Арена: Уровень первый

Глава 9

Я видел это зрелище впервые. Сквозь запыленные доски под трибуной, где половина гладиаторов, что должны сегодня сразиться, ждали своей очереди. Нас было около пятидесяти. Пятьдесят боев… И пятьдесят смертей… Я слышал, как ревела толпа, когда кого-то убивали. Как она закидывала гладиаторов помоями, когда распорядители сохраняли жизни проигравшим. Это было обычное шоу, которое строилось на смертях людей. Таких же точно людей, как и те, что сидят на зрительских трибунах, и те, что сидят на главной трибуне. Распорядители игр и ланисты, что предоставили своих рабов для потехи народа.

Разглядывая все это жестокое великолепие, я заметил, что над ареной летают какие-то магические шары. Я решил поинтересоваться у Гордона, знает ли он что это такое, на что он ответил, что тоже впервые видит это. Но Малика услышала наш разговор и пояснила за эти шары.

— В каждом из восьми миров империи свои технологии и своя магия. Если бы гладиаторские бои шли только в девятом мире Столицы, то вокруг него не было бы такого ажиотажа. Поэтому местные магические умельцы создали что-то вроде единого ретранслятора, который передает все, что здесь происходит на телевизоры, кинескопы, кристаллы и прочие штуки, которые могут принимать и показывать изображения. Во всех девяти мирах гладиаторские бои смотрят больше ста миллиардов существ, поэтому и деньги здесь крутят такие, что нам и не снилось.

Мы смотрели на нее, как на кого угодно, но не на молчаливую дроу. Даже если отбросить тот факт, что Малика сама решила с нами заговорить – откуда она вообще все это знает? Дроу заметила наши непонимающие взгляды и решила пояснить и за это.

— Вы что, никогда в своих мирах не смотрели игру?

— Смотрели, но так о подобном не рассказывают, — ответил я.

— Подслушала разговор двух магов, что отвечают за эти шары.

— Они же сидят на самой верхней трибуне, откуда и управляют шарами, — заметил Гордон. — Как ты смогла у них что-то подслушать?

Малика лишь пожала плечами и ушла. Гордон все также пребывал в замешательстве, а я постепенно уже начал привыкать к способностям дроу.

Я снова повернулся к арене и наблюдал за боем. Они сражались, как истинные воины. На секунду я даже подумал, что их уровень сражения в разы выше, чем у меня. Но потом вспомнил бой с Александром и Калькой и понял, что тогда я показал далеко не весь свой максимум, поэтому должен справиться.

Я почувствовал, как мне на поясницу элегантно легла чья-то рука. Я повернулся и увидел Маленту, которая заинтересованно смотрела, как и я, на сражение.

— Кровь в жилах стынет, как это захватывающе. Не прав да ли?

— Что здесь захватывающего? — я не разделял ее восторга. — Двое разумных существ пытаются убить друг друга на потеху толпы. Знаешь, в момент своей скорой смерти смотреть на многотысячную толпу, которая радуется твоей смерти, не самое лучшее. В моем мире как-то все строится по-другому. Если кто-то умирает, то ему все пытаются помочь. Часто после боя, даже солдаты оказывают помочь поверженным противникам прямо на поле боя. Потому что все понимают, что жизни важны.

— Если бы все это понимали, то не было бы в мире войн. А пока есть такая возможность убивать легально, то почему бы на этом не заработать?!

— Как-то скупо ты оцениваешь свою жизнь. Против тебя на кон ставят сто вуан, а ты ставишь свою жизнь, то есть все, что у тебя есть.

— Жизнь ничего не стоит, если в ней никакого смысла. Мы рождаемся и умираем, это неотъемлемая часть любого живого организма. Если мне дают выбор между богатой, но рисковой жизнью и спокойной, но бедной, то я предпочту богатую.

Я не стал отвечать Маленте на ее последний аргумент. Она говорит так, будто не видит смысла без денег, хотя сама пришла на арену только ради своего брата. Ну это она так говорит.

— Когда ты найдешь брата, ты продолжишь сражаться на арене?

— Не знаю, — эльфийка пожала плечами. — Будет зависеть от того, что с моим братом и что он будет делать дальше.

