Антигерой: адаптация (СИ)

Глава 6

Когда Грэм пришел в себя, инструктора Черуха уже не было на тренировочной площадке. Впрочем, ему даже не пришлось спрашивать что случилось, потому что все разговоры вокруг были о произошедшем. Все строили догадки. Кто-то говорил о том, что получено важное донесение или приказ из столицы, кто-то считал, что инструктора Черуха вызвали из-за того, что произошло какое-нибудь преступление, а он был одним из командиров стражи. Один из послушников постарше убеждал восьмилетних новичков, что сами боги вызвали Черуха, чтобы через настоятеля рассказать тому новые способы обучения и наказания нерадивых послушников. Впрочем, большая часть догадок, как этого и следовало ожидать, не имела ничего общего с реальностью.

Уже через пару часов все священники и послушники были собраны в одном из общих залов.

— Не все из вас знают, — начал говорить настоятель, — что в последнее время в нашей войне с королевством Терос было несколько крупных сражений. Эти предатели истинной веры смогли нанести нам несколько серьезных поражений и теперь войска их короля в трех днях пути от Хораграса. Подкрепления из столицы уже в пути и прибудут сюда через две недели. До тех пор наша общая задача — выдержать осаду. Помните, что империя Альдерван никогда не проигрывала войн, потому что с нами сами боги! Благодаря нашей вере, под стенами Хораграса, мы нанесем теросцам такое поражение, после которого они никогда не посмеют поднять свои головы вновь!

Настоятель закончил свою эмоциональную речь так, что и послушники и стражники взревели от воодушевления. Само положение главы всех священнослужителей города обязывало его быть хорошим оратором. Грэм тоже кричал, тоже радовался, хотя на самом деле у него было больше вопросов, чем ответов. Парень и так был послушником «на особых условиях», поэтому он просто делал то, чему за свою недолгую жизнь научился достаточно хорошо — не выделялся и делал то же, что и все остальные.

На самом деле, Грэм никогда раньше особо и не задумывался, почему началась эта война и зачем она вообще нужна. Эти вопросы начали появляться у него совсем недавно и только сегодня разгорелись с новой силой. Он не видел смысла сражаться с кем-то из-за богов, он не разбирался, да и просто не задумывался о таких вещах, как «патриотизм» и «долг перед своей страной». Всё это время он просто выживал ради того, чтобы выжить. И вопрос, который он себе задавал сейчас — «Что или кто виноват в том, что всем нам приходится так жить?»

***

Осада продолжалась уже неделю. В городе было достаточно припасов и пока что городские стены надежно сдерживали армию королевства Терос. Говорили, что в армии, окружившей город, было больше двадцати тысяч воинов. Время от времени был слышен грохот камней, выпущенных катапультами по оборонительным стенам. Всё чаще и чаще к храмовым лекарям приносили кого-нибудь из раненных защитников города. Послушники всё это время не покидали храмовый квартал и их обучение и тренировки старались поддерживать в обычном режиме, так что можно сказать, что для Грэма практически ничего не изменилось. Разве что больше не было его уроков с Каазом. Священник выполнял свои обязанности непосредственно на городских стенах. А ещё инструктор Черух лишь изредка приходил посмотреть на тренировки послушников, передав обучение паре храмовых стражей помоложе.

Все свои освободившиеся вечера Грэм посвящал размышлениям обо всем подряд. В его комнате было небольшое окно, и он часто сидел, смотря вдаль. Так и сегодня он смотрел на бегущие по вечернему небу темные облака и думал о том, как будет происходит сражение между теросцами и имперцами, когда сюда придет армия из столицы. От мыслей Грэма отвлек хлопот крыльев небольшого ворона, севшего на его подоконник.

— Ну здравствуй, приятель, — произнес мальчик.

— Каррр!

— Не знаю, что ты хочешь этим сказать, но готов поспорить, кое-что у меня для тебя есть, — сказал Грэм, доставая из кармана кусок раскрошившегося хлеба и протягивая его птице.

