Арена: Уровень первый

Глава 14

Не знаю, благо ли то, что за меня заступились другие гладиаторы или проклятие, но и из-за этого события я впал в немилость к господину. После подпольных боев он возлагал на меня большие надежды, а я устроил драку прямо в центре города. Это черное грязное пятно на репутацию лудуса, которое будет очень тяжело смыть. Распорядители уровневых игр все равно продолжат звать на свои бои гладиаторов из дома Сатиат, но вот другие частные игры, которые гораздо лучше оплачиваются, уже будут думать, прежде чем пригласить к себе необузданных зверей под покровительством Сатиата.

Господин был в ярости. Даже чемпион его дома не остался без нравоучительных речей. Да что там! Клаус отдувался за всех, как более опытный и дорогой гладиатор. Потерю всех остальных новичков лудус бы пережил, но вот потерю Клауса… с трудом.

— Еще раз спрашиваю, мать вашу, какого хера вы там все делали с оружием в руках?!

— На меня напали, господин, и я…

— Закрой свой поганый рот, раб! — не знаю что было неприятнее: громкий крик господина, который оглушал, или его слюна, что разлеталась во все стороны. — Вы живете в моем доме! Вы моя собственность! И вы должны выполнять любой мой приказ, любую мою прихоть! Сражаться в городе всегда было строжайщим запретом!

— Ну так накажите нас и дело с концом, — ответил Клаус. По его виду можно было понять, что ему абсолютно все равно, что там орет господин.

— Дело с концом? Ты охерел, раб? Я могу убить всех вас разом и мне никто ничего за это не сделает.

— Ну так убейте. Лучше сдохнуть, чем слушать ваши бабские вопли.

Господин пытался что-то ответить на такую наглость своего чемпиона, но никак не мог подобрать слова, которые описали бы все его негодование. Зато с этим прекрасно справилось его лицо, которое стало бордовым, а на лбу вообще выступили несколько вздутых вен.

— Мы братсво, в котором заботимся друг о друге. Когда нападают на одного из наших, то мы идем его защищать. Все просто.

— Вы всего лишь рабы, которые сражаются на арене ради денег. У вас нет власти даже над собственной жизнью. У вас нет прав и нет желаний, кроме заработка денег для своего господина. Вы безвольные бесхребетные инструменты, которые будут выполнять любой мой приказ. Если я прикажу выйти на арену кому-то из вас и сражаться с другим гладиатором из моего лудуса, то вы без вопросов это сделаете.

— Я…

— Еще одно слово, мразь, и я не посмотрю, что ты чемпион и казню тебя. Я не потерплю никакого бунтарства в моем лудусе. Уясните себе эту вещь, пока не лишись головы. Остались какие-то вопросы?

Никто не ответил на его вопрос. Теперь уже даже Клаус стоял и молчал, потому что ему, как и мне, показалось, что господин был настроен максимально серьезно.

— Надеюсь это осознание останется с вами навсегда. Ну а теперь слушайте мой приказ, который я позже доведу до остальных гладиаторов: никто не выходит больше в город без сопровождения. Есть три места, в которые вам разрешено ходить: магазин брони, магазин оружия и магазин свитков. Раз вы не умеете быть ответственными и благодарными за мою доброту, то будете жить, как и подобает рабам.

Никто не ожидал подобных репрессий. Все думали, что выпорют или еще как-то физически накажут, но чтобы ограничить и так небольшую свободу… Ладно мы, провинившиеся, но остальные гладиаторы просто попали под раздачу из-за нас. Ну, в целом справедливо, мы же братсво. Когда это удобно господину. Типичное начальство.

В лудусе нас встретили, как героев. Тех самых героев, которые разрушают все вокруг себя, думая, что кого-то спасают. Если бы не Клаус в нашей недоразвитой компашке, то вместо озлобленных взглядов мы бы встречали заточки и мечи. Только когда все более-менее улеглось к вечеру и от нас отлипло то надоедливое внимание, которое преследовало весь день, я начал осознавать, что мы натворили своими действиями. Мне по-прежнему было плевать, что я мог бы разрушить чью-то жизнь, но я все равно задумался о том, какие могли бы быть последствия.

