Башни Анисана

Глава 6. Башня исчезнувших

Сонные волны, из которых вернулся Гиб Аянфаль, были под стать прошедшему торжеству – всё, что он видел в них, так или иначе было связано с великим прошлым, давшим начало истории асайев Онсарры. Строителю вспомнилась речь правителя, его упоминание об исчезновениях. Пользуясь утренним затишьем в общих мыслетоках, Гиб Аянфаль глубже погрузился в размышления… Со времени непонятного происшествия прошло уже три декады, а он до сих пор ничего не вспомнил. Правда, аба Альтас, по-видимому, следуя совету исчезнувшей Росер, перестал настаивать на обращении к чёрным стражам и вообще не напоминал ему о случившемся. Вчера, за трапезой, приуроченной к Торжеству Праматери, он только поинтересовался его самочувствием после прошедшего танца. Но Гиб Аянфаль теперь сам не мог простить себе забвения. Сегодня во что бы то ни стало нужно хоть что-нибудь вспомнить, и он даже придумал для этого способ – попробовать обратиться к Глобальной Памяти.

Глобальная Память хранит в себе отголоски всех минувших событий начиная со времён Праматери и затрагивает все волны от тонких, так же зовущихся волнами Причин, до глубоких волн Основ. До сего дня Гиб Аянфаль ни разу не обращался к Глобальной Памяти по своей воле. Голос сам приносил ему сведения, хранившиеся в ней, когда учил асайской истории, не предоставляя особого выбора. Истинными мастерами работы с Памятью были вестники и техники волн. При помощи неё они могут узнать прошлое любого асайя, а также прогнозировать возможные варианты будущего. Для строителя такие умения были излишними. Но Гиб Аянфаль надеялся, что у него хоть что-нибудь получится. Он отправится к линии трансферов на то место, где аба и Росер нашли его, и там тщательно прислушается к колебаниям пространства, надеясь что-нибудь распознать благодаря тому, что некогда он сам был участником событий.

Транспортный портал объединял в себе сразу несколько средств передвижения и связывал Рутту не только с другими городами, но и с соседними твердынями и Светилами. Первым, что бросалось в глаза на подходе к нему, были высокие колоннады из стеблей гладкого камня, окружавшие многочисленные глубокие бассейны, наполненные постоянно обновляющейся белой пурой. Это были так называемые точки прибытия. Асайи, совершающие прыжки сквозь пространство, в течение нескольких мгновений получали здесь новые пурные тела. Небо над порталом то и дело прорезали белые вспышки – каждая ознаменовала приход очередного гостя. Служащие ткачи набрасывали на каждого прибывшего тончайшие полотна ткани, из которых быстро формировалась нужная одежда, после чего асай шёл в город.

Гиб Аянфаль не стал подходить близко к точкам прибытия и сразу направился к площади трансферов. К его удовольствию асайев здесь было меньше, чем обычно. Сказывалось недавнее торжество – не все твердыни ещё вернулись к будничному труду. Гиб Аянфаль увидел широкую дорогу трансферов и Портальный замок. Там жили техники глубоких волн, поддерживающие пространственные коридоры, связывающие обитель со множеством других подобных обителей на соседних твердынях. Из врат замка выходили асайи, прибывшие в Рутту, а внутрь шли те, кто хотел её покинуть.

Гиб Аянфаль, остановившись в стороне, некоторое время наблюдал за жизнью транспортного портала, тщетно стараясь расслышать звучание волн Глобальной Памяти в общем информационном гуле. Слишком уж шумным было место. Ничего не расслышав, он пошёл вдоль гладкой трансферной дороги, поглядывая на город. Звезда опускается к горизонту всё ниже, и в глубине улиц клубится полумрак. Скоро аба Альтас спохватится и начнёт звать его через волны. В последнее время он часто так делает, хотя Голос Ганагура не одобряет подобного слежения за асайями.

Впереди вдоль дороги тянулось так называемое заброшенное место. Кажется, именно там он был обнаружен, и там он должен начать свои поиски. Пустошь была обнесена барьером ограничения доступа, как будто здесь собирались что-то строить и волны даже шептали, что в будущем тут будет роща дышащих деревьев. Сейчас же по воле некоего сеятеля пустошь затянул тёмно-зелёный бурьян, считавшийся большинством асайев некрасивым и малополезным растением – он вытягивал из почвы твердыни бурую пыль, не позволяя ей попадать в воздух и создавал в волнах неприятный шум.

Гиб Аянфаль остановился на краю дороги, глядя на него. Ближе он подойти не мог – не пускало устойчивое желание «Не ходи. Ничего хорошего там нет». Он раздумывал, как побороть это желание и всё же проникнуть, куда ему надо, как вдруг его кто-то окликнул.

– Янфо!

Гиб Аянфаль оглянулся. На низенькой стене, окружавшей Портальный замок голубыми стеблями, стоял Лийт. Тёмный силуэт его фигуры ясно вырисовывался на светло-жёлтом полотне неба.

– Давай ко мне сюда! – позвал он.

Гиб Аянфаль не заставил себя просить дважды и, быстро преодолев разделявшее их расстояние, легко залез наверх. Стена узкая. Если стоять поперёк, то ступням едва хватает места, а внизу волнуется под лёгким ветерком тёмно-зелёное море бурьяна.

– Как жизнь, Янфо? – спросил Лийт, – быстро мы с тобой вновь встретились!

– Можно сказать, что со вчерашнего дня ничего не изменилось. А ты почему здесь?

