Баоцан Золотой Цикады

Глава 11. Стратагема 無中生有. Извлеки нечто из ничего

Искусство обмана состоит в том, чтобы

сначала обмануть, а потом не обманывать.

Создай у противника ложный страх

или необоснованную беспечность.

Победитель турнира Фэн Цзиньчан медленно поднялся на возвышение под молчание трибун и принял из рук директора Сюй Хэйцзи награду императорского дома. Драгоценный клинок из лунного серебра баснословной цены, символ мастерства, сверкнул в лучах солнца, ослепляя толпу, а искусно выполненный нефритовый кулон в форме дракона, символ доблести, был прикреплён к поясу нового мастера клинка и гения академии. Директор объявил, что четыре красавицы Чанъани ждут победителя на пир в зале торжеств.

И тут победитель турнира повернулся и неожиданно принял из рук другого ученика Ван Шанси жбан вина, который поднёс к губам, осушил и отбросил в сторону.

Все ошарашено переглянулись. Нет, в том, что чемпиона турнира мучила жажда, не было ничего странного, но зачем выжирать целый жбан чжоусского, когда тебе предстоит пир с красавицами?

Однако Фэн Цзиньчэн, несмотря на выпитое, держался с достоинством. Он обратился к залу с короткой речью, в простых и искренних словах благодаря учителя, директора и своего друга Юаня Байфу за поддержку. В завершение речи он пообещал и впредь достойно представлять учителя и академию на любых турнирах, при этом заявив во всеуслышание, что на пир он не может пойти один, ибо на почётном месте на пиру должны сидеть те, кому он обязан победой: уважаемый директор академии, его дорогой учитель и его лучший друг.

Ему ответил гром аплодисментов.

И тут Цзиньчан, уже немного пошатываясь, подхватил под руку ошеломленного директора, а другой рукой вцепившись в запястье учителя, с силой повлек их в павильон торжеств, откуда уже доносились прельстительные ароматы и где их ждали красавицы Чанъани.

Байфу, помня слова Цзиньчана, последовал за ними, заметив боковым зрением, что Ло Чжоу уже увёл принца в его покои, вышел оттуда, а теперь напряженно следил за Цзиньчаном. Ван Шанси же спокойно сопровождал ученика, не видя в его действиях ничего особенного, Сюй Хэйцзи, хоть и недоумевал, но предпочитал не терять лицо на публике, и молча шёл в павильон. Ему на самом деле нужно было распрощаться с князем Гуанем и монахом Чжао Гуйчжэнем, и он решил, что просто проводит этого победителя-пьянчугу в павильон и тут же уйдёт.

Перед залом торжеств располагалась небольшая полутёмная приемная. Дневной свет едва проникал сюда сквозь резные ставни, отбрасывая причудливые тени на расписные ширмы, изображающие цветущие сливы. Перед турниром в эту комнату занесли кадки с растениями, чтобы они не мешали воинам на ристалище и прикрыли их четырьмя ширмами. Сейчас победитель турнира с учителем, другом и директором академии вошли внутрь, и тут пьяный победитель турнира замер на месте, вынуждая Сюй Хэйцзи и Вана Шанси тоже остановиться.

— Ого! Так победителя не только накормить, но и ублажить собрались? Директор, эта красотка уже готова отдаться чемпиону? Чего она тут разлеглась? — пьяный голос Цзиньчана прозвучал под сводами павильона, отдаваясь эхом в каждом углу.

Сюй Хэйцзи, повернувшись туда, куда, куда указывала рука Цзиньчана, обмер. Из-под тёмной ширмы, покрытой чёрным лаком, выступали складки зеленого платья, того самого, в котором на трибуне была Лю Лэвэнь, племянница Чжао Гуйчжэня!

Ван Шанси ринулся вперед и резко поднял ширму. Под ней в жюцуне зелёного цвета с наброшенным на плечи шарфом действительно лежала задушенная девица. Глаза Лю Лэвэнь были широко открыты, в них застыл немой вопрос. Тонкая шелковая нить обвивалась вокруг ее нежной шеи, свидетельствуя о жестокой кончине. На полу валялся веер и осколки разбитой вазы.

Тут Бяньфу ринулся с мечом вперед, целясь в тень у стены. Прятавшийся там человек метнулся в сторону, однако нарвался на клинок Цзиньчана, взмах меча которого отсек негодяю мизинец и часть рукава. Но убийца успел проскочить за ширму, подхватить и бросить в подскочившего Бяньфу кадку с растением. Он попытался выскочить в дверь, но Цзиньчан успел вытащить из сапога хлыст и огреть убегающего по шее. Тот упал, скатившись по ступеням вниз, но вскочил и ринулся бежать, тут же смешавшись с расходящийся после турнира толпой.

