Астарта. Предназначение. Книга 3

Глава 2 «И среди шаманов есть пройдохи — не всем дан дар шаманизма от Бога.» (Валерий Филатов)

Богдан начал свой рассказ:

— Как только вы ушли, я сразу же отправился в постель, — начал он. — Мысли о случившемся не покидали меня. Рассказываю, как было.

Я закрыл глаза, а когда открыл их, оказался на суде в качестве подсудимого. Моим адвокатом был… Яков. Он стоял перед присяжными, произнося длинную и витиеватую речь. На нем была черная мантия, а волосы — будто после химической завивки, напоминали белого барашка.

Яков с наигранной серьезностью объяснял присяжным какие-то причины задержания. Честно говоря, я даже не сразу понял, кого именно задержали. Сначала я терпеливо слушал, ожидая, когда он закончит, но потом, осознав, что его выступление может длиться бесконечно, не выдержал.

Это же мой сон, в конце концов, не так ли? Какой еще суд? Мне стало скучно, и я решил вмешаться.

— Какого лешего вы тут делаете? — обратился я к нему, стараясь не потерять остатки терпения.

« Яков / Криптаноид / Монах-Мастер/ Куратор / уровень 101»

Яков резко обернулся ко мне и, прищурившись, начал меня разглядывать так, будто я только что испортил ему важную часть спектакля.

— Я? А ты как тут оказался? Где мой подсудимый? — возмутился он, оглядываясь по сторонам.

— Без понятия! Что тут вообще происходит? — спросил я, упорно пытаясь добиться хоть какого-то объяснения.

— А что не так? Почему ты возмущаешься? — спросил Яков, нахмурившись.

— Хочу понять, как я тут оказался, — настойчиво повторил я.

— Да где «тут»-то? — Яков развел руками.

— Откуда я знаю! — взорвался я. — Ну хотя бы скажите, почему я тут с вами!

— Так, стоп. Просыпаемся! Быстро. Напугай меня, Богдаша! — скомандовал он.

— Угу, сейчас съем вас, — недовольно проворчал я, оскалившись больше для вида, чем от желания выполнить его просьбу.

— Это какой-то странный сон. Почему я тут размышляю? Такое ощущение, что я управляю своим сном, — пробормотал он себе под нос. — Как будто сплю в поверхностной фазе, когда можно влиять на события.

Я огляделся по сторонам. Судебный зал, который так шумел минуту назад, вдруг замер. Все вокруг будто застыло: люди, присяжные, даже судья. Все молчали, устремив взгляды куда-то вдаль, словно время остановилось.

— Я что, заморозил этот зал? — удивленно пробормотал я. — И что это значит?

Ответа, как оказалось, пришлось ждать довольно долго. Яков, похоже, совсем потерял связь с реальностью.

— Проснись! — повторял он, хлопая себя по лбу. — Проснии-ись!

Он начал бегать по залу, выкрикивая эту фразу, словно пытаясь разбудить не только себя, но и весь окружающий мир. Потом он снова подбежал ко мне и задал совершенно странный вопрос:

— Где ты был перед тем, как лечь спать?

— В городе Чоси, — ответил я, сбитый с толку.

— Что? Ой, да неважно! Какой сегодня день?

— Пятница.

— Что ты делаешь в моем сне? Уходи! Брысь! ВОН! — закричал он с такой агрессией, что я невольно шагнул назад.

— Вы с дуба рухнули? — не выдержал я и легонько стукнул его по лбу.

— Ай, это больно! — закричал Яков, хватаясь за голову, и тут же бросил на меня грозный взгляд. — Почему я всегда от тебя по голове получаю? Как мы вообще тут общаемся⁈ Сон, заканчивайся! — добавил он уже слезно, словно умоляя невидимого режиссера прекратить этот абсурд.

— Не знаю, к чему вы ведете, но поторопитесь, — сказал я, прищурившись. — Иначе я вас точно прихлопну.

— Давай! Я должен проснуться! — истерично крикнул он, его голос дрожал от напряжения. Затем, подняв глаза к потолку, словно обращаясь к высшим силам, он продолжил: — Почему я вообще с тобой связался? Опять втянули меня в какую-то ерунду! То ослом был, то тупым деревом в мире иллюзий Бабы Яги! Я на это не подписывался!

— Идите вы… лесом и вдоль по Питерской, а потом направо, — пробурчал я, недовольно отвернувшись.

Прошло больше трех часов, прежде чем этот «дятел» наконец сдался и сел рядом со мной.

— Сон не может длиться так долго, это невозможно, — начал он, словно рассуждая вслух. — Обычно за ночь человек видит около четырех снов, которые возникают в фазе быстрого сна. Они могут сильно различаться по сюжету и настроению в зависимости от уровня гормонов, стресса и прочих факторов.

Он сделал паузу, и я решил не перебивать, наблюдая, как он продолжает свои умозаключения.

— Что касается продолжительности, — продолжил Яков, — обычно мы видим сны от одного до двух часов, как стандартный фильм. А тут прошло уже три часа, а я все еще в первом сне и в той же локации! Это возможно только в одном случае… если я я… провалился в пустоту.

Он замолчал, глядя куда-то в пространство, а я только закатил глаза.

— В какую еще пустоту? — настороженно спросил я.

— Это пространство между реальным миром и миром грез, — начал объяснять Яков, заговорщицки понижая голос. — Оно объединяет настоящее, будущее и прошлое. Рассказывай, где ты был и что делал во всех подробностях. Мне нужно понять всю картину.