— Почему…

Не успел я закончить свою часть фразы, как вышел работник арены и крикнул мне:

— Виктор Галич, боевой маг, человек, ты следующий. Вставай перед воротами и выходи на арену, сразу, как они откроются.

Я начал нервничать. Мне пока не знакомы ощущения, которые испытает человек, который должен убить ради веселья. Это как-то дико, но в тоже время и… свободно. Да, точно, это раскрепощает.

— Убей его медленно, чтобы толпа ревела, как ненормальная, — сказала Малента и страстно меня поцеловала. Ее рука сжала мой меч в промежности так крепко, что бумбончики повыпрыгивали в стороны, будто им не хватает воздуха. Это было дерзко и немного больно, но меч начал подниматься и вылазить из ножен. Странная реакция. Если выживу, попробую жесткий секс.

Итак, я стою перед воротами. За противоположными воротами я вижу своего противника. Я помню его на рынке рабов, его купил Полоний. Тот гадкий ланиста, который хотел меня купить для работы в поле. Ну сейчас-то я покажу ему, что он ошибался. Посмотрим детально, кто там против меня.

Гаувар

Броня:

— Нагрудник новичка

— Поножи новичка

— Рукавицы новичка

— Шлем новичка

Оружие:

— Двуручный топор новичка

Заклинания:

— Мельница – берсерк раскручивается с топором, нанося огромный урон (магия помогает держать вестибулярный аппарат в норме)

Стандартный набор, не считая заклинания. Надо быть осторожным с ним в ближнем бою.

На мое удивление, я сегодня в похожем обмундировании буду в бою. Распорядители игр запретили брать что-то покупное с собой на предуровневые бои, поэтому вся моя новенькая броня осталась в лудусе, а я выгляжу также, как и все остальные новички.

Виктор

Броня:

— Нагрудник новичка

— Поножи новичка

— Рукавицы новичка

— Шлем новичка

Оружие:

— Меч новичка

Заклинания:

— Магические шар – Выпускает из рук сгусток магической энергии

Пора встретиться со своим первым противником на арене лицом к лицу.

Мы шли друг к другу навстречу, но это были совершенно разные пути. Гаувар, дроу, чью жизнь я должен забрать, приветствовал толпу. Он махал им руками и кричал какие-то короткие фразы, по типу: «Устроим бойню?» или «Кричите громче, чтобы оглушить моим именем соперника!». В общем, игрался с толпой, как мог. Этому его в лудусе научили прекрасно. Надеюсь, сражается он хуже, чем заводит толпу.

Я же был его полной противоположностью. Тихий, спокойный, с тупым взглядом на все происходящее. Как только Гаувар показывал на меня, то толпа кричала, чтобы я свалил с арены со своей кислой рожей. Действительно, почему это я такой не радостный? Может, потому что мне сейчас предстоит сражаться на смерть против какого-то темного эльфа, который с рождения привык к убийствам? И этих идиотов на трибунах я должен развлекать? Хотя, наверное, в этом деле больше важна не моральная составляющая, а то, что именно эти идиоты приносят огромную кучу денег, с которой я за свой риск получаю сраную сотню вуан.

Гаувар подошел ко мне на расстоянии где-то в два или три метра и остановился. В этом я с ним согласен. Неожиданных нападений никому из нас не нужно. Я слышал, как в это время один из распорядителей игр объявлял нас.

— Гаувар инт Матарха. Берсерк. Против Виктора Галича. Боевого мага.

Коротко и по делу. Все, как надо. После своего объявления он махнул рукой, тем самым давая понять, что можно начинать бой.

Гаувар начал смеяться, показывая на меня рукой и снова обращаясь к толпе.

— Против этого ничтожества я должен сражаться?

Толпа рассмеялась, будто они сами не были людьми.

— Я? Гаувар из Варлока? Закаленный в сотнях боях солдат, чьи победы принесли много славы и доблести его императорскому величию? Боги сами создают мне легкий путь, чтобы я стал чемпионом арены!

Казалось, что он полностью захватил внимание толпы. Ни один боец за весь сегодняшний день не заводил толпу, как этот выскочка. И мне это не нравилось.