– Честно говоря, я не совершал далёких странствий с того момента, когда произошла наша первая встреча. Господин считает, что мне нужен длительный отдых. Потому, если я куда-то и переношусь, то только ради поддержания себя форме, – Лийт улыбнулся, – а сегодня я вообще-то искал тебя.

Гиб Аянфаль удивился.

– Меня? – спросил он, – зачем?

– Надо. Я тебе объясню. Если можно, то немного позднее. Мне не хочется спешить в этот вечер.

– Хорошо.

Гиб Аянфаля тронули его слова о том, что он его ищет. Он посмотрел на странника, и тот чем-то вдруг напомнил ему консула Сэле.

– Лийт, а вы с Сэле не родичи случайно?

– Что ты! У меня нет родичей. А уж у господина Сэле и подавно не может никого быть! Он ведь алый консул. Почему ты подумал о нас такое?

– Я чувствую, что вы очень близки. И среди строителей родство не такая уж редкость.

– Просто я знаю его почти с самого момента пробуждения. В своё время я был единственным ребёнком в его обители, и он относился ко мне по-особенному мягко. Господин – единственный асай, которого я мог бы назвать своим другом. Мы, странники, редко сближаемся между собой. Слишком часто приходится соревноваться – кто быстрей, кто находчивей, кто больше успеет за более короткий срок. При этом каждый – ярый индивидуалист. Не очень это располагает к дружбе. А на общение с представителями других рабочих точек у меня как-то не получалось выделить время. До последнего времени такие тихие вечера были для меня редкостью.

Лийт медленно пошёл по стене, Гиб Аянфаль – следом за ним, рассматривая его синий наряд. Во всех движениях странника скользило нечто лёгкое и неуловимое. Гиб Аянфаль прежде нечасто встречал странников. Они чувствуют пространство куда лучше, чем он. Могут одной мыслью пронзать расстояния, разделяющие звёздные вихри. Гиб Аянфаль, привыкший иметь дело со строительными стеблями, плохо мог умещать в уме представления о настолько огромном пространстве, переплетённом со временем. Странники мчатся, обгоняя время, а для Гиб Аянфаля время всегда оставалось мерным течением жизни, с которым он ничего не мог поделать. Лийт вдруг развернулся к нему. Его внутреннее поле стало плотнее и охватило их обоих почти непроницаемым коконом, изолируя от внешних волн. Должно быть так же он ограждал себя, когда ему доводилось бывать в местах далёких от асайских звёзд, изобилующих мощными и агрессивными энергиями диких волн.

– Янфо знаешь, мы знакомы совсем немного, – начал он, – но оба раза мы с тобой сталкивались в местах довольно необычных – то в зале, которую господин Сэле отгородил от самого Голоса, то на опустевшей после праздника площади. Что-то в тебе привлекает меня. Когда я увидел тебя в первый раз, я почувствовал, что знаю что-то, что пока не могу осознать, но это сделало бы нас очень близкими. Если странник хочет видеть кого-то другом, то идёт на сближение быстро, не тратя время на постепенный подход. Я поступаю так же. И теперь хочу доверить тебе одну тайну. Я побоялся говорить о ней господину Сэле. Не знаю, почему. Наверное, потому что не хочу волновать его именно этим. Это единственное, что я за всю жизнь осмелился скрыть от него.

– Тебя что-то беспокоит?

– Да, Янфо. Мне кажется, что я скоро исчезну. Как та белая сестра.

Воздух похолодел. Некоторое время они стояли молча, Гиб Аянфаль не знал, что сказать. Лийт, низко опустив голову, сцепил пальцы в замок.

– Из-за чего же ты так решил? – негромко спросил его Гиб Аянфаль.

Лийт, взглянув на него, покачал головой:

– Трудно объяснить. Видишь ли, в последнюю тысячу оборотов я выполняю особые поручения для господина Сэле. О них знаем только я и он. Ну и ты теперь знаешь, что они имеют место быть, господин сам допустил это. Это часть его замысла, как он говорит. Меня преследует чувство, что это всё между собой связано, но я не знаю как.

– Почему? Что такого ты для него делаешь?

– Не могу тебе сказать. Это тайны господина Сэле – я не имею права открывать их. Боюсь, я и так слишком много сообщил тебе.

Гиб Аянфаль призадумался и проговорил:

– Знаешь, когда мы с абой пришли к нему, он говорил, что мы должны построить для него нечто, что будет служить его замыслу. Он не сказал абе прямо, что нужно, но попросил его выяснить это из волн Провидения. Я больше чем уверен, что с нами он говорил о том же замысле, что и с тобой. И как и ты не пожелал быть с нами откровенным. Мы трудимся по его воле, не ведая для чего, и возможно, ты – одна из причин. Ты ведь странствуешь куда-то далеко и в этом и заключается поручения консула?

Лийт усмехнулся.

– Мы с господином не говорили о вас. Я досель думал, что он просто желает избавиться от пустоши, напоминающей о бедах, приключившихся два цикла назад, – проговорил он, – но твой рассказ меня заинтересовал. Янфо, я думаю так: коль господин допустил тебя в мою залу и позволил увидеть меня в момент прибытия, то, возможно, ты и вправду причастен к замыслу. Если не сейчас, то в будущем. Поэтому я открою тебе некоторые вещи, но не более того, что бы ты мог услышать во время нашей первой встречи, позволь господин нам дольше побыть рядом друг с другом.

Так вот, выполняя его поручения я исследую врата. Так называются особые области Анисана, где он соприкасается с другими вселенными. О вратах обычно не говорят с простыми асайями – это дело высших патрициев, мастеров странствий и исследований. Но я знаю о них с тех пор, как вступил в юность. Врат много и не все из них пригодны для того, чтобы асайи путешествовали за них. Так как я не звёздный мастер, то говорить подробно об их строении я не могу, меня больше интересует то, что за ними скрывается. Но одно я знаю: они как-то связаны с нашими Светилами.

