Арена: Уровень первый

Глава 10

По прибытию в лудус после своего первого боя на арене, господин сразу же вызвал меня на ковер. Впервые я поднимаюсь выше первого этажа.

Большие гранитные коридоры, из которых видны выходы в самые разные комнаты. Тут были и гостиные, и купальные и даже, если я правильно прочитал, комнаты для оргий. А они умеют развлекаться.

Меня не долго водили по второму этажу и сразу повели на третий. На сколько я понял, последний этаж был для личного пользования. Там были спальни, кабинеты, детские даже, хотя я детей здесь ни разу не видел. И да, тут именно кабинеты, в множественном лице, потому что их было несколько. Хотя я знаю, здесь живет только господин со своей женой, которую мы так ни разу и не видели. Самое прекрасное, что я увидел, подходя к одному из таких кабинетов, в котором сидел господин – каменные бюсты всех чемпионов дома. Их было много. Очень много. Весь коридор от лестницы до кабинета был заставлен бюстами. Никто из них мне знаком не был, кроме наставника. Последний десятиуровневый боец дома Сатиат. Наверное, это своего рода честь – увековечить себя в этом доме.

В самом кабинете господин сидел спиной к выходу. Он смотрел из окна на тренировочную площадку, наблюдая за тем, как веселятся новички после своего первого боя на арене.

— Иногда я себя чувствую многодетным отцом, когда вижу эту неподдельную радость после первого убийства на арене.

— Они заслужили эту радость, господин.

— О да, заслужили. Я с тобой полностью согласен, — он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. — Ты делаешь успехи. Уже. Еще недавно ты был дикарем, что показывал всем вокруг свои клыки, а сегодня ты сражался на арене, как гладиатор, пользуясь всеми советами и нравоучениями своих учителей. Это прелестно.

— Я просто переосмыслил свое отношение к убийствам.

— Приятно это слышать, — господин сел за свой рабочий стол. — И еще приятнее было видеть твой бой. Толпа тебя полюбила. Редко такое бывает в первом бою. Теперь самое главное удержать эту любовь. Она ведь такая хрупкая и мимолетная, что сегодня она есть, а завтра уже нет.

— А разве просто выигрывать будет недостаточно?

— Может быть достаточно. Но проигрывая ты точно потеряешь их любовь. Тренируйся еще лучше, еще усерднее.

— Так я и планировал, господин.

— Хорошо. Ступай обратно в лудус, но по пути взгляни в лицо каждому, кто когда-то стоял здесь на твоем месте в свое время. У всех них были разные цели и мотивации сражаться на арене, но все они стали чемпионами. Ты тоже сможешь. Для этого тебе нужно лишь постараться. Я в свою очередь готов идти тебе на встречу.

Я ничего не ответил, лишь неуверенно кивнул, задумавшись о его словах. А ведь и правда, что у всех всегда свои мотивы что-либо делать, но очень часто эти существа оказываются в одной конечной точке. Толпа видит у чемпионов слезы радости, но каждый плачет по-разному, потому что награда за все старания у каждого своя.

Я не совсем понял причину, почему господин меня вызвал к себе. Да и саму суть разговора я тоже не уловил. Может важен был не разговор, а суть этого вызова? Что-то вроде уделенного особого внимания? Не знаю…

Я спустился вниз в обеденную зону, что встроена в первый этаж здания. Это удобно на самом деле. Обеденная зона — это как обычная комната под вторым этажом, только у нее нет стены сбоку, откуда можно сразу выйти на тренировочную площадку. Все близко, рядом и в жаркие дни холодные каменные стены помогают остудиться.

Сегодняшний ужин прошел в праздничном настроении. Особенно у былых гладиаторов, у которых не было преуровневого боя, но которым тоже дали выходной на следующий день. Вино лилось рекой, разговоры гудели из-за каждого стола. Как бы не были не дружны новички между собой, но сегодня у нас один стол на всех. Каждый делился своими впечатлениями о прошедшем бое.

— Я его просто располовинил! Когда я закружился в вихре со своим топором, то у него не было шансов от него увернуться! — Буран был самым громким за столом. И самым захмелевшим.

— Еще как был шанс. Или ты не видел, как я дважды увернулся от вихря берсерка на арене? — я не мог не поспорить с ним, ведь я сражался против такого же подкласса, как и он.