Я рассказал, как мы прибыли на летающем корабле в город Чоси, как встретили недовольного Анатолия, как сражались с местными жителями, как устроились в гостинице, и как нас всех трясло — в прямом и переносном смысле.

— Ты думал обо мне перед сном? — неожиданно спросил Яков, прерывая мой рассказ.

Я остолбенел. На мгновение не знал, как реагировать: дать ему снова в лоб или устроить «разъяснительную оплеуху».

— Что? Вы что, с ума сошли? — выпалил я, угрожающе занося руку.

Яков тут же отпрыгнул назад, как испуганный кот.

— Я не в буквальном смысле! — воскликнул он, размахивая руками. — Говорил ли ты обо мне? Упоминал?

— А-а… ну это… как его… да, — протянул я, все еще немного в замешательстве. — Я предлагал вас и Петровича подключить к этому делу. И перед сном размышлял, как убедить Дину связаться с вами.

Я задумался, вспоминая события.

— Потом в комнате появился какой-то резкий запах травы. Я решил, что на улице что-то жгут, и хотел встать, чтобы закрыть окно. Но вдруг мое тело окаменело, глаза сами собой закрылись. А когда я их открыл, то оказался здесь, на этом странном суде.

— Ну вот! Ты вспомнил, — довольно сказал Яков, его лицо сияло от удовлетворения.

— А это действительно важно? — удивленно спросил я.

— Ага. Без вмешательства шамана здесь явно не обошлось, — уверенно произнес он, прищурившись.

— Шамана? — переспросил я, все еще не понимая, к чему он клонит.

— Какой был запах? — резко спросил Яков, сдвинув брови.

— Тошнотворный, — ответил я, морщась от воспоминаний.

— Шаманы используют белый цветок дурмана в своих ритуалах, — начал Яков, глядя куда-то вдаль, словно читал лекцию. — Он обманчиво красив и смертельно опасен, но в малых дозах позволяет войти в астрал, вызвать галлюцинации, призвать демонов или, в твоем случае, переместить человека в «пустоту», заключив его в магическую ловушку.

Я замер, переваривая услышанное.

— То есть, хотите сказать, что какой-то шаман использовал на мне дурман, чтобы затянуть сюда? — спросил я, чувствуя, как у меня начинают сдавать нервы.

— Именно, — подтвердил Яков, кивнув. — Теперь вопрос в том, кто и зачем это сделал.

— Значит, вы — моя галлюцинация? Или часть моего разума, с которой я сейчас разговариваю?

— Боюсь, все сложнее, чем тебе кажется. Я не твоя галлюцинация, как и ты — не моя. Думаю это был ритуал и его цель была в том, чтобы захватить как можно больше твоих знакомых в «пустоту». Ты был один в комнате?

— Да, дети с Клавдией и Диной взяли отдельный номер-люкс.

— Тогда все сходится. Тебя выбрали, потому что ты, скажем прямо, легкая добыча. Ты поддаешься чужому влиянию. Слабовольный.

— Что⁈ — возмутился я.

— Не обижайся. Отвечай. Вам было страшно перед сном?

— Да, нас всех трясло без видимой причины. Дина даже вся дрожала.

— Значит, было внешнее давление или внутреннее. Может что-то в воздухе.

— Тогда почему я встретил здесь вас, а не их? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.

— Произошла ошибка. В момент страха и волнения ты думал не о них, не о том, как их спасти, а о своей неудаче. О том, что тебе не удалось убедить Дину в твоем плане подключить меня и Петровича. Ты считал это своей самой большой ошибкой.

— Но сейчас мы думаем о них и обсуждаем это! И где они?

— «Печать» входа в «пустоту» формируется до того, как ты сюда попадаешь. Все, что происходит после, уже не имеет значения.

— И что теперь? — спросил я, широко раскрыв глаза.

— Будем искать Петровича, — спокойно ответил Яков.

— Упс…

Мы просидели в тишине около часа, ожидая Петровича и надеясь, что он вот-вот появится. Яков был уверен в этом, ведь я тоже думал о нем перед тем, как заснуть. Честно говоря, я мало что понимал. Вокруг нас в зале суда царила мертвая тишина. Никто больше так и не появился. Все присутствующие оставались словно замороженными, будто статуи с застывшими на лицах выражениями.

— Пошли, — вдруг сказал Яков.

Я молча поднялся и пошел за ним.

Мы подошли к двери и попытались ее открыть. Сначала аккуратно, потом изо всех сил. Но дверь оставалась неподвижной. Мы по очереди прикладывали максимум усилий, чтобы выбраться, но результат был тот же.

— Да что за чертовщина! — выругался Яков.

— Мы тут застряли навечно? В этой комнате вдвоем? И Петровича не будет? — взмолился я, глядя на потолок, словно ожидая ответа оттуда.

— Ты его боишься? — неожиданно спросил Яков, взглянув на меня исподлобья.

— Конечно! Он одним взглядом убить может, — честно признался я.

— Такс… значит, ищи что-нибудь вроде коробки или ящика, — сказал он, оглядевшись по сторонам.

Я не понял, к чему он клонит, но решил не спорить. Наверное, потом объяснит. Мы начали обыскивать комнату. Через минут пятнадцать Яков вдруг воскликнул:

— Я нашел его!

Я повернулся и увидел, что он указывает на небольшой черный ящик под столом. Крышка была приоткрыта. Я осторожно подошел ближе. Сначала мне показалось, что внутри просто земля. Но, приглядевшись, я заметил крошечное войско.