— Гаувар из Варлока? Звучит, как будто говорим о паштете из какого-то дряхлого животного! — я не мог оставить без внимания словесное оскорбление меня.

Толпа засмеялась. Я лучше знаю людей и понимаю, что все мы любим высмеивать расы и принадлежности к чему-то такому, к чему сами никогда не имели никакого отношения.

Гаувар перестал смеяться. Он сурово посмотрел на меня, не зная, что ответить. Может быть, он даже не знает, что такое паштет и почему смеются люди.

— Я бы даже дал прозвище столь грозному бойцу, чтобы толпа запомнила его, как безымянного бойца-однодневку – будет он у нас Синяком!

Толпа снова рассмеялась. Дроу не понимал сути моего юмора, от чего злился все больше и больше. Но его терпению пришел конец.

Гаувар бросился на меня, как бешенный козел, размахивая своим топором, как косой в поле. Я уклонялся от его ударов, не атакуя в ответ. Все по заветам Клауса – наблюдаем и выжидаем.

Дроу все кидался и кидался, но не достигал цели. Тогда он решил применить свою магию и завертелся в смертельном вихре. Я уже видел, как это происходит, но так ни разу и не сражался с берсерком, поэтому не научился от этого защищаться. Все, что я делал, это великие и могучие перекаты. Сначала в одну сторону, потому в другую, и так до тех пор, пока действие заклятия не закончится.

Когда Гаувар перестал крутиться, то сохранил равновесие и одним сильным прыжком кинулся на меня. Я уже и не знаю, кто больше устает в подобной ситуации: нападающий или защищающийся, но мою отдышку можно было услышать даже в лудусе. А вот дроу казался довольно бодрым.

Нельзя забывать и про толпу. Она кричит, а в ее крике слышен ее фаворит. И это не я. Пора с ней поиграть.

Когда Гаувар в очередной раз набегал на меня со своим двуручным топором, то я отбивал его удар своим мечом, ударяя его не по лезвию топора, а по древу. На какой-то момент, Гаувар потерял контроль над оружием, потому что по его рукам пробежала вибрация от удара. Тогда я подумал, что это идеальный момент, чтобы провести свою первую атаку. Я ударил несколько раз своим мечом по дроу, но так и не задел его. Тогда я ударил ногой в его колено и попал. Можно было бы и закончить на этом бой, но я решил не просто выиграть, а завоевать любовь толпы. Тогда я пустил ему в лицо магический шар. Дроу отлетел на пару метров. Он лежал на лопатках, потеряв на какое-то время ориентацию в пространстве. Но я не стал его добивать. Я начал медленно вертеться на месте, то и дело вскидывая руки к верху и кричать. Просто бездумно кричать. А толпа подхватывала мой рев и скандировала мое имя. Это было прекрасно. Что ни говори, а Малента была права. Это чертовски захватывающе.

Пока я игрался с толпой, Гаувар пришел в себя и сразу же на меня кинулся. Он снова использовал свое заклинание, от которого я чудом успел увернуться кувырком. Этого дроу ничего жизнь не учит. После заклинания он снова в прыжке пытался до меня достать, но на этот раз я не стал уворачиваться и сразу же атаковал его магическим шаром. Гаувар этого не ожидал. Он отлетел назад, выронив оружие из рук. Я помню, что говорил наставник: «выпустишь оружие из рук на арене – считай, что ты труп». Но толпа ведь тогда не будет скандировать мое имя, если я воспользуюсь подобной ошибкой.

Я воткнул свой меч в песок и напал на дроу с кулаками. Я напирал, как великий боксер в свои лучшие годы. Прямой, боковой, боковой, в подбородок… Удар за ударом, а Гаувар только что и успевал, как защищаться. Но я не предвидел того, что у него на ноге был нож. Маленький, словно бутафорский, но клинок был острый, как бритва. Гаувар достал его из ножен и выкинул руку вперед, достав своим лезвием мое лицо. Щека порезана. Это дезориентировало меня на какое-то время, за которое дроу спел добежать до своего топора.

