Аттестат зрелости

Глава 46

Гаишные дела

— Заходи, заходи скорей! — дверь распахнулась, стоило мне только раз нажать кнопку звонка. Зинаида Павловна ухватила меня за руку и втащила в квартиру.

— Как хорошо, что ты пораньше пришёл! — воскликнула она. Потом пристально посмотрела на меня, поинтересовалась:

— С тобой всё в порядке? Ты как себя чувствуешь? Ты весь белый!

Я попытался отговориться, что, мол, с мороза, замёрз, не получилось.

— Ну-ка, раздевайся, разувайся, проходи!

Она сама помогла мне расстегнуть куртку, кинула в ноги тапочки. Дождалась, пока я переобуюсь, и поволокла в зал. Усадила на диван, вытащила из секретера длинный черный эбонитовый ящик и стетоскоп, села рядом.

— Садись! Будем мерять давление.

Давление оказалось ниже нормы: 100 на 60.

— Ты себя нормально чувствуешь? — стала допытываться она. — Голова не кружится? Температура есть?

Она приложила свою ладонь к моему лбу.

— Да, нет. Лоб прохладный, — задумчиво заметила Зинаида Павловна. — Язык покажи!

Я послушно высунул язык.

— Нормально. Живот не болит?

— Нет.

— А в чем же тогда дело?

Подчиняясь её напору я, сам не зная, почему, рассказал ей всё о сегодняшнем происшествии. Может, из-за её напора, но скорее из-за искренней (ложь бы я увидел сразу) участливости.

Она внимательно выслушала меня, не задавая вопросов, хмыкнула, бросила:

— Пошли! У меня сегодня на обед не борщ, а сказка!

И потащила меня на кухню. Бабушка совершенно без комплексов, да еще и энергия прямо-таки бьёт через край.

Она усадила меня за стол, налила тарелку свежесваренного пахучего темно-бордового борща, поставила баночку сметаны.

— Ешь!

Сама села напротив, положила руки локтями на стол, упёрлась подбородком в ладони и, улыбаясь, посмотрела на меня:

— Всегда любила наблюдать, как аппетитно едят мужчины…

Я слопал борщ в один момент, тут же получил второе — тарелку с макаронами и подливкой.

— А вы, Зинаида Павловна? — спросил я. — Вы-то обедали?

— Конечно, — ответила она. — Я ж перед нашим выездом пообедала.

После макарон были компот и минут пять отдыха, пока Зинаида Павловна мыла посуду. Я попытался сам помыть, но был беспощадно отстранен.

— Ты гость! Сиди, отдыхай. Сейчас поедем.

Мы оделись, вышли к гаражу. Зинаида Павлова протянула мне ключи:

— Открывай сам. Тренируйся.

Ворота были закрыты на висячий и внутренний замки. И тот, другой отомкнулись очень легко.

— На зиму смазывай и суши! — по-хозяйски заметила она. Машина завелась с пол-оборота. Минут пять пришлось подождать, пока не разогреется двигатель. Как только двигатель разогрелся, Зинаида Павловна включила печку.

— Я вообще-то зимой никогда не выезжала, — сообщила она, выруливая из двора. — А когда заболела… Ну, как заболела? Организм «сыпаться» стал. Сначала сердце прихватило, потом суставы. А потом уже почки стали отказывать. Так вот после инфаркта я отлежалась и машину поставила на прикол, то есть на консервацию. Как в армии, знаешь? Хотя откуда тебе знать?

Она отмахнулась рукой, засмеялась.

— На чурбачки машину поставили. Колёса вывесили, даже резину выкрасили. Вот так.

— А когда ты меня к жизни вернул, — продолжила она. — Пришлось чуть ли не капремонт в гараже делать, чтоб её к жизни вернуть. Хорошо, что знакомые мастера еще остались, — добавила она.

До областного ГАИ ехать оказалось недалеко. Не мудрствуя лукаво, Зинаида Павловна подрулила к самому крыльцу.

— Выходим!

Она вышла, закрыла ключами обе дверцы. Тут же на крыльцо выскочил милиционер в погонах старшего лейтенанта, заорал:

— Ты, бабка, куда свою рухлядь ставишь? Совсем из ума выжила?

