Антигерой: адаптация (СИ)

Глава 17

В богато обставленной комнате на посеребренном канделябре горели три свечи. За небольшим столом, на резном стуле с мягким сиденьем, обтянутом зеленой тканью, сидел рыжий мальчуган с коротко стрижеными волосами и повязкой на левом глазу. Страницу за страницей он, предельно осторожно, переворачивал листы старинной книги. Уже почти четыре года прошло с тех пор, как он впервые попытался прочесть то, что было написано в книге. Четыре года безрезультатных попыток. Возможно, тогда он был ещё слишком мал и даже на родном, альдерванском, читал с трудом. Но с тех пор его жизнь сильно поменялась, он, словно губка, каждый день впитывал в себя знания.

Возможно, природный талант, а может быть просто невероятный интерес разгадать преследующую его загадку, помогли маленькому Талеру за сравнительно небольшой срок не только научиться бегло читать, но и освоить на приемлемом уровне, практически без постоянного учителя, ещё несколько различных языков и наречий. Библиотека, собранная в своё время Пейном Талозом, включала в себя множество книг, многие из которых были посвящены истории, традициям и описаниям этих ритуалов. Часть из этих книг не то, чтобы была запрещена, но не одобрялась церковью, однако Талер за это время проштудировал их все. Ни в одной книге он не нашёл письмена, похожие на те, что были в книге из древнего храма. Но именно сегодня у одного из торговцев, которым Грэм позволял за определенную долю провозить контрабандный товар через Наррант, Талер увидел глиняную табличку, которая должна была изменить положение вещей.

Грэм и сам частенько покупал у таких торговцев то, чего нельзя было достать другим путем. Зачастую он брал с собой Талера, которого все в городе считали младшим братом мужа их наместницы. Стоит ли и упоминать, что спустя такое время про Пейна Талоза уже никто и не вспоминал? А если такое и случалось, то эти люди, через какое-то время, либо замолкали, либо бесследно исчезали.

Асвейн, торговец к которому они приходили сегодня, возил крупные партии шёлка из соседствуещего с империей Альдерван независимого королевства Паремия. Это и сам по себе был очень выгодный бизнес, обеспечивший Асвейну богатство ещё в молодости. Но то, с чего он получал самый крупный доход, была торговля старинными артефактами и антиквариатом. И вот тогда-то Талер, рассматривающий запрещенные к ввозу в Альдерван товары, пока Грэм разговаривал с Асвейном о торговых делах, заметил на той самой глиняной табличке письмена, похожие на те, что так сильно въелись ему в память.

Он постарался не показывать своё волнение, понимая, что излишняя заинтересованность может дать торговцу повод поднять цену на предмет.

— Господин Асвейн, — обратился он к торговцу, показывая на предмет — что это за табличка?

— А, это, — махнул рукой торговец, — Я бы и рад сказать, что нечто ценное, но, судя по всему, на ней записан лишь учёт налоговых сборов, да и только.

— А к ней есть перевод? — с надеждой спросил Талер.

— Да, где то был здесь, посмотри, там должен быть рядом с ней пергамент. Я её получил, можно сказать, случайно, — обратился он уже к Грэму, — выиграл в кости у одного парня, который всё время рыскает по заброшенным местам.

Мужчины продолжили разговор, а Талер, отыскав перевод текста, начал его читать. Ничего интересного в нём самом не было. Судя по записям, это и правда был обычный отчёт о том, с какого двора и сколько собрано налогов за этот год, но само то, что он наконец-то нащупал нить, по которой, шаг за шагом, он сможет перевести текст, лежащий у него в комнате, очень обрадовало мальчика.

— А какой это язык? — спросил он Асвейна.

— Кхм… кажется он говорил, что древнехисталский. Этой страны уже давно не существует, так что тут точно не скажешь. Я вообще сначала подумал, что этот прохиндей сам её сделал, но судя по всему, она действительно древняя. А что, хочешь купить? Отдам всего за пятнадцать золотых, — подмигнул тот мальчику.