Асайские Светила имеют мало общего с теми звёздами, которые вращаются в звёздных вихрях. Они гораздо больше и лишь их оболочка живёт по законам, сходным с законами диких звёзд. Для того, чтобы сформировать её после завершения цикла используют газ, заполняющий пространство внутри звёздных вихрей и оболочки диких звёзд, которые срывают при помощи мощных градосфер. Нутро их иное – оно древнее и не меняется во время обновлений. Это образец величайшего искусства пра-асайев, служивших самой Праматери. Светила асайев держат под контролем энергию Анисана, регулируют его расширение. Но, как говорят мастера звёзд, эти процессы очень нестабильны из-за колебаний, пронизывающих все слои волн, и возникших ещё в момент зарождения Анисана. Для поддержания контроля каждые четыре цикла должно появляться новое Светило, противовес растущему пространству. Эти звёзды – те самые ведомые, и ныне творимая Эртань-Онсарра – одна из них. Они слабее изначальных, ибо, как говорит мой господин, искусство миротворения было во многом утеряно, и потому мы ещё долго не сможем стать равными нашим предкам.

Подконтрольный Анисан, тем не менее, до конца не исследован. Миллиарды звёздных вихрей хранят свои тайны, но есть те, кто считает, что нам пора обратить свои взоры дальше. За врата.

Теперь же скажу про исчезновение. С недавних пор я ощущаю рядом с собой некое свёрнутое пространство. Оно преследует меня, тянет к себе. Внутрь. Это началось вскоре после того, как исчезла та белая сестра, Росер. Так странно, но это произошло в первый вечер после моего возвращения. Я сначала думал, что на мне так сказалось странствие, что я просто истощён им и нуждаюсь в восстановлении. Это ведь было действительно очень трудное и тяжёлое странствие. Честно говоря, в тот день я впервые вернулся целым. Прошлые разы были ужасны несмотря на то, что господин Сэле старался максимально обезопасить меня. Благодаря ему я хотя бы вообще мог возвращаться, а потом… В общем, взращивать половину, а то и большее количество утерянной пыли – не самое приятное занятие. Так и сейчас, я думал, что не пыль, а нечто иное во мне всё же пострадало. Я уже готов был обратиться за той помощью, которую белые сёстры оказывают всем перетрудившимся странникам, но передумал. Решил, что должен сам разобраться с этим ощущением. Я начал внимательней прислушиваться к этому пространству. Я слушал его как странник, который ищет путь.

Мне довелось совершить множество прыжков в пределах Анисана, прежде чем господин Сэле начал давать мне особые поручения. Не могу похвастаться, чтобы я знал Анисан так же хорошо, как мастера-странники, но я считаю, что достаточно проникся звучанием его пространства и времени, чтобы легко узнавать. То, что преследует меня, имеет другую природу. Что бы это ни было, но оно пришло извне. Это незримое пространство – ход за границу, только гораздо более лёгкий, чем врата. Не могу сказать, чтобы оно пугало меня. Я не боюсь, потому что уже возвращался оттуда, откуда другие не могли вернуться. Скорей я трепещу от того, что оно медлит и не забирает меня.

– Значит, ты уверен, что исчезновение – некий путь? – спросил потрясённый Гиб Аянфаль.

– Да! Всем нутром чувствую, что это так, – с жаром подтвердил Лийт, – только Янфо, если это действительно случится, не рассказывай никому о том, что я говорил с тобой. Ты сам понимаешь, что это должно остаться между нами. Господину Сэле тоже не надо. Он сам всё поймёт.

– Хорошо. Я обещаю тебе, – проговорил Гиб Аянфаль и взял протянутую руку Лийта в ладони.

«Мне нужно, чтобы обо мне кто-нибудь помнил, когда я уйду», – прозвучал в мыслях голос странника, – «И я хочу, чтобы это был ты».

Гиб Аянфаль чуть крепче сжал его руку и почувствовал, что не хочет отпускать, как будто бы от прикосновения зависит то, останется Лийт на Пятой твердыне, или всё-таки нет. Он неохотно разжал пальцы, только когда Лийт сам потянул руку назад. Вместе с этим растаял и его плотный волновой покров.

Они ещё молча постояли, посмотрели, как садится Звезда.

– Росер приходила ко мне незадолго до того, как это случилось, – негромко проговорил Гиб Аянфаль, взглядывая на Лийта, – Я видел её утром, а вечером… она исчезла.

– Так вы были знакомы? – не без удивления спросил Лийт.

– Мы из одной обители, и Росер – наш друг. Аба Альтас готов был принять её в нашу семью, но, как говорит мой старший родич, белым сёстрам не позволяется иметь родичную связь. А ты тоже её знал?

Лийт улыбнулся, потупив взгляд.

– Немного, – ответил он задумчиво, – Правда, она никогда не говорила мне своего имени, но встречаться приходилось. Необычная сестра.

– Это почему же? – тут же поинтересовался Гиб Аянфаль.

Лийт прямо взглянул на него.

– Она быстрая. Тела белых сестёр очень плотные и тяжёлые. Асайи с таким сложением не могут перемещаться, прорезая пространство. А она делала это как странник. Ты разве не знал?

Гиб Аянфаль решительно покачал головой.

– В нашем замке Росер никогда ничем подобным не занималась.