— Бабка? Из ума выжила? — Зинаида Павловна ошарашенно замерла, подошла к милиционеру. — Хамло деревенское! Глазки свои поросячьи разуй! Ты б хоть номер на машине посмотрел!

— Что мне твой номер? — продолжал старлей. — Убирай немедленно машину! Или я её прямо сейчас на штрафстоянку определю!

Я бросил взгляд на номера. Никогда на них внимания не обращал, а тут… Номера были «77−77 ПРА». На черном фоне.

Милиционер, брызгая слюной, подскочил в Зинаиде Павловне, хотел ухватить её то ли за рукав, то ли за плечо, но не успел. Я раньше швырнул в него конструкт поноса — проверенный, действенный способ нейтрализации противника, абсолютно не вызывающий подозрений.

Старлей тут же прижал ноги друг к дружке, присел, ухватился за пах, развернулся и на полусогнутых поплелся в здание. О его состоянии сообщил неприятный запашок. Зинаида Павловна повернулась ко мне, вопросительно подняла брови, мол, твоя работа? Я в ответ только пожал плечами, типа, ничего не знаю, я вообще мимо на лошади проезжал!

— Полезное умение, — бросила Зинаида Павловна, не глядя на меня. — И своевременное.

Она отвернулась и, гордо выпрямив спину, направилась в здание, скомандовав мне:

— Антон! За мной!

За барьером дежурный майор встал, поздоровался, назвал её по имени-отчеству, спросил о цели прибытия.

— Помните еще меня, — улыбнулась Зинаида Павловна. — А этот хам откуда взялся?

Дежурный вздохнул:

— Он вас не знает, Зинаида Павловна, вы уж извините…

— Понаберут по объявлению, — сморщила носик Зинаида Павловна. — Я к начальнику. Он, — она небрежно показала на меня пальцем, — со мной.

— Второй этаж напротив центральной лестницы, — сообщил майор. — Проводить?

— Я помню, — небрежно кивнула Зинаида Павловна. — Не надо, сами дойдем, чай, не маленькие.

В приёмной девушка-секретарь в форме сержанта милиции даже встала, приветствуя нас, точнее Зинаиду Павловну.

— У себя? — спросила Зинаида Павловна, после приветствия.

— Так точно, ждёт вас!

— Идём, Антон!

Начальник ГАИ, полный полковник милиции встал из-за стола и пошел нам навстречу через весь свой огромный, словно актовый зал, кабинет. Он бережно пожал протянутую руку Зинаиды Павловны, потом небрежно-вяло пожал мою руку.

— Присаживайтесь, уважаемая Зинаида Павловна! — слащаво улыбаясь, предложил полковник. — Вы прекрасно выглядите! Кофе? Чай?

Он знаком указал на глубокое мягкое кресло возле журнального столика. Сам же разместился в другом кресле напротив. Я огляделся, присел на стул возле приставного стола.

— Юрочка! — стервозно-приторно улыбнулась Зинаида Павловна, усаживаясь в кресле, — конечно, кофе! Но сначала хотелось бы решить один вопросик.

— Для вас, Зинаида Павловна, — напыщенно ответил полковник, — всё, что угодно, всё, что пожелаете!

— Желаю! — Зинаида Павловна выложила из большой сумки папку, открыла её. — Юрий Иванович! Это мой племянник.

Она показала на меня.

— Очень близкий мне человек, — и повторила, — ОЧЕНЬ близкий. Даже, пожалуй, самый близкий мне человек. Я хочу переоформить свою машину на него.

Она достала из папки договор купли-продажи из комиссионного магазина, товарный чек, несколько квитанций, документы на машину. Протянула ему.

— Машина у подъезда. Надеюсь, гнать её на досмотровую площадку не надо. Проверить номера кузова и двигателя можно прямо здесь.

— Да бог с вами, Зинаида Павловна! — отмахнулся рукой полковник, забирая бумаги. — Разумеется, здесь посмотрим.

Он встал, подошел к двери, приоткрыл, крикнул:

— Лена! Алмазова ко мне! Быстро! И сделайте два кофе, пожалуйста.

— Три кофе! — поправила его Зинаида Павловна. — Антону тоже, пожалуйста.