Ворон с большим энтузиазмом принял подарок и начал есть прямо на подоконнике. Грэм смотрел в его глаза и завидовал птице. На ворона вряд ли влияли войны, религиозные разногласия, да и сами боги, подумал в тот момент парень. И из-за этого ему отчего-то невероятно сильно захотелось самому стать вороном и улететь далеко, куда глаза глядят. Это желание в какой-то момент стало настолько сильным, что всё вокруг как будто потеряло краски, а Грэм поймал себя на мысли, что мир вокруг него замер, как в тот день, когда он сражался с волками на арене.

«Это оно, мой шанс!» — подумал мальчик и, сосредоточившись, посмотрел ворону прямо в глаза, представляя, как наносит птице мысленный удар и занимает её тело. В ушах раздался звон и Грэм почувствовал, как буквально за секунду его словно втянуло внутрь птицы, и он уже смотрел на себя со стороны глазами птицы.

— Каааррр! — издал Грэм победный крик, опьяненный своими возможностями и вкусом свободы.

Разумеется, раньше он никогда не летал, но будто сами инстинкты подсказывали ему, что нужно делать и Грэм, вылетев из окна своей комнаты, понесся над ночным городом. Снизу он видел сражающихся и умирающих людей, сошедшихся в ночной схватке. Их предсмертные крики и звон оружия, летящие снаряды катапульт и звуки сигнального горна — всё это казалось настолько менее значительным, насколько выше он поднимался. Ветер будто сам нес его по воздуху и расступившиеся облака открыли ему великолепный, захватывающий дух вид на ночную россыпь звезд.

В какой-то момент Грэм поймал себя на мысли, что чем дальше он улетает и чем дольше он находится в теле птицы, тем меньше он чувствует себя человеком и сам начинает думать как ворон. Это пьянящее и беззаботное чувство манило мальчика, но оно же и заставило его забить тревогу. Он не хотел всю жизнь оставаться вороном, какой-то частью своего сознания цеплялся за мысль, что как бы это ни было сложно, но всё же он хочет быть человеком. Зачем? Он и сам не знал, но что-то внутри него говорило, что должно быть именно так.

Грэм без труда нашел окно в свою комнату, но вот что делать дальше он не знал. Парень в теле птицы смотрел на своё тело, пытался проделать то же самое, что он делал для того, чтобы вселить своё сознание в ворона, но ничего не получалось.

— Карр! Кар кааар! — ругался он.

Грэм снова и снова наносил мысленный «удар», всматриваясь в своё лежащее на полу тело, но ничего не происходило. В конце концов, когда он совсем отчаялся и у него не осталось ничего, кроме невероятно сильного желания снова стать собой, его сознание будто поплыло, глаза ворона плавно закрылись и через несколько мгновений он очнулся в своём собственном теле.

«Неужели всё, что требуется — это желание?» — думал парень, размышляя о произошедшем. Он с интересом посмотрел на тушку мертвой птицы, лежащей на подоконнике, но не нашел точного ответа. Попробовал сконцентрироваться и снова вселиться в неё, но ничего не получалось, как бы сильно он этого не желал. «Возможно, нужно, чтобы существо было живым» — подумал Грэм и решил попробовать снова уже завтра.

Следующие два вечера он был занят экспериментами. Грэм тайно приносил в свою комнату мелких животных, пробовал вселиться (а он решил использовать именно это слово для своего нового умения) в лягушку, мышь и найденную им кошку. И каждый раз только сочетание концентрации, неимоверного желания и сильных эмоций позволяло ему достичь результата. В конце концов, оказалось, что парню не нужно было ничего другого. Единственным недостатком было то, что существа, на которых он использовал это умение, в конце концов умирали, и ему приходилось избавляться от их трупов.

