Аколит в крови по локоть

Глава 2

На площади нестерпимо смердело мертвечиной. Вроде бы ничего удивительного, учитывая высоченные кучи распотрошённых тел — вся шутка в том, что ещё полчаса назад этой вони не было и в помине. То ли в небесных омутах пропадали не одни только звуки, то ли свою роль сыграло зависшее над пирамидой солнце. В любом случае пришлось зажимать нос и ускорять шаг, а то бы непременно наизнанку вывернуло.

На краю площади я остановился и завертел головой по сторонам, Червень фыркнул и указал на одну из улиц.

— Туда!

Магический шторм разрушил лишь окраины, центр же заброшенного города нисколько не пострадал, разве что за прошедшие годы сложенные из отёсанных каменных блоков здания заметно обветшали и покрылись бурой плесенью. Сейчас та понемногу подсыхала и осыпалась со стен невесомым прахом.

«Только не суйтесь в дома», — припомнился мне совет духолова, и я мысленно кивнул.

И вправду — не надо. Уж не знаю, есть ли риск нарваться на какое-нибудь пережившее волшбу ревнителей солнца чудище, а вот подцепить порчу или даже проклятие там точно ничего не стоит.

Впрочем, и возможную встречу со здешними обитателями или златогорцами я со счетов отнюдь не сбрасывал, шагал и внимательно поглядывал по сторонам. Ещё и ладонь с рукояти револьвера не убирал, вовсе не уверенный в том, что в случае необходимости сумею в полной мере задействовать свои магические способности. Толком оправу я сейчас не чувствовал, да и дух продолжало штормить.

Ядро? Как подступиться к работе с ядром я и понятия не имел. Такое впечатление — во мне дыру выжгло, и не заполнить теперь эту жгучую пустоту ничем и никогда.

Плохо.

А вот кираса — это хорошо.

Лежит посреди дороги, надраенной сталью блестит. И ведь уверен был, что никак не меньше четверти часа за сослуживцами в тумане бежал, а на деле тут до пирамиды рукой подать. Значит, и карабин где-то совсем неподалёку валяется; магический шторм сюда и близко не дотянулся.

— Ремни обязательно резать было? — ворчливо спросил Червень.

— У меня в ранце запасные есть, — сказал я, поднимая кирасу.

Тайнознатец глянул на оплавленную дыру и махнул рукой.

— Пустое!

Ну да — не сказать, будто доспех пришёл в полную негодность, но и возиться с ним никакого смысла не было, если только нас не бросят с ходу в бой, чего тоже исключать никак нельзя. Я дошёл до валявшегося чуть поодаль ранца, закинул его за спину и продел руки в лямки, после вновь повесил на плечо кирасу и зашагал к стальному шлему. Надевать эту кастрюлю нисколько не хотелось, но и в руках всё было не уместить, пришлось нахлобучивать на голову.

Дальше мы наткнулись на огроменное пятно чуть подсохшей крови, оставшейся от взорвавшегося гиганта, а там и карабин отыскался.

— Целёхонек! — показал я спутнику поднятое с дороги оружие.

Червень усмехнулся.

— Везучий ты, Боярин!

— Да прям! — отмахнулся я и двинулся обратно к пирамиде. — Никто бы меня в штурмовики не законопатил. Не после сегодняшнего!

— Не после сегодняшнего — чего? Ты ведь не очищение омута имеешь в виду, а свой прорыв в аколиты?

Я расплылся в широченной улыбке.

— И первое тоже, но больше, конечно, второе.

— Говорю же — везучий, — вздохнул Червень, оглянулся и вдруг спросил: — Знаешь, что самое сложное в формировании ядра?

— Раздобыть талант небесной силы подходящего аспекта? — предположил я.

Рыжеусый пластун покачал головой.

— Самое сложное при формировании ядра — это не сдохнуть при его формировании, — заявил он на полном серьёзе. — Именно для этого готовятся сложнейшие ритуалы, а энергия равномерно вливается на протяжении десяти ударов сердца, именно поэтому задействуется ровно один талант и ни каплей больше. Всё лишь ради того, чтобы свести к минимуму смертность адептов, а что ты?

— А что я?

— Вот сколько ты энергии в себя вобрал, к примеру? — поинтересовался Червень.

— Кто б мне сказал! — буркнул я.

— И как долго ты её набирал, а? — продолжил напирать пластун. — Может быть, равномерность притока соблюдалась? Так тоже нет!

— Почему — тоже?