— Три кофе! — поправился полковник. Первым пришел Алмазов — неулыбчивый капитан лет 35-и.

Полковник указал ему на документы:

— Оформишь на него!

И показал на меня.

— Понял?

— Так точно! — капитан вытянулся. Забирая документы, спросил, обращаясь к своему начальнику:

— А паспорт его?

Я поспешно протянул паспорт.

— И номер оставьте прежний! — скорее скомандовала, чем попросила Зинаида Павловна.

— Зин Пална, — попробовал возразить полковник. — Ну, поймите же меня! Не положено ведь. Его ж утилизировать надо!

— Не положено? А вы положите, Юрий Иванович! — сверкнула глазами Зинаида Павловна. — Или мне с генералом с вашим поругаться из-за того, что вы этот вопрос решить не можете?

— Есть оставить прежний номер, — буркнул за полковника капитан и добавил вполголоса. — Учетную карточку перепишем да и всё. Первый раз что ли?

Зинаида Павловна протянула ему ключи:

— Машина у подъезда стоит. Сам посмотри там номера, голубчик. Хорошо?

Капитан кивнул и вышел. Секретарша принесла три кофе на блестящем подносе, расставила чашки на журнальном столике, поставила сахарницу. Я встал, взял себе чашку, насыпал в неё ложку сахара, размешал. Полковник пил без сахара. Он взял свою чашку, пригубил и поинтересовался:

— А как ваше здоровье, Зинаида Павловна? Ходили слухи, что вам совсем плохо?

— Было совсем плохо, — согласилась она. — Да Зуйков Петр Юрьевич, знаете его? — она сделала маленький глоточек, закрыла глаза от удовольствия и продолжила, — начальник медсанчасти у чекистов. Привез откуда-то из Москвы хорошего врача. Тот целую поэтапную программу лечения разработал. За месяц меня на ноги поставил. Прямо-таки волшебник какой-то!

— Вас уж почти схоронили, — мрачно подтвердил полковник. — А вы словно помолодели даже!

— Догадываюсь, — Зинаида Павловна сделала еще глоток. — Говорили, мол, кончилась «железная Зинка», так? Оказалось, совсем не так. Восточная медицина творит чудеса!

Она посмотрела внимательно полковнику в глаза и сказала:

— Я ценю, Юра, добрые взаимоотношения. И своих никогда не бросаю. Ты знаешь.

Полковник сразу посерьезнел, кивнул.

— А дети как? Виктор уже, я слышал, генерала получил? — спросил он.

— Уже генерал-лейтенант, — уточнила Зинаида Павловна. — Работает там же, у вас в Главке. На пенсию не собирается. А Костя, младший, так и трудится в посольстве в Канаде советником по культуре.

А ведь никто, представляешь, никто к больной бабке нос даже не показал, — посетовала она. — Только вот Антошка со мной всё это время и сидел.

Полковник впервые с интересом взглянул на меня, пожевал губами, спросил:

— Учишься? Работаешь?

— Школу заканчиваю, — ответил я и с некоторой пацанской гордостью добавил. — Первое место по городу по самбо недавно взял. За «Динамо».

— Ого! — полковник покачал головой. — А куда думаешь идти учиться?

— Еще даже не думал, — ответил я. — Воронцов в школу милиции агитировал поступать.

Полковник поперхнулся.

— Разрешите? — наш разговор прервал капитан Алмазов. Он приоткрыл дверь, спросив разрешения, зашел, протянул документы — мой паспорт и серенькую книжечку, технический паспорт автомобиля на моё имя — и ключи.

— Вот! Всё готово. Можете забирать. Мы машину чуть подальше отогнали, чтоб не мешала выезду.

— Замечательно! — лучисто улыбнулась Зинаида Павловна и встала. Полковник тоже встал. На прощание они чуть обнялись, полковник поцеловал ей руку. Капитан Алмазов безучастно смотрел в окно.

— Ты позволишь, Антон, отогнать мне твою машину? — засмеялась Зинаида Павловна, усаживаясь за руль.

— Будьте так любезны, Зинаида Павловна! — отозвался я.

Она аккуратно загнала машину в гараж. Я закрыл ворота. Зинаида Павловна протянула мне ключи — от машины и от гаража.

