Баоцан Золотой Цикады

Глава 1. Стратагема 坐山觀虎鬥. Сидя на горе, следи за схваткой тигров

Пусть в стане врага назревает разлад.

Держись вдалеке и жди, когда наступит крах.

Ослабь или устрани соперников чужими руками.

Скрывай дурные планы

под равнодушием или пренебрежением.

Каждый вдох давался с трудом: сырой спёртый воздух, пропахший могильной гнилью, противно щекотал ноздри. Он исходил от стен, поросших лишайником и скользких от вечной сырости. Слабый свет тлеющего костра позволял разглядеть причудливые мраморные наросты, свисающие с потолка, и известняковые изваяния, напоминавшие растущие из земли когтистые лапы чудовищ.

И что он здесь делает? Юань Байфу закрыл глаза, пытаясь вспомнить вчерашний день. Воспоминание тут же услужливо проступило. Трое братьев Фэн окружили его у речушки Фей Лян, и он не столько заметил их самих, сколько кожей ощутил их горячее дыхание. Когда же увидел, понял, что обречён. Они приближались с трёх сторон, фактически заперев его между руслом реки и скалой.

Бежать было некуда. Оставалось только уповать на свою ловкость и гибкость — то, чего не было у тяжеловесных братьев Фэн. Клинок Юаня засвистел, метя в горло Фэн Цзиньли. Тот отбил удар, но Фэн Цзиньчжэн уже сделал свой выпад, его сталь блеснула ртутной молнией, Юань успел уклониться, чувствуя, как поток силы клинка ударил по лицу. Третий, Фэн Цзиньцао, боясь задеть братьев, словно каменная статуя, ждал своего часа, его меч, готовый обрушиться, словно гнев небес, был пока неподвижен.

Юань парировал, контратаковал, почти летал, словно лист на ветру. Его недаром прозвали Бяньфу, Нетопырем, Летучей Мышью. Он двигался молниеносно и никто не мог предсказать его движения.

Сырой речной воздух донёс запах крови и предсмертный хрип Фэн Цзиньли, но Юань не ощутил радости. Он знал, что ему не выжить: если его не убьёт Цзиньчжэн, добьёт Цзиньцао. И яростный крик Цзиньчжэна, метнувшего в него нож, не давал в этом усомниться. Руку ожгло болью. Меч, только что бывший продолжением руки, сразу стал тяжкой обузой.

Новая атака Цзиньчжэна рассекла ему плечо. Юань ринулся вперёд. Он помнил свой яростный выпад и крик врага. Он ранил Цзиньчжэна? Убил? Глаза слепли от стекавшего со лба пота, боль пронзала всё тело. Мир мерк, цвета тускнели, превращаясь в серую пелену. В ушах звенело, и сквозь звон прорывались печальный свист ветра и странные звуки, словно кто-то бубнил над его ухом предсмертные молитвы.

Даже если Цзиньчжэн погиб, Цзиньцао сейчас убьёт его, обессиленного и безоружного. Что ж, на иное трудно было и рассчитывать…

…Неделю назад старшему сыну рода Фэн, Цзиньжо, приглянулась сестра Юаня в наложницы, он попытался похитить её, трое его людей ворвались в дом Юаня, в столкновении при начавшемся пожаре в их доме погибли отец, сестра и дядя, но сам Юань сумел в схватке убить Цзиньжо и его людей.

Он понимал, что нужно уходить, но куда бежать от дома, от последнего пристанища, ставшего могилой близких? И сражение у речушки Фей Лян было закономерным итогом случившегося: ведь теперь на него объявил охоту весь род Фэн. Шансов выжить не было. Горечь поражения въелась в нёбо, сохраняя послевкусие тлена, крови и пота. Память о смерти — вот и всё, что останется после нас. И даже отголоски наших мыслей рассеются пылью в шепоте ветра…

Но… нет. Он же не мёртв! Он дышит и думает, его язык ощущает солоноватый вкус на губах, а глаза видят в полутьме своды пещеры. Или подземное царство бога Яньвана именно так и выглядит? Юань попытался подняться, но боль тут же напомнила о себе. Он застонал.