На одной стороне стояли миниатюрные солдаты в военной экипировке. Они занимали стратегические позиции, готовясь к атаке. По другую сторону коробки тоже были маленькие фигурки, стоявшие в боевом строю. Я с изумлением наблюдал за микроскопическим сражением, задаваясь вопросом, как эти фигурки двигаются. Они мчались в бой, будто были живыми.

Наклонившись ближе, я вдруг заметил знакомое лицо. В первых рядах, сражаясь в самом эпицентре битвы, стоял Петрович! Он вдруг резко остановился и… посмотрел прямо на меня. Наверное, я заслонил ему свет — моя тень накрыла его, заставив обратить внимание.

От неожиданности я отшатнулся и упал на пол.

Яков засмеялся, наклонился к коробке и, глядя на лилипутов, громко крикнул:

— А вот и Петрович! Привет, присоединяйся к нам.

Я услышал, как Петрович что-то невнятно выкрикнул, но не успел разобрать слова. Яков, нахмурившись, попытался объяснить ему, что происходит, но внезапно Петрович предстал прямо перед нами в полный рост.

Его суровый взгляд как будто прожигал насквозь. Он пристально посмотрел на меня, и холод пробежал по спине. Затем он резко произнес:

— Ты все испортил!

Я с трудом сглотнул, пытаясь унять дрожь. Заикаясь, я выдавил:

— Я не хотел! Я тут с-с-случайно.

— Хотел, хотел! — поддакивал Яков, кивая, словно это было очевидно.

— Ясный, помоги! — вырвалось у меня.

И тут, будто откликнувшись на мои слова, между шкафами возник странный дверной проем. Он светился мягким, но тревожным светом.

— Ура, мы свободны! — воскликнул Яков и рванул к двери.

Он потянул за ручку, но дверь не поддалась. На ее поверхности вдруг засветились слова, будто выжженные огнем.

— Что это? — удивился Яков и зачитал вслух: — «Кто вы такие и почему пытаетесь войти в мое сознание?»

Он замер, озадаченно глядя на текст.

— Кто это написал? И как мы должны ответить?

Прямо перед дверью возникла парящая клавиатура. Она зависла в воздухе и тихо мерцала, будто подначивая нас к действию.

— Хм… что-то интересненькое! — пробормотал Яков, почесывая подбородок.

Петрович, который до этого молчал, нахмурился еще сильнее и произнес:

— Леший, что здесь происходит?

— Леший? — переспросил я, не веря своим ушам.

— Потом объясню, — отмахнулся Яков. — Сейчас надо разобраться с этой новой дверью.

Не теряя времени, он подошел к клавиатуре и начал что-то быстро набирать. Закончив, он зачитал появившийся текст:

— «Это что, шутка? Яков, если это действительно ты, мне нужно просканировать тебя и твое окружение. После сообщу о своем решении».

Он замер, перечитывая сообщение еще раз. Его лицо стало серьезным.

— Обращение странное… — пробормотал он. — Как будто за дверью кто-то, кого я хорошо знаю.

Петрович сел на старый, скрипучий стул, закинул ногу на ногу и, глядя на нас с прищуром, произнес:

— Ну что, я-таки все жду объяснений!

Мы с Яковом переглянулись — ситуация была достаточно запутанной, но объяснять все Петровичу как-то нужно. Пока у нас было немного времени, мы, сбиваясь и перебивая друг друга, попытались рассказать ему, что, по нашему мнению, здесь происходит.

Петрович слушал молча, удивленно приподняв бровь. Затем, не говоря ни слова, встал и начал ходить по комнате, внимательно вглядываясь в лица каждого из нас, будто пытаясь что-то прочесть в наших выражениях.

Наконец он подошел к ящику, откуда, по нашим словам, он появился, и начал изучать его содержимое. Один за другим он доставал из ящика странные фигурки, каждая из которых выглядела то ли древней, то ли просто необычной.

Так прошел целый час. В комнате царила полная тишина, прерываемая лишь звуками шагов Петровича и его негромкими комментариями вроде: «Хм, интересно» или «Что за чертовщина?».

И вдруг дверь, с которой мы недавно начали переписку, замигала. Яков подскочил к ней, словно только этого и ждал, и стал читать появившееся сообщение вслух:

— «Ты в „пустоте“. Я не могу тебя пропустить за эту дверь. Иначе окажусь там же вместе с тобой. У меня есть защита от таких проникновений, поэтому затянуть меня в такие ловушки невозможно. Сейчас я далеко. Я смогу добраться до города Квамос только через три дня, потом до Чоси…но я попытаюсь раньше. Но боюсь, что за это время ты погибнешь. Твое сознание разрушается с каждой минутой, проведенной в „пустоте“. Вскоре ты начнешь путать, где реальность, а где сон. Напиши подробно, как ты там оказался».

Яков дочитал сообщение до конца и замер, осмысливая прочитанное.

— Это очень напоминает стиль Ясного, — неожиданно заметил Петрович, не отрывая взгляда от одной из фигурок.

— Сейчас проверю, — ответил Яков. Его пальцы замелькали над клавиатурой, набирая короткий вопрос. Через мгновение он воскликнул:

— Точно, это Ясный!

Он тут же начал печатать длинный ответ, излагая нашу версию того, что произошло. Его пальцы бегали по клавишам с такой скоростью, что казалось, он боялся не успеть.