— По кочану! — огрызнулся Червень, вновь оглянулся и начал загибать пальцы. — Первое! Подгонкой аспекта ты занимался сам и на лету, буквально на коленке. Ничего хорошего, знаешь ли. Второе! Набирал небесную силу ты с полминуты. Не критично, талант энергии за десять ударов сердца — лишь наиболее оптимальная скорость, но чем дольше адепт возится, тем больше риск того, что он не удержит под контролем ядро. Третье! Ни о какой равномерности и речи не шло. Энергия вливалась толчками. Сжечь на пике меридианы в этом случае проще простого. Четвёртое и самое главное! Вобрал ты в себя от двух до трёх талантов небесной силы. Скажи — на кой чёрт?

— Да уж не специально! — огрызнулся я. — Не мог ни отгородиться, ни начать излишки стравливать. Абрис будто спазмом свело.

— Оно и неудивительно! — фыркнул тайнознатец. — Удивительно, что ядро не лопнуло!

— Оно и лопнуло, — вздохнул я. — Но оправа выдержала.

— Лопни оно — мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Нет, ты просто сразу ещё и меридианы до ключевых узлов оправы прожёг. Такое сплошь и рядом случается, треть адептов, если не больше, энергию из-под контроля упускает. Поэтому и оправу заранее формируют. Только тебе это помочь не могло.

— Я излив небесной жемчужиной укрепил. Она с горошину всего была, правда…

Червень кивнул.

— Это свою роль сыграло, — признал он и покачал головой. — Но риск… Сглупил ты, Боярин!

— Нешто у меня выбор был! — буркнул я, окутал ладонь пламенем атрибута и похвастался: — Зато склонность к пурпурному аспекту приобрёл!

— Будто что-то хорошее!

— А что плохого-то? С порчей в разы проще работать стало!

— На порче свет клином не сошёлся! — отмахнулся Червень. — Об остальном ты подумал?

— А что с остальным?

Рыжеусый тайнознатец закатил глаза.

— Боярин, у тебя огненный атрибут, а красное пламя и в подмётки оранжевому не годится и даже голубому по всем статьям уступает! Паршивый азимут у тебя нарисовался, уж поверь на слово! Паршивей некуда! Ладно бы ещё пурпур был тёмным со смещением в порчу, так нет же — он у тебя светлый, чисто огненный!

— А с белым аспектом азимут прям закачаешься был! — парировал я, начиная понемногу злиться.

— Белый — аспект универсальный! Это основа основ! — заявил в ответ Червень. — Его легче лёгкого в любой другой перекрасить. Для этого даже приказ преломления не требуется! А теперь тебе без него не обойтись, потери энергии в разы выше будут!

Не став ничего отвечать, я попытался изменить пурпурное пламя, сделать его серебряным. Но — ничего. То, что раньше получалось само собой, теперь оказалось недоступно.

Нахмурившись, я втянул небесную силу и задействовал приказ воспламенения. Захотел выплеснуть из себя струю оранжевого пламени, а вместо этого вновь ударил пурпуром. Накатило раздражение, сосредоточился на приказе искажения аспекта и добился-таки своего, вот только результат нисколько не порадовал, поскольку аркан вышел едва ли не вдвое слабее прежнего. И это при сопоставимом расходе энергии!

Я чертыхнулся с досады и спросил:

— А почему тогда колдунов с белым аспектом все и в грош не ставят?

— Нас опасаются просто, — покачал головой пластун. — Если склонность к белому аспекту не врождённая, а приобретённая, то никакая проверка, никакой ритуал очищения не дадут полной гарантии, что в душе тайнознатца не затаилась потустороння гадость. Твой дружок Книжник тому примером. — Он похлопал меня по плечу и вздохнул. — Вообще, узкая специализация — это замечательно, только не в твоём случае.

Червень и без того уже опустил меня с небес на землю, но я всё же не утерпел и справился на этот счёт:

— Это ещё почему?

— Да плохонький у тебя атрибут. Так и не скажешь, что боярский. В поединке от него проку мало, такой больше ратнику из дружины подойдёт. На поле боя сгодится, а для дуэли не подходит. С твоим азимутом и подавно.

У меня аж глаз от бешенства задёргался.

— Ты-то что о моём атрибуте знать можешь⁈ — едва ли не прорычал я.

Червень рассмеялся.