— Я бы на твоём месте не трепыхался, приятель…

Юань почувствовал, как от потного лица отлила кровь. Кто здесь? Он медленно повернул голову. На возвышении справа от него, словно изваяние сонного Будды, замер человек. Узкое лицо, тонкий клинок носа и по-женски красивые глаза, словно струящие в мягком взгляде прозрачные осенние воды.

Юань знал эти лица рода Фэн. А кто не знал в их уезде богатейшего землевладельца и писаного красавца Фэн Цзиньлиня? Он имел четырех наложниц, и рожденные ими пятеро сыновей все повторяли в чертах лицо отца. Этот человек, бесспорно, тоже был из их рода, хотя, если вдуматься, сложение его не было сложением воина: жилист, тонок в кости, строен, изящен.

Юань откинулся на спину и сжал зубы. Но почему этот Фэн не убил его? И ведь не просто не убил, а оттащил в пещеру за три ли от места сражения! Спрятал и перевязал раны? Юань задумался.

— Ты из рода Фэн?

Сидевший не стал отрицать очевидного.

— Фэн Цзиньчэн к вашим услугам. Хотя меня чаще зовут Цзиньчан.

Юань закусил губу. Он слышал об этом человеке. Рожденный младшей наложницей, он считался в семье Фэн паршивой овцой. Клинок в руке толком удержать не умел, неизменно бил мимо мишени, к лошадям подходить боялся. Ничтожество. В тринадцать лет поступил в какую-то столичную школу и с тех пор редко бывал в доме, не мозоля глаза отцу и братьям — истинным воинам. И именно они дали ему унизительную кличку Цзиньчан — Золотая Цикада.

Вообще-то цикада была символом долголетия, вечной молодости и даже бессмертия. Цикаду из нефрита клали в рот умершего, чтобы обеспечить ему вечную жизнь, придворные носили цикаду в виде украшения, чтобы не стать жертвой дворцовых интриг. Но воины рода Фэн, чьим символом был феникс, цикадой, как стрекозой или мухой, могли назвать только в насмешку.

Однако этот человек, похоже, ничуть не стыдился своего позорного прозвища.

— Зачем ты принёс меня сюда?

Красавец рассмеялся.

— Ты убил Фэн Цзиньжо, Фэн Цзиньчжэна, Фэн Цзиньли и Фэн Цзиньцао — всех моих дорогих братьев.

Юань бросил на говорящего угрюмый взгляд. После таких слов обычно следовал удар кинжалом в живот поверженного врага. Но Цзиньчан был неподвижен и явно не собирался сводить с ним счёты. Однако, дошло тут до Юаня, что он такое говорит? Он, Юань Байфу, убил всех братьев Фэн? Всех? Но…

— Постой… Цзиньцао я убить никак не мог! Я был ранен и без сознания.

Золотая Цикада брезгливо отмахнулся от оправданий Юаня.

— Ой, ну какая разница!

— Какая разница? — Юань оторопел.

— Мой братец ринулся на тебя, но поскользнулся и случайно упал в реку. Плавать не умел, вот и утонул.

— Что за чушь ты несёшь? — не мог не возмутиться Юань. — Там глубина едва по пояс, а на мелководье и вовсе по колено!

Цзиньчан снова отмахнулся.

— Что делать? С пробитым затылком даже на мелководье не больно-то поплаваешь.

Юань умолк и тяжело сглотнул. Он начал понимать.

— И кто пробил ему затылок? — тихо спросил он.

— Пораскинь мозгами, приятель. Там были он, ты и я. Ты лежал у скалы, как ветхая циновка. Сам он пустить себе стрелу в затылок не мог. Кто же его прикончил-то?

Юань замер. Хладнокровное признание в убийстве брата на миг заморозило. Зачем Цзиньчан это сделал? Зачем спас его, убив собственного брата? Да что происходит? Однако ведь Золотая Цикада — книжник, а вовсе не воин! Говорили, что он лук в руки никогда не брал! И чтобы незаметно подобраться к таким опытным воинам и убить сильнейшего? Как это?

— Ты знаешь боевые искусства?

— В книжках про них в детстве читал… — нахально усмехнулся Цзиньчан, и физиономия красавца приобрела откровенно издевательское выражение.

— И смог убить Цзиньцао, лучшего из воинов Учжоу?