Взять, например, господина. Если бы нас всех убили, то это финансовая потеря для его лудуса в тысячи вуан и лишение перспективного бойца. А учитывая, что у него сейчас остался заработок только от уровневых игр, то его судьба была бы незавидна. Для него ведь лудус это вся его жизнь. Это для нас бои на арене просто способ разбогатеть в своем мире, а для него своего другого мира нет. Столица и есть его мир. Там и руки на себя наложить можно или по миру пойти побираясь, как те бомжи, что живут на окраине города.

Но спустимся немного пониже в иерархической лестнице. Остальные гладиаторы, некоторых из которых просто продали бы в другие лудусы, а остальных отправили бы домой. Распорядители игр сослались бы опять на какой-нибудь из пунктов в контракте и все на этом, вопрос закрыт.

Вот так я мог разрушить десятки судеб. И, как я уже заметил – мне плевать на это. Главное, чтобы я сам остался при своем и продолжил идти к своей цели. Но с открытым боем посреди города я поспешил. Сперва мне нужно попасть в Зеленое пламя, чтобы в случае подобного риска они меня приютили у себя.

На ужине, когда страсти чуть улеглись и я надеялся, что эта история забудется, как страшный сон, я оказался почти прав. Гладиаторы, что пострадали из-за нашей драки уже почти не плевались в нас своей кислотой, но вот боевые товарищи, что стояли рядом со мной в той позорной битве хотели больше, чем простое участие.

— Скажи, нам, Виктор, с кем мы сражались на тех улицах? — спросил Бардус и все остальные за столом подняли голову в ожидании ответа.

Я также поднял голову, но пока еще молчал. Сложно было придумать что-то, чтобы соврать, но и правду я раскрывать не хотел.

— Братья, я не могу рассказать вам.

— Да брось ты целкой прикидываться. Мы ради тебя кровь проливали, а значит мы имеет право знать за что, — Буран посмотрел на меня так, будто я обязан сейчас перед ним исповедаться.

— Нет, я правда не могу рассказать. Поймите, это касается не только меня и моих секретов.

— Это связано с твоей мечтой о мести императору? — и только Гордон умел правильно задавать вопросы.

— Да, связанно.

— И это как-то связано с Малентой? Она искала брата, а потом оказалась на подпольных боях. Тот риск не очень вязался с ее целью.

— Не надо у меня выпытывать, я вам все равно ничего не скажу.

— Ну и подыхай потом в одиночестве, хер бесхребетный, — Буран сплюнул на песок и ушел куда-то по своим делам.

— Грубо, конечно, но все по существу. Мы же сражались за тебя с кем-то, кто явно представлял угрозу. Поэтому мы должны знать хотя бы с кем мы бились.

— А вот это я сам хотел бы знать. Нас с Александром повязали на рынке и пытали, выпрашивая кое-какую информацию. Но эти твари так и не представились.

— Ты не знаешь кто они? — Гордон задумался. — А наша шпионка знает? Она, кажется, знает абсолютно все.

— Если бы знала, то уже рассказала бы. Этот город полон секретов и тайн, которые я, увы, не знаю.

— Ладно, храни свои секреты, — Бардус встал из-за стола. — Но если тебе впредь понадобиться помощь, то сперва придется нам все рассказать, несмотря на срочность.

Гоблин ушел вслед за гномом, оставляя после себя неприятное послевкусие. Лишь орк остался сидеть рядом со мной. Но я понимал, что и это ненадолго.

— Сколько бы не было у тебя секретов, Виктор, но от друзей их скрывать не нужно. Мы все в этом мире чужие и никого у нас кроме нас самих нет. Одиночки не выживают.

— Моя цель не выжить, а умереть, забрав с собой императора.

— Но до этой возможности еще нужно дожить.

— Гордон, пойми, чем меньше у меня будет друзей, когда я доберусь до цели, тем меньше я буду колебаться, зная, что мои действия никого не заденут.

— Убийство императора никого не заденет? — орк очень сильно удивился. — Да ты такое цунами поднимешь, что вся империя захлебнется!

— И тем не менее… Пока я не готов делиться своими планами.

