Артефактор. Книга 8. Компас желаний

Глава 25

Как бы меня ни любила и баловала судьба, но в сказке про кузнеца прямой инструкции не было. Хотя история мне понравилась.

Традиционно начиналась она с трёх сыновей и мучительного желания выделиться у младшего из них. Пусть сюжет избитый, но логичный — наследство старшему, следующему оплата обучения воинской отваге, а третий сын уже, считай, остаётся лишь со своей смекалкой. Во времена, когда придумывали все эти байки, так часто и бывало.

Никакого равноправия и судебных тяжб за имущество. Максимум — останешься прислуживать семье без особых прав, разве что условия получше будут, чем у наёмных слуг.

В общем, младший сын парнем рос умным и быстро сообразил, что нужно шевелиться. Зашевелился он сразу же к княжескому двору, где пристроился помощником на кузне. Не то чтобы тянуло к этому делу, а других мест не оказалось.

Но как человек обстоятельный, за работу парень взялся всерьёз. Чтобы показать себя с лучшей стороны и хорошо зарекомендовать. А потом втянулся и увлёкся. Даже не принял приглашение в княжеское войско, где было больше шансов продвинуться. Погрузился в постижение мастерства.

Князь тем временем жениться надумал.

И не просто для расширения влияния и земель, а по любви. Что усложнило задачу в разы. Невесту князь себе выбрал ой какую своенравную. При богатом папеньке, тоже князе, но девица имела право выбора, чем бессовестно пользовалась, не желая пока связывать себя узами брака. Выдумывала испытания для претендентов такие, что справиться никто не мог.

Отваживала большинство, а оставшиеся гибли в попытках доказать свою пригодность. В общем-то, из-за этого уже и свататься меньше стали, но девица не отступала.

Последним капризом желанной невесты стало изготовление… подковы.

Точнее, там уже батюшка её не на шутку осерчал и пообещал тому, кто «подкуёт» строптивую девицу и заставит послушной быть, в жены и отдать, вместе со всем княжеством. Устал, мол, уже от забот управления. И от дочурки тоже. Девица поняла, что перегнула палку, но было поздно. Слово сказано.

И снова потёк поток женихов. Благо смертную казнь за неудачную попытку тоже отменили.

Вот и поставил своим мастерам князь невыполнимую задачу — изготовить такую подкову. Невыполнимую оттого, что требовалась сложная магическая работа, причём за гранью морали. Подавить волю человека и подчинить её себе никто не мог, по версии сказки.

То есть нужна была хитрость. И наш кузнец смекнул, как всё организовать.

Рискнул своей жизнью, по факту. Ведь в случае неудачи голова неудачливого мастера полетела бы с плеч. Был кузнец магом разума, весьма слабым, но достаточно для того, чтобы подгадать нужный момент. Князя обманывать не стал, поделился планом и дал самую обычную подкову. Тот, влюблённый и храбрый, тоже рискнул и согласился.

Испытания устроили массовые. То есть назначили один день, когда каждый желающий может попробовать исполнить княжескую задачу. И было это очень мучительно для невесты. Сотни женихов собрались в огромном зале, ожидая шанса. И принялись подковывать бедную девушку.

И вот когда кузнец ощутил в девичьем разуме крайнюю степень отчаяния и раскаяния, как и готовность выйти замуж за первого, кто перестанет её мучить, подал тот самый знак.

Князь бесцеремонно влез без очереди, уверенно подошёл к бледной княжне и поклонился.

— Согласна женой моей стать? — с улыбкой спросил он, просто протягивая девице подкову.

Княжеская дочка сама бросилась на шею единственному адекватному избавителю, и магии не понадобилось. Лишь бы закончить эти унизительные процедуры. А там они пообщались да прижились. Полюбили друг друга по-настоящему. И прожили душа в душу.

Кузнецу часть земель пожаловали, вместе с титулом. Князь обеспечил мастеру безбедное существование до конца жизни. Но тот до конца жизни занимался тем, что удивительные штуки ковал. А иногда давал дельные советы.

Вещица же та волшебная передавалась от князя к князю уже просто как символ, пока не перешла к царю, то есть будущему императору.

Поговаривали, что до сих пор во дворце где-то хранится та подкова.