В приемную влетел Ло Чжоу, заметив выбежавшего из павильона человека.

— Кто этот человек?

Ван Шанси, пытавшийся вернуть девицу к жизни, тут же обернулся.

— Его надо догнать, Ло, он придушил племянницуЧжао Гуйчжэня, скорее!

Цзиньчан покачал головой, подняв с пола отрезанный мизинец убийцы и полу его отсечённого рукава.

— Это бесполезно, Ло, он уже удрал, но найти его, если он отсюда, будет теперь куда проще. Он же не ящерица, палец у него не отрастет, а найти человека без мизинца легче, чем с полным комплектом пальцев. Кроме того, я задел его шею, там будет след от удара.

Сюй Хэйцзи, который до того обречённо плюхнулся на кадку с персиковым деревом и в ужасе перебирал в голове последствия случившегося, теперь поднял голову и начал прислушиваться. Потрясение и испуг мешали ему понять что-то странное в происходящем, но теперь до него дошло, что беседующий с начальником охраны победитель турнира трезв, как стеклышко, ибо в речи его не проступало и следа хмеля.

Ло и Цзиньчан продолжали разговор.

— Кем он может быть?

— Он быстр, худ, невысок, подвижен. Явно тренирован.

— Профессиональный убийца?

Цзиньчан пожал плечами.

— Если да, то чего он ждал? Придушив её, ему надо было ретироваться в ту же минуту. Он мог проскочить мимо нас на входе, мог пройти в зал и прикинуться слугой, а мог просто затаиться под потолком на стропилах.

— Он мог не успеть. А возможно, вы зашли в ту минуту, когда он только что придушил её.

— Девицы прошли в этот зал четверть часа назад, ещё до награждения. Надо допросить их и узнать, куда и когда вышла из пиршественного зала эта Лю Лэвэнь. Если совсем недавно, тогда вы правы, Ло.

Цзиньчан поднялся и хладнокровно взял за руку покойницы, которую всё ещё тщетно пытался привести в чувство Ван Шанси, меж тем директор, пошатываясь, покинул помещение.

— Эта Лэвэнь совсем ещё теплая, да, убили только что, значит…

Договорить он не смог. Три красавицы Чанъани Чжэнь Чанлэ, Сюань Янцин и Ши Цзинлэ появились на пороге, привлечённые шумом, и в ужасе смотрели на труп своей подруги Лю Лэвэнь. Раздался визг Чжэнь Чанлэ. Сюань Янцин зарыдала в голос, закрыв лицо руками.

— Эй, дуры! Заткнулись быстро! — в голосе победителя турнира проступила такая злоба, что девицы в испуге поперхнулись криками и тут же умолкли. — Только истерик женских нам тут не хватало, — зло продолжил Золотая Цикада. — А ну-ка, вы, Чжэнь Чанлэ, — Цзиньчан ткнул пальцем в красотку в розовом одеянии, — отвечайте, когда Лю Лэвэнь вышла из зала и по какой причине?

Чжэнь Чанлэ не привыкла к подобному обращению. Мужчины, едва увидев её, смягчали голос и взгляд и начинали буквально циновками стелиться к её ногам. А этот наглец что себе позволяет? Впрочем, у девицы хватило ума понять, что сейчас, когда у её ног лежал труп подруги, было не время предъявлять претензии к наглецам. Сглотнув комок в горле, она ответила.

— Она… она вошла вместе с нами, потом сказала, что хочет встретить чемпиона у порога и вышла.

— Сколько минут она пробыла с вами в пиршественном зале?

Девица задумалась, и умственное усилие неожиданно так исказило её черты, что на лбу проступила рябь, а глаза остекленели. Она словно впала в ступор. Сюань Янцин тоже не ответила, хоть уже перестала рыдать.

Ответила Цзиньчану Ши Цзинлэ, не сводя глаз с трупа.

— Лю Лэвэнь была с нами около семи минут, господин Фэн. Когда мы зашли, она выслушала рассказ Янцин о её новом платье, и сама сказала, что хочет себе на свадьбу такое же платье, какое было у принцессы Гуанхуа, и описала его. Потом Чанлэ поделилась своими впечатлениями о турнире, высказалась и Янцин, затем, оглядев стол, Лю сказала, что хочет отведать креветок, и добавила, что разочарована турниром, что вы, хоть и красивы, ей не понравились. Вы даже не поворачивали головы к нашей ложе. Она увидела в этом оскорбление. Она болела на турнире за Гао Фу. Я сказала, что победитель есть победитель, и мы должны приветствовать его, как полагается. Но тут она ответила, что ничего не помешает ей подшутить над победителем и вышла.

