Артефактор. Книга 8. Компас желаний

Глава 16

Раз уж я устроил себе выходной, то разбираться с появлением у нас разнообразных пернатых просто не стал. Соседей потревожить они не могли, всё благодаря звуковому барьеру. Ну или по его вине… Вызвал для Прохора лекаря, чтобы тот исправил выбитый зуб, и всё. Ушел наслаждаться утренним кофе к пруду.

Впрочем, помогло это мало.

В водоёме и обнаружились остальные представители утиного семейства. Он вальяжно плавали, не обращая внимания на возмущенных карпов.

Я не возражал, в общем-то, но жалко стало рыбу, на которую сначала охотились коты, а теперь притесняли довольно крупные водоплавающие птицы. Пока я раздумывал, как магически оградить пруд от вмешательств, всё решили кутлу-кеди.

Коты объявились у берега, воинственно мяукнули и гурьбой прыгнули на новую добычу. В воздух полетели перья, утки истошно заорали и бросились врассыпную, подгоняемые карпами, которые незатейливо цапали тех за зад.

Наблюдая за этим довольно равнодушно, я философски размышлял о том, насколько сложно поддерживать хоть какую систему, обладающую несколькими составляющими. У моих ног улёгся тигр, лениво наблюдая за истреблением неожиданного пополнения в нашем семействе. Хотя пополнением это уже было не назвать.

— А ты же что? — спросил я у зверя. — Не любишь уток?

Тигр фыркнул и отвернулся, прикрывая глаза и погружаясь в сон. Его подобные развлечения не привлекли. От него исходила явная мысль о большой и жирной рыбе. Карпы его тоже не интересовали, мелковаты были.

— Да ты гурман, — усмехнулся я и поднялся.

Нужно было побыстрее уезжать, пока слуга не обнаружил поле боя. А кутлу-кеди не добрались до прочих новоприобретенных особей.

— Александр Лукич! — перехватил меня Тимофей возле автомобиля. — Вы когда вернётесь?

— Полагаю, что к ужину, — взглянул я на небо, словно там был ответ.

— Хорошо, поговорить с вами хотел. Но это не срочное дело, — парень недоумённо посмотрел в сторону пруда, откуда раздалось особенно громкое кряканье. — А что за шум?

— А это, Тимофей Петрович, твоё задание на сегодня, — улыбнулся я, усаживаясь за руль.

— Какое? — встрепенулся рыжий, выказывая готовность выполнить поручение.

— Очень сложное, — не стал скрывать я. — Сделать так, чтобы все выжили и никто не перессорился.

— А? — непонимающе ответил Тимофей, но я уже выезжал за ворота.

Махнул ему на прощание и показал большой палец. Испытание не из простых, но парню стоило потренироваться решать задачи гораздо более серьёзные, чем столкновение с врагами. Скоро начнётся учёба, а там кулаками проблемы не порешаешь. Далеко не все, по крайней мере.

Оставив его за главного примирителя, я отправился к заливу.

Я был решительно настроен насчёт того, что никто мне не сможет помешать отдыхать. Ну и одно дело заодно выполнить.

Граф Волков, которого я предупредил о визите, встречал меня около подъездной дороги. Возле его ног болтался лохматый пёс, а чуть вдали любопытно вытягивали головы козы. Адмирала что-то беспокоило и, после полагающихся приветствий, я спросил о причине.

— Волнительно это всё, граф. Сегодня прибудут важные гости…

Оказалось, что на первый запуск летучего корабля позвали в основном журналистов. От именитых обозревателей светских мероприятий до колумнистов скандальных изданий. Людвиг, занимающийся продвижением моих предпринимательских дел, подошёл к вопросу масштабно.

— Уверен, что всё пройдёт замечательно, — постарался я успокоить графа.

В артефакте я был уверен, как и в работе иллюзиониста. Все детали были продуманы, да и насчёт безопасности опасений не было — даже попади корабль в бурю, гости на его борту смогут спокойно пить игристое и прогуливаться по палубе без необходимости за что-то держаться.

— А если раскритикуют? — не отступал адмирал. — Если напишут, что у нас тут ярмарочные потехи?

— Ну и славно. Больше народу захочет узнать, правда ли ярмарочные. Не волнуйтесь, Григорий Иванович, что бы ни написали, нам это на пользу пойдёт. Да и корабль же так, чтобы не простаивал зря. Как дела в ресторане идут?