– Но она умеет, поверь мне! Однажды, около сотни оборотов назад я и ещё несколькие странники из замка Сэле участвовали в соревнованиях на скорость. Когда Салангур не призывает к службе, мы часто состязаемся между собой, чтобы быть в тонусе. В тот день мы выбрали дорогу Двенадцати Башен – кто быстрее всех промчится, обогнув Пятую твердыню и посетив вершину каждой из великих башен в крупных городах, тот и победит. Бежать надо, используя короткие прыжки сквозь пространство, при которых не надо сбрасывать пурное тело. Я и мой соперник были первыми. Мы уже готовились сорваться с мест, когда к нам подошла белая сестра. Мы решили, что она хочет понаблюдать, так же, как и другие асайи, собравшиеся в стороне. Но Росер заявила, что хочет участвовать, и выбрала в качестве противника меня. Это было так неожиданно, что мои товарищи не восприняли её прошение всерьёз. Я же не знал, что и сказать. Как она собиралась бежать с нами на скорость с таким-то плотным телом? Мы принялись отговаривать её, но она настаивала на своём. В конце концов, я согласился бежать с ней вне соревнования. Её это устроило, и мы сорвались с места, едва придя к согласию. Конечно, я пришёл первым. Двенадцать Башен – крошечная дистанция по сравнению с тем, что я преодолеваю по заданиям господина Сэле. Но Росер отстала от меня лишь на крохотный миг. То, как она прошла Башни, могло быть хорошим примером для многих из нас, и мы удивлялись её скорости. Сама же она радовалась моей победе. Сказала, что я хороший странник, после чего ушла.

– И вы больше не встречались?

Лийт помедлил, прежде чем отвечать. По-видимому, пробудившиеся от этого разговора воспоминания чем-то тревожили его.

– Она не особенно желала встреч, а я…. Господин Сэле сказал мне оставить её в покое. Вот и всё. Я привык выполнять то, что он говорит.

– Но разве консул может заставить тебя с кем-то не видеться? – возмутился Гиб Аянфаль, – Каждый может общаться с кем хочет. Это закон!

Лийт только покачал головой, в упор взглядывая на него.

– Извини, Янфо, но ты просто не знаешь ещё, каковы настоящие белые сёстры… Те из них, кто живёт в замках на виду, помогая асайям и воспитывая детей, пример терпения и самоотверженности. Таких асайев много, они – самая первая ступень, которую проходят вставшие на путь служения Провидению. Но их элита – матроны и матери – сила не подвластная никому из патрициев. С ними бесполезно искать встречи, если только они сами не захотят видеть тебя. А Росер как раз из таких, из матерей, хотя и очень молода. Так мне сказал мой господин. Одной Онсарре известно, почему она жила в вашем замке, а не в храмах Рутты.

Гиб Аянфаль нахмурился, немало удивлённый этими словами.

– Не знаю, у нас она делала то же, что и остальные три сестры, которые, как ты говоришь, «образец терпения», – заметил он.

Лийт понимающе улыбнулся, вдруг о чём-то задумавшись, но уже через мгновение с бодрым любопытством спросил, переводя разговор на совершенно иную тему:

– А что ты делал здесь до того, как я пришёл? Мне показалось, что ты что-то ищешь среди бурьяна.

– А… да, – ответил Гиб Аянфаль, – я всё пытаюсь вспомнить, что со мной случилось, когда я потерял часть памяти. Аба Альтас говорит, что нашёл меня где-то здесь. И я пытался прислушаться к волнам Памяти, чтобы выяснить что-нибудь. Но, наверное, надо быть техником волн, чтобы заниматься такими вещами. Звезда даёт строителям возможность строить здесь и сейчас, не особенно-то прислушиваясь ко времени.

Он смолк, и в это же мгновение ощутил лёгкий позыв волн.

– Уже довольно поздно, тебе, наверное, пора домой? – спросил Лийт, тоже уловив сообщение.

– Да, – ответил Гиб Аянфаль, – это аба меня зовёт. А ты куда пойдёшь?

– Отдохну ещё, пока господин Сэле не дал мне нового поручения.

Они немного постояли рядом, так как никто не решался отправиться в путь первым.

– Не знаю, увидимся мы ещё раз или нет, – наконец задумчиво произнёс Лийт, – это как угодно будет матери Онсарре. Ну, я пойду?

Гиб Аянфаль молча кивнул. Лийт чуть улыбнулся ему, после чего развернулся и легко побежал по стене, быстро разгоняясь. На самом краю он высоко подпрыгнул, взвиваясь в воздух, и исчез из виду, набрав максимальную скорость передвижения.

Гиб Аянфаль всё это время любовался его движениями. На мгновение он даже пожалел, что не умеет так же легко преодолевать расстояния при, казалось бы, простом беге. Рабочая точка управления веществом делала его пыль и тело слишком тяжеловесными.

Ему очень не хотелось, чтобы Лийт исчезал. Слова странника взволновали его, он им верил, но всё же питал призрачную надежду на то, что Лийт ошибётся, и его ощущения – только последствия трудного странствия. В это время позыв волн повторился более настойчиво. Гиб Аянфаль спрыгнул со стены и со всех ног помчался к своему замку.

Всю ночь Гиб Аянфаль провёл в сонных волнах, а утром его буквально вытолкнуло оттуда всплеском тревоги: «Исчезновение. Новое исчезновение». Голос Ганагура звучал не смолкая. Исчез Лийт. Гиб Аянфаль тут же всем нутром вслушался в колебания волн. Это произошло всего несколько мгновений назад возле замка консула Сэле…

Хоть Гиб Аянфаль и был в некотором роде готов к такому происшествию, оно всё равно ошеломило его. Но это были не те страх и тревога, что разносились в волнах, вместо этого в груди разлилось тяжёлое чувство потери, как и после Росер. Его грела только надежда на то, что Лийт – лучший из странников. Ему не впервой испытывать подобные сложности, он более других готов к исчезновению и даже сумел заранее принять его. Наконец взяв себя в руки и поднявшись с ложа, он вышел в общий зал. В замке абы Альтаса царило оживление, как будто бы трагическое происшествие случилось снова здесь.