— Тебе попался хреновый берсерк! Какой из дроу может быть берсерк? Эти темные эльфы мастера бить тихо, обходя тебя со стороны жопы, но никак не махая топором.

— Ты в курсе, что это расизм? — в разговор вмешалась Малика.

— Да мне похер!

— Не был бы ты таким пьяным, я бы призвала огромное копье и зашла бы к тебе со стороны жопы, чтобы…

— Ну что вы, в самом деле, праздник же! — я решил вмешаться в этот спор, пока накал страстей не завел их слишком далеко.

— А у меня бой был довольной тяжелый. Я с трудом мог уворачиваться от его стрел. Эльф-лучник, это смертоносное сочетание, — поделился с нами Гордон.

— Он, кажется, тебя задел пару раз? — Малента с удовольствием слушала все истории.

— Да, пробил мне руку дважды, но благо у меня есть заклинание заживления, чтобы привести себя в порядок. Но соглашусь, что атакующих заклинаний мне тоже не хватает.

— Поддерживаю тебя полностью! — сказала Малента. — Я сколько не призывала своего подручного, но пока противник им занят мне нужно было бы атаковать чем-то издалека, каким-то заклинанием, а вместо этого приходилось сближаться, чтобы бить посохом.

— Я думаю после первого уровня у нас уже будет выбор побольше, — согласился Гордон.

— А мне вот не хватило именно защиты какой-нибудь, — вставил свои пять копеек в разговор Бардус. — У меня заклинание, как у берсерка – вихрь. Я своими двумя мечами наношу очень сильный урон, но вот когда в меня стреляют заклинанием, то мне совершенно нечем защититься.

— Надо было нам всем выходить в один бой, тогда бы мы компенсировали друг друга, — сказал я и над столом разразился дикий хохот.

Не то, чтобы я хорошо шутил, но когда все уже хорошенько подвыпившие, то и шутки должны быть соответственно простенькие. Тем более мои. Кто бы что не говорил, но все тянутся к лидерам, а из всех новичков только меня господин вызывал к себе. Все отнеслись к этому с пониманием, потому что видели, что я чувствовал себя на арене лучше всех, только мое имя скандировала толпа и только я игрался со своим соперником, а не просто пытался его убить. Все это понимали, кроме двух вечных обиженок, таких как Александр и Калька. Они молча сидели в углу стола, не отсвечивая и не участвуя в разговоре. Мне показалось, что они даже не пили вино. Но их молчание можно понять, ведь их бои ничем особым не выделились. Александра вообще дважды роняли на лопатки, и он с трудом поднимался обратно. Бой у него был тяжелый, против ящера боевого мага. А ему хватило боевых магов, когда он еще со мной сражался.

Кальке тоже не повезло. Она попала против дроу-убийцы и отгребла люлей по полной. Как же он ее по всей арене гонял... Толпа смеялась, когда видела ее бой. Как она вообще победила? Большой вопрос. На чистом везении продержалась, когда стреляла в корпус противника, а тот возьми, да присядь в этот момент. Так и получил стрелу промеж глаз. Толпа была в шоке, как и все мы. Бардус уже хотел проводить Кальку в последний путь, но той повезло, и она победила.

Я бы может и показал бы себя с лучшей стороны и поддержал бы боевых товарищей, но… Но какая же скотина, это вино! Оно дурманит сознание и заставляет показывать свои не самые лучшие качества.

— Предлагаю тост! — я встал и торжественно поднял кружку с вином. — Выпьем же за братьев наших меньших, которых мы могли лишиться в любой момент. Не убьют на арене, так в поле работать отправят. За Александра и Кальку!

Над столом повисла тишина. Я ожидал увидеть злость в их глазах, а увидел лишь стыд. Стыд за свое поведение и что они начали совершенно не с того свое пребывание в лудусе. Только в этот момент я понял, что они, наконец, осознали, что были не правы и хотели влиться в коллектив. Но я им этого не дал. И меня можно было понять. Думали, я просто так забуду все их нападки на меня? Еще и когда пьяный? Не тут-то было! Пусть сполна пожрут дерьма и только когда они приползут ко мне на коленях с искренними защеканскими извинениями, только тогда я скажу, что подумаю.