— Что же тут странного-то? В книжках написано: «В покое ожидай утомлённого врага» — это старинная стратагема войны с превосходящими силами противника. Кто же её не знает? И как «Сманить тигра с горы на равнину», про это я тоже читал. К тому же, не убей я его, тебе пришел бы конец…

— Но почему ты спас меня?

— Долг благодарности. Я вообще-то тот еще гадёныш, но имею некоторые принципы. Братья звали меня червяком и цикадой, но я всегда замечал, что скалы рушатся, а черви и цикады вечны. И вот — их больше нет, а я стал единственным наследником всего дома Фэн. В известной мере — благодаря тебе, Бяньфу. И я сказал себе, что не дам тебе бесславно сдохнуть. Что делать? У меня извращенное чувство юмора и искаженное чувство долга. Кстати, тебя не зря прозвали Летучей Мышью — ты чертовки ловок. Есть будешь? Ты же три дня без памяти провалялся.

Что бы ни думал Летучая Мышь о Золотой цикаде, этот человек и в самом деле спас его от верной гибели. А есть хотелось чуть не до обморока: слабость парализовывала, голова кружилась от голода. Цзиньчан поднялся, принёс и протянул ему чашку с рисом и овощами. Сверху лежал отлично прожаренный кусок сочной свинины.

С минуту он наблюдал, как Юань ел, потом медленно проговорил.

— Однако будь добр, Летучая Мышь, поясни кое-что. Мне сказали, что моему братцу Цзиньжо приглянулась твоя сестрица, но тут кое-что не сходится. Остальные братья предпочитали женщин, Цзиньжо же вырос в военном поселении и с отрочества выбирал молодых оружейников. Что же он искал в твоём доме? Братец был охоч до сокровищ, но ваш дом не из богатых. Так что же ему там приглянулось?

Юань почувствовал, как по телу прошла новая волна дрожи. Что? Цзиньжо на самом деле не нужна была его сестра? Тогда…Он с трудом выдохнул, точно сглотнул репейник. Вот оно что! Теперь он всё понял. В его доме и в самом деле была реликвия, одна-единственная, баоцан[1] старых времен. Маленькая шкатулка из красной яшмы, на крышке которой был вырезан круглый узор из золотых фениксов. Отец говорил, что она входила в приданое его жены, матери Юаня, а ей досталась от бабушки. И из-за этой шкатулки погибли все его близкие? Но откуда Цзиньжо мог узнать о ней?

— Была шкатулка из яшмы, никто в роду не мог открыть её. Но как Цзиньжо мог проведать про неё?

Золотая Цикада невесело ухмыльнулся.

— Он направлял своих людей устраиваться в чужие дома на работу. Эти наводчики и доносили ему обо всем. Если в вашем доме в последний год появлялись новые слуги, это наверняка были его люди.

Юань заскрипел зубами и ничего не ответил, а золотая Цикада деловито поинтересовался.

— Они забрали шкатулку?

Юань покачал головой.

— Нет. Отец за несколько дней до нападения Цзиньжо отдал её мне. Во время пожара я вынес её из дома.

Золотая Цикада кивнул.

— Ладно, время не ждёт. Мне надо вернуться в поместье. Пока побудешь здесь, еды тут вдосталь, потому принесу чистую одежду и выведу тебя из города. Затеряться проще всего в столице, в Чанъани.

— Что за нелепость? Мне не выбраться, — Юань обречённо покачал головой. — Твой отец наверняка везде расставил стражников. Меня схватят на первой же заставе.

— С чего бы? Он уже две недели в Чанъани и вернётся только через пару дней. Чудные новости его ждут по возвращении, — злобно ухмыльнулся Золотая Цикада.

— Но у меня ещё нет сил, я не смогу уйти сейчас, а потом, узнав о гибели своих сыновей от моей руки, он всё равно поднимет всю городскую стражу.

Золотая Цикада презрительно хмыкнул.

— А откуда он об этом узнает? Цзиньжо решил тебя ограбить, но погиб на пожаре. Братья, зная, зачем он пошел, обыскали пепелище и его самого, его труп был расплющен балкой с крыши. Но братцы ничего при нём не нашли. Не нашли и твой труп, и потому пришли за тобой, единственным выжившим. Однако дома они никому об этом не сказали. Я был третьего дня в поместье: все уверены, что они пошли на охоту.

— Так значит, они тоже приходили за шкатулкой, а вовсе не мстить за брата?