Я расхохотался, благо из теней этого не было слышно. Знал я тайну одной подковы, что при царе всегда была.

Дело было на далёкой переправе. Встали мы там отдохнуть, пополнить запасы и позаботиться о лошадях. Так вот, встретился нам не самый расторопный кузнец, к тому же после приличной гулянки пришёл он тогда. Долго возился, а на последней подкове дело совсем встало. И так он её подцеплял, и эдак, не поддавалась, и всё тут.

Дёрнул он что есть мочи, и железяка стремительно полетела в голову царю. Пётр увернулся, и глазом не моргнул, но следом раздался шум, будто мешок на землю упал. Оказалось, что в кустах находился убийца. Поджидал удобного момента, чтобы выстрелить из духовой трубки отравленным дротиком. Зачарованным, надо сказать.

Так вот, кузнец зашиб бедогалу, попав импровизированным снарядом в какую-то уязвимую точку. Злодей, чтобы не привлекать внимание, магическую защиту не использовал.

Это и спасло неловкого мастера, а подкову царь с собой взял, на память. Сказал, что удачу она ему теперь приносить станет. Как ни странно, так и случилось. Подкова как-то раз отвела удар клинка. А в другой — послужила аргументом в переговорах с бандитами, подкараулившими нас в тёмном переулке где-то в Европе. И двери она подпирала, которым нельзя было закрыться. А уж сколько раз являлась кастетом… В общем, полезная вещица была, и Пётр её очень любил. По возвращении из путешествий хранил рядом с кроватью. А потом она где-то затерялась.

Но романтичная версия тоже была хороша.

Я сидел на ступеньках павильона, заслушиваясь вместе с детворой чудесным голосом княжны. Сам ощутил себя мальчишкой, переживая за мастера. И тоже не хотел уходить, когда сказка закончилась.

— Вот! — торжественно заявил один из пацанов. — Девчонки сами не знают, чего хотят-то. По той причине и беды всё.

Я обратил внимание на правильную речь и взглянул на говорящего. Одет был тот приличнее многих. Дети из соседних особняков тоже захаживали к нам в сад.

— Знамо чего! — бойко ответила ему девчонка, чумазая и до невозможности веснушчатая. — Шоб вы напыщенными индюками не ходили. Где видано, чтоб человека подковывать, словно животину? А этот, хоть и князь, додумался по-человечески.

— Так по подсказке простого кузнеца! — тут же возмутился кто-то с задних рядов.

Я улыбался, пока детвора бурно, но без злобы, обсуждала сюжетные повороты. И конечно, кто бы как поступил на месте каждого героя.

Впрочем, и мне история пригодилась. В голове уже появилась идея не так полагаться только на магию при создании артефакта. Точнее, полагаться на силу, что мощнее. Страстное желание. Была в своё время у учёных теория о силе желаний. Что она может любую магию переплюнуть. Теория так и не нашла отклика просто потому, что с магией проще и понятнее.

И это стоило не просто попробовать внедрить ради интереса. Ведь что если Аврамов попадёт в аномальную зону, где артефакт может отключиться? Маловероятно, но всё же.

Но это всё завтра.

В этот вечер я исполнил ещё одно задуманное. Оживил львов и позвал белого тигра. И ещё час дети с визгами катались верхом под присмотром духов. Звери, как каменные, так и настоящий, довольно носились между стволов яблонь, а над их головами начинали загораться звёзды.

— Всегда замечай момент, чтобы насладиться им, — так мне однажды сказал учитель. — Ведь иначе зачем всё это?

И я тоже радовался как ребёнок. Сказкам, тёплому вечеру и хаосу, устроенному детьми. Пусть дел полно, а когда их не было? И будет полно, и это хорошо. Но если ты не можешь остановиться и замереть хоть на пять минут, то действительно — зачем всё это?

И снились мне в ту ночь львы, подкованные и летающие в небе. Надо бы детворе дракона изготовить, только позаботиться о безопасности, ремни сделать и прочее…

— Молодой барин! — разбудил меня громогласный шёпот Прохора.

Я вздрогнул и открыл глаза. Старый слуга стоял, склонившись надо мной.

— Что случилось? — поинтересовался я, взглянув на часы — время ранее, но не возмутительно.

— Надобно праздник устроить.