Я знал по докладам своего помощника, что ресторан процветает, несмотря на странный график и относительно низкие цены. Как мы и договаривались с морским волком, открывал заведение он лишь когда ему того хотелось. Не считая выходных, когда гостей принимали без исключений.

Но, учитывая настоящий талант Волкова в сфере кулинарии и собственноручно выращиваемые ингредиенты, спрос превышал предложение. Запись уже была на два месяца вперёд. И то потому что граф решил не записывать на больший срок.

Так что я был уверен — эта тема будет более приятной для адмирала и отвлечёт его от тревог. Так и случилось, граф принялся рассказывать про какие-то новые блюда и диковинные продукты, что привозили ему бывшие сослуживцы. Волков уже наладил поставки, заказывая у вояк то редкий съедобный цветок, то уникальный фрукт.

Я лишь мог представить, как внушительный крейсер перевозит для нашего ресторана ингредиенты, и улыбнулся. Главная ценность в этом мире — люди. Да и во всех мирах тоже.

Так, беседуя о великих планах на расширение меню, мы и дошли до берега.

Сегодня ресторан работал только для меня и моего гостя. Нам не требовалось специального обслуживания, на чём я настаивал, но адмирал решил по-своему и сам отправился на кухню, не став вызывать помощника.

Я расположился на террасе, нависающей над бьющимися о скалы волнами. Искристая пена почти долетала до ограждения, а чайки парили над водой, поджидая чем поживиться. На горизонте белели паруса и блестели борта судов, идущих к столице.

Хорошо!

Прежде чем приехал Иван Аврамов, я успел выпить кофе и угоститься сладостями — совсем немного, чтобы не портить аппетит. Гостя я встречал лично, ведь менталист не знал, что подходящих путей для него нет.

Я не стал мудрить и просто приподнял коляску Ивана в воздух, сопровождая до самого ресторана. Мужчина вцепился в ручки так, что побелели пальцы. Но восторг в его глазах был таким явным, что я лишь приподнял гостя повыше.

— Спасибо, — сказал он, когда мы сели за стол и адмирал принес напитки.

Аврамов залпом выпил стакан лимонада, и довольно прищурился на сияющую от солнца морскую гладь.

— Уж не припомню, когда я выбирался так далеко от дома. Забыл, представляете, что живу в прибрежном городе. Здесь красиво…

— Отчего же не выбирались? — удивился я.

Уж с положением близнецов им были доступны все возможные способы и транспорт. В средствах ограничений не было, поэтому я поразился его словам. От Крестовского острова до залива было рукой подать.

— Не знаю, — вдруг рассмеялся Иван. — У меня мечта всегда была — пройтись босиком по песку. Чтобы ощутить… Не знаю что. Но ощутить. А без этого казалось — зачем? Глупость, теперь вижу.

— Вы можете приезжать сюда, когда пожелаете, — сказал я, обводя широким жестом всё вокруг. — Тут невероятные закаты, крайне рекомендую.

— Вы очень великодушны, — поклонился он и слегка напрягся: — Не думаю, что смогу оказать вам услугу, стоящую… всего, о чём вы говорите.

— Позвольте мне об этом судить, — улыбнулся я и протянул ему меню. — Давайте позавтракаем, а затем уже приступим. Хотел бы обратить ваше внимание на раздел «морские гады». Да и рыба чудо как хороша…

Мы прервались на выбор блюд и обсуждение их с Волковым, усердно изображающим простого официанта.

Завтрак на заливе — что может быть лучше для начала прекрасного дня? К тому же с таким шеф-поваром. Адмирал, чтобы не думать о пока ещё несуществующих проблемах с журналистами, всё внимание переключил на своих единственных гостей, то есть на нас с Иваном.

— Какое тут чудесное обслуживание, — лишь восхищался менталист, когда граф отходил от нашего стола, чтобы заняться приготовлением очередного угощения. — И почему я раньше не слышал об этом месте?

— Недавно открылось, — скромно ответил я, решив не выдавать Волкова, да и себя тоже.