— Талер просто увлекается изучением языков, — прокомментировал Грэм, — судя по всему, табличку то ты получил бесплатно, да ещё и сомневаешься в подлинности. Не дороговато ли?

— Ба! Да я её выиграл, рискуя всем, что у меня есть, а реликвии империи Хистал встречаются так редко, что пятнадцать золотых — это сущие пустяки за подобную вещь! В столице я мог бы продать её в три раза дороже!

— Это если она настоящая.

— Боги, зачем вы послали этого человека на мою голову! Вечно с вами, господин Корвин, так трудно идут дела! Я должен отказаться от профессии торговца, чтобы сохранить здоровье, точно говорю!

— Да ладно тебе, Асвейн, дела-то, может, и идут трудно, но зато насколько выгодно! — подмигнул торговцу Грэм, — Да и пятнадцать монет, как ты сам сказал, для тебя сущие пустяки. Слушай, одолжи парню табличку, ты ведь не раз ещё к нам заедешь. Ты же приедешь сюда через полгода, вот он изучит её и вернёт в целости.

— А, ладно, забирай, — согласился торговец в надежде в следующем споре припомнить Грэму «свою доброту», — Но через полгода не забудь её вернуть, парень, а то придется тебе самому лепить две новых, ахаха! — рассмеялся он своей незатейливой шутке.

В тот вечер Талер не перевёл текст книги с помощью своего приобретения. Он нашёл перевод лишь нескольких слов, но самое главное — он теперь знал, что это за язык. Он узнал, что до сих пор есть люди, которые его могут этот язык перевести. А значит, собрав по крупицам эти знания, он сможет, рано или поздно, разгадать мучавшую его тайну. Дело наконец сдвинулось с мёртвой точки.

***

Утром следующего дня, Грэм, потянувшись, встал с мягкой двуспальной кровати. Длинные волосы Анелии, всё ещё спавшей, были растрепаны по мягкой пуховой подушке. Ему было уже двадцать. Четыре года он, в богатстве и роскоши, жил с прекрасной женщиной, которая его ненавидела, но ничего не могла с этим сделать. В конце концов, он получил ту жизнь, о которой мечтал в детстве. Ни голод, ни нужда не касались его. Направив множество тонких денежных ручейков, проходящих через небольшой городок, в свои руки, он, используя свои способности, смог сколотить целое состояние. Теперь, если бы он того пожелал, Грэм мог бы купить не один, а практически все дома в этом городе. Но всё было пресно.

Молодой человек спустился по лестнице и вышел во внутренний двор резиденции. Каждое утро, в том числе и сегодня, он тренировал своё тело, раз за разом отрабатывая удары мечом и выполняя различные физические упражнения. Он делал это, скорее по привычке, привитой, хоть и насильно, в храме Хораграса. Тело само, автоматически, выполняло движения, а он в это время размышлял о своей жизни и вспоминал то, что пережил когда-то.

Первый год после того, как он тайно захватил власть в Нарранте, Грэм с необычайным интересом и оживленностью старался прибрать к своим рукам всё, до чего только мог дотянуться. Он изучал свои возможности, выискивал слабости, придумывал и воплощал в жизнь разнообразные тактики, с помощью которых можно было втереться в доверие к горожанам, убедить богатых торговцев или завести дружбу с талантливыми ремесленниками.

Каждый день он оттачивал свои способности и к концу первого года, вдохновленный воспоминаниями от своей первой встречи со жрецами семи богов, научился «читать воспоминания», делая это, в отличие от священников, незаметно для своей цели. Тренировки позволили Грэму расширить радиус, на котором он мог «чувствовать» находившихся вокруг людей и животных и теперь он мог с безошибочной точностью определить, сколько вокруг него существ, где они находятся и как далеко от него, на расстоянии вплоть до ста шагов. «Контролировать» Грэм мог уже одновременно четырех существ.