— Не хотите пить? — продолжил я. — А как же выпить за то, что собака, что больше всех лаяла и скулила, что она лучше всех – лучше всех огребла на арене люлей?! У меня таких тостов до утра хватит. Или что подводный ящер захлебнулся в осознании своей никчемности? Что, вам сказать теперь нечего?

Калька тут же поднялась и ушла вниз в свою комнату. Александр же вскочил со своего места и хотел было что-то сказать, но я видел, как слова обиды застревали у него в горле. В итоге он просто махнул рукой на нас и тоже ушел вниз.

Я был доволен собой. Я доказал на деле не единожды, что я лучше их. Мне надоели их постоянные нападки в мою сторону. Мне было неприятно и противно. Пора поменяться ролями. Но не все со мной были согласны.

— Виктор, ты перепил что ли? — Малента смотрела на меня раздраженно и даже зло. — Что это было сейчас такое?

— У меня тот же вопрос – что это за херня была такая? — поддержал ее Буран.

— Смею согласиться с остальными, Виктор. Это было крайне неуместно и агрессивно. Я понимаю, что такое исходило от гнолла раньше. Гноллы все вспыльчивые и непредсказуемые. У них бахвальство, даже неподтвержденное, в крови с рождения. Но ты…

— Ну, чего запели?! Александр наш боевой брат! Кто забыл, я напомню, — вмешался в разговор Гордон.

— Брат не брат, но Виктор по большому счету прав, — хотя бы Малика меня поддержала. — Таких, как Александр нужно ставить на место. Кальку жалко только. Она же, как присоска к гноллу. Ходит просто за ним везде и со всем соглашается.

— Ладно, пусть пообежаются ночку. Потом посмотрим на их поведение. Если начнут относиться уважительно, то и я пересмотрю свои взгляды. А пока большего они не заслуживают.

Я выдал свой вердикт, как мировой судья. Не хватало еще молоточком стукнуть по столу. Вместо него я использовал кружку с горячительным напитком.

Довольно быстро все забыли данный инцидент и продолжили обсуждать прошлые бои. У меня же к этому настроение быстро пропало. Я все думал о том, что сказал мне господин, когда я приходил к нему. Он верит меня, как в будущего чемпиона. Все бывшие чемпионы дома Сатиат стояли перед ним или его предком в том кабинете и получали свои наставления. Вот только мне интересно, сколько таких бойцов стояли в кабинете и потом сгинули на каком-нибудь из уровней?

В какой-то момент тишина за столом вырвала меня из размышлений. Я вновь вернулся в реальность и увидел, что все замолчали и уставились в одну точку за моей спиной. Я повернулся и увидел стоящего там Клауса.

— Слышал ваш разговор по поводу Александра и хотел сказать, что считаю, что ты, Виктор, поступил правильно. На арене важно знать свое место и не зазнаваться, иначе можно наделать кучу ошибок, одна из которых станет последней для бойца.

— Мы их так понаделаем, — усмехнулся я, но по серьезному виду чемпиона сразу же замолчал.

— Пойдем отойдем в сторону, поговорить нужно.

Меня почему-то испугали эти слова чемпиона. Будто он меня звал на разборки за гаражи, и мы сейчас будем драться за честь и достоинство Юльки из восьмого «Б». Но так как по природе своей и в силу своего характера я не ссыкло, то я пошел за ним.

Мы вышли на тренировочную площадку и подошли почти к его чемпионской каморке, которая располагалась здесь наверху, подальше ото всех.

— Я смотрю, что вы все тут сдружились. Тебе кажется, что это здорово?

— А что в этом плохого? Да, конечно, любого из нас могут убить на арене, но это не повод не сближаться с кем-то.

— Пережить смерть друга не так ужасно, как получить от него предательский удар в спину. Если ты обратил внимание, то гладиаторы других уровней держат друг друга на расстоянии. Это все, потому что каждый здесь может тебя предать. У всех гладиаторов здесь есть свои причины убивать за деньги. И ты никогда не узнаешь, что поставит кто-то из них в свои приоритеты: дружку с тобой или достижение своей цели.

— Звучит так, как будто ты это не на словах знаешь.

