Аттестат зрелости

Глава 25

Магазин для слуг народа

На остановку «Площадь Театральная» я прибыл первым. Альбина приехала минут через пятнадцать, как всегда, на 5-м автобусе и, тоже как всегда, со своей подругой Ириной.

Ирина удивленно-внимательно посмотрела на меня, как будто первый раз увидела, кивнула и бросила:

— Не обижай мою подругу! Смотри…

— Обидишь её! — ответил я. Альбина уцепилась за мою руку:

— Ну что, едем?

— Ты точно ей не говорила, куда мы собираемся? — с подозрением спросил я.

— Нет, конечно! — Альбина даже обиделась. — Ты что?

Только вот в её ауре вспыхнули желтые искры. Соврала?

— Врёшь ведь! — настойчиво повторил я.

— Ну, я сказала, — замялась она. — Что мы пойдем по магазинам… Про ЦУМ — ни слова!

Вот это было уже правдой. Всё равно я демонстративно вздохнул.

— Что, не пойдём, да? — расстроилась было Альбина.

— Идём, конечно, просто имей ввиду. Это не совсем законно, с одной стороны. С другой стороны, мы сами с тобой можем влететь.

Я засмеялся. Альбина обрадованно чмокнула меня в щеку.

В троллейбусе, пока мы ехали до ЦУМа, она рассказала мне, что её сосед на работу не вышел, а ближе к обеду к ним пришла кадровичка, которая сообщила, что Дмитрий Амельченко лежит в неврологическом отделении областной клинической больницы.

— Представляешь? — вполголоса сказала Алька мне в ухо. — У этого урода ноги отнялись. Совсем!

— Так что я теперь, — она весело улыбнулась, — работаю за двоих. Зато в кабинете сижу одна. Хотя, — добавила она, — не совсем одна. Ирка у меня торчит постоянно.

Центральный универсальный магазин был самым большим магазином города. Первый этаж занимал продовольственный универсам. Второй — промтоварный магазин.

Строился магазин долго. Даже анекдот на эту тему сочинили. Едут иностранные туристы по городу. Им гид рассказывает: «Это площадь Ленина. Это памятник Ленину. Это площадь Победы. Это монумент Победы». Едут мимо ЦУМа, гид говорит: «А это наш Центральный универмаг. Его строили 9 лет!». На следующий день вызывают гида в КГБ, говорят ему: «Еще раз скажешь. Сколько этот ЦУМ строили, столько и получишь!»

Едут опять иностранные гости по городу. Им гид рассказывает и про площадь Ленина, и про памятники всякие. Мимо красивого современного двухэтажного здания ЦУМа едут, гид молчит. У него спрашивают: «Это что такое?» Гид смотрит на ЦУМ, пожимает плечами: «Да фиг его знает! Вчера не было!»

Мы подошли к администратору, спросили, как найти Зинаиду Михайловну? Администратор показала в сторону лестницы:

— Поднимайтесь на третий технический этаж. Там увидите дверь с табличкой «Директор».

Зинаида Михайловна, высокая крупная женщина лет 50-и с иссиня-черной копной волос на голове, внимательно осмотрела нас, уточнила:

— От Гены? Гершона Самуэльевича?

Я кивнул.

— Хорошо! — она даже не встала из-за стола. — Что вы хотели, молодые люди?

Я повернулся к Альбине, подтолкнул её поближе и заявил, улыбаясь максимально широко:

— Я хотел бы одеть свою принцессу как королеву!

Альбина прикусила язык, а Зинаида Михайловна расхохоталась.

— Вот что значит настоящий мужчина! — заявила она. — Оденем. С удовольствием подберем наряд для вашей принцессы. Только деньги у юного принца имеются?

Альбина захотела что-то сказать, но я дёрнул её за рукав и многозначительно приложил палец к губам. Мой жест не остался не замечен директором. Альбина вздохнула.

— Мы постараемся уложиться! — я опять максимально широко улыбнулся. С собой у меня была тысяча рублей.

— Хорошо, — Зинаида Михайловна нахмурилась. — Что нужно?

— Женская кожаная осенняя куртка с теплой подкладкой, — продиктовал я. — Женский брючный костюм желательно спокойного какого-нибудь серо-стального цвета…

Альбина возмущенно дёрнула меня за руку, но я не обратил на это внимания и продолжил:

— Пару блузок под костюм, кроссовки.