Когда я снова оказался боеспособным, то увидел, что Гаувар стоял со своим топором в руках, отрезав меня от моего воткнутого в песок меча. Я, видимо, слишком заигрался… Зато как все это время ревела толпа. Даже сейчас, когда я стою уже почти проигравший, они все равно кричат мое имя. Не могу же я подвести столько народа?

Гаувар напал на меня, но применил тот же способ, который помог мне когда-то в спарринге с Клаусом. Я сыпанул горстку песка в глаза своему сопернику. В один кувырок я долетел до своего меча и снова оказался в строю. У меня была доля секунды, чтобы решить: заканчивать бой, пока Гаувар прочищает руками свои глаза или дальше с ним играться?! Думаю, что если продолжить, то это будет слишком затянуто.

Я в несколько шагов добрался до дроу и атаковал мечом сверху. Гаувар, еще плохо видящий, отбил эту атаку, но обнажил свой корпус, в который в ту же секунду прилетел магический шар. И вот, Гаувар снова на лопатках. Я сразу же подбежал к нему и выбил топор из его рук. Дроу посмотрел на меня испугано. Я уже не видел того наглеца, который высмеивал меня и восхвалял себя. На самом деле я уже хотел его убить. Вот так за несколько минут незнакомый мне гладиатор стал моим злейшим врагом.

Я направил свой меч на его горло и посмотрел на главную трибуну, на которой распорядители игр должны были решить: оставить проигравшего бойца в живых или позволить ему умереть. Они выставляют кулак в сторону арены и либо поднимают большой палец вверх, либо держат все пальцы вместе. Когда большой палец поднят вверх, это символизирует вытащенный меч из ножен и это означает, что проигравшего нужно убить. А если в кулаке все пальцы вместе, то это означает, что меч находится в ножнах и проигравшего нужно пощадить.

Распорядители игр показали большой палец вверх.

Я в последний раз посмотрел на своего проигравшего соперника и увидел в его глазах уже не просто страх, а настоящий ужас. Говорят, что гладиаторы ничего не боятся и идут на смерть, радостно ее приветствуя. Все это бред пропитого мозга. Каждое существо склонно к страху перед смертью. И сколько не приучай гладиатора к отсутствию страха, он все равно будет бояться умереть. Старого пса новым фокусам не научишь. В данном случае старый пес – это эволюция, которая и даровала всем разумным существах такое чувство защиты, как страх.

Я занес меч над головой и проткнул грудь Гаувара насквозь. Кровь стекала по лезвию, которое вышло из его спины. Я смотрел, как песок становился мокрым и темным. И ничего не чувствовал. Нет больше того сожаления, которое было у меня перед боем. Все, о чем я сейчас думал, это о том, что после убийства хочу трахнуть Маленту, напиться с Гордоном и… стать чемпионом.

Неожиданно для себя я осознал, что никогда в своей жизни еще не был так счастлив. Никогда я еще не чувствовал себя так сильно на своем месте, как сейчас. Мне было стыдно признаться самому себе, но даже моя семья так не радовала меня при жизни, как сейчас порадовало убийство. Как радует звук ревущей, выкрикивающей мое имя толпы, разлитой крови соперника и осознания, что я силен и готов становиться еще сильнее. Я все еще ненавижу императора за то, что он сотворил? Или я просто хочу иметь такую же силу, как у него? Может я жаден до власти и, убив его и заняв его место, стану еще большее жестоким и непредсказуемым человеком? Мне сложно ответить на все эти вопросы, когда я стою возле убитого мною разумного существа и радуюсь этому. Я маньяк, убийца, животное и просто плохой человек. Наверное, именно поэтому я сейчас на своем месте. Возможно, император своей войной дал возможность свободно убивать и через убийства получать любовь огромной разъяренной толпы, которая принесет мне славу и деньги. А может она же мне и поможет избавиться от императора? Заслужив абсолютную любовь толпы, смогу ли я пустить ее на борьбу с императором? Найду ли я среди них тех, кто захочет мне помочь свергнуть… не только императора, но и его режим? Да, именно! Зачем мне так рисковать только ради убийства императора? Нужно уничтожить все, что он имеет, как он уничтожил все, что имел я. Тогда может империя станет другой и не будет больше ломать чужие судьбы только ради своих амбиций?! Пора мыслить масштабно.