Ни к чему лишний раз смущать Ивана. Достаточно было того, что его дар не уловил ни единой капли фальши. Потому как намерения были именно такие. Мои — провести отличный день у залива и побеседовать. А у Волкова — вкусно накормить гостей. Аврамову не о чем было беспокоиться и не в чем подозревать хоть кого-нибудь из нас. Хорошо, когда нечего скрывать.

Пожалуй, последней каплей стал запуск парусника. Мы неторопливо вкушали яства, и как раз наступил миг первого полёта. Корабль, мирно покачивающийся на волнах, поднялся в воздух довольно резко. Как и подозревал — это заслуга милейшей Людмилы Владиславовны. Историчка имела нрав отнюдь не кроткий, судя по организации боевых игр и лихому владению верховой ездой. Так что и сейчас дама решила не церемониться.

Я передал управление судном адмиралу, с возможностью назначать прочих капитанов. И, судя по всему, адмирал, потерявший голову от страсти, отдал корабль во власть той, кто и настаивала на данном событии.

Граф Волков, в подтверждение моих мыслей, вышел на террасу и, растерянно вытирая руки полотенцем, устремил взгляд в небо. Покачивал головой вроде одобрительно, но при этом и осуждающе.

— Это… что? — по-детски распахнул рот Иван, невоспитанно тыча пальцем в парусник. — Морок?

Менталист даже головой потряс. Но мага разума иллюзией обмануть сложно, так что реальность происходящего сразу стала ему ясна.

— Он летает? — как-то чуть расстроенно спросил Аврамов. — Он правда летает?

— Правда, — вздохнул я, понимая, что нужно было предупредить.

Хотя как предупредить? Ненароком обмолвиться о том, что здесь и морские судна непростые, и остров зачарованный. Никогда не знал, как о подобном сообщать.

Да и лучше самому увидеть, чем услышать какие бы то ни было разумные объяснения. К тому же вся магия тогда словно пропадёт…

Менталист наблюдал за взлётом корабля с такой смесью противоречивых чувств, что мешать ему совершенно не хотелось. Казалось бы — ну что такого может быть в полёте? Воздушники умели поднимать в воздух как массивные предметы, так и людей. Что уж говорить о самолётах, исключительно техническом устройстве.

Но это было красиво, не отнять.

С темных бортов шхуны стекала вода. Дно судна, облепленное ракушками и водорослями, выглядело пугающе. А около борта собралась толпа и возбужденно гудела, опасно перевешиваясь через перила. Хлопнула пробка, вылетающая из бутылки. И до меня донесся еле слышный голос заведующей кафедрой:

— Господа! Мы отшвартовались! Это тост!

— Это сделали вы? — повернулся ко мне Иван.

— Я, — пожал я плечами.

— Что вы хотите знать?

Раздумывал я недолго. И почти сразу сказал ему свою задумку. Без деталей и конкретики, указывающей на императорскую академию, но в остальном прямо. Что мне требуется создать артефакт, считывающий намерения. И что для меня это очень важно, как и для других людей.

— Интересная у вас работа, — Иван бросил взгляд на медленно уплывающий по воздуху корабль и указал в его сторону. — Тогда позвольте вопрос, ваше сиятельство. Вы хотите летать?

Понимая, что вопрос отнюдь не простой, я задумался. Я могу летать, но вот хочу ли на самом деле? Ведь если мне это доступно, я бы делал это каждый день? Я тоже посмотрел на парящую шхуну. Там кто-то весело верещал. Возможно, и не весело, но вроде довольно.

— Иногда. Когда это нужно, — ответил я.

— Это то, что является основополагающим в вашем характере, не так ли? Иметь множество возможностей, но пользоваться ими когда это нужно, — пояснил он. — Вы ведь мне устроили полёт не для того, чтобы продемонстрировать свою силу?

Я нахмурился, никогда не любил излишнее копание в голове. Просто так удобнее было в тот момент, и всё. Иван примиряюще улыбнулся:

— Это не обвинение, Александр Лукич. Я пытаюсь объяснить, как это работает у меня. Прежде чем научиться считывать чужие намерения, я разобрался со своими. Что мною движет и почему. Прочувствовал собственные желания, понимаете? Чтобы понять, как отличить чужие.

Вот это уже было более доходчиво. Я кивнул, прогоняя через себя эту мысль. Если взять за основу спектра эмоций мои собственные, только честно, то будет хоть какая-то система оценки.