— Я слышал их разговор. Они и мысли не допускали, что ты мог справиться с Цзиньжо. Решили, что ты сбежал с пожара с сокровищем. И я наблюдал за боем. Они целились тебе в руки и плечи, но не в грудь и не в голову. Значит, хотели не убить, а схватить живым. Они полагали, что ты мог спрятать баоцан, и хотели добиться ответа, где сокровище.

Юань почувствовал, что голова идет кругом.

— Но разве Цзиньжо не мог просто купить его у нас?

— В головы истинных воинов подобные мысли обычно не приходят, — печально усмехнулся Золотая Цикада. — Брат знал стратагему «Грабь во время пожара», но стратагемы «Купи то, что хочешь получить», не знал. Для воина такого просто не существует.

— Но зачем она им, боги?

— Они слышали, что когда-то в семье была реликвия, которая давала право входа в Гоцзысюэ.

— Гоцзысюэ? — поразился Бяньфу.

Гоцзысюэ была столичной шуйюань, Школой Сынов отечества для аристократии высших рангов. Особо одарённых студентов из неё отправляли в Гуанвэньгуань, академию Углублённого познания словесности и академию Ханлинь, где готовили советников самого императора, а также в Юньши Сюхуан, Военную академию, откуда выходили командующие армиями. Но шансов попасть туда было не больше, чем ступить на Небеса!

— Они что, сумасшедшие?

— Почему? — пожал плечами Цзиньчан. — Просто тупицы, которые считали, что существует волшебная даосская пилюля мудрости, и достаточно проглотить её, чтобы стать гением. И когда один из людей Цзиньжо донёс, что видел баоцан со знаками феникса в вашем доме, он не колебался ни минуты.

Юань тяжело вздохнул. Сознание туманилось.

— Но что делать теперь? Ведь их тела всё равно найдут у речной излучины.

— С чего бы? Вон они.

Золотая Цикада небрежно ткнул в то, что Юань в потёмках пещеры принял за огромный валун. Теперь он разглядел, что это были три полуголых трупа братьев Фэн, сваленные один на другой. Он похолодел. Именно на этом валуне сидел Цзиньчан? Что за жуть?

— Если ты боишься оставаться с их голодными духами, их можно похоронить. Но они те ещё бугаи, я еле сюда их дотащил. Тут нам двоим попотеть придётся, а ты еле на ногах стоишь.

Цзиньчан был, разумеется, прав. Однако Юань на свою беду очень не любил общение с голодными духами. Он несколько минут глубоко дышал, пытаясь успокоиться и собраться с силами, потом осторожно поднялся на ноги. Голова не кружилась, рана на плече не кровоточила, запястье тоже заживало. Но при малейшем усилии, и Юань понимал это, раны могли снова открыться.

— Давай попробуем, нельзя же оставлять тела без погребения.

Золотая Цикада молча наблюдал за ним. На лице его застыло саркастическое выражение.

— Это проявление почтения к усопшим или боязнь ёгуев[2]? — спокойно поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, ушёл в глубину пещеры и приволок оттуда тележку, похожую на ту, что использовали зеленщики на рынках для развоза товара. — Ладно, держи её ровно, а я подниму их по одному.

И Цзиньчан рывком поднял верхний труп старшего брата и перекинул его поперёк тележки, потом поднял второго, а за ним свалил и третьего. Тележка затрещала, а Золотая Цикада, выпрямившись, вздохнул. — Вот же туши бычьи… — И он осторожно повлёк тележку вглубь пещеры.

Юань поспешил следом, подумав, что его помощь может понадобиться, но оказалось, упокоение братьям Фэн предстояло обрести в уходящем в темноту на сотню чжанов пещерном провале в углу соседнего грота. Золотая Цикада помедлил у края провала, потом покачал головой.

— Нет, тележка ещё может пригодиться, — пробурчал он себе под нос, после чего, подняв поручни, свалил тела в пропасть.

Юань понял, что Цзиньчан сначала хотел сбросить вниз трупы вместе с тележкой, но потом передумал. «Ну и погребение…» Золотая Цикада, что и говорить, начал пугать его. Что это за человек, который бестрепетно вышвырнул тела братьев в бездну, но решил сохранить тележку?

И хоть бы слово прощания…

_______________________________

[1] сокровище

[2] Призраков