— Как знаешь, — Гордон кивнул, встал со стола и пошел вслед за остальными боевыми товарищами.

Я остался один. За столом, как и в жизни. Я всегда остаюсь один.

Вставая из-за стола, я почувствовал чью-то мохнатую лапу на своем плече, которая тянула меня обратно к стулу. Александр, видимо, ждал, когда я останусь один, чтобы поговорить. Он сел рядом, где недавно сидел Гордон и посмотрел на меня с некоторой долькой сожаления.

— Если бы не они, то нам пришел бы конец.

— Согласен.

— Так почему все они ушли от тебя с какими кислыми рожами?

— Не поделился секретами, — я старался отвечать отстраненно, чтобы и гнолл не вышел на эту тему.

— Кстати о секретах. А какой такой организации меня все время спрашивали эти палачи? Зеленое пламя, кажется? Почему они вообще считали, что я об этом знаю?

— Понятия не имею.

— А я думаю, что имеешь. Они были уверены, что кто-то из нас с ними связан. Я точно знаю, что это не я. Остаешься только ты. Что за Зеленое пламя?

Он уже знает несколько больше, чем все мои боевые товарищи, поэтому просто послать его уже не получится. Нужно дать ему максимальный минимум, чтобы он просто отстал от меня.

— Поверь мне, лучше тебе навсегда перестать употреблять эти два слова вместе. Иначе в следующий раз никто не придет на выручку. Потому что тебя сразу убьют и выручать будет уже некого.

— Все на столько серьезно?

— А ты думаешь Малента погибла из-за случайности? Она тоже задавала слишком много вопросов. На столько много, что я не смог ей помочь. Тебя я спас, но надеюсь, что ты больше не будешь ходить за мной и не попадешь в подобную ситуацию.

— Я благодарен тебе, что ты меня спас, но с другой стороны, если бы не ты, то и спасать меня бы не пришлось.

— Не суй свой нос в мои дела и все у тебя будет хорошо.

Я отвечал грубо, но он же гнолл, они только грубость воспринимают, как нормальный язык общения.

Поздним вечером, когда я уже собирался отойти ко сну, ко мне пришла Малика. Она была встревожена, будто знала больше, чем я. Хотя почему «будто»? Она всегда знает больше, чем я.

— Я была в городе.

— Ну и как тебе сопровождение? — я ухмыльнулся, думая что это хорошая шутка.

— Я была там сама.

— Действительно. Чего еще можно от тебя ожидать? Конечно же, ты сразу начала нарушать правила.

— Кто бы говорил, — фыркнула дроу. — Послушай лучше, что я узнала.

— Я весь во внимании.

Малика плотно закрыла дверь, чтобы ее слова никто кроме меня не услышал.

— В столице есть два преступных синдиката. Одним из них командует человек по прозвищу Ученый, а вторым какой-то Сварог. Мы столкнулись с людьми Сварога. Люди говорят, что он настолько жестокий, что все боятся иметь с ним дела, кроме этого, ученного. Так вот, ближе к делу. Эти двое предводителей головорезов, по сути, управляют городом. Они подкупают, запугивают, шантажируют и далее по списку. Делают в городе все, что душе угодно. Им нравится то, что происходит в империи, потому что, по их мнениям, император ужасный правитель, что делает их двоих настоящими правителями империи. Они заправляют здесь абсолютно всем. Император будто их двоих в упор не видит. Либо они заодно с ним, либо ему просто плевать на жизни своих подданых.

— Все это очень интересно, но зачем им понадобился я и почему они у меня пытались узнать про Зеленое пламя?

— Зеленое пламя пытается свергнуть императора. Это значит, что по их мнению Зеленое пламя хочет создать свой порядок, в котором им двоим психопатам не будет места. Они кормятся разрухой и слабостью империи. И чем дольше император просидит на своем месте, тем сильнее они пустят корни в Столице. А тебя они пытали, потому что захватить человека из Зеленого пламени крайне тяжело, а тебя они видели на подпольных играх и услышали, как ты обсуждал с Малентой встречу с их представителем.

— Из-за простого обсуждения они готовы были меня убить?

— Они готовы убивать даже без причины. А за информацию о Зеленом пламени они готовы весь город перевернуть с ног на голову.