Цзиньчан недоверчиво усмехнулся.

— То, что вы рассказали, уложится в три минуты.

Девица тоже усмехнулась, ничуть не смутившись.

— Разговор о платье продолжался довольно долго, господин Фэн. Женщины могут обсуждать такие вещи часами. Когда она ушла, было тихо, а через семь или восемь минут раздался грохот и лязг металла, Чанлэ и Янцин очень испугались, а я вынула меч и подошла к двери. Потом услышала голос этого человека, — она показала рукой на Вана Шанси, — он сказал, что придушили племянницу Чжао Гуйчжэня. Я сказала Чанлэ и Янцин, что Лю Лэвэнь убили, но они рассмеялись, не поверив мне. Тут у двери они услышали ваш голос, господин Фэн, о том, что Лэвэнь совсем тёплая, и убита только что, и мы вышли.

— Вы вынули меч? — удивился Цзиньчан.

— Я — дочь начальника императорской охраны Ши Шэнься. Я умею обращаться с оружием.

— Даже так? Но из ваших слов следует, что Лю Лэвэнь убили сразу, как только она вышла за дверь, и её там поджидали, но ведь никто не мог заранее знать, что ей взбредёт в голову выйти из зала.

— Да, к тому же никто не мог знать, придёте вы через пять минут или задержитесь с деканами и директором на полчаса. Нас проводили сюда и попросили подождать, Лю спросила, когда придёт победитель, но слуга только пожал плечами. Однако все знали, что мы вас ждём, и мы полагали, что ждать придётся недолго. И если кто-то прятался тут за ширмами, он, скорее всего, ждал вас.

— Если он ждал меня, то как мог в час Петуха[1] перепутать мужчину в красном юаньлинпао с девицей в зелёном жюцуне? — в голосе Цзиньчана проступила издевка.

— А кто сказал, что он перепутал? — тон девицы стал не менее саркастичным. — Я на турнирах в академии с братом и отцом каждый год бывала, однако столько охраны, как в этот раз, никогда не видела. И кого охраняли-то? Думаете, никто ничего не понял? Этот в чёрном, — Ши Цзинлэ ткнула в широкую грудь Ло Чжоу, — от принца Ли Цзунцзяня ни на шаг не отходил. А кому нужен принц Цзунцзянь? В политику не лезет, осторожней мыши и безобидностью сравним с новорожденным кроликом! Но прирежь его, и кое у кого руки развязаны будут. Однако, если принца прирезать не удалось, то почему не придушить племянницу Чжао Гуйчжэня? Результат-то тот же! Тут все упирается в то, кому это устроить нужно было.

Бяньфу заметил, что Ло Чжоу и Фэн Цзиньчан переглянулись и оба повернулись к Ши Цзинлэ.

— Это так, — нехотя признал Ло Чжоу правоту красавицы, — но не слишком ли повезло убийце? Ведь Лю Лэвэнь могла и не выйти из зала…

— Если убийце и вправду надо было инспирировать убийство ради будущей резни, ему было всё равно. Принца охраняли, Лю Лэвэнь — нет. Тогда то, что она вышла сюда из зала, было просто везением убийцы. — Ши Цзинлэ задумалась. — Однако убить племянницу святого монаха Чжао Гуйчжэня? Принц Цзунцзянь — подлинно никому не нужен, его смерть канцлеру только на руку была бы, а вот за Лю Лэвэнь её дядюшка и канцлера четвертовать может. Но канцлер Ли Дэю и Чжао Гуйчжэнь — не враги, и едва ли убийца мог получить приказ при невозможности прибить Цзунцзяня, придушить Лю Лэвэнь. Да, тут-то тут не сходится.

В эту минуту на пороге послышался топот, просвет двери оказался закрыт, потом в помещение протиснулся князь Гуань, дядя нынешнего императора, и директор академии, за которыми ворвался пожилой человек в просторном белом даофу с мухогонкой в руках, и Бяньфу сразу понял, что это и есть святой монах Чжао Гуйчжэнь.

Увидев племянницу на полу, он остановился. Кровь медленно отлила от его лица, и старик побелел как полотно и пошатнулся. Директор академии успел поддержать его.

— Лэвэнь, деточка… — старика затрясло, и его сухощавые ладони затрепетали, словно древесные ветви на ветру. — Как же это? Как… Малышка, Лэвэнь, — и старик, опустившись на колени перед телом племянницы, тихо завыл, как побитая собачонка.

Бяньфу стало жутко. Чжэнь Чанлэ и Сюань Янцин испуганно переглянулись. Было заметно, что они хотели подойти к старику, но не решались. Потом обе, понимая, что ни о каком пире с победителем сегодня говорить уже не придется, поспешно бочком просочились за спиной директора в двери и исчезли.