— А теперь попробуйте определить, что они чувствуют? — Иван вновь указал на шхуну.

Там творилось нечто невообразимое. Эмоции били фонтаном и стихия под судном уступала этому буйству. Разобрать среди десятков вспышек что-то общее было непросто.

— Хм, страх? — определился я с самым сильным чувством.

— Отлично! — обрадовался Аврамов, словно я сдал экзамен. — Какой страх? Чувство понятное, но его разновидностей, а значит и предпосылок, может быть много.

Вот что значит задавать правильные вопросы! Я мгновенно понял, о чём он говорит. Страх смерти может вынудить на поступки, ранее невозможные. Страх проигрыша на отвагу. Страх неизведанного на смелость преодолеть эту грань.

Страх — это не то, что ведёт к дурному. Наоборот. Пока человек хоть чего-то боится, он думает. Он принимает решения, выбирает новый путь.

— Вот чёрт, — тихо выругался я.

Люди, что были на корабле, боялись. Кто-то погибнуть, кто-то нового опыта, кто-то окружающей толпы. Но над всем этим довлел интерес. Магия и любопытство устремляли шхуну и пассажиров вперёд. Туда, где уже расцветал морок древней битвы. Отсюда было не очень хорошо видно, но я заметил дымовую завесу на горизонте и вспышки пушек.

— Правильно ли в попытке защитить свою жизнь пойти против… к примеру, государства? — негромко спросил менталист.

— А правильно задавать такой вопрос, когда это всего лишь теория? — хмыкнул я.

— Вот! — торжествующе воскликнул Иван. — Не надо пытаться выяснить вещи, теоретически возможные. Так любого будешь подозревать. Много ли людей оказывается в действительно сложной ситуации? Выбора между своей жизнью и чем-то глобальным? Вот там, — он ткнут пальцем в небо. — Есть хоть один такой?

— То есть вы ведёте к тому, что не нужно усложнять? — сделал вывод я.

— Верно! Отталкиваться от простых вещей. У каждого из нас есть своя история, у каждого она не состояла из сплошных удовольствий. Так просто не бывает, ваше сиятельство. Каждый что-то терял, и кого-то. Каждый принимал решения, о которых жалеет. Это жизнь, иначе не может быть. Вам важно, как люди поступали в прошлом или чему это их научило в настоящем?

Я пристально посмотрел на Аврамова. Он даже лучший менталист, чем мне показалось сначала. Мог бы стать отличным маготерапевтом, если бы захотел.

— Вы знаете, чего хотите? — провокационно спросил он.

— Всего, — ответил я без промедления. — Всего и конкретного.

— Вы знаете, чего хочу я? — чуть тише продолжил мужчина.

Для меня это было столь очевидно, что я сразу и не сообразил, зачем он задаёт этот вопрос. Главное желание Аврамова было на поверхности — ходить. Даже не желание, одержимость, ведующая его по жизни. Стержень, не дающий отчаяться и вместе с тем пожирающий изнутри. Но дело было в балансе. Иван не позволял этой мании управлять его жизнью. Страстно желал, но не отвергал всё прочее.

А ещё в нём было такое чувство вины за давний поступок, что определило практически всю сознательную жизнь. Это и правда он сжег того шамана. За то, что он собирался сделать. Решение, которое изменило всё. И не в худшую сторону, как по мне.

Именно то решение помогло менталисту ощущать остро вещи, недоступные прочим одарённым. Понимание себя и своих мотивов. Пусть он судил их строго.

— Справедливости, — медленно сказал я. — Вы хотите справедливости.

Половину жизни он установил ценой за то решение. И честно расплатился. Сколько же противоречий было лишь в одном человеке. Сколько их может быть в том, кто прикоснётся к артефакту? Чёртова прорва.

Что же главное?

— Вы знаете, чего я хочу, — Аврамов печально улыбнулся. — А теперь скажите, что я чувствую.

Он не ставил барьеров, кроме естественных, свойственных каждому. Так что для меня не стало сложным считать отношение. Вот оно! Чёрт побери, но снова вопрос баланса. Самых потаённых желаний и стремлений, и отношения к этому.

Я не просто поставлю его на ноги. Он у меня бегать по пляжу будет, запуская воздушных змеев.