— И что мне теперь делать?

— Не знаю, — Малика нахмурила брови, пытаясь осмысленно подумать над моим вопросом. — В лудус они, вроде, как не суются, потому что у них какой-то договор с распорядителями игр. Я думаю, что тебе нужно пока забыть о Зеленом пламени. Сражайся на арене, побеждай. Главное, следуй правилам господина, чтобы больше не попадать в подобные передряги. Заставь господина снова тебе доверять.

— Снова? Как будто он мне раньше доверял, как-то больше, чем другим.

— Он тебя приглашал к себе в кабинет. На сколько я знаю, это о многом говорит в отношении господина и гладиатора. А сейчас ты подставил его, из-за чего господин был еще больше зол.

— Считаешь, что я слишком рано начал идти к своей цели?

— Нет, я считаю, что нужно подстраиваться под обстоятельства. А нынешнее твое положение подходит под значение слова «подстраиваться».

Мне было приятно, когда Малика проявляла ко мне заботу. Это выглядело так тепло и мило. Но я знал, что все действия Малики не из-за доброты душевной, а потому что я – инструмент, в ее руках. Она мной играет так, как ей надо, подбирая нужные слова, чтобы направлять меня и мотивировать. Я все понимаю.

— А как же твоя цель? Твой поиск дроу из Зеленого пламени? Может подождать или ты пока сама будешь заниматься этим делом?

— За мое дело не переживай. Даже не думай о нем и никогда его не упоминай, будто его и не существует. Я давно научилась подстраиваться под обстоятельства, поэтому я просто воспользуюсь всем, что мы с тобой делаем, в нужный час так, как мне надо.

— Этого я и боюсь. Не будет ли так, что все, что мы с тобой сделали ты просто уничтожишь ради достижения своей цели?

— Разве ты не будешь готов поступить точно также ради убийства императора? Разве не это же ты говорил Гордону сегодня за ужином?

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю все, что здесь происходит в любое время дня и ночи. Пора бы тебе уже привыкнуть к этому. Я научилась быть тем, кем я сейчас являюсь, поэтому мои глаза видят лучше, мои уши слышат больше, а пальцы осязают естественнее.

Я хотел было ответить этой наглой дроу, что она себя немного переоценивает, ведь у нас у всех здесь новые тела, но задумался о том, что вдруг Малика не перерождалась, а прилетела сюда и сейчас она в своем родном теле? Выглядит, как жульничество. Но с другой стороны, с ее-то профессией остаться без единого шрама было бы крайне тяжело. Я видел ее голой, когда нас только привели в лудус. Нас всех вымыли в общей бане, поэтому я видел каждого новичка в их естественном виде и ни у кого не было ни единого шрама.

Мои размышления прервал стук. Дверь открылась и в нее вошел Руша. Он сразу начал улыбаться, будто придумал грандиозную шутку.

— Надо же, — протяжно процедил он сквозь зубы. — Только закончилась одна эльфийка, как тут же нашел себе другую. Это какой-то фетиш у тебя уже.

— Я не эльфийка! — воспротивилась Малика.

— Чего тебе нужно? — я спрашивал грубо и торопливо, чтобы он побыстрее ушел из моей комнаты и не развешивал свои уши.

— Распорядители игр в наказание господину потребовали, чтобы одна двойка из его людей бились друг с другом и эти двое, это вы. Так выпал жребий.

— Кто выбирал это? Господин?

— Внимательнее меня слушай – это выбрали распорядители игр. Они наугад ткнули пальцем в двух виноватых в драке гладиаторов и попали на вас двоих.

— И что нам теперь делать? Что вообще делать в таких случаях?

— На моей памяти, всего однажды бойцы из одного дома сражались друг против друга. Одного из них убили, а второму повредили ногу. Сделай что-нибудь из этого.

Я не мог поверить своим ушам, что господин согласился на подобное. Выходит, Клаус был прав, когда говорил, что нельзя сближаться с другими гладиаторами, потому что они могут предать?! А считается ли предательством, если я убью Малику на арене? Я не хочу, чтобы обе эльфийки погибли из-за меня.