Когда текст был готов, Яков нажал на ввод и уставился на дверь в ожидании ответа. Но вместо привычного сообщения на ее поверхности вспыхнули три ярких восклицательных знака.

Яков нахмурился, а затем, словно осознав что-то, кивнул и пробормотал:

— Да, да, я тоже так думаю.

Петрович, который все это время наблюдал за происходящим с любопытством, подошел ближе, но ничего не сказал. Яков снова принялся лихорадочно печатать, его лицо становилось все более сосредоточенным.

Мы затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.

Я мало что понимал, поскольку Яков вдруг перестал озвучивать ответы и объяснять нам с Петровичем, что именно происходит. Он полностью ушел в переписку, его пальцы продолжали быстро стучать по клавишам, а взгляд был сосредоточен на мерцающих сообщениях.

Я пытался что-то понять по его выражению лица, но оно оставалось непроницаемым. Петрович, нахмурившись, молча наблюдал за Яковом, изредка бросая на меня вопросительные взгляды.

— Может, он что-то скрывает? — тихо предположил я, но Петрович только пожал плечами и вернулся к разглядыванию странных фигурок, которые он все еще держал в руках.

Я вздохнул и, не зная, что делать, сел прямо на холодный пол. Оставалось только ждать. Ожидание тянулось мучительно долго. Прошел еще один час. Яков так и не проронил ни слова, полностью поглощенный перепиской.

Тишина в комнате становилась почти осязаемой. Только редкие звуки клавиш нарушали это странное, напряженное молчание.

Наконец, Яков резко оторвался от клавиатуры, повернулся к нам и, словно ничего особенного не произошло, произнес:

— Он сейчас отправит сообщение Дине, и она свяжется с нами.

Конец рассказа.

Богдан выдохнул с тяжестью и погрузился в молчание. В чате воцарилась тишина, которую решил нарушить Яков:

— Ну, все остальное вы уже знаете, — подытожил Яков.

Я, погруженная в размышления, смотрела в сторону, пытаясь навести порядок в вихре вопросов в голове. При этом история казалась головоломкой, не дающей ясных ответов. В конце концов, я решила задать один из вопросов, чтобы прояснить некоторые догадки и продолжить формулировку последующих.

— Яков, почему вы решили использовать страх Богдана?

— Да, ты права, я сделал это сознательно, — признался он, не испытывая ни капли смущения. — У меня была теория после его рассказа. Те, о ком он думал, проникли в сон, и я очень надеялся, что он добавил третье имя. И оказался прав — он создал проход в «пустоту» для Ясного тоже.

Яков говорил спокойно, холодно и логично, как будто это был простой расчет.

— Поскольку Ясный более опытен в магии и знает больше о подобных вещах, мне нужна была более ясная голова… если можно так выразиться, — добавил он с легкой усмешкой.

— А не двух неумех, — с печалью пробормотал Богдан.

— Не обобщай, — проворчал Петрович. — Мы с тобой просто не разбираемся в магии и мало что знаем об этих делах.

Я внимательно слушала их, обдумывая услышанное. Фразы, словно пазлы, складывались в нечто большее.

— И поскольку его мысли сформировали печать и вызывали каждого, кто в ней был, вы продолжали его пугать, в надежде что появится еще кто-то, — размышляла я.

— В общем, да. Ритуал, к сожалению, уже был активирован, и мы никого специально туда не затаскивали. Мы просто дали им проявиться быстрее, чтобы не тратить время. Они уже находились во сне, но в подвешенном состоянии, и, активировавшись, мы могли бы помочь друг другу.

Он сделал паузу и добавил:

— Каждого нужно было, так сказать, «позвать», активировав «печать». Петрович находился в коробке, а Ясный был под защитой, — объяснил он. — Вместо него возникла межпространственная дверь, которая спасла его сознание от вторжения. В нашем случае, без какой-либо защиты, мы просто оказались в пространственном мире у Богдана, вытянутые внутрь из собственного сознания.

Яков снова сделал паузу, словно давая нам время осмыслить его слова, а затем продолжил:

— Ясный смог общаться с нами через этот барьер и смог просканировать местность, чтобы понять, что мы действительно в «пустоте».

Я почувствовала, как внутри меня нарастает тревога. Все это звучало слишком сложно и странно, чтобы быть правдой, но в то же время слишком логично, чтобы быть ложью.

— Так что нам теперь делать? — спросила я, чувствуя, как голос слегка дрогнул. — Богдан лежит в своей комнате с венком над головой, а запах там просто невыносим…

— Как я и говорил, это дело рук шамана. Венок и запах — это часть ритуала, связанного с использованием цветов дурмана.

Ответил Яков, затем уточнил:

— Они белые, похожие на колокольчики?

— Да, именно так.

— Не заходите больше в его комнату, иначе можете оказаться в «пустоте». Нам же нужно как-то открыть главную дверь, но как это сделать, я пока не знаю, — сказал Яков.

— Ищите шамана, — добавил Петрович.

— У вас там нет каких-то сил? Ну, типа игровых? — неожиданно спросила Клавдия, которая до этого молчала и, казалось, только что проснулась.

— Если бы, — усмехнулся Яков. — Но это не поможет снять заклятие. С ним нужно бороться извне, чтобы мы могли выбраться. Мы заперты ритуалом. Уверен, вокруг Богдана лежат какие-то атрибуты. Нужно разобраться с ними и понять, как нас отсюда вытащить.

