Аттестат зрелости

Глава 21

Дискотека с продолжением

За полчаса до встречи с Альбиной (она обещала доехать до Химика сама, я должен встретить её на остановке) я забежал к Мишке.

— Всё без изменений? — спросил я. — Идёте на дискотеку?

Мишка флегматично кивнул.

— А что так печально? — удивился я.

— Алёнка с Лариской отказались, — ответил он. — Идём вдвоём.

— Ладно. Встречаемся там, на месте.

Я пошел на остановку. Альбина приехала на первом же автобусе, так что особо долго мёрзнуть под пронизывающим дождём мне не пришлось.

Мы чмокнулись коротким быстрым поцелуем.

— Я замёрзла! — пожаловалась она, прижимаясь ко мне. У меня сразу по телу пробежал табун мурашек.

— А давай ко мне заскочим, я тебя чаем напою, — вдруг неожиданно для себя предложил я и хвастливо добавил. — Медаль покажу.

— Мамочка не заругает? — язвительно пошутила Альбина.

— Ну если ты ей перечить не будешь, — выдал я в ответ.

— А пошли!

Maman опять была шокирована. А я еще подлил масла в огонь, с порога заявив:

— Maman, это снова Альбина! Альбина, это опять maman. Можешь называть её мамой.

От моего такого спича они обе остолбенели. Первой из этого состояния вышла maman, выдавив в мой адрес:

— Шпана…

— Не то слово, — поддержала Альбина. — Здравствуйте… мама.

Maman не выдержала, засмеялась. Следом захихикала Альбина.

— Ладно вам! — я протиснулся в прихожую, скинул ботинки. — Мэм, поставь чайник, плиз! А то мы с Алькой замерзли.

Maman, вздохнув, направилась на кухню. Альбина сняла свою курточку, продемонстрировав сиреневую полупрозрачную блузку. Maman опять вздохнула и покачала головой. Я отправил девушку в комнату, а сам подошел к матери.

— Мэм, — вполголоса заметил я. — А то вот ты молодой не была…

Maman только вздохнула и развела руками. Я направился вслед за Альбиной. Та уже уселась на мой диванчик, пару раз попрыгала на нём.

— Ты, значит, спишь здесь? Ничего так… пружинит.

И озорно ущипнула меня за бедро.

— Аль, — смутился я.

— Что? — она весело посмотрела на меня.

— Ничего, пойдем чай пить! — сердито ответил я. Альбина задорно рассмеялась, словно колокольчик прозвенел.

— Чайник вскипел! — с кухни громко подтвердила мои слова maman. Малосемейка, всё слышно.

— А я книги твои хотела глянуть… — снова заулыбалась Альбина.

— Ты читать умеешь? — пошутил я. Она двинула меня кулачком в бок.

— И умная, и красивая…

— Я чай заварила! — повторила maman.

Вместе с чаем maman предложила Альбине кусок торта. Моя девушка с удовольствием умяла немаленький такой кусочек, запила чаем, поблагодарила и на удивленно-вопросительный взгляд maman ответила:

— А мы сейчас на дискотеке всё сожжём, что накопили!

И добавила:

— Вообще-то у меня все в роду худые были: и отец, и мать, и братья с сестрами. Конституция такая. Не в коня корм!

И снова рассмеялась, словно колокольчик. Maman как-то уж слишком, как мне показалось, внимательно посмотрела на неё, на меня, захотела что-то сказать, но только покачала головой.

На дискотеку мы немного запоздали. Когда мы зашли в зал, народ уже разогрелся и отплясывал вовсю под «Бони М». Чтоб не толкаться, дождались окончания композиции, затем прошли в «наш» угол. Мишка с Андрэ уже были там. К моему удивлению, там же были девчонки с нашего класса — близняшки-скромняшки Олька и Галька Селезневы и Ленка Аверина. Вот уж близняшек я никак не ожидал увидеть. На моей памяти это было впервые, чтоб они пошли на дискотеку.

Девчонки тоже не ожидали меня увидеть в такой компании и вытаращились на Альбину, чуть ли не разинув рты.