Старик наконец пришёл в себя и с трудом поднялся.

— Как это произошло?

Сюй Хэйцзи мрачно переглянулся с Ван Шанси и Цзиньчаном. Ни одному из них не хотелось ничего объяснять даосу. Да и как можно было объяснить случившееся? Но Цзиньчан, поймав растерянный взгляд директора, сам вышел вперед.

— Сразу после церемонии награждения мы вчетвером проследовали в пиршественный зал. Тело девушки заметил я, её платье выступало из-под ширмы. Здесь же находился и убийца, нам не удалось схватить его, но он ранен. Я отсёк ему мизинец левой руки, — Цзиньчан протянул старику кусок ткани с отсечённым окровавленным пальцем. — По этой примете его будет легче найти. Преступнику около тридцати, он невысок, подвижен. Он не мастер боевых искусств, но приемы знает. Это не наемный убийца. Лоб низкий, лицо широкое, губы полные, сильно выделяется кадык.

Старик поднял на Цзиньчана жуткие глаза.

— Почему считаешь, что это не наймит?

— На лице не было маски, он двигался неуклюже, стоял в тени, не поднялся на балки перекрытия. Был бы наймит — ушёл бы по крыше.

Старик кивнул, снова покачнулся, потом повернулся к Вану Шанси.

— Помогите, Ван.

Тот поднял тело Лю Лэвэнь и, тяжело ступая, пошёл за стариком. Следом двинулся директор и неизвестно зачем приходивший толстяк-князь. Чжоу снова переглянулся с Цзиньчаном, и оба они явно поняли друг друга. Бяньфу увидел, что лицо Цзиньчана вдруг просияло белозубой улыбкой, которая буквально осветила лицо. Если раньше лицо Цзиньчана было красиво холодной красотой статуи, то теперь она неожиданно стало чарующим. Он повернулся к Ши Цзинлэ.

— Я неудачливый победитель, госпожа Ши. Выиграл турнир, но потерял трёх красавиц из четырёх! Неужели и последняя красавица не украсит наш пир?

Но Ши Цзинлэ оказалось не так-то легко очаровать. Она оставалась мрачной и расстроенной.

— Тебе, парень, красавицы по боку. Недаром ты на нашу ложу и не обернулся ни разу. Что ещё узнать хочешь?

Цзиньчан усмехнулся.

— Это верно, конечно, но я и узнать хочу многое, и голоден, как волк. Присядем за стол и потолкуем?

Девица не стала спорить, спокойно прошла в пиршественный зал и присела слева от мужчин. Она сначала вяло тыкала палочками в рис, но потом голод дал о себе знать и девица подложила себе в чашку несколько жирных креветок и умяла их за милую душу. Цзиньчан тоже себе ни в чем не отказывал. Впрочем, за этот долгий тяжелый день оголодали все, и вскоре на столе, накрытом на пятерых, практически ничего не осталось, кроме персиков. Потом Цзиньчан приступил к допросу девицы.

— Так вы полагаете, что Лю Лэвэнь убил тот самый человек, что не смог убить принца Цзунцзяня?

Девица укусила персик и задумалась.

— Я этого не говорила. Так могло быть, а могло и не быть. Но с чего вы взяли, что принцу что-то угрожало, и почему так охраняли его?

— Получили извещение из Цзайсяната, — ответил Ло Чжоу, — вот людей и подняли. Хоть Цзиньчан и подозревал, что жертвой окажется кто-то другой.

— Цзиньчан? Кто эта Золотая Цикада?

— Это моё прозвище, — отозвался Цзиньчан,

— Забавно. Но ты, Золотая Цикада, если считаешь, что это не наёмник, то аргументы привёл слабые. Старику сейчас не до того, но мне неумелые наёмники встречались.

— Ну а что, если у меня, госпожа Ши, есть и иной аргумент? Что, если я знаю, почему убийца Лэвэнь не сбежал?

— И почему же?

— Победитель турнира должен был прийти на пир один. Он должен был пройти через приемную и войти в зал. Он мог заметить зелёный жюцунь под ширмой, тем более что его намеренно туда просунули. Если бы он кинулся к девице и начал щупать пульс, его было бы очень легко огреть сзади по затылку кистенём или дубинкой. А если бы он прошёл мимо первой ширмы, ничего не заметив, то убийце было также легко пройти мимо второй ширмы, огреть его по голове у входа в зал и оттащить к убитой. Этого убийца и ждал. Но наёмники никогда не озабочены тем, чтобы подставить кого-то. Его и так с убитым ничто не связывает. Убив, они исчезают.

_____________

[1] С 17 до 19 часов