***

До прибытия подкрепления из столицы оставалось около трех дней. Город держался вполне уверенно, но по количеству жертв и раненных можно было понять, что и войска королевства с каждым днём становятся всё более отчаянными. Во время обеда, который все члены храма принимали в общем зале, пришли пугающие вести: «городская стена пала». Бои шли на улицах города и защитники яростно обороняли каждый дом, но теросцы уверенно шаг за шагом продвигались вглубь. До полного захвата Хораграса у них на пути оставалось два препятствия: внутренняя стена и замок наместника города, до которого можно было добраться только пройдя через храмовый район.

Всех послушников, независимо от возраста, вооружили и оставили на защите храма и раненных солдат. Грэму достался доспех из вываренной кожи, пара кожаных наручей и обоюдоострый меч, который был для парня слишком длинным и неудобно лежал в руке. Почти все священники и воины ушли защищать внутреннюю стену, а старшим в храме оказался чудом выживший при последней атаке Кааз, потерявший в битве правую руку.

— Грэм, рад видеть, что с тобой всё в порядке — сказал он, когда, уличив момент, подошел к парню.

— Мне жаль, что вы потеряли руку, учитель.

— Забудь об этом. Сейчас мне нужно, чтобы ты сделал кое-что для меня. Это важно.

— Да, конечно, я готов.

— Пока стену еще удается удержать, ты должен спуститься в подвал храма. Там сейчас нет стражи, так что никто у тебя ничего не спросит, но дверь можно открыть только вот этим ключом. — Кааз протянул Грэму длинный ключ странной формы. — В подвале ты найдешь ларец, в котором лежат семь сосудов, которыми ты из-за проведенного ритуала удержания привязан к этому месту. Только после этого, если будет на то воля Гаррока, ты сможешь покинуть город.

— Почему вы делаете это для меня, учитель Кааз? — взволнованно спросил мальчик.

— Я верю в волю богов. Иди, быстрее, пока еще есть время.

Грэм был очень сильно взволнован словами священника. Поначалу он только из вежливости сожалел о его потерянной руке, но призрачный шанс обретения свободы и возможность незаметно покинуть город во время битвы настолько сильно захватили мысли Грэма, что он начал дрожать от возбуждения. Разум отказывался соображать и в ситуации, которая до этого казалась ему безвыходной, он обрел луч надежды.

«Я не умру здесь вместе со всеми. Я стану свободен, я смогу сбежать» — эта мысль засела в его голове и он очень быстро, будто обретя второе дыхание, пошел к подвалу храма.

Найти дверь оказалось нетрудно. Раньше эта дверь всегда охранялась — на посту обязательно стояли двое — стражник и священник. Теперь здесь не было ни души. Ключ идеально подошел к замочной скважине, Грэм повернул его дважды и массивная деревянная дверь легко открылась. Он спустился вниз по широким каменным ступеням, нашел на столике лампу и огниво и подвал озарился тусклым светом.

Здесь были шкафы со множеством книг, стеклянные колбы с неизвестными ему жидкостями, бочки и сундуки, закрытые тяжелыми навесными замками. В подвале было три арки, ведущих в другие подвальные помещения и Грэму прошлось обойти все комнаты в поисках нужного его ларца. Он нашел его на небольшом деревянном столике в дальнем углу левой комнаты. Грэм не знал как должен выглядеть ларец, но что-то подсказало ему, что именно эта вещь — та, которую он ищет.

Все семь сосудов были на месте. Точно такие же, какими он их запомнил. Руки мальчика тряслись от возбуждения, а стоило ему разбить сосуды и увидеть вытекающую из них густую жидкость, как Грэм залился истерическим смехом.

— Свобода! Наконец то! Я не умру! — выкрикнул он, не сумев сдержать свою радость.

Но смутное ощущение, того, что здесь что-то было неправильным, вдруг охватило его. Он помотал головой, отгоняя прочь сомнения. Сосуды разбиты, а значит, как и сказал Кааз, он свободен. Почему-то Грэм всё еще чувствовал присутствие сосудов, чувствовал их силу, но то, что он видел не сходилось с этими ощущениями. Он хотел верить в то, что сделал всё правильно, и он верил. Уходя из подвала, Грэм заметил другой ларец, чуть поменьше, и решил заглянуть внутрь. Там лежал амулет, похожий на тот, который достался Лорну.