Опять обернулся к ней и спросил:

— Дорогая, тебе джинсы нужны?

— Джинсов, увы, нет, — развела руками Зинаида Михайловна. — Привезут через месяц, но…

Она ехидно усмехнулась:

— У вас лимит, молодые люди, на визиты ко мне. Только сегодня и сейчас.

— Хорошо, — покладисто согласился я. Возможно, эта дамочка с её диабетом тоже станет моей пациенткой с помощью Гершона Самуэльевича. Тогда я припомню «лимит» на визиты…

— А можно мне еще зимние сапоги? — жалобно спросила Альбина.

— Можно! — согласился я.

— Ну, с курткой и брючным костюмом понятно, кроссовки и сапоги какого размера? — уточнила директор.

— Кроссовки 37, сапоги 38, — довольно улыбнулась Альбина.

— Ладно, пошли!

Директриса встала из-за стола. Насчет её роста я, как оказалось, сильно приуменьшил. Она оказалась выше меня на полголовы!

— За мной!

Я подумал, что нас отведут на склад, и снова ошибся. Она усадила нас в небольшую комнату, где кроме журнального столика, большого в человеческий рост зеркала и трех кресел, ничего не было.

— Сидите здесь, ждите!

И ушла, прикрыв дверь. Альбина скинула с себя старое пальто, оставшись в джинсовой курточке, которую вчера «отжали» у фарцовщика и белой футболке, вздохнула с облегчением. Курточка вкупе с джинсами (успели высохнуть за вчерашний день!) смотрелись органично.

— А у тебя с собой денег много? — спросила она. — Я тебе сразу их не верну. Буду с зарплаты понемногу отдавать.

Я укоризненно посмотрел на неё:

— Алечка! Ну что ты как ребенок.

Я потянулся к ней и чмокнул прямо в губы. Дверь открылась. Я поспешно сел на место.

Какая-то женщина в коричневом форменном платье с вышитой на левой стороне груди надписью-обозначением ЦУМ «Весна», видимо, работник магазина, занесла и выложила на стол кожаную куртку с пушистым песцовым воротником, брючный костюм на вешалке, бросила:

— Меряйте, я за обувью схожу!

Первым делом Альбина ухватила кожаную куртку, надела, подскочила к зеркалу, крутанулась вокруг себя, застегнулась. Опять покрутилась. Прижала воротник обеими руками к подбородку. Откинулась чуть назад.

— Вещь! Беру!

Следом был костюм. Ничуть не стесняясь меня, девушка стянула джинсы, натянула брюки, которые оказались чуточку длинноваты. Надела пиджак.

— Супер! Просто супер!

Она крутилась вокруг зеркала и так, и так… На костюм примерила куртку.

— Ну, как мне? — повернулась в мою сторону.

— Во! — я показал большой палец, про себя заметив, что приталенный пиджак был немного великоват в талии.

Дверь снова открылась. Давешняя дама занесла две обувные коробки — побольше и поменьше. Альбина, едва не визжа от радости, бросилась примерять обувь. Кроссовки «botas» оказались впору, сапоги маловаты.

— Сейчас принесу побольше, — кивнула работница магазина.

— Снимай! Переодевайся, — скомандовал я. — Раз подошло, будем брать.

— С ума сойти! — буркнула Альбина. — Я с тобой не расплачусь.

Следующие сапоги пришлись почти впору, разве что оказались чуточку великоваты.

— На шерстяной носок! — решила девушка. — Беру!

Работница магазина вопросительно посмотрела на меня.

— Берем, — подтвердил я.

— Идите к директору! — сказала продавщица.

Мы пошли к Зинаиде Михайловне. Она, улыбаясь, ждала нас.

— Ну, что? Подобрал наряд своей принцессе? — с долей ехидства спросила она.

— Вроде да, — я кивнул головой в ответ и не удержался от шпильки в ответ. — Посчитайте, заверните…

— О как! — усмехнулась директор. В этот момент в дверь занесли две коробки и два свертка из грубой оберточной бумаги, перевязанные бечевкой.