— А чего тут знать, боярин? — благодушно улыбнулся он после. — На первом колене у тебя обычное воспламенение. Ладно! Не обычное, а порченое! Но, один чёрт, годится лишь простецов и всякую магическую дрянь жечь. На втором колене что-то вроде огненной ауры, как понимаю. Активная защита — это куда лучше исключительно оборонительных арканов, но тоже ни то ни сё. Третье колено, рискну предположить, предназначено для удара по площадям. Так? Да можешь не отвечать, сам знаю, что так. В большинстве школ именно такую последовательность используют, она не на пустом месте родилась — всё на доступную колдуну энергию завязано. Вот и получается, что сильному тайнознатцу ты ничего противопоставить не можешь и не сможешь. Твой удел бодаться с середнячками, и это ещё при условии идеального азимута. А уж теперь…

Я сделал глубокий вдох и медленно выпустил из лёгких воздух. Разом прояснилось сознание и перестала сжимать шею удавка ожога.

— Так я в чемпионы и не мечу! — выдал после этого с показной беспечностью.

Рыжеусый пластун покачал головой.

— Будто тебя кто спрашивать станет. Вызовут на дуэль и прикончат. Нет разве?

Тут он меня уел. Я даже чертыхнулся в голос с досады.

— И? Ты к чему-то конкретному ведёшь или просто мне кишки мотаешь?

Долговязый тайнознатец глянул сверху вниз.

— Новоявленным аколитам собственное величие в голову почище рома бьёт, по себе знаю. Из-за того мрут они как мухи. Не надо так.

— А как надо?

Червень пожал плечами.

— Развивай ядро, учись по щелчку пальцев ставить полноценные магические щиты, выучи приказы вульгарного предвидения, постоянного действия и принудительной активации. И самое главное — не лезь на рожон.

Нарываться на неприятности я не собирался и сам, да и об упомянутых служебных приказах уже был наслышан, но вот относительно магических щитов слова собеседника всерьёз не воспринял и фыркнул:

— Да нормально я барьеры ставлю!

— С отторжением у тебя проблем нет, — признал Червень. — С приказом остановки тоже. А вот навык работы с полноценными щитами никуда не годится. Если колдун не способен одномоментно вложить достаточно энергии в защитный аркан, ему никакое предвидение не поможет. — Он указал на дыру в моей кирасе и спросил: — Понимаешь, о чём я?

Пришлось кивнуть. Я и в самом деле не сумел должным образом уплотнить барьер, именно поэтому атакующее заклинание того драного кадавра его и пробило. И на идеально отработанное отторжение тут уповать не приходилось: оно мало того, что годилось лишь для отражения пуль, стрел и самых простеньких чар, так ещё и требовало полнейшей сосредоточенности, а отвлечёшься и — пропал.

В итоге весь остаток пути я проделал в напряжённых раздумьях, от недавнего воодушевления не осталось и следа. Прежде чем выйти на площадь, Червень помаячил рукой приглядывавшему за округой уряднику, к пирамиде двинулся лишь после ответного сигнала. Я поплёлся следом. К этому времени уже сумел совладать с раздражением и свыкнуться с мыслью, что никакой я не чёртов гений, а обычный проныра. Быть может, адептом и был не хуже прочих, но вот как аколит пока ничего собой не представляю. Придётся из кожи вон вывернуться, дабы не сгинуть. Впрочем — не впервой. Справлюсь! Выгребу!

Да и не всё так плохо. И атрибут у меня не самый пропащий, и аспект не из худших. С порчей опять же в разы легче работать стало…

Я остановился на очередной ступени и озадаченно хмыкнул.

Не только с порчей же! Со всеми арканами пурпурного и схожих аспектов!

Стараясь не переусердствовать, я втянул в себя некоторое количество небесной силы и задействовал последовательность приказов для активации огненной плети, только вместо воспламенения использовал малую печать воздаяния. Раскручивать энергию по оправе не стал, лишь надавил своей волей, и тотчас из левой ладони проклюнулось остриё кровавого гарпуна.

И — никакой боли! Никакой раны!

Просто и даже легко!

Полностью высвободился зазубренный клинок, следом потянулась пурпурная жила, и теперь я ощущал аркан продолжением руки, контролировал его как собственную конечность.

Красота!

— Боярин, ты там уснул? — долетел сверху крик Червеня.

— Иду! — отозвался я, развеял заклинание и поспешил по лестнице.

Хорошо! Ну хорошо же, чёрт меня дери!

К слову, Седмень полагал ровно так же. Стоило только подняться на пирамиду, и он сказал:

— Хорошо!