Мы с Клавдией долго смотрели друг на друга, пытаясь хоть что-то понять или хотя бы придумать, что делать дальше. Но кроме как «хм» или «хмм», ничего в голову не приходило.

Теперь наша задача — найти того, кто устроил все это, и разобраться в обряде, который держит ребят в «пустоте».

В этот момент мы услышали детский смех. Дети уже проснулись. К нам подбежали Дима с Верой, а за ними плелся Мотя.

— Доброе утро! — выкрикнул Дима. Потом он съежился, словно от холода, и тихо добавил:

— Мама, ночью нам было очень страшно, поэтому мы перебрались к вам. И сейчас почему-то тоже страшно.

— Но уже утро и солнце! А страх все равно не уходит, — добавила Вера.

— В этом городе всегда так, — тихо произнес Мотя. — Только когда я улетаю в другое место, все проходит. Всех, кого я сюда привозил, охватывает ужас.

— А что делает с людьми потом Анатолий? Те, кого ты приводил к нему? — спросила я, возможно, догадываясь о чем-то.

— Они остаются здесь и работают на него бесплатно. Честно говоря, до сих пор не понимаю, как я осмелился отпустить вас на том корабле. Я очень боюсь Анатолия. Боюсь его разочаровать.

— Подожди, подожди, — покачала головой я. — Ты все еще считаешь, что зря его ослушался?

— Именно! И думаю, как заслужить его прощение. Но когда ты рядом, я постоянно сомневаюсь в своих желаниях и мыслях.

— Ты говоришь так по-взрослому. Сколько тебе лет? — нахмурившись, спросила Клавдия.

— Мне десять, но я из мира Лурапис. По вашим меркам я подросток. А что? — ответил дрожащий от страха Мотя.

— Да ничего, просто твой вид обманчив. И мне сейчас очень страшно. Хочется встретиться с Анатолием и узнать, чем мы можем ему помочь, — ответила она, бросив на меня недобрый взгляд.

Я отступила от всех и внимательно посмотрела на них. Дети прижались к Клавдии и смотрели на меня как на чужака. Даже мой сын смотрел на меня с ужасом.

— Что с вами? — осторожно поинтересовалась я.

— От тебя исходит зло. Из-за тебя я сомневаюсь в своей преданности Анатолию, — ехидно прищурившись, сказал Мотя.

— Хм… прекрасно, — выдавила я из себя, стараясь скрыть растерянность. Я отступила еще дальше, надеясь, что это их успокоит и что мои эмоции не будут передаваться.

В углу моего зрения мелькали уведомления. Я краем глаза глянула на них — показатели «Духа», «Благодати» и «Предчувствия» значительно возросли и постоянно менялись.

— « Это какое-то колдовство? Возможно, над городом нависло мощное заклятие страха и подчинения, и поэтому мои характеристики не останавливаются, сопротивляясь его влиянию. Что происходит с детьми и Клавдией? Почему они меня атакуют?» — подумала я.

В этот момент я услышала в ментальном чате голос Клавдии, верней ее мысли, она свирепо смотрела на меня:

— « Ты не уйдешь!»

А затем голос Якова:

— «Беги! Беги!»

Неужели я забыла отключить тихий чат, и мои мысли были услышаны всеми, включая Клавдию? Эта пугающая мысль пронеслась у меня в голове — и, конечно же, стала известна всем в чате.

Я рванула к двери, выскочила в коридор и, оглянувшись назад, стремглав побежала к лестнице, ведущей вниз. Добравшись до просторного холла на первом этаже, я выбежала на улицу и спряталась за колонной. Мотя пронесся мимо, как молния, а следом, не спеша, шли Клавдия и дети. Когда они скрылись из виду, я тут же вернулась обратно в гостиницу.

На ресепшене, пока консьерж был отвлечен, я схватила первый попавшийся ключ и начала искать нужную дверь.

Найдя ее, я вошла, закрылась на цепочку и опустилась на пол, прижавшись к двери. Осторожно оглядев помещение, я немного успокоилась. Затем я сделала «тихий чат» односторонним и отключила его, убрав оттуда Якова, Богдана и Петровича. В итоге я могла следить за мыслями своей семьи, чтобы по необходимости связаться с ними позже, но они не слышали бы мои мысли, если я сама того не захочу.

Затем я создала новый «тихий чат» для Богдана, Якова и Петровича, назначив его активным и основным.

— Привет, — сказала я мысленно, с трудом глотая воздух.

— Ты смогла, ура! — воскликнул Яков.

— Что же теперь — моя дочка и дети во власти какого-то заклятия? — тут же спросил Петрович.

— Выходит, что так. Теперь я одна против всего города, — ответила я удрученно.

Наступила гробовая тишина.

— У тебя тоже есть защита, как у Ясного? — неожиданно спросил Яков, прервав затянувшуюся паузу.

— Да. Недавно у меня активировалась защита от вторжения во внутренних силах. Тогда она была на уровне пяти, а сейчас уже двадцать пять. Кроме того, у меня есть такая характеристика, как «Дух», и…

— … Дух? Странно, ведь обычно эта характеристика есть у магов, а не у воинов. Ладно, что еще?

Я тут же отключилась от чата. «Черт, я чуть не подумала вслух о том, как скрыть свои остальные характеристики. Если бы я сказала это в чате, они бы услышали: „У меня есть «Дух» и как скрыть от них, что есть еще «Благодать»?“ Надо быть осторожнее и тщательно следить за своими мыслями. Ведь о том, что я расы Богиня, знает только Богдан».

