Аттестат зрелости

Глава 9

Дела руководящие

Директорский кабинет в заводоуправлении уступал размерами лишь кабинету секретаря парткома. И, в отличие от кабинета парткома, здесь не висели портреты членов политбюро — только Ленин, Брежнев да Косыгин. Кроме того, полки многочисленных книжных шкафов были заставлены папками с документами, а не собраниями сочинений классиков марксизма-ленинизма.

В понедельник, с самого утра, прежде, чем войти в свой кабинет, Вострецов дал команду секретарше в приёмной:

— Лидия Петровна! Найдите мне срочно Курченко и Качалина. Немедленно. Летучку проведем после обеда. Оповестите всех, пожалуйста.

— Хорошо, — отозвалась секретарша, поднимая трубку внутреннего телефона. На её памяти «летучка», еженедельное совещание, которое директор проводил строго по понедельникам, впервые переносилась на послеобеденное время, наверное, за год. Николай Васильевич Вострецов на этот счет был весьма скрупулезным и пунктуальным человеком.

Первым к директору пришел заместитель директора по административно-хозяйственной части Качалин Дмитрий Федорович, невысокий черноволосый живчик. Он поздоровался с директором за руку, опустился в кресло.

— Чего звал, Василич?

Вострецов с Качалиным были знакомы свыше 20 лет, вместе пришли на предприятие после окончания вузов. Правда, вузы у них были разными. Вострецов закончил «Бауманку», а Качалин местный политех.

Вместе дружили семьями. Даже назначение Вострецова на должность директора никак не помешало их отношениям.

— Федорыч, надо избавляться от ведомственного жилого фонда, — ответил Вострецов. — Экономика должна быть экономной, как сказал уважаемый Леонид Ильич Брежнев…

— Не приходя в сознание, — добавил, хохотнув Качалин.

— Ты поаккуратней со словами-то, — заметил Вострецов, пряча улыбку.

— Да ладно тебе, Василич, — отмахнулся Качалин. — Маразм же чистой воды…

— Маразм не маразм, — вздохнул Вострецов. — А мы на предприятии должны показать исполнение решений партии и правительства, в том числе насчет экономики, которая, — он саркастически скривился, — экономная.

— Поэтому, — продолжил он. — Мы передаем с баланса завода на баланс города все служебные квартиры. Их у нас осталось 9 штук.

Качалин ухмыльнулся, кивнул.

— Только сделаем это по-умному, — добавил директор. В этот момент в кабинет без стука вошла начальник Центральной заводской лаборатории Зоя Михайловна Курченко:

— Разрешите, Николай Васильевич?

— Проходите, Зоя Михайловна, — Вострецов указал рукой на кресло. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Он обратился к Качалину:

— Дмитрий Федорович, подожди одну минуточку, ладно?

Качалин развел руками, мол, можно подумать, у него был выбор.

Вострецов вытащил из нагрудного кармана пиджака целлофановый пакетик с темно-коричневым то ли катышком, то ли горошиной внутри.

— Зоя Михайловна, — директор протянул пакетик начальнику ЦЗЛ. — Сделайте, пожалуйста, максимально всесторонний анализ этого вещества.

— А что это? — спросила Зоя Михайловна. — В смысле, органика, нет? На что акцентировать исследование?

— Скорее всего это органика, — кивнул Вострецов. — Акцент исследования — выяснить степень опасности для живого организма. Афишировать не стоит.

Зоя Михайловна пожала плечами:

— Хорошо, завтра к концу рабочего дня предварительные результаты будут готовы.

— Можно не спешить, Зоя Михайловна, — махнул рукой директор. — Завтра, послезавтра… Главное, сделайте. Хорошо?

После того, как Зоя Михайловна закрыла за собой дверь, Вострецов продолжил:

— Надо перевести жилой фонд на баланс города. Но прежде всего мы эти квартиры распределим своим нуждающимся работникам. Кто там из наших заводчан живет сейчас, те пусть живут. А вот посторонних надо выселить.

— Как же, — засмеялся Качалин. — Выселишь ты их! Там сотрудник УВД живет с семьей по ходатайству УВД. Журналист областной молодежной газеты заселен по письму обкома ВЛКСМ. Преподаватель политеха с семьей. Тоже по ходатайству, только вуза. По письму горкома партии уже второй год живут два их инструктора. Твою подругу еле заселили… — продолжил он уже вполголоса с улыбкой.

— Никаких ходатайств, — отрезал Вострецов. — Сделаем по-хитрому. Объявишь о проведении ремонта. Потом, дескать, после ремонта заселим обратно. А сейчас, извините, в течение 2-х недель пусть освобождают помещения.

— А после ремонта, — подхватил Качалин. — Мы квартиры быстренько раздадим рабочим.

— Да не будет никакого ремонта, — отмахнулся Вострецов. — Оно тебе надо? Главк допзатраты не одобрит и всё.

— Это точно, — осклабясь, кивнул Качалин. — Главк у нас допзатраты не любит выделять.

— Только тихо, — вполголоса сказал Вострецов. — Чтоб раньше времени ни одна душа… Готовь документы. И еще, — он усмехнулся, — прежде, чем распределять, все квартиры переводи в директорский фонд. Я сам их распределять буду.

— Чтоб всяких прихлебателей из парткома-профкома отсечь, — согласился Качалин. — Всё равно скандал будет.

— Не будет, — отрезал Вострецов. — Квартиры выдадим исключительно рабочим завода. И пусть кто-нибудь попробует что-либо сказать.

— Кстати, — заметил Качалин. — Когда будем раздавать квартиры, надо будет журналистов пригласить. С одной стороны, как ты говоришь, экономика должна быть экономной. А с другой, рабочий класс получил поддержку администрации предприятия. Да и всегда можно сослаться на требования Главка, в конце концов. Против министерства никакой горком слова не скажет.

— Именно! — согласился директор.

— Кстати, как ты себя чувствуешь? — вдруг поинтересовался Качалин. — Ты ж в Москву на операцию собирался.

— Не будет операции, Дим, — отмахнулся Вострецов.

— Да ты что? — Качалин даже привстал. — Так всё серьезно?

— Не-а, — улыбнулся Вострецов. — Вылечили меня. Здесь вылечили!