Аттестат зрелости

Глава 47

Когда гость лучше татарина

Вопреки моим ожиданиям день в школе прошел без особых приключений и происшествий.

Директор утром поздоровался как обычно, как будто и не было накануне беседы насчет Наумовой. Малевская продефилировала мимо, не замечая меня и не отвечая на моё приветствие. Впрочем, не со мной одним она так «общалась». Наталья Михайловна Гревцова на своей алгебре меня по-прежнему не замечала. Но при этом не стала проверять и домашнее задание у всего класса.

После второго урока мы с Мишкой сходили на третий этаж, составив компанию Максиму Ивановичу. Андрей куда-то слинял.

— Сто пудов с Лариской где-нибудь трётся! — ухмыльнулся Мишка на мой вопрос. — В субботу дискотека. Может, и уломает.

— Эх, молодёжь! — свысока хмыкнул Максим Иванович. — Позажиматься, поцеловаться… Чисто дети! Как давно это было!

— Когда на новоселье позовёшь? — неожиданно спросил он у меня. — Зажал банкет?

— Точно! — поддержал его Мишка. — Забыл про друзей совсем!

— Денег нет, — буркнул я. — Как только, так сразу. Ограблю директора водокачки…

На этом наши прении окончились. Прозвенел звонок. Максим Иванович пошел закрывать окно. Мы направились в кабинет литературы к Лаврухе на урок.

Уроки давно уже превратились в разбор билетов и решение всяких задач. Во всяком случае по литературе, русскому химии и физике. Нина Терентьевна нас еще натаскивала писать сочинения на различные темы. На каждом уроке литературы мы последние пятнадцать минут всем классом под её чутким руководством устно «писали» сочинение.

— Ладно, — говорила Лавруха. — В школе вы напишите как напишите. Трояк всем гарантирован железно. Кто напишет получше и поизобретательнее и без ошибок — получать четыре и пять. Но мальчики-девочки! Вам же в институты поступать! А там, в любом вузе сочинение в числе обязательных предметов. В том числе военных училищах! — она грозно нахмурила брови, бросив взгляд на Зеленчука и Артамохина, которые собирались поступать в военные училища.

— А вы шляетесь, неизвестно где! — она ткнула пальцем в меня. — Уроки прогуливаете. Ковалев, Савин, Комаров!

Мы дружно встали.

— Почему вас вчера не было на моём уроке?

Мы замялись. Нашёлся Андрюха:

— Мы в политех ездили! Узнавали, какие учебники нужны и в библиотеку ходили.

— А почему надо было ехать именно в учебное время? — не унималась Нина Терентьевна.

— Так учебный отдел в политехе работает до двух часов! А институтская библиотека до пяти.

— А почему не отпросились у меня? — продолжала допытываться Лавруха.

— Так вы б не отпустили, Нина Терентьевна, — пожал плечами Андрей.

— Все трое дневники мне на стол! — рявкнула Лавруха. Что, что, а рявкать она умела. После её рыка даже самые отпетые шпанюги вели себя, как шелковые.

Отбрехаться у нас не получилось.

— С тебя двойная порция пирожков, — буркнул в мою сторону Мишка. — С учетом вчерашнего.

— Тройная! — тут же отреагировал Андрэ.

У меня был всего один рубль… Ладно, проживём!

Мне в данной ситуации было легче всего. Моя maman дневник проверяла крайне редко, на двойки и всякие записи о неудовлетворительном поведении только вздыхала и разводила руками. В большинстве случаев этим дело и заканчивалось. Я торжественно обещал больше так не делать (в т.ч. не получать плохих отметок) и сразу был прощён.

Мишкины родители тоже относились к поведению сына и оценкам вполне лояльно, поэтому мой друг иногда позволял себе даже прогуливать уроки.

Нина Терентьевна не ограничилась отобранными дневниками. Первым к доске пошёл я раскрывать образ Макара Нагульнова из «Поднятой целины». Раскрыл на четыре с минусом. Мишке достался дед Щукарь, а Андрюхе Варвара Харламова.

В общем, мои друзья-приятели получили по трояку в дополнении в записи о прогулянных вчера уроках. Если Мишка махнул рукой на свою оценку, то Андрей расстроился, распереживался.

На остальных уроках меня не дёргали. Я старался не отвлекаться. Душу грела мысль — я теперь самый настоящий автовладелец! Эх, еще бы научиться ездить…

В раздевалке к нам подошла Ленка Крутикова. Та самая Жазиль, моя любовь в девятом классе.

— Антон! Ты домой? Поедем вместе?

— А твой Димка не заревнует? — спросил за меня Мишка.

— Мы через столовую, — добавил Андрей. — Тоха сегодня пирогами всех кормит.

— Надеюсь, мне тоже обломится, — засмеялась Ленка.

— Пошли! — согласился я.

Однако спокойно нам уйти не удалось. У выхода со школьного прямо у калитки стояла знакомая белая «шестерка».