Алька поздоровалась со всеми: Мишку и Андрюху по-приятельски приобняла, девчонкам кивнула. И тут же потащила меня на медленный танец.

Краем глаза я «снял реакцию», как девчонки сразу начали яростно между собой перешептываться, а потом принялись опрашивать моих друзей.

— Тоже наблюдаешь? — шепнула мне в ухо Альбина. — Тебе нравится, какой я фурор среди твоих куриц вызвала?

— Ага, — довольно ответил я и легонько куснул её за мочку уха. — Ты самая лучшая.

— Здесь или вообще?

— Не скажу, — ответил я. — Сама догадайся. С трёх раз.

Медленная композиция закончилась, мы вернулись к своей компании. Девчонки продолжали перешептываться между собой. Мишка сохранял каменное выражение лица, но было видно, что это ему давалось с большим трудом. Андрюха — тот улыбался.

Медленный танец снова сменила быстрая композиция. Потом опять медленная. Неожиданно перед медленным Мишка потянул Альбину за руку, приглашая потанцевать. Она пожала плечами и согласилась. Меня тут же потянула за руку Селезнева Галька

— Ковалёв, — грозно прошептала она. — Это кто?

— Невеста моя, — невозмутимо ответил я. — Я ж сказал, что у меня невеста есть. Вот она.

— Она кто? — продолжала допытываться Галька.

— Ведьма, — не соврал я. Гальке этот ответ не понравился. Она даже обиделась:

— Дурак ты, Ковалёв, и уши у тебя холодные!

Я засмеялся, отстранил девушку, не дожидаясь окончания мелодии, подошел к Андрэ. Галька вернулась к подружкам.

Музыка стихла, Альбина подошла ко мне.

— Поцелуй меня, — попросил я. — А то вон они не верят, что ты моя невеста.

Альбина озорно улыбнулась, закинула руки мне за голову, прижалась ко мне и поцеловала да еще взасос. Потом отстранилась и спросила:

— Так пойдет?

— Отлично! — я в ответ тоже её поцеловал, только быстро. — Просто здорово!

Кажется, эти действия моих одноклассниц добили окончательно и они поспешно от нас ретировались.

— Распугал девок своей половой распущенностью? — довольно осклабился Мишка.

— Ну почему же распущенностью? — пожала плечами Альбина. — Мы достаточно стеснительные и довольно-таки целомудренные комсомольцы.

— Это точно! — подтвердил я.

— Пойдем, покурим, — предложил Мишка.

— Мальчики, там холодно и дождь, — капризно отозвалась Альбина. Она вела себя то, как капризная девочка, то как какая-нибудь озорная веселая оторва, то жеманная девица, а то как целомудренная прямо-таки тургеневская девушка… И все эти роли в её исполнении мне очень даже нравились.

— Идите, — милостиво махнула она нам рукой. — Курите! А мы с Андрюшей пока потанцуем. Правда?

Она демонстративно прикусила нижнюю губу верхними зубами, подражая Светлане Светличной из «Ивана Васильевича, который менял профессию».

— Пойдем! — Мишка ухватил меня за рукав и бесцеремонно потащил на выход из клуба.

Мы встали на ступенях возле колонн под козырьком. Мишка прикурил сигарету. На этот раз мне предлагать не стал.

— Хляпик заходил, — сообщил он. — Сегодня из больницы выписался. Правая рука еще в гипсе. А Родику еще с месяц лежать. У него обе ноги поломаны.

— И что? — пожал плечами я, ёжась от холода. — Кури, давай, быстрей! Холодно, блин.

— Не торопись! — сердито отрезал Мишка. — Знаешь, кто Хляпика с Родиком поломал?

Я пожал плечами:

— Откуда я знаю?

— Дружбан твой Фога! — сообщил Мишка. — С приятелями. Знаешь, из-за чего?

— Блин, Миш! — возмутился я. — Не тяни кота за всё хорошее! Я откуда знаю, из-за чего, из-за кого? Хочешь говорить, говори. Не хочешь, пошли обратно. Замёрз я!

Мишка внимательно посмотрел на меня, выкинул окурок вниз на площадку.