— Надобно… — машинально повторил я и потряс головой, окончательно просыпаясь. — Зачем? Ну, то есть праздник — это всегда хорошо, а какой повод?

— Не знаю я, куды ещё всё это девать-то… — сокрушённо вздохнул Прохор.

Оказалось, что весь скотный двор был уничтожен подчистую. Как я и предполагал, пушистые подобных гостей не потерпели. Поголовно пересчитали зубами и когтями, свернули шеи и выложили на крыльце чёрного входа. Ну и рядом, так как все не уместились.

И теперь у нас было очень много свежей птицы и мяса.

— Так а если коптить, солить, заготавливать, — не понял я проблемы. — Заморозить, опять же.

— Ну дык… — развёл руками Прохор.

Оказалось, что холодильные артефакты в нашем погребе просто не приспособлены для таких объёмов. Так что я встретил утро, занимаясь монотонной поштучной заморозкой. Одновременно подогревая чашку с кофе, что держал в руке и степенно попивал. Ну а что, иногда и такие задачи необходимо выполнять, будь ты хоть универсал, хоть император.

Закончив с тушками, я наскоро перекусил прямо на кухне и отправился в кузницу Коваля.

Перед этим, конечно же, провёл беседу с Прохором и получил обещание, что больше экспериментов с живностью он проводить не будет. Не в таких масштабах, хотя бы. При этом мне показалось, что где-то неподалёку хихикал дух предка. Уж не Митрофан Аникеевич ли подговорил на это мероприятие? С его-то любовью к деревенской жизни. Да и, судя по требованию бункера, вполне мог озаботиться обеспечением провианта на случай воображаемой осады.

По какой причине могут взять в окружение особняк в центре столицы, я не мог представить. Но с предком тоже стоило поговорить. Слишком уж многое он недоговаривал.

Но новых дел я не планировал заводить, пока не разберусь с текущими.

Меня ждала новая работа и новый навык. А для меня это всегда было увлекательнее старых тайн. Прошлое может подождать, а вот настоящее — нет!

День намечался пасмурным. С залива дул холодный ветер, предвещая то ли дождь, то ли осень, которая подступала, напоминая о себе начинающей желтеть листвой. Оранжевый цвет в кронах деревьев пока был как первая седина — не приглядишься и не заметишь.

Небо заволокло туманными облаками, границ которых было не отличить.

Но и это было на руку. Жар горна был столь сильным, что в какой-то момент захотелось и снегопада.

В это утро никого, кроме нас с мастером Ковалем, не было. Он устроил работникам выходной, чтобы посвятить этот день мне. Я был растроган и весьма смущён такой инициативой, но благодарен. Ошибок я не страшился, без них обучиться невозможно. Но всё же хорошо, когда свидетелей этому практически нет. Учитель не в счёт, ему как раз необходимо видеть всё.

— Держите, — протянул мне кузнец тяжёлый кожаный фартук и очки. — Можете и волшбой себя защитить, но так лучше будет, — напомнил он мне сказанное ранее.

К слову, в этот раз я подготовился лучше. Одежду выбрал удобную и немаркую, из тех гардеробов, что приобретал у Батиста для разнообразных вылазок, неприсущих аристократу. Да и телефон выключил, чтобы не отвлекали.

Даже если на нас нападут ледяные великаны или, что ещё хуже, сбежит тётушка, я закончу начатое. А уж потом разберусь со всеми.

— Вот, ваше сиятельство, — указал Коваль на пламя, когда мы зашли внутрь главной кузницы. — Ежели потемнеют угли, то негодная температура. Следить надо всегда и поддавать жару. Вот тут регулировка.

Он показал мне нехитрое устройство, подающее магический поток стихии огня.

— Разогревать металл нужно столько раз, сколько понадобится. Как только потемнел — обратно в горнило на минуту. Затем быстро на наковальню и работаете. С каждым разом оно всё податливее будет, изнутри разогреется потому как.

Я кивал, с интересом разглядывая обстановку уже с рабочей целью.

— С чего бы начать сподручнее… — мастер растерянно почесал затылок.

— Может, с подковы? — улыбнулся я, вспомнив вчерашнюю сказку.

— И то верно, самое простое, так-то, — обрадовался кузнец и быстрым шагом отправился к столу.