Ежедневно общаясь с разными людьми, он научился не только нравиться им из-за своей внешности, нового статуса и богатства, но и освоил «внушение». Этот навык позволял ему располагать к себе собеседника, буквально очаровывая того, внушая, что перед ним находится если не лучший друг, то наверняка крайне приятный человек.

«Внушение» не работало только на тех, кто на самом деле ненавидел и всем сердцем презирал Грэма. Из его окружения таким человеком стала Анелия. В те моменты, когда ей, со временем всё реже, удавалось вырваться из постоянного «контроля», девушка впадала в истерику. Слуги, которые крайне редко наблюдали подобную сцену, списывали всё на обычную семейную ссору, а кроме них никто в городе не догадывался о настоящем положении дел.

На второй год Грэм уже полностью получил контроль над всеми стратегически важными организациями и предприятиями города. Исключением была, разве что, церковь, в которой Грэм появлялся лишь для того, чтобы показываться там горожанам и производить впечатление набожного и достойного гражданина империи. Именно тогда ему стало скучно. У молодого человека не осталось дойстойных противников, а никакой новой цели так и не появилось. Оставалось лишь погрузиться в рутину и пожинать плоды его трудов.

Из всё нарастающей хандры, которую испытывал Грэм, его выручал, разве что, Талер, с которым он ни на один день не прекращал тренировки, и Хаагеним Мадракан, дух огня. Если рассказать о пламени, то стоит упомянуть, что Грэм периодически, где-то раз в месяц, общался с ним и тот просвещал молодого человека в вопросах управления пламенем. Дух научил юношу призывать огонь, полностью подчинять пламя своей воле и говорил, что со временем, такими темпами Грэм и сам сможет превратиться в огонь и составить ему компанию. Скорее всего, бессмертный дух, не имевший никаких других собеседников, просто смертельно скучал. Настолько, что Грэм и представить себе не мог. А ещё Хаагеним рассказал, как можно передать это знание и силу другим людям, которых молодой человек сочтет достойными.

И Грэм передал. Талеру, которого он когда-то взял с собой как единственную на тот момент обнаруженную им возможность постоянно тренироваться. Когда же эта необходимость отпала, Грэм, у которого никогда не было настоящих друзей, понял, что за сравнительно небольшой срок очень сильно привязался к мальчику. Ни обещания, данные когда-то самому себе «не доверять никому», ни трезвый и логичный расчет, который закончился признанием того факта, что мальчик всё это время доставлял больше проблем, чем был полезен, не смогли заставить Грэма просто от него избавиться. Он нашёл в Талере младшего брата, которого у него никогда не было.

***

Когда Анелия проснулась, Грэма уже не было. Она привычно встала с кровати, привела себя в порядок, надела платье, соответствующее её высокому статусу, и спустилась вниз, в столовую, приказав прислуге принести ей завтрак. Ела медленно и без особого аппетита, даже не замечая что у неё в тарелке. Вообще — питаться было одним из приказов Грэма. Она уже давно знала настоящее имя своего мужа и ненавидела его всей душой. Но с каждым днём её воля становилась всё слабее, а способности Грэма всё сильнее. Анелия могла сама придумывала всё новые и новые способы выйти из-под «контроля», но её тело будто и не принадлежало ей самой.

К подробным приказам и установкам не навредить Грэму и никаким образом не выдать его, добавился новый приказ «не вредить себе», когда она попыталась покончить жизнь самоубийством. Поэтому она не могла отказаться от пищи, казавшейся ей такой пресной, и ела исключительно для того, чтобы жить. Когда она закончила завтрак, то отправилась во двор, зная, что в это время Грэм будет именно там, на своей ежедневной тренировке.

«Когда это всё закончится? Неужели выхода нет?» — думала девушка, глядя на своего мужа.

— Дорогой, мы сегодня собирались пойти в церковь. Мне собираться? — спросила она вместо этого.