— Вот и поели пирожков, — заметил я.

— Чего? — не понял Андрей.

— Ко мне гости приехали, — пояснил я. — А вообще-то подождите!

Я подошел к машине. С водительской стороны вышел Устинов — в черном распахнутом пальто, под которым, как всегда, были костюм, белая рубашка и элегантно повязанный галстук. Мы обменялись рукопожатиями.

— Я подумал, что будет лучше встретить тебя у школы, — сказал он. — Заодно и домой отвез бы. Как тебе такая идея?

— Я не один, — сказал я. — Со мной еще одноклассница едет до города. И еще мы собрались по пирожку сожрать. Подождешь или тебе тоже взять? Угощаю.

— Да я и сам бы себе взял, — усмехнулся Денис. — Чай, не зарабатываю всё-таки. Ну, ладно. Угощай!

Я бросил ему в салон дипломат, вернулся к друзьям.

— Идём за пирожками, а потом мы с Ленкой едем домой на тачке! — объявил я.

— Отлично! — обрадовалась Ленка, которой совсем не улыбалось тащиться полчаса, а то и больше в холодном «Икарусе».

— Супер! — отметил Андрэ, который уже успел расстаться с идеей поесть пирожков.

На рубль вышло 20 пирожков. Каждому по 4. Правда, Ленка взяла 2, но её долю захапал Андрюха. 4 пирожка я передал Денису, который подъехал вслед за нами к «тошниловке № 7». Я ему кивнул, мол, сейчас приду, и отошел с одноклассниками ко входу на стадион.

Мишка заметил мою гримасу, поинтересовался:

— Ты чего?

Я отмахнулся. Просто вспомнил, как на этом же месте с месяца четыре назад мы так же лопали пирожки. Только в нашей компании вместо Ленки была Светка. На душе стало тоскливо, в сердце слегка кольнуло. А ведь когда-то Светка обещала мне, что никому меня не отдаст. Я тряхнул головой, чтобы согнать непрошенную слезу.

— Ладно, поедем, — сказал я, вытирая руки сначала об снег, потом об носовой платок. — До завтра.

Мы обменялись рукопожатиями. Ленка с заднего сиденья гордо помахала ребятам ручкой:

— Пока-пока!

— Куда? — спросил Денис.

— Давай сначала в Храпово, Лену отвезем, — предложил я. — Потом ко мне домой. У меня всё равно сейчас никого.

— Поехали!

В результате мы попали ко мне домой аж в четыре часа вместо трёх, как я планировал.

— Лучше б ты за мной не приезжал, — посмеялся я. — Я б быстрее добрался. Да и ты время потерял.

— Да ладно, ерунда, — отмахнулся Денис. — Зато вон тебя до дома довёз, твою одноклассницу подвёз. Кстати, неплохая девочка, и к тебе неровно дышит. Ты с ней как?‥

— Теперь никак, — ответил я. Год назад ого-го «как». Зато я ей тогда пофиг был. А сейчас поздно, поезд ушел.

— А ты, смотрю, так мебелью и не обзавелся, — заметил Денис, снимая пальто. — Денег нет?

— Деньги есть, — усмехнулся я. — Времени нет. Да и нормальной мебели нигде сейчас не сыщешь. Дефицит, однако.

— Да ладно? — засмеялся Денис. — А ты Гену просил? Нет? Хочешь, я попрошу.

— Не надо, — ответил я. — На кухню чай пить? Или в зал?

— Пошли, чаем меня угостишь. А то после твоих пирогов изжога.

Мы зашли на кухню. Я поставил чайник на плиту, зажег газ, сел за стол. Денис сел напротив:

— Ну, рассказывай! Где пропадал? Чем занимался? Какие проблемы?

Я помолчал, дождался, пока закипит чайник. Заварил свежий чай из пачки «со слонами», накрыл чайничек полотенцем.

— Да, в принципе, ничего нового, — сказал я. — Учусь. На кладбище вот с тобой съездили, надо бы еще. Да только летом, когда потеплее будет.

Денис словно подобрался.

— Зачем? Опять с духами говорить?

— Ты своему начальству докладывать будешь? — спросил я.

— Обговорим с тобой, что говорить, что нет, — отрезал он.

— Хорошо, — согласился я. — Не с духами, а с душами. Которые остались неупокоенными. Практика мне нужна.

— Ну, нифига себе! — восхитился Денис. — Ты еще и с душами…

— Дэн! — возмутился я. — А как, ты думаешь, я твою душу удержал, чтоб тебя оживить? А?

— Ну, это да, — смутился он. — Что-то я не подумал с этой стороны.

— До этого вылечил одну девочку, — вздохнул я, вспоминая визит в Кутятино. — При этом схватился с местным доктором.

— Что так?

Я разлил чай по бокалам — ему и себе покрепче, полкружки заварки. Подвинул сахарницу.

— Да наскочил он на меня, — усмехнулся я. — Как раз после процедуры. У меня в глазах двоится-троится, голова кругом, ноги не держат. Чай попил, проглотил бутерброд. Только отходить начал. А тут этот старый петух на меня налетел, начал орать: «Что я там сделал? Как?» Я на выход, а он в меня вцепился, не отпускает…

— Ну, он жив?

— А что ему сделается? Уложил я деда спать и бежать…

Устинов засмеялся:

— А ты другой реакции ожидал от врача?

— Я не ожидал столкнуться с врачом, — объяснил я. — А вчера так вообще, практически детство вспомнил. Условно, конечно.

— Не понял?

— Да младший брат нашей учительницы в травматологию БСМП попал, — сказал я. — Прикинь, прямо на моё место. На мою койку! Вчера был там, подлечил его. То-то врачи там удивятся. Впрочем, им не привыкать…

Денис пил чай, качая головой.

— Нарисовался ты, не сотрёшь!

— Да не особо, знаешь, — возразил я. — Все, кому помогал, вряд ли языком болтать будут.

— Ну, да, — кивнул Денис. — Я в курсе твоих умений язык завязывать узлом да и память стирать. А у тебя бутерброда не найдется? — спросил он вдруг. — Что-то есть захотелось.

Я залез в холодильник. Там вроде должен был лежать батон «Любительской». Отрезал кусок, нарезал хлеб, подвинул тарелку к Денису:

— Приятного аппетита!

— Спасибо! Плесни еще чаю, пожалуйста!

Я налил ему еще бокал чаю. Устинов съел бутерброд, выпил полбокала чаю.

— А ты, значит, с душами можешь говорить? Вот если человека убили, можешь с его душой поговорить?

— Могу, — согласился я. — Но есть некоторые условия. Душа рядом с телом находится девять дней после смерти. Даже если человека похоронили, пока девять дней не пройдет, душа будет рядом. Потом — всё. Она уходит на перерождение. Единственное, если душа одержима местью, или другой какой-то идеей, или это душа сильного колдуна, ведьмы или самоубийцы, то она вполне может задержаться. Но это не всегда. Вот на еврейском кладбище, куда мы с тобой ездили, я встретил одну только душу — душу ребенка-девочки. Вот с ней я поговорил. Я говорю, — подытожил я. — Практика нужна. Взял бы да помог мне.

— Как? — спросил Денис. — На кладбище съездить? Запросто. Ты только скажи.

— Не только, — ответил я. — В морг. Мне туда доступа-то нет.

— Думаю, что помогу, — задумчиво сказал он.

— И еще, — попросил я. — Мне нужны права на машину.

Я посмотрел на него. Денис сидел передо мной весьма ошарашенный моей просьбой.

— Ты понимаешь, что права выдают с 18 лет? — спросил он. — Боюсь, что здесь я не помощник.

— Ты ж будешь говорить с генералом? — спросил я. — Рассказывать про нашу встречу, про нашу беседу? Передай ему мою просьбу. Ладно?

— Полковнику, — уточнил Денис. — Начальник Управления у нас полковник. Генерала ему еще не присвоили. А насчет просьбы, — он задумался. Я-то передам, только боюсь, он тоже ничего не сможет сделать. Поучить тебя водить не проблема. Выберешь время, съездим на автодром. На моей машине и покатаешься.

— А зимой разве можно? — удивился я.

— А почему нет? Вполне. Автодром чистят, резина у меня зимняя, импортная. Покатаемся!

Он отсалютовал мне бокалом чая, затем одним глотком допил остатки чая. Я выцедил свой, уже остывший чай.

— Кстати, — Денис нахмурился. — Что начальнику про тебя говорить? Давай, — он ехидно ухмыльнулся, — разрешай!

Я задумался.

— А расскажи ему всё. Всё, о чём мы с тобой говорили.

— Всё-всё? — недоверчиво переспросил Денис.

— Ага! — улыбнулся я. — И про права не забудь!

Про свою будущую усадьбу в Кочарах я никому не говорил, включая и Дениса. Maman и Альбина насчёт этого мною заинструктированы по самое не балуйся. И про машину я умолчал. Вдруг сделают с ней что-нибудь — либо подслушивающее устройство воткнут, или заминируют на всякий случай, чтоб в нужный момент избавиться. От коварных «рыцарей плаща и кинжала» что хочешь можно ожидать!

А остальное, собственно, не так уж и важно. Пусть знают.

— Да, — вспомнил Денис. — Еще один момент. Если кто-то придёт от моего имени к тебе, никому не верь. В крайнем случае, если со мной случится что-то, к тебе придёт Ершов. Ты его знаешь. Он нормальный парень, ему можно верить. Если придёт кто-то другой, значит, всё, хана. Беги, защищайся и всё такое. Понял?

Я кивнул.

— Пойми! — повторил Денис. — Это очень серьезно!