Погремел там чем-то и достал длинный прут с квадратным сечением. Лихо отрезал от него небольшой кусок, исторгнув мириады искр, и с гордостью показал мне:

— Вот с этим и будем работать.

Процесс оказался весьма простым и вместе с тем захватывающим, ведь я видел это в первый раз. Коваль объяснил, как правильно укладывать заготовку в горн, чтобы она равномерно прогревалась. Продемонстрировал внушительный набор щипцов на разные случаи. Показал чан с жидкостью, куда нужно окунать их каждый раз после работы.

— Особенный состав? — полюбопытствовал я, кивая на чан.

— Да вода простая, — смутился кузнец, отводя взгляд. — Ну это, грязная просто…

— Сначала мы её, значит-с, расплющим… — сказал Коваль, шустро подхватив раскалённый штырь и уложив на наковальню.

Дальше была с виду обычная работа молотом, равномерные удары умеренной силы. Но вместе с тем одарённый вливал магию. Совсем немного, но делал металл пригодным для напитывания. Обратно на угли, шипение охлаждаемого инструмента, гул огня, снова на наковальню, и так несколько раз.

Словно выверенный ритуал, который гипнотизировал чёткими движениями и стуком молота.

— Хорошо, — оценил мастер толщину уже плоской заготовки. — А теперь гнуть будем. Можно на нижнике, но на роге удобнее будет.

Рогом оказалась заострённая часть наковальни. Затем последовала пробивка отверстий под гвозди и штамповка. Заняло всё действие от силы полчаса.

— Запомнили? Ну а теперича вы давайте.

Первая подкова у меня вышла, надо признать, странной формы. Для неизведанных волшебных коней, имеющих весьма оригинальные копыта, если мягко выразиться. Кривая, как улыбка человека, страдающего сильной зубной болью, в общем.

Но я не унывал. Повторял раз за разом, пока не добился изделия идеальной формы. И, смотря на свою первую работу, гордился безумно.

— Ну а теперича топором займёмся, — не дал мне расслабиться кузнец, предварительно похвалив. — Есть, значит-с, двадцать основных видов заточки топора. Вот столько и сделаем наверший.

Многое он рассказывал о своём деле, пока я выполнял задание. И как рассыпается металл, и как по пятьдесят раз прогоняют его на низких температурах для особенных изделий. И что перечёркнутые десятки полосок на печи означают как раз это количество, а не покалеченных подмастерье. И как поёт печь, если влить в неё определённое количество стихии…

А я продолжал бить молотом, приноравливаясь к правильному ритму. Разогревал, стучал, охлаждал, разогревал… Сродни медитации, вместе с тем своего рода магия. Из обычного куска металла в моих руках рождалось нечто иное.

Я даже сначала позабыл об аспекте, не применяя его. Но быстро опомнился и подключил магию. Она не давала преимуществ с точки зрения ковки, но делала вещь пригодной для внедрения любой схемы артефакта.

Дар пробуждался гулом, похожим на тот, что издавал горн.

В какой-то момент я перестал слышать голос Коваля, полностью погрузившись в дело. Ухватить, повернуть, уложить, отбить. Загнуть обух, расплющить место лезвия. Потрясающе!

Не сразу я понял, что кузнец давно стоит молча и просто наблюдает с улыбкой того, кто разделяет это удовольствие. Довольный, он покачивал головой, окружённый дымом и паром. Будто слушал какую-то мелодию и слегка подтанцовывал под неё.

Я тоже уловил это. Симфонию огня, металла и магии. Дар уж вовсю лился из меня, стремясь заполнить всё, к чему я прикасался. Гудение пламени внезапно обрело свой уникальный голос. Он пел мне о том, как сделать то, что мне нужно.

И мне захотелось выковать буквально всё. От гвоздей до мечей.

— Вы слышите, — ошарашенно прошептал мастер. — Вы тоже слышите металл.

Не просто слышал, ко мне вдруг пришло осознание того, что не нужен редкий сплав. Не нужны сложности, чтобы создать что-то прекрасное. Нужно просто желание. Ну и несколько попыток, пожалуй. Возможно, десятки…

— И много у вас заготовок? — усмехнулся я, вытирая лоб.