Исчезновение Лийта не прошло незамеченным и для уклада в семействе Гиб Аянфаля. Аба Альтас, только смирившийся с судьбой Росер, был немало встревожен и отчего-то решил, что это пагубное явление непременно может угрожать его подопечным. Он настоятельно призвал Ае и Гиеджи к осторожности. Но особенно его беспокоил Гиб Аянфаль. Ему, по мнению абы Альтаса, исчезновение грозило больше всего. Гиб Аянфаль пытался убедить его, что вовсе нет для него никакой особенной опасности. Выходило это у него не очень-то сносно, так как в глубине души он чувствовал, что опасения абы отчасти имеют под собой почву. Несколько дней он тщательно прислушивался к себе, пытаясь понять, ощущает он что-нибудь, похожее на то, о чём говорил Лийт. Ничего необычного с ним не происходило, а значит и повода для тревоги не было. Но аба Альтас считал иначе и установил свод довольно жёстких правил, требуя, чтобы Гиб Аянфаль поддерживал с ним постоянную волновую связь. К радости Гиб Аянфаля, в это дело вмешался Ае, который счёл подобные меры неприемлемыми для свободного асайя.

На фоне этих событий строительство возле обители Сэле продолжалось. Оно обрело некоторую стабильность, и купол рядом с тайным дворцом с каждым днём вздымался всё выше и выше.

Трудясь неподалёку от замка, Гиб Аянфаль становился свидетелем того, как большие группы асайев приходят посмотреть на место исчезновения. Осматривая окрестности, эти непрошенные посетители норовили заглянуть и к строящемуся куполу, при этом нисколько не обращая внимания на заградительный барьер. Такое обилие посторонних порой доставляло много хлопот.

Строители из команды, живо интересовавшиеся случившимся, во время отдыха или после труда собирались вместе, ведя долгие рассуждения. Особенно активное участие в них принимал Багровый Ветер. Он, как оказалось, был отлично осведомлён в том, как протекает деятельность чёрных стражей и знал многие тонкости пространственных перемещений. Благодаря этому ему удалось опровергнуть расхожие слухи, что и Росер, и Лийта якобы ловко похитили не просто искажённые, а некие ловицы душ. О них на Пятой твердыне не слышали с позапрошлого цикла, но один из строителей, асай, имеющий солидный возраст в четыре цикла, уверял, что видел их на далёком Внешнем Кольце. По его словам, ловицы – самые опасные из неслышащих, выглядят они почти как белые сёстры, только одежды их либо зелёные с чёрным, либо багровые как погибающая Онсарра, а лица усеяны энергометками. Трубчатые языки их не такие как у обычных асайев и обращаются в длинные пылетоки, через которые они могут «из асайя выпить всю пыль». К всеобщему удивлению и ужасу, Багровый Ветер назвал его описание близким к правде, однако сказал, что ни белая сестра, ни быстрый странник не вызвали бы у ловиц интереса. Росер из-за своей неприкосновенности, а Лийт из-за собственной рабочей точки: по каким-то скрытым причинам ловицы странников не трогают. Багрового Ветра слушали с почтительным уважением. Гиб Аянфаль также прислушивавшийся к этим разговорам, пришёл к выводу, что говорит он примерно то же, что и некогда сказал ему консул Сэле. Наблюдая неоднозначную реакцию строителей, Багровый Ветер начинал смеяться и говорил, чтобы они сами береглись, так как на них-то интересы неслышащих и ловиц очень даже распространяются. Некоторые юные асайи пугались таких заявлений, Гиб Аянфаль относился к ним скептически, а родичи Чаэ, уже многое повидавшие в жизни, упрекали Багрового Ветра в лишнем запугивании, которое только усугубляет и без того напряжённое глобальное настроение, складывающееся в волнах Пятой твердыни.

В один из дней их команду посетил чёрный страж, которого Гиб Аянфаль прежде видел дежурящим неподалёку от врат обители. Его тёмный наряд, сразу бросающийся в глаза на фоне пёстрых одежд строителей, отдавал чем-то зловещим.

Страж подошёл прямиком к Гиб Аянфалю и, легонько коснувшись его плеча, попросил остановить труд. Гиб Аянфаль выпустил строителей и с удивлением посмотрел на стража. Внутри у него немедленно зашевелились опасения, смешанные с тревогой. Перво-наперво, он никогда прежде не говорил с охранителями порядка и опасался, что, не зная тонкостей, допустит оплошность. Да и зачем он понадобился стражам? Из-за исчезновений, или… та старая история с потерей памяти наконец-то привлекла их внимание? Но зеленоглазый страж первым заговорил с ним, развеяв эти суетливые мысли.

– Господин консул желает вас видеть. Следуйте за мной.

Гиб Аянфаль мигом успокоился, посчитав, что такое приглашение вполне в духе Сэле, и пошёл за стражем, когда дорогу им неожиданно преградил Багровый Ветер. Он был даже чуть выше стража и потому выглядел не менее внушительно. К тому же его лицо выражало незнакомую Гиб Аянфалю настороженную внимательность.

– Куда это ты с ним? – обратился он к охранителю порядка.

Страж прямо взглянул на него и коротко ответил:

– К господину Сэле.

На лице Багрового Ветра вновь расцвела его обычная снисходительная ухмылка.

