Гиб Аянфаль некоторое время смотрел ему вслед. Известие о том, что один из его строителей в прошлом был чёрным стражем, немало ошеломило его. Аба Альтас всегда относился к охранителям порядка настороженно и предпочитал не говорить о них, кроме каких-либо исключительных случаев, так что Ае порой упрекал его в предвзятых взглядах. Гиб Аянфаль разделял это мнение, но только потому, что знал о стражах мало и только то, что говорил аба.

Уже начинало темнеть. Гиб Аянфаль огляделся и направился к своей обители, пробираясь через лес в стороне от дороги, дабы никого не встретить. Что удивительно, разум его был спокоен. Голос Ганагура взял его под опеку, ограждая от непосильных потоков информации, которые непременно обрушились бы на сознание от всех заинтересованных асайев.

В замке самым надёжным местом для убежища могла стать старая башня. Но, пробравшись тайком в сад, Гиб Аянфаль увидел на лужайке вокруг неё целое собрание. Никто сегодня не хотел уходить на покой. Замок был наводнён асайями из чужих обителей, привлечённых трагическим происшествием. Среди них было много патрициев, которых строителю иногда доводилось видеть на трапезах – это были как друзья абы Альтаса, так и его старшие ученики, уже ставшие архитекторами. Исчезновение мастера повергло многих в глубочайший шок. Прислушиваясь к их разговорам и мыслетокам, Гиб Аянфаль узнал, что все без исключения искренне жалеют мастера Хосса и испытывают чувства, похожие на его собственные. Некоторые даже не могли сдержать слёз, как и сам Гиб Аянфаль. Над обителью и её окрестностями в волнах нависло тяжёлое информационное облако скорби, которую разделял всякий, попадающий под его действие. Что удивительно, это всеобщее горе несколько утешило Гиб Аянфаля, смягчив болезненную горечь потери. Но подойти к соседям он боялся, чувствуя, что это лёгкое утешение будет в миг разрушено многочисленными вопросами. Ае, как назло, ещё не вернулся с собора, и Гиб Аянфалю пришлось самостоятельно искать место для уединения. Погрузившись в волны, он попытался найти в обители Гиеджи, помня о словах консула. Отыскать её не получилось, но волны подсказали ему, должно быть с веления Ае, что сестра находится в заповедном садике. Там, вероятно, сейчас тихо, и она может пребывать в покое от посторонних. Гиб Аянфаль хотел пробраться к ней, но его остановило то, что пройти незамеченным у него не получится. Решив, что лучше навестить Гиеджи с утра, когда, быть может, публика хоть немного успокоится, Гиб Аянфаль принялся искать себе убежище на ночь.

Держась вдали от публичных мест, Гиб Аянфаль осторожно обошёл замок, подойдя к нему с северной стороны. Тут была глухая покатая стена, образованная плоскими стеблями. Внутренний голос подсказал, что сегодня он не найдёт лучшего места. Гиб Аянфаль быстро забрался наверх, обустраиваясь у самого основания уходящего вверх шпиля обители. Здесь тихо и никто не побеспокоит. Зато сам Гиб Аянфаль мог наблюдать за тем, что происходит в замке, прислушиваясь к внутреннему полю стен.

Гиб Аянфаль лёг на спину, устремляя взгляд в небо. Там, за полосками твердынных колец, за нитями рассеянных в бесконечном пространстве звёздных вихрей скрываются врата, которые упоминал Лийт. Лишь счастливое знакомство с ним позволило ему достоверно узнать это. Быть может, взгляд его сейчас устремлён туда, где в невообразимой дали находится вход в бездну, которая по чьей-то непостижимой воле могла раскрыться в мирном пространстве Онсарры. Гиб Аянфаль погасил глаза и углубился в волны, надеясь услышать хоть что-нибудь, что дало бы ему надежду.