— Так и есть. Слушай, когда-то я был таким же зеленым, как и ты. И мы все тоже очень хорошо сдружились. К четвертому уровню нас осталось пятеро. У меня был лучший друг, с которым мы были не разлей вода. Ящер, Куан, призыватель. Мы с Куаном многое прошли за эти годы вместе. Сражались парно, сражались на разных играх, не только на уровневых. Много всякого было. В финале пятого уровня так получилось, что остались только гладиаторы из лудуса Сатиата и Тулия. Организаторы игр решили, что будет весело, если они оставят только одного чемпиона из всех, хотя должны были остаться пять чемпионов. Они разлили на арене масло кругом и подожгли его. Правила были такие, что из гонки за чемпионство уходят те, кто зайдут за этот горящий круг или погибнут внутри него. Мы все сражались сперва, как лудус против лудуса, но чем меньше нас оставалось, тем больше все начинали сражаться только за себя. И когда остался всего один боец Тулия, то Куан напал на меня. Он пытался меня именно убить, а не вытолкнуть за круг. Я пытался добиться от него ответа, почему он так делает, на что он мне ответил, будто я мешаю ему стать чемпионом. И я убил его. А потом убил и бойца Тулия. Так я перешел на пятый уровень.

— Это, конечно, печальная и поучительная история, но ты же не думаешь, что нужно всех под одну гребенку мести? Да, твой друг оказался вдруг не тем, кем казался. Но это не значит, что и кто-то из них меня предаст.

— Думаешь? — Клаус поднял бровь, не ожидая того, что я все равно буду стоять на своем. — Ты, кажется, с орком Гордоном хорошо сдружился, да? Что он сделает, когда вы останетесь друг против друга на арене? Если я правильно помню, то он проигрался в карты и теперь его семья в руках у каких-то бандитов? Кого он выберет: тебя или свою семью?

— Друг против друга с одной школы не ставят же сражаться.

— Еще как ставят. Если ты как-то не угодишь распорядителям игр или им просто моча в голову ударит, то они смогут даже поставить тебя одного биться против шестерых гладиаторов. И никто им ничего за это не сделает. Они здесь боги, перед которыми все мы пресмыкаемся.

Я не знал, что ответить чемпиону и просто смотрел на него глазами, полными просвещения от его истории.

— Подумай об этом, когда в следующий раз будешь доверять кому-то свою жизнь.

Клаус ушел обратно в обеденную зону, продолжая пить, как и все остальные. Из-за чемпионской коморки неожиданно для меня вышел Руша. Он улыбался, но было видно, что ему больно каждый раз, как он делает шаг на больную ногу. Руша сел на лавку и стал поглаживать свою ногу, пытаясь почесать ее под странным аппаратом, который поддерживал его кости.

— Интересная история от чемпиона. Правда. Я там был и все это правда.

— Вы с Клаусом вместе пришли в лудус? — я удивился, ведь мне говорили, что всех его боевых товарищей уже нет в живых. Или Рушу не считают за боевого товарища, так как он не сражается?

— Да и я всего чуть-чуть отставал от него в боевом таланте. Он всегда был хорош, но я нагонял его, — Руша ненадолго замолчал, о чем-то думая, а потом продолжил. — Да, я помню тот день, когда Куан напал на него. Все удивились такому повороту событий. Только вот Куан напал на Клауса не потому, что тот мешал его чемпионству, а потому что он видел, как Клаус прорубил мою ногу до этого и выкинул за черту огненного круга.

— Зачем Клаус так поступил?

— Потому что видел во мне угрозу. Так что ты послушай своего учителя – никому нельзя доверять. Здесь все пропахло предательством.

— И что мне делать с этой информацией? Шарахаться теперь ото всех своих боевых товарищей, как от огня? А Малента…

— Ты это уже сам решай, что тебе делать. Подумай, что тебе самому важней: друзья и девушка или чемпионство. Вспомни, зачем ты вообще сюда пришел, может тогда и ответ получишь.

— Спасибо, — все, что смог я ответить.

Руша молча кивнул, смотря в сторону пьющего Клауса и почесывая свою ногу. В какой-то момент он резко встал и похромал к обеденной зоне. Проходя мимо меня Руша остановился и повернулся ко мне.

— Я чего ждал-то тебя?! Господин договорился о подпольных боях. Завтра получишь больше подробностей, но держи в голове, что через несколько дней ты поедешь сражаться туда.

Я ничего не ответил. Просто смотрел на Рушу, загруженный всей той информацией, которую они с Клаусом на меня вывалили. Руша понял это сразу, поэтому просто кивнул и ушел дальше по своим делам.