– Доверенная персона, значит? – обратился он к Гиб Аянфалю, – Может быть, на время аудиенции передадите мне право управлять процессом строительства? Карту можно?

Гиб Аянфаль так и вспыхнул, на миг даже забыв, что его сопровождает страж. Он достал из-за пояса карту проекта, полученную от абы Альтаса три дня назад, и резко протянул её Багровому Ветру.

– Вернусь – проверю, – с нажимом сказал он.

Багровый Ветер склонил голову в вежливом поклоне, но выражение его лица при этом было таким, что поклон этот не мог восприниматься иначе, как игривая шутка. А выпрямившись, он пояснил зеленоглазому стражу:

– Начальник!

Страж едва приметно улыбнулся уголком рта.

– Господин ждёт, – строго сказал он Гиб Аянфалю, который только собирался ответить своему колкому на язык помощнику чем-то не менее язвительным.

Багровый Ветер как ни в чём ни бывало направился к строителям, считывая на ходу карту, а они со стражем – к консульскому замку. Гиб Аянфаль думал, что его поведут в те же покои, которые они с абой Альтасом посещали во время первого визита, но страж вывел его на задний двор обители к, казалось бы, совершенно гладкой стене. Лишь подойдя ближе Гиб Аянфаль ощутил, что тут скрыты врата, ведущие прямиком в тайный дворец. Когда они подошли совсем близко, на стене проступила структура стеблей и врата приоткрылись. И только тут страж остановился и снова заговорил:

– Внутри идите прямо никуда не сворачивая, пока не дойдёте до залы с пурной чашей. Там господин будет говорить с вами.

Гиб Аянфаль хотел поблагодарить стража вслух, но в последний момент остановился и совершил простой поклон молча. Страж вскинул голову и в следующий же миг метнулся сквозь пространство, оставляя строителя одного. Гиб Аянфаль порадовался этому – всё же такая непривычная компания была ему не очень комфортна.

Он действительно вышел в залу Лийта. Здесь всё было по-прежнему – на им же самим восстановленных стенах не наблюдалось никаких новых следов разрушений, и только бассейн, пустовавший после прибытия странника, был вновь наполнен белым песком. Гиб Аянфаль подошёл к нему и огляделся – консула Сэле нигде не было видно. Впрочем, он уже догадывался, зачем консул мог позвать его именно сюда, и потому к разговору нужно было подготовиться. Ведь Лийт просил не разглашать его последнюю волю никому из асайев.

Его мысли прервала резкая вспышка чужого присутствия, а в следующий миг врата залы раскрылись и внутрь прямо-таки влетел консул Сэле. Он остановился напротив Гиб Аянфаля и с ходу спросил:

– Ну что, не испугался моего посланника?

Гиб Аянфаль пожал плечами, вспоминая зеленоглазого стража.

– А, чего там…

К его удивлению, консул вдруг рассмеялся.

– Смелый! – одобрительно сказал он, – а ведь на меня даже пару раз жаловались белым сёстрам за такое. Мирные асайи в идеале вообще не должны замечать труда охранителей порядка. Если чёрные стражи показывают себя толпе – значит, произошла катастрофа.

Сказав это, Сэле подошёл к бассейну, взирая на белый песок. Строитель заметил, как переменилось его лицо в этот миг: от только что сиявшей весёлости не осталось ни следа. Консул зачерпнул пригоршню песка и проговорил:

– Эта точка прибытия была сделана специально для Лийта. В ней особая пура, такая, какая нужна именно для его тела. Благодаря этому он мог очень быстро воплощаться. Когда он вернётся, то прибудет именно сюда…

С этими словами Сэле поднял руку, слегка разжимая пальцы, так что пура начала медленно ссыпаться вниз между них. Гиб Аянфаль словно заворожённый наблюдал за этим, пока консул не стряхнул с ладони последние белые крупинки…

– Вы же потом ещё встречались? – прямой вопрос заставил строителя вернуться к реальности, и он наткнулся на пронзительный взгляд голубых глаз.

Слегка помедлив, Гиб Аянфаль проговорил:

– Мы виделись на Торжестве Праматери после танца. И потом я ещё раз видел его у дороги трансферов в один вечер.

– А точнее перед ночью исчезновения – негромко уточнил консул, – Лийт ведь исчез через день после празднества.

Гиб Аянфаль только кивнул головой, внутренне надеясь, что Сэле не потребует дальнейших подробностей, что могло привести к пересказу беседы, которая должна остаться между ним и Лийтом по данному им обещанию. Только вот как можно отпереться от прямого вопроса консула, он не знал, и потому решил осторожно направить ход разговора в другое русло:

– Вы опечалены из-за этого?

Лицо консула дрогнуло в несостоявшейся усмешке.

– Опечален? – с удивлением переспросил он, а затем произнёс, взмахивая руками – Я в гневе! У меня забрали лучшего странника! Лийт не принял это так пассивно, как говорят волны. Ночью того дня он неожиданно надумал совершить прыжок. От меня это обычно не укрывается, тем более что происходило всё в этом замке. Я тут же велел ему остановиться, чувствуя неладное, но он даже меня не услышал, потому как в следующий миг его отражения пропали из информационного поля Онсарры. Вот такая история. Можешь пересказать её своему абе, раз уж вы оба – мои доверенные асайи.

Гиб Аянфаль склонил голову и, поднявшись с бортика бассейна, сделал к нему несколько шагов. Но консул вдруг поднял руку, и строителя оттеснило обратно мощным напором невидимых волн.

– Подожди. Не подходи ко мне! – сказал Сэле.