«Ого, да сегодня удачный день! Мне это очень пригодится» — подумал парень, взяв амулет и повесив его себе на шею. Плохие мысли ушли окончательно и Грэм в прекрасном настроении пошел к выходу из подвала. Когда он поднялся вверх по лестнице, на выходе его ожидал Кааз.

— Ты разбил их? Я знаю, ты же разбил их, верно? — спросил он взволнованно.

— Да, я сделал всё как вы сказали, — с улыбкой ответил Грэм.

— Наконец то! Наконец то! А то храмовая стена уже практически пала! — с непонятной для мальчика радостью прокричал священник.

— Что происходит, учитель Кааз? — спросил парень, заподозрив неладное.

Священник, заметив амулет на шее парня, быстро подошел к нему и резким движением сорвал, забрав себе. Грэм, опешивший от странного поведения своего учителя, вынул из ножен висевший у него на поясе меч и выставил перед собой.

— Что происходит, Кааз, объяснись! — потребовал он.

— Спасибо за такой хороший подарок, мальчик, он мне пригодится, — сказал Кааз, увлеченно рассматривая амулет, и, как будто совсем не замечая, направленный на него клинок. — Неужели ты еще не понял что произошло? Ты разве еще не почувствовал, что ты всё так же, как и раньше прикован к этому месту? Ты не чувствуешь, что тебя всё еще удерживают здесь? Ты разбил мои сосуды удержания, освободил меня, так что ты останешься здесь, а я уйду из города и выживу. В тебе есть такая злость, но ты еще такой эмоциональный, просто бесполезный ребенок. Впрочем, мой тебе совет, найди и ты себе какого-нибудь дурачка и убеди его сделать то же самое, что сделал для меня ты. Хахахахаха!

— Но… почему ты не мог сделать для меня то же самое, Кааз? — еле сдерживая свои эмоции, сквозь зубы спросил Грэм.

— Почему? Ахаха! Почему? Да кому ты нужен, теросское отродье! Всё равно ты скоро подохнешь.

На шее Кааза сверкнул амулет, он быстрым и сильным движением, словно ударом молота, выбил меч из рук Грэма, а следующим — отбросил его назад.

— НЕНАВИЖУ!!! — закричал Грэм. — СДОХНИ!!!

Встретившись глазами с ухмыляющимся Каазом, он со всей силы обрушил на него ментальный удар, вышибая того из сознания, чтобы занять тело предателя. Он никогда не пробовал свою способность на человеке, но сейчас парень ни думал ни о чем, кроме мести. Священник схватил себя руками за голову и истошно завопил, а внутри него тем временем яростно боролись два сознания — его и Грэма. С переменным успехом два переполненных гневом и злобой разума боролись, мальчик брал яростью и напором, а Кааз — опытом и годами натренированной различными жреческими ритуалами волей. В конце концов, священник с неимоверным усилием смог вытолкнуть парня из своего разума и, открыв глаза, в ужасе уставился на него.

— Что ты такое? — жадно хватая воздух, спросил он.

У Грэма всё плыло перед глазами, но он всё равно собирался нанести еще один удар и не останавливаться до тех пор, пока предавший его священник не умрет. Из носа мальчика пошла кровь. Кааз уже начал вставать, как они оба услышали гомон ворвавшихся в храм противников, звуки боя и крики умирающих послушников. Кааз, быстро кинув взгляд в сторону Грэма, поднялся на ноги и побежал прочь из храма с такой скоростью, какую только мог себе позволить. Грэм, совсем обессиленный, не мог его догнать. Его сил хватило только на то, чтобы кое-как доползти до дверей, ведущих в подвал храма, закрыть за собой двери и запереть их на ключ. Последние свои силы он потратил на то, чтобы хоть как то забаррикадировать дверь, после чего в который раз в своей недолгой жизни, потерял сознание.