— Из-за Светки твоей! — ответил он. — Во всяком случае, так Хляпик мне сказал.

— Ну, во-первых, не моей, — усмехнулся я. — А во-вторых, мне пофиг совершенно — и на Светку, и на Хляпика, и на Родика. Если б Светка мне призналась да пожаловалась тогда, я бы им головы обоим открутил бы. А нет, так и фиг с ней и, до кучи, с ними! Может, ей понравилось? — зло осклабился я. — А теперь всё, поезд ушёл. Даже можешь своему Хляпику сказать, что, если он со Светкой дальше крутить будет, то я возражать не стану.

— Еще бы, — буркнул, словно про себя, Мишка, — при наличии такой-то подруги…

В зале играл медляк. Андрюха танцевал «по-пионерски» с Альбиной и что-то ей рассказывал. Увидев меня, она игриво прижалась к моему приятелю. Андрей такого не ожидал, отшатнулся, кого-то толкнув спиной. Повернулся, извинился. Альбина засмеялась, прикрывая рот.

Тут Андрей заметил нас и всё понял.

— Она у тебя… озорница, — сказал он мне.

— Зато любимая! — ответила Альбина.

— Классная подруга! — согласился Мишка.

На этот раз на дискотеке обошлось без приключений. Нет, пару раз в зале появлялись пьяные личности, не отягощенные интеллектом, но ни ко мне, ни к Альбине, ни к моим друзьям интереса не проявили.

Я проводил Альбину до остановки, потом она проводила меня до дома. Мы вместе зашли ко мне. Я сообщил maman, что поеду провожать девушку до дома.

Maman вздохнула, но ничего не сказала. Только, провожая нас, у порога больно ткнула меня кулачком в бок и прошептала:

— Ну, погоди у меня!

— Мэм, вернусь поздно, — предупредил я. — Или рано, но завтра.

Maman хотела что-то сказать, но я уже захлопнул дверь и побежал вниз на улицу, где меня ждала Альбина.

Автобус мы дожидаться не стали, сразу же поймали такси. Водитель заломил пятёрку. Спорить никакого желания не было, и я согласился.

Не надо говорить, что всю дорогу мы сидели на заднем сиденье в обнимку, а я по чуть-чуть ручейком вливал в Альку «живую» силу, отчего она тихо млела.

Машина остановилась во дворе недалеко от подъезда. Я вышел, помог Альбине выйти, протянул водителю купюру.

— Зайдёшь? — она лукаво качнула головой в сторону подъезда. — Чаю попьем…

Я взглянул на часы — половина одиннадцатого вечера. Автобусы ходят до полуночи.

— Ну, если только ненадолго, — согласился я. — Чаю попить… Святое дело!

Мы одновременно рассмеялись и в обнимку направились к дому.

— Альбина Федоровна!

Мы обернулись. К нам спешил какой-то круглый парень-толстячок с букетом цветов в руках.

— Альбина Федоровна! Можно вас на минуточку? — крикнул он снова.

— Димочка? — удивилась Альбина. Она посмотрела на меня, пожала плечами, будто извиняясь, и сказала:

— Я сейчас, скоренько, ладно?

И направилась к парню. Он что-то ей сказал, я не разобрал, хотя и стоял максимум в десяти шагах. Она ответила. Парень сунул ей букет в руки. Альбина отшвырнула его в сторону. Он повысил голос, воскликнул:

— Ты! Сука! Грязная шлюха! Тварь! А я тебя любил!

Я рванулся к ним, но не успел. Толстячок ударил её несколько раз в бок, причём в руке его что-то блеснуло. Девушка осела на землю. Парень побежал прочь.

Совершенно на автомате я кинул ему вслед «дротик», напитав его некросилой больше обычного. В последний миг я перенаправил его с середины спины в поясницу. Он словно споткнулся, приложился лицом об асфальт и замер, суча ножками.

Я встал на колени перед Альбиной, попытался ее поднять. Она простонала:

— Мамочка, как больно!

И обмякла. Из её груди вырвался серебристый сгусток и устремился вверх. Я взвыл от отчаяния.