Я подключилась опять к чату и тут же сказала:

— Извините, мне показалось, что кто-то идет, и я отключилась.

— Понятно, — ответил Яков. — Я правильно понимаю, что те, кто не под властью этого заклятия, могут понять, кто свой, а кто чужой?

— Думаю, да. Спустя какое-то время они сказали, что я зло, потому что их мысли из-за меня путаются, — осторожно ответила я.

Я пыталась не думать больше, чем проговаривала в чат в голове, он ведь мысленный и то и другое там моментально воспроизводилось голосом. И я могла выдать лишнего своим ответом. И тут Яков внезапно сказал:

— Дина, я понимаю, что у тебя очень необычные характеристики и особенные внутренние силы, которые не свойственны расе человека. Ведь, как ты знаешь, внутренние силы всегда связаны с расой.

Я молчала. Яков был очень умен. Он был куратором города Квамос и членом Совета Старейшин. Его знания были обширны, и он помогал вновь прибывшим адаптироваться и развиваться в этом мире. Он лучше всех знал, какие внутренние силы могут быть у представителей различных рас. Многие методички в этом мире были написаны его рукой.

И я уже наговорила достаточно, чтобы он смог сложить два и два.

— Дина, я тебе не враг. Если ты считаешь, что мне пока рано знать правду, я буду хранить свои догадки при себе вечно, пока ты сама не доверишься мне, — серьезно произнес Яков.

— Что вы пристали к ней? — вдруг возмутился Богдан.

— Ага, значит, ты в курсе, Богдаша, — ехидно заметил Петрович, прищурив глаза.

— Моя настоящая раса — это секрет, — решительно вмешалась я. — Возможно, я могу вам доверять, но…

— … Мы в твоей власти сейчас, и наша жизнь зависит от тебя. Ты можешь решить этот вопрос для себя раз и навсегда, — грустно сказал Яков, опуская голову.

— Она так не поступит никогда! Вы ее плохо знаете, — перебил мрачные мысли Якова Петрович.

Я глубоко вдохнула и произнесла твердым голосом:

— Я решу этот вопрос раз и навсегда.

Затем я отключилась от чата, переполненная эмоциями. Слезы потекли градом по моим щекам.

'Как я могла так глупо попасться? Что мне теперь делать? Яков — член Совета Старейшин, главный куратор города, который неукоснительно следует правилам. Петрович — Генерал-полковник Базы Север. А я — враг в мире Лурапис. Моей расе запрещено находиться здесь.

Друзья с трудом приняли этот факт, и то лишь после долгих испытаний. Генерал встал на мою сторону, потому что устал быть изгоем и захотел стать другим. С нами он обрел то, чего всегда желал. Но это исключение, случайность.

Какие у меня шансы с Яковом и Петровичем?'

Вдруг пришло уведомление от Ясного. Сквозь слезы я судорожно открыла сообщение и начала читать:

«Держи себя в руках. Я знаю, что произошло. И знаю, о чем ты думаешь. Яков написал мне и сказал, что будет в вечном долгу, если ты примешь правильное решение».

Держать их на том, что они мне должны? Бред. Я тут же подключилась к тихому чату.

— Вы ничего мне не должны, — резко начала я. — Если посчитаете нужным и не сможете скрыть мой секрет от вашего руководства, то решайте сами. Я не буду вашим судьей.

— Дочка, не серчай, — вдруг сказал Петрович теплым, почти отеческим тоном. — Мы твои друзья. Мы не раз стояли на передовой вместе. Держались друг за друга не ради выгоды, а потому, что нам дорого то, что мы имеем.

— Спасибо, — еле сдерживая слезы, прошептала я.

— Я же говорил, что мы — команда. И будем вместе, несмотря ни на что! — добавил Яков уверенно.

— И что нам делать? — спросила я, пытаясь собраться с мыслями.

— Одна из твоих характеристик… я не знаю, какая именно, — не позволяет заклятию полностью овладеть тобой, — задумчиво ответил Яков. — Думаю, твоя семья атаковала тебя, потому что ты мешала некой сущности завладеть ими полностью. Значит, каждый раз, находясь рядом с кем-то под властью этого заклятия, они будут чувствовать так называемый «отходняк». Это указывает на то, что заклятие связано с сущностями.

— Почему вы так думаете? — спросила я, все еще не понимая.

— Заклятие само по себе не может сражаться и чувствовать. Оно лишь одурманивает и затмевает разум на время — не более. А вот сущность, овладев разумом, может чувствовать и бороться, когда ее вытесняют, — объяснил Яков. — Благодаря тому, что у нас ментальный чат, наши сущности не слышат нас.

— В вас вселились сущности, и они с вами⁈ — воскликнула я, потрясенная его словами.

— Они не внутри нас, — пояснил Петрович. — Мне кажется, у нас немного другой ритуал. Сущности держат город, словно под куполом, но, похоже, в нашей зале суда тоже есть несколько этих тварей. Наша задача— их обнаружить, а твоя — уничтожить.

— Я немного потерялась в вашей ситуации с «пустотой», — призналась я, озадаченно нахмурившись.

— Богдан, под влиянием ритуала, создал для нас печати. Когда он оказался в «пустоте», мы по цепочке переместились туда, — начал объяснять Яков. — То есть, мы спокойно спали у себя, видели сны, а потом наши сознания оказались в «пустоте». Я точно не понимаю всех деталей, но Ясный разбирается в этом лучше. Он сражался с шаманами, у него больше опыта.