Он закрыл глаза и приложил правую руку к межбровной энергометке. В сей же миг него окутало невидимым потоком, который своей мощью не давал Гиб Аянфалю совершить ни малейшего движения. Фигуру консула вновь охватило пламя, пульсирующее и взвивающееся до самого потолка.

Но вот поток затих, и консул убрал руку ото лба. Лицо его продолжало оставаться несколько отстранённым, когда он подошёл к замершему Гиб Аянфалю и негромко спросил:

– Скажи мне, Янфо, как строитель: какое из всех сооружений на твердыне по твоему мнению самое значимое? Что может вместить в себе мощь волн и красоту асайского танца? Если Голос попросит тебя, чтобы ты посвятил плод своего труда исчезнувшим, то что ты построишь?

Гиб Аянфаль не потратил и мига на размышления.

– Башню, – решительно сказал он и глянул на Сэле, – они самые значимые. Башни собирают волны городов воедино, через их потоки звёздные мастера правят самой Онсаррой. Аба говорил, что раньше их строили так же и для увековечивания памяти, что вполне подойдёт сейчас.

Глаза Сэле вспыхнули оживлением.

– Да! – проговорил он, – Башня. Ты абсолютно прав!

Консул мгновенно пришёл в прекрасное расположение духа и возложил ладонь на плечо строителя.

– Гиб Аянфаль, мы только что пришли к решению, которое так долго искали! – провозгласил он, – Это должна быть башня! Конечно, не такая заурядная, какие возводят в городах для труда с волнами. Но твой мастер Хосс должен будет справиться. Он, кстати, сейчас сам ищет меня в обители, вот я его и позову!

Правый глаз Сэле на миг сверкнул белёсым светом.

– А… как же залы? – спросил ошеломлённый Гиб Аянфаль, – мы ведь уже так продвинулись…

– Увы, придётся опять побеспокоить горняков, – как ни в чём ни бывало ответил Сэле, – возле моей обители только одна пустошь, к сожалению.

В это время невдалеке заколебались волны и вскоре они оба услышали громкие шаги абы Альтаса и через миг он вступил в залу.

– О! Вы тут с Гиб Аянфалем, консул, – бодро сказал аба Альтас, – а я уже потерял его! Наверное, хотите узнать о том, как продвигается строительство?

– Нет, дело совсем в другом, – улыбнулся Сэле, – мы тут с вашим учеником провели маленькое совещание, и он выдал мне единственно верное решение, которое мы столь долго искали. Это будет башня!

После этих слов Сэле вытащил из-за алого пояса карту проекта с залами обители. Легко встряхнув её, он стёр всю информацию, не обращая внимания на изумление мастера Хосса. Потом его глаза сверкнули, на мгновение погаснув, после чего он протянул карту архитектору.

– Вот. Тут некоторые мои пожелания, – жизнерадостно проговорил он.

Гиб Аянфаль в это время зажмурился и отвернулся. Он не смел взглянуть на своего учителя.

Строить в этот день, а вернее разрушать, так и не пришлось – на город неожиданно обрушился ливень. Рыжая атмосферная пыль, из которой состоят дождевые капли, разъедает незатвердевшую строительную массу и мешает тонкому управлению веществом – поэтому все городские строители прекращают труд на время дождей. Так поступила и команда Гиб Аянфаля.

Сами же Гиб Аянфаль и аба Альтас отправились в сад Сэле. Они расположились на стебле под густой кроной ягодного пасочника так, что дождь не мог доставить им неудобств. Аба сидел, сложив руки на коленях и, погасив глаза, погрузился в размышления. Гиб Аянфаль – рядом в такой же позе, прислушиваясь к тому, как напряжённо роятся мысли абы. Он чувствовал себя виноватым: ведь это он навёл Сэле на мысль о башне.

Вдруг волны стихли. Гиб Аянфаль почувствовал, что аба Альтас то ли нашёл решение, то ли просто остановился. Он с вопросом заглянул ему в глаза. Аба Альтас задумчиво потёр подбородок и проговорил:

– Очень непростые пожелания я получил сегодня. Давно такого не приключалось. Эта башня должна делать то же, что делает сотня техников волн. Такие волновые возмущения обычная строительная пыль способна создавать, концентрируясь в гигантских количествах, ей далеко до активности живой пыли. А мне нужно всё увязать в довольно изящную форму…

Он обернулся к Гиб Аянфалю, и его взгляд вдруг стал жёстче.

– Но единственное, что мне точно хотелось бы знать – действительно ли это окончательное решение. Башня – очень непростое сооружение, в неё придётся вложить много сил, времени, твердынной пыли, призвать больше асайев на труд… А ему потом понадобится что-нибудь ещё!

– Такого не случится, – уверенно возразил Гиб Аянфаль, – консул ведь сказал, что это решение – единственно верное. Я видел, что он не просто так его принял.

– Что ж, в таком случае продолжим выполнять свой труд, – произнёс аба Альтас, а затем с вниманием обратился к Гиб Аянфалю, чуть наклонившись, – скажи-ка, Янфо, а ты вот так прямо консультировал его? Как всё происходило?

Гиб Аянфаль потупил взгляд, рассматривая раскисшую из-за пылевого дождя траву.

– Мы немного поговорили о пропавшем страннике, и всё как-то само получилось. Я рассказал ему о преимуществах башен, и ему эта идея понравилась.