— Гараж я завтра-послезавтра оформлю на тебя сама. Только оставь мне свой паспорт.

Я протянул ей свою краснокожую книжицу.

— Я так поняла, — сказала она. — Ты здесь недалеко живешь?

— Да, — согласился я, — рядом, Кропоткина, дом 7. Две остановки на троллейбусе.

— Знаю, — кивнула Зинаида Павловна. — Ведомственный дом химзавода.

— Уже не ведомственный, — заметил я. — Городу передали.

— Там квартиры хорошие, — задумчиво продолжила она и почему-то добавила. — Жаль, что ты не мой племянник…

Мы распрощались, договорившись созвониться через пару дней. Разумеется, я оставил Зинаиде Павловне свой домашний телефон.

Сердце колотилось, душа пела. У меня есть машина! Машина! И гараж! Еще бы права получить. Увы, выучиться на права на автомобиль можно было только с восемнадцати лет. На мотоцикл — с шестнадцати. И всё-таки я решил попробовать решить данный вопрос через Устинова. Может, он сможет помочь?

Дома было пусто. Maman еще не вернулась, хотя на часах уже было половина седьмого. Последние дни она стала задерживаться по вечерам. И при этом приходила вся веселая, возбужденная, в хорошем настроении. Видимо, она действительно решила устроить свою жизнь с Юр Юричем.

Я вышел в коридор, нажал кнопку звонка квартиры напротив. Выждал с полминуты, нажал снова. Тишина. Альбина тоже отсутствовала.

Я вернулся, сел на табурет возле тумбочки с телефоном, взял трубку, по памяти набрал номер рабочего телефона Устинова.

— Алло!

— Слушаю вас! — Денис был еще на работе.

— Как дела? — поинтересовался я. — Чем занимаешься?

— Что случилось? — голос Устинова сразу стал серьезным.

— Ну, почему сразу — случилось? — хмыкнул я.

— Почему? Ты ж просто так не позвонишь! — ответил он. — Если куда ехать, то завтра. Я сегодня домой пораньше обещал придти.

Или что-то срочное? — вдруг поинтересовался он.

— Да нет, — ответил я. — Ничего такого. Вопросик есть один интересный.

— Давай завтра пересечемся? — предложил Денис.

— Давай, — согласился я. — Приедешь ко мне домой часа в три?

Пользуясь отсутствием maman, я помедитировал. В этот раз мне достался учебник по основам конструирования. Я сначала недоверчиво покрутил в руках толстую книженцию формата А3 размером с советский энциклопедический словарь, посмотрел на «полку» библиотеки. Там стояли еще книги, но все мои попытки взять что-то другое оказались безрезультатными. Рука свободно прошла сквозь переплет. К тому же прочесть, что там написано, на переплетах, я не смог. Стало быть, будем грызть гранит основ конструирования.

В общих чертах учебник в какой-то степени напоминал раздел геометрии — стереометрию в плане конструирования многогранников и многоугольников. И плюс еще изучение точек приложения сил и их влияние на действия конструктов.

В аннотации я прочел, что это учебник для адептов 5-го года обучения. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Я-то даже года не учусь!

В общем, на этот раз меня хватило на изучение только предисловия и вводной части. И я в очередной раз задал себе вопрос, кто же занимается моим образованием в Астрале? Кто регулирует «учебный процесс»? Книжки умные подкидывает? Вспомнил «комедию Гайдая и усмехнулся — «меня терзают смутные сомнения»…

Maman заявилась домой в половине одиннадцатого. В хорошем настроении. Обнаружив мою хмурую физиономию, она потрепала меня по голове, взъерошив волосы на макушке, и довольно сообщила:

— Были в кино, потом в кафе.

— Ходи, ходи, — пробормотал я в ответ. — Наслаждайся жизнью. Замуж выйдешь, будешь дома сидеть.

— С чего это? — нахмурилась maman.

— Денег жалко будет, — объяснил я. — Сейчас они не наши, не семейные, а ухажера твоего. Поэтому не жалко.

Maman хихикнула и удалилась в комнату.

— Я ужинать не буду! — прокричала она через дверь. — Мы с Юрочкой покушали. Надеюсь, ты тоже.

Я только развел руками.