Яков замолчал на мгновение, словно пытаясь подобрать слова.

— Сейчас я многое понял и скажу так: основной целью шамана были вы, — продолжил он. — Проснувшись утром, вы уже были под его властью, а мы в «пустоте». Думаю, там должны были быть вы, но Богдан думал о нас перед сном и карты легли по-другому. То есть шаман испугался и решил перестраховаться, помимо сущностей закинуть всех в черную дыру. Возможно, это связано с тем случаем, когда вы уничтожили толпу недоброжелателей одним взмахом меча Палус.

Я вздрогнула, услышав про меч, но промолчала.

— Я знаю, что это за меч, но не буду задавать вопросов, — поспешно добавил Яков. — Шаман решил запереть вас в «пустоте» с его сущностями, чтобы узнать больше. Но он не учел ваших возможностей и просчитался с Богданом.

— Да, я бы тоже, глядя на Дину, ничего бы не учел, — неожиданно вставил Петрович с легкой улыбкой.

— Значит, во всех людях этого города живут сущности, которые ими управляют? — уточнила я, начиная связывать информацию воедино. — И когда шаман понял, что у меня есть меч Палус, который уничтожает навсегда, он придумал другой план.

— Именно так, — подтвердил мои догадки Яков.

Я замолчала, переваривая услышанное. Все это было слишком… внезапным. Слишком много вопросов, слишком мало ответов.

— Извините, — сказала я спустя несколько секунд и отключилась из чата. Мне нужно было обдумать все наедине, без риска, что мои мысли кто-то услышит.

Открыв экран интерфейса, я нажала на «Благодать» и стала изучать, какой следующий навык развития стоял в очереди.

Первый уровень — «Удача и успех» — я уже прошла. Сейчас завершаю второй уровень — «Мудрость и понимание», который развит до семидесяти пяти процентов. А вот третий уровень — «Защита и безопасность» — обещал следующее: «Боги оберегают отмеченных от бед, опасностей и вредоносного воздействия, вторжения».

Я задумалась. Получается, все, кто находится в моем списке, будут под охраной от вторжения сущностей? Этот слот, вероятно, работал частично не потому, что я была рядом с ними, а потому, что они числились в моем списке. Кроме Моти.

Мотя.

Я вспомнила, как тогда, на корабле, он смог противостоять сущности. Почему? Вероятно, потому что он был вне города. Значит, у сущностей есть особая зона действия, ограниченная пространством города. А вход в «пустоту», судя по всему, открыт только на территории города.

Мне нужно поговорить с Ясным.

Я быстро написала ему сообщение, попросив связаться со мной ментально и через секретную линию. Разговор должен остаться между нами, никто не должен его услышать.

Минут через двадцать Ясный вышел на связь.

— Как ты? — услышала я спокойный голос Ясного.

— У меня голова идет кругом от всего, — призналась я, пытаясь собраться с мыслями. — Но вот что я поняла, и мне нужна ваша помощь, чтобы все прояснить.

Я коротко пересказала то, что мне передал Яков, и изложила свои мысли о сущностях, связанных с городом и его жителями.

Ясный выслушал меня внимательно, а затем начал объяснять:

— По поводу твоей «Благодати» напомню: это дар Богов. Ты, как Богиня, автоматически распространяешь его вокруг себя. Причем временно одаряешь им окружающих людей, если они не являются твоими врагами. Тех, к кому ты благосклонна.

Он сделал паузу, чтобы я переварила его слова, а затем продолжил:

— Поэтому, когда рядом с тобой находится посторонний человек, и ты не испытываешь к нему неприязни, у него возникают определенные непонятные чувства. Это связано с твоей Харизмой. Представь: человек чувствует легкую волну тепла, трепет в душе, но не понимает, откуда это идет. К примеру, если бы я увидел, что ко мне идет сама королева Англии, я бы сразу понял причину своего волнения. А здесь — нет. Это ощущение становится для них необъяснимым.

Я кивнула, начиная понимать.

— Кроме того, — продолжил он, — у тебя есть возможность награждать людей определенной защитой твоей Благодати. Те уровни развития, которые ты видишь в интерфейсе, показывают, чем именно ты можешь их наделить. Например, если ты пожелаешь человеку удачи, она произойдет, но на этом благословение закончится. А вот избранные, те, кто находятся в твоем списке, будут находиться под постоянной защитой всех развитых тобой благословений.

Ясный сделал паузу.

— Если ты разовьешь второй уровень до конца, — добавил он, — ты дашь своим избранным возможность подняться на третий уровень — «Защита от вторжения». Это позволит сущностям покинуть их тела.

Я нахмурилась, обдумывая его слова.

— Но у меня недостаточно свободных очков, — сказала я немного взволнованно. — Я использовала остаток от двух уровней, чтобы купить 15 баллов. В результате я смогу прокачать второй навык только до 90. Мне не хватает десяти, чтобы активировать третий уровень моей Благодати!

Ясный тут же перебил:

— Не переживай, — успокоил он меня. — Ты уже развила второй уровень до 75. Он уже функционирует. Пусть и частично, но действует.

— Правда? — удивилась я.

— Да. Когда до завершения уровня остается 30 процентов, навык начинает проявляться и корректировать дальнейшее развитие. Он постепенно внедряется, внося изменения в алгоритм. Для этого требуется время.

Я задумалась.

— Поэтому не торопись использовать свои пятнадцать баллов, — добавил он. — Если ты поспешишь, навык может перегрузиться и замедлиться. Главное, что он уже работает.