— Ладно, считаем! — Зинаида Михайловна достала счеты.

— Секунду, — попросил я. — Аля, сходи, пожалуйста, посиди в примерочной. Хорошо?

Альбина недоуменно пожала плечами, но послушно встала и вышла. Директор тоже вопросительно взглянула на меня.

— Продолжаем разговор! — цитируя Карлсона из мульфильма, сказал я.

Зинаида Михайловна улыбнулась, щелкнула костями:

— Куртка 300, костюм 280, кроссовки 120, сапоги 150, — щелкнула она на счетах. — Итого 850 рублей. Будете брать, молодой человек?

Возможно, она рассчитывала, ошеломить меня этой суммой. Действительно, глядя со стороны, мог ли я, 16-летний подросток, располагать такой суммой? Если обычный инженер на предприятии в среднем зарабатывал 150—200 рублей в месяц!

Я раскрыл дипломат, вытащил пачку червонцев в банковской упаковке — 1000 рублей — и пошутил:

— Может, еще что-нибудь подберете, для ровного счета?

— Тебе или девчонке? — голос Зинаиды Михайловны внезапно охрип.

— Конечно, девушке! — ответил я.

— Сейчас! — она ловко смахнула пачку купюр в ящик стола, закрыла его на ключ. — Посиди пару минут!

Она вернулась быстрее, держа в руках черный кожаный пиджачок. Следом за ней зашла Альбина.

— Меряй! — Зинаида Михайловна протянула пиджак ей. — Нравится?

Альбина скинула пальтишко мне на руки, сверху положила джинсовку и натянула на себя пиджачок. Я залюбовался. Как будто по ней и был сшит.

Директор тоже улыбнулась.

— Надо же…

— Берем? — жалостливым тоном спросила Альбина.

— Ну, куда ж деваться? — развел руками я.

— Ура! — Альбина бросилась мне на шею. — Тоха! Ты самый лучший! Я тебя обожаю!

— Девушка, посидите еще в примерочной, — прервала проявления восторга Зинаида Михайловна. — Нам поговорить надо.

Альбина чмокнула меня в щеку и выскочила за дверь. Директор вздохнула, села на своё место, внимательно посмотрела на меня:

— Кто ты, мальчик? Я вроде в городе много, кого знаю. Кто у тебя родители?

— Ну, какая разница, Зинаида Михайловна? — попытался отмахнуться я. — Вы лучше к врачу почаще ходите. С вашим диабетом шутки плохи. А лучше поговорите с Геной. Он может кое-что лучше посоветовать.

— Откуда ты знаешь про мой диабет? — хмуро поинтересовалась Зинаида Михайловна.

— Поговорите с Геной, — продолжал настаивать я. — Он сможет вам помочь. Если договоритесь, конечно.

— Ничего не понимаю, — она взяла трубку телефона. — Я сейчас ему позвоню…

— Не надо по телефону, — попросил я. — Это лучше лично. Мало ли что…

— Действительно, — директор положила трубку. — Ладно. Сейчас тебе пиджак еще завернут. Но, — она встала с кресла, подошла ко мне, села напротив, — мне действительно стало интересно — кто ж ты такой?

— Спасибо вам, Зинаида Михайловна, — отвечать я не стал. — Выручили меня.

Директор выглянула за дверь, позвала кого-то.

— Можно такси от вас вызвать? — попросил я.

— Конечно! Не пешком же вам идти!

У Альбины я не остался, несмотря на все её увещевания и усилия. Попили чаю. Я выслушал восторги и благодарности в свой адрес. И, разумеется, расспросы, в какую сумму всё это мне обошлось. Даже с обещанием когда-нибудь вернуть этот долг. Конечно, я не сказал. Также и попросил никому не говорить, что это всё ей куплено мной. И тем более моей maman.

— А должок натурой отдашь, — пошутил я.

— Тебе? С удовольствием! — ответила девушка. — Начнем прямо сейчас?

— Не, Альк, — отмахнулся я. — Чесслово, не хотелось бы опять maman нервировать.

В общем, отпустила она меня домой с трудом.

Maman открыла мне дверь и сразу прошла на кухню. На столе у неё стояли бутылка вина, фужер, наполненный на ⅔, и тарелка с колбасной нарезкой.