«Дорогой… Сволочь, почему я должна это говорить? За что это всё?» — не унималась девушка.

— Нет, я не пойду сегодня. Иди одна, — ответил ей Грэм, не прекращая своей тренировки. Ему настолько всё осточертело, что он хотел идти вообще никуда, видеть все эти вечно улыбающиеся ему, фальшивые лица. Лучше он уделит чуть больше времени упражнениям и сходит навестить Талера.

— Жаль, тогда я пойду, с твоего позволения, — ответила девушка с легким поклоном.

«Наконец-то хоть какое-то время не буду видеть тебя, урод» — пронеслось у неё в мыслях.

— Иди, — прозвучал его однозначный ответ.

Грэм знал о том, что думает Анелия. Нет, он не слышал её мыслей, но вполне себе представлял, что она постоянно думает о нём на самом деле. Ему это уже давно надоело, но молодой человек относился к этому равнодушно, потому что его высокое положение и достаток были в первую очередь подтверждены её дворянским происхождением и титулом наместницы.

Девушка, в сопровождении эскорта из двух солдат, отправилась в церковь и поспела туда как раз к началу службы. Она всегда, с самого детства, приходила вовремя. Так и теперь, заняв положенное ей место на широкой каменной скамье в первом ряду, она стала слушать проповедь. Сегодня она закончилась на удивление быстро. Священник, согласно обычаю, рассказав о пришествии богов и обращении людей к свету, вдруг замолк.

— Сегодняшний день озарён для нас всех необычайной радостью! — произнёс он настолько торжественным голосом, насколько мог, — Приехав из самой столицы нашей славной империи Альдерван, в нашей скромной церкви остановился нерезикус Освар.

После этих слов к открывшим рты от удивления горожанам вышел мужчина в доспехах и ливрее, на которой был изображён символ Семи Божеств. Он был единственным человеком, которого за всю свою жизнь, Анелия увидела в молитвенном помещении вооруженным. На спине у него висел арбалет, с левой стороны на поясе находился небольшой одноручный топор, а с правой — короткий меч с крюком на конце.

— Все мы знаем, как много орден Нерезикус, ежедневно борющийся с еретиками и отступниками, значит для Церкви Семи Богов! — продолжил городской священник, — Эти славные воители всегда служили верой и правдой тем, кто истинно верует, защищая их от всякого зла! Сегодня нерезикус Освар согласился принять всех прихожан и провести ритуал очищения! Прошу всех вас преклонить колени!

Анелия, несмотря на свой титул, встала на колени, как и все прихожане. Вышедший вперёд нерезикус Освар, поднял руки и начал читать молебен на древнем, уже давно многими позабытом, языке империи. В нём он просил всех божеств ниспослать крупицу их силы и очистить души от скверны и всякого зла. В исполнении обычного священника этот ритуал мог бы быть всего лишь обычаем, но Освара и внутри его ордена звали «любимцем богов». На глазах прихожан свершилось чудо. Свет, явившийся из ниоткуда, озарил всё помещение и осветил верующих.

Вдруг, взгляд Освара остановился на Анелии. Свет, проходящий как будто сквозь всех остальных, наполнял девушку. Частички света тянулись к ней, заставляя её по-настоящему светиться, а вокруг головы девушки, не находя себе выхода, крутилось небольшое облачко серебристого тумана.

Быстро подойдя к Анелии, нерезикус Освар резким движением положил ей руку на лоб, произнося короткую молитву. Образы закрутились в её памяти, а взгляд Освара становился всё тяжелее и мрачнее. В конце концов, Анелия, обессиленная, упала на пол. Кто-то вскрикнул в ужасе, а по молебенному залу пошли перешептывания.

— Тихо! — громогласным выкриком Освар заставил всех замолчать, а затем, так, чтобы его никто не услышал, тихо добавил — Значит, ты всё это время был здесь, отступник Грэм из храма Хораграса…