— Хорошо-хорошо, да не очень-то! — фыркнул Червень и направился прямиком к телу обезглавленного демоном ученика школы Извечного полдня. — Боярин, тащи сюда свою кирасу!

Я тяжко вздохнул и поплёлся вслед за рыжеусым пластуном.

— Погребальный обряд проводить собираетесь? — спросил тайнознатец у товарищей погибшего.

— Собираемся! — с вызовом ответил старший из них. — И что с того?

— От казённого имущества тело освободите! — потребовал Червень.

Парни переглянулись, после уставились на пластуна.

— Кирасу с него снять?

— Именно!

Так вот и вышло, что очень скоро мне достался доспех мертвеца, а мой собственный отложили в сторонку, чтобы впоследствии сдать интендантам и не нарушать отчётность.

Дарьян до сих пор не пришёл в себя, а Огничу поручили приглядывать за подходами к пирамиде с западной стороны, и я отвлекать фургонщика от несения караульной службы не стал, воспользовался передышкой и уселся на разогретые солнцем каменные плиты, погрузился в медитацию.

Металлический привкус крови, плеск тяжёлых капель, упругое сопротивление выдернутого из распоротой грудной клетки сердца…

Теперь я куда отчётливей прежнего воспринимал проявления магии крови, эманации бессчётных жертвоприношений беспокоили и мешали сосредоточиться, но мало-помалу удалось отрешиться от них, тогда взялся приводить в порядок взбаламученный формированием ядра дух, а после стал понемногу прорабатывать абрис. Жар в груди унялся и почти прошло ощущение сосущей пустоты, я вновь стал чувствовать оправу, но нагружать её не решился. И без того было паршивей некуда.

Погребальный обряд школы Извечного полдня превратил погибшего юнца в облачко золотистого сияния — то какое-то время сохраняло форму его тела, а затем потускнело и развеялось. Тогда я отвлёкся и проверил мастеров мёртвых дел, но в дополнительном вмешательстве не возникло нужды, зато закашлялся Дарьян. Он перевалился на бок и неуверенно встал на четвереньки, ну а после его начало рвать.

Полоскало книжника никак не меньше пяти минут, я даже забеспокоился, как бы он не окочурился, но обошлось.

— Хреново-то как, — прохрипел Дарьян, чуть отдышавшись, и глянул на меня налитыми кровью глазами. — Вода есть?

Я как-то даже с ответом замешкался. Если белки глаз книжника налились кровью из-за полопавшихся сосудов, то радужки окрасились непередаваемым серо-бледно-алым оттенком отнюдь не по этой причине.

— Лучезар! — прохрипел книжник. — Пить!

— Молодёжь! — с осуждением протянул изрядно поднабравшийся Клюв, подошёл и сунул Дарьяну фляжку. — Хлебни!

Тот сделал глоток и закашлялся.

— Гадость!

— Да с чего бы? — удивился Огнич, которого сменил на посту Червень. — Пил же ром нормально, ещё и нахваливал!

— Гадость! — повторил Дарьян, возвращая фляжку духолову.

Клюв и сам приложился к ней, после утёр тыльной стороной ладони губы и заявил:

— Одержимость! — с таким видом, будто это объясняло решительно всё. — Поди теперь разберись, какие желания собственные были, а какие хозяина мертвослова.

Книжника заколотила дрожь, он стиснул ладонями виски и простонал:

— Ну точно! Та пакость!

— Так ты помнишь? — удивился я.

— Как в омут углубились — всё обрывками, будто вусмерть напился, — поведал нам Дарьян и обхватил себя руками. — Страшно даже подумать, сколько лет с этой поганью в душе прожил…

Клюв вновь хлебнул и махнул рукой.

— Забудь! Спал он всё это время, а не тобой управлял. А как абрис развился в достаточной мере, так и попытался тело захватить. Тебе ещё повезло, что костяной аргумент принял и от чистой призрачной формы ушёл. В нематериальном обличье мы бы тебя ни в жисть не словили.

Дарьян во все глаза уставился на духолова.

— Да как же — спал? А как он тогда на меня влиял? Он ведь влиял! Меня с рома воротит, а раньше нравился!

— Он спал и видел сны, — беспечно пожал плечами благоухавший свежим перегаром Клюв. — Не о том тебе сейчас беспокоиться нужно! Совсем не о том!

— Да как же не о том? — Книжник вскочил на ноги и покачнулся, но устоял. — А если вся моя жизнь, все мои устремления и привычки