Он чувствовал, что аба Альтас смотрит на него с гордостью. Несмотря на то, что сегодняшний день обесценил всё, возведённое кропотливым трудом, аба Альтас не мог не обрадоваться тому, что его воспитанник давал советы самому консулу. Этот факт с лихвой компенсировал всю его досаду, и он с нескрываемым довольством произнёс:

– Запомни этот день, Янфо! Младшим ученикам вроде тебя нечасто доводится так влиять на строительную жизнь твердынь. Ты выдвинул решение, важное для всего города, а то и твердыни, и оно заслужило одобрение консула. Но всё-таки учти, что подобное должно решать, глубоко продумывая ситуацию. Действовать, следуя только зову случая, допустимо лишь в редких исключительных обстоятельствах. Я, конечно, доволен тобой, но тебе ещё предстоит долгое учение, – назидательно произнёс он.

Гиб Аянфаль только согласно кивнул, принимая этот урок. Они ещё немного посидели молча, прислушиваясь к приглушённым волнам.

– Хочу побеседовать с тобой ещё кое о чём, – вновь начал аба Альтас.

– Да?

– Ты в последнее время не видел Эньши?

Гиб Аянфаль живо вспомнил надоедливого рыжего ребёнка и недовольно поморщился. С чего вдруг аба решил говорить о нём?

– Мы встречаемся только на твоих трапезах, – кратко ответил он.

– А я думал, вы с Гиеджи хоть немного за ним приглядываете! Всё-таки вы соседи, – проговорил аба Альтас, – впредь будь внимательнее. Я вот несколько дней его не вижу.

– Сбежал из замка? – спросил Гиб Аянфаль.

– Нет. Он в обители, я даже наблюдаю его в волнах. Но он всё время прячется. Убегает, едва я к нему иду. А замковые воспитательницы уже высказывают мне опасения относительно его физического состояния. Разыщи его и сейчас же веди ко мне. И скажи, что так поступать нехорошо – у него нет никаких оснований бояться меня. Даже если с ним действительно что-то не так, никто не потащит его тотчас на исправление! К тебе он должен будет прислушаться.

Гиб Аянфалю совсем не хотелось давать наставления, но всё ж он согласился помочь абе из уважения к нему.

В это время волны принесли извне поток информации, и глаза у абы Альтаса погасли.

– Меня зовут, – проговорил он, поднимаясь, – Янфо, мне надо к патрициям в замок Церто. А ты можешь быть свободен. И не вздумай в такой дождь идти домой пешком, воспользуйся трансфером!

После этого аба Альтас поднялся и направился к левому крылу обители, внутри которого располагалась станция малых трансферов. Гиб Аянфаль проводил его взглядом. Потом он посмотрел вдаль на ворота и увидел нескольких строителей из своей команды. Они зачем-то задержались в обители Сэле и теперь расходились, а вернее разбегались по домам. Жгучий дождь доставлял им ощутимые неудобства. Гиб Аянфаль и сам думал, что ему придётся мчаться в обитель со всех ног, если он не воспользуется трансфером по наставлению абы. Но пока ему не хотелось спешить – ненастная погода будила в нём неторопливо-задумчивое настроение. Он сорвал с ягодной кисти, столь кстати висящей довольно низко, несколько ярко-лиловых пасочных ягод, и только удобнее устроился на стебле, чтобы предаться мыслям, как вдруг его одиночество резко прервали. Рядом с ним с размаху сел Багровый Ветер, явившийся откуда ни возьмись так стремительно, что Гиб Аянфаль даже не успел заметить его приближения.

– Что ты выскочил? – недовольно спросил он, взглядывая на высокорослого коллегу.

Багровый Ветер оставил его вопрос без ответа. Вместо этого он нагло забрал из руки Гиб Аянфаля ягоды и одним махом отправил их себе в рот. После он вытащил из-за пояса карту проекта и протянул её строителю.

– Всё сделано, – кратко сказал он, – ты же хотел меня проверить, но я так вижу, дождь помешал.

Гиб Аянфаль забрал карту, не особенно заботясь о вежливости сего жеста.

– Можешь быть свободен, – холодно сказал он.

– Нет, я ещё немного с тобой посижу, – ответил Багровый Ветер, – будь добр, открой мне детали твоей аудиенции. На секреты не претендую, но что-то мне подсказывает, что результаты её напрямую касаются нашей деятельности. Пока не очень удачной.

– На данный момент мне нечего тебе рассказать, – ответил Гиб Аянфаль, – я делюсь информацией по мере её получения.

– Вот как? – изобразил удивление Багровый Ветер, – а я что-то слышал про некую башню. Вот и думаю – как ученик справится со столь сложным трудом?

– Ты за нами наблюдал? – воскликнул изумлённый Гиб Аянфаль и наткнулся на очередную ухмылку и пронзительный взгляд тёмно-бурых глаз.

– У меня слишком мало свободного времени, чтобы заниматься таким неблагородным делом. А ты не один получаешь аудиенции… Но раз уж тебе так не хочется беседовать, то я, пожалуй, пойду.

После этого Багровый Ветер поднялся как ни в чём ни бывало и отпил каплю зелёной амброзии из крошечного пузырька.

– Прекрати пить это у всех на глазах! – возмутился Гиб Аянфаль, вскакивая со стебля и находя повод для замечания. Но Багровый Ветер только горделиво вскинул голову.

– Учту ваши пожелания, постараюсь не забыть, – сказал он и, развернувшись, направился к обители Сэле в ту же сторону, куда прежде ушёл аба Альтас.

Гиб Аянфаль остался один. У него внутри всё так и полыхало огнём оттого, что в груди вдруг скопилось множество претензий, которые он мог бы высказать заносчивому асайю, но того уже и след простыл. Взяв эмоции под контроль, он быстро зашагал в свой замок по раскисшей от дождя дороге, даже не обращая внимания на обжигающие пурную кожу оранжевые капли дождя.