— По какому поводу пьянка, мэм? — поинтересовался я, разуваясь и раздеваясь.

— Я в этой жизни определенно чего-то не понимаю, — задумчиво выдала она, крутя в руках фужер с вином. Я встал в дверях, пожал плечами, повторил:

— Что стряслось?

Она посмотрела на меня. Я обратил внимание, что maman была не в домашнем своем наряде, типа, халат и тапочки, а в том, в чём она уходила утром на работу — в платье, правда, босая.

— Мамуль! — не выдержал я.

— Сынок, — она пьяно улыбнулась. — Представляешь, я квартиру получила…

И одним глотком выдула всё вино из бокала. А там оставалось грамм сто, не меньше. Она выдохнула, вдохнула. Вино было креплёным. Я обратил внимание на бутылку. В ней оставалось едва ли четверть рубинового напитка.

— Отлично! — воскликнул я.

Стало быть, директор завода сдержал своё слово.

— Замечательно! — повторил я.

— Понимаешь, — maman попыталась встать. Я её подхватил, повел в комнату.

— Меня с очереди сняли еще в прошлом году, — продолжила она, повиснув у меня на руках. — В завкоме сказали, у вас жилье, мол, благоустроенное, отдельное, а сын еще маленький, несовершеннолетний.

Она икнула. Раздевать её я не стал, просто уложил на софу, подложив подушку, укрыл пледом.

— Тош, я ведь не рабочая, — пробормотала она с закрытыми глазами и зевнула. — Не гегемон, строитель коммунизма. Рабочим в первую очередь жильё дают. А ИТРовцам в последнюю очередь…

Она заснула. Я выключил в комнате свет и закрыл дверь.

В этот вечер я оставил «вяленький цветочек» без внимания, но зато позанимался с дубками, досыта их полил, накачал заклинаниями. Кроме того, пользуясь состоянием maman, позанимался медитацией, что я давно уже вечерами не делал. Привычно погонял силу по каналам, прочел еще одну главу (или параграф) учебника по некромантии. Меня ввергло в задумчивость задание в конце параграфа: сходить на кладбище (в учебнике — место упокоения), найти неупокоенную душу (этот самый серо-серебристый сгусток — в учебнике было описание) и, используя некросилу, развеять её. Я тут же вспомнил, как развеял душу древнего упыря. Кстати, с течением времени душа в виде клубка набирает силу, в частности, поглощая жизненную энергию живых существ от какой-нибудь мышки-землеройки или жучка-паучка до человека и впоследствии может принимать облик хозяина, то есть может стать полноценным призраком. А если у человека было полноценное магическое ядро, то душа в состоянии сразу становиться призраком.

Поэтому на кладбище в нашей деревне я встретил не бесформенный клубок, а вполне сформировавшийся призрак. И хорошо, что я тогда догадался наложить на себя защиту, потому что набравший силу призрак древнего упыря легко мог не только поживиться моей жизненной силой, а сразу остановить мне сердце.

У нас в городе было несколько кладбищ: обширное Чернореченское, находящееся на Окружной дороге; Екатерининское, самое старое, расположенное в самом центре города, где лет 50 уже никого не хоронили, но знаменитое тем, что там были захоронены участники Отечественной войны 1812 года; Покровское, находящееся тоже недалеко от центра города, на котором хоронили и продолжают хоронить всякого рода знаменитых и известных личностей — от героев гражданской войны, военных от полковника и выше, а также почетных граждан города. Было еще одно кладбище — Еврейское, заброшенное, которое находилось в поселке, точнее, уже микрорайоне, Заречный, где жил (ха-ха 3 раза!) еврей фарцовщик Гершон Самуэльевич. На этом кладбище не хоронили, наверное, еще с 40-х годов. В своё время его отгородили забором из красного кирпича. Синагогу снесли, а вокруг настроили панельных хрущёвок.

Еще одно небольшое кладбище было расположено в селе Калюжино, практически рядом с нашим поселком. Только через лесок напрямик перейти. Кстати, с Химика предпочитали хоронить именно на Калюжинском кладбище. Туда я и решил со временем наведаться, раз уж учебник рекомендовал.

И всё-таки интересно, где наша квартира будет? Неужели там же, где Альбина живет?