Я медленно кивнула, чувствуя, как напряжение слегка отступает.

— Запомни, — продолжил Ясный, — если видишь, что шкала достигла 70 процентов, подожди два-три дня, прежде чем добавлять новые баллы. Это позволит навыку стабилизироваться и максимально эффективно развиться.

— Я и не знала… — расстроенно пробормотала я, понурив плечи. — Всегда тупо добивала шкалу до конца.

Ясный слегка усмехнулся, но в его голосе чувствовалась поддержка:

— Ну, теперь знаешь! — сказал он, ободряя. — Думаю из-за этого твои полностью заполненные характеристики поначалу работали туго. Но со временем они разгонялись и начинали проявлять себя в полную силу, но на это думаю уходило около недели, а иногда и двух.

— Понятно, — протянула я, задумавшись, а затем задала вопрос: — Значит, после семидесяти баллов на них начала влиять моя третья защита? Но не настолько, чтобы сущности покинули их?

Ясный ответил с легкой грустью.

— Уже влияет. И да, к сожалению, на второй вопрос ответ тоже положительный. Пока сущности остаются, но их положение становится нестабильным. А когда они оказываются рядом с тобой, их накрывает вторая волна твоей Благодати. Это усиливает воздействие на них.

Я нахмурилась в раздумьях.

— Вы знаете, что именно я должна искать? — спросила я наконец. — И как я могу помочь остальным?

Ясный думал какое-то время, словно взвешивая каждое слово, прежде чем ответить:

— Мне известно, как провести ритуал и в чем заключается его основная идея. Но ситуация сложнее, чем кажется. Шаман, о котором идет речь, крайне влиятельный. Если он смог взять под контроль целый город, это не могло произойти за одну ночь.

Он сделал паузу, чтобы я осмыслила его слова, а затем продолжил:

— Мы отправили экспедицию в этот город примерно десять лет назад. Их отчеты тогда были вполне приемлемыми, и потому мы долго их не проверяли. Главный там — Анатолий. Но он не шаман, это обычный человек. Твоя задача — найти настоящего виновника.

— Шамана? — предположила я.

— Именно. Но не просто шамана, а представителя их расы, — подтвердил Ясный. — Эти существа внешне напоминают индейцев. В мире Лурапис их немного. Они не живут в племенах и не собираются в большие группы. Они кочевники и часто действуют в одиночку.

Он снова замолчал, позволяя мне переварить информацию, а затем добавил:

— Обычно они проникают в города и становятся личными магами правителей. Это всегда тревожный знак. Если шаман внедрился в город, значит, настоящая власть уже в его руках, а не у формального правителя.

— У них есть какие-то особенности? — уточнила я.

— Да. Эти шаманы владеют скрытыми путями и межпространственными дверями. Входить в эти двери крайне опасно. Мы однажды столкнулись с подобной ситуацией и пытались бороться с ними. Потеряли около десятка магов, которые отправились за ними в эти двери и не вернулись.

От осознания серьезности ситуации мне стало не по себе, но я постаралась не выдать своих чувств.

— Поняла, — уверенно сказала я, сжимая кулаки. — Тогда я приступаю к действию. Позже сообщу о результатах.

— Нет, ты не поняла, — резко перебил меня Ясный. — Сначала нужно освободить Якова, Петровича и Богдана.

Я нахмурилась, ощутив, как во мне закипает раздражение.

— Я думала, если найду шамана и уничтожу его, то освобожу ребят! Разве не так? — возмутилась я, скрестив руки на груди.

— Это только второй шаг, — спокойно, но твердо ответил он. — А вот ребята могут скоро окончательно потерять рассудок и навсегда остаться в «пустоте».

Саркастическая усмешка сорвалась с моих губ.

— Легко! — бросила я, чуть приподняв бровь. — Просто замечательно!

Ясный тяжело вздохнул, словно пытаясь сдержать свое терпение.

— Ох, Дина… Ладно, слушай внимательно, — сказал он, глядя на меня серьезным взглядом. — Богдан — единственный из них, кто сможет тебе помочь. Потому что в нем есть частичка твоей Благодати. Научи его разрушать предметы. Это важно.

— Разрушать предметы? — переспросила я, недоуменно нахмурившись.

— Да. Что-то вроде того. Затем напомни Якову, что его секретное оружие всегда при нем. Он поймет, о чем я. И, наконец, попроси Петровича «развидеть» то, что он видит. Это тоже ключевой момент.

Его слова звучали как загадка, и это только сильнее раздражало меня.

— Это что, шутка? — вздохнула я, чувствуя нарастающее беспокойство. — Вы говорите загадками. Это видения? Или что?

— И на их основе тоже, — спокойно ответил Ясный, не обращая внимания на мой тон.

— Вы серьезно? — я не смогла скрыть своего раздражения. — Может, дадите четкие инструкции вместо этих ребусов?

Ясный тихо усмехнулся, но в его смехе не было веселья.

— «Либо пан, либо пропал», — произнес он, как будто это объясняло все.

— Либо успех, либо провал, — повторила я с горечью. — Это непростая задача, знаете ли. И совсем не смешно.

Но прежде чем я успела продолжить спорить, связь оборвалась.

— Черт… — выдохнула я, глядя на пустоту перед собой.

Я задумалась над его словами. Все, что он сказал, звучало странно, почти бессмысленно. Но внутри меня зрело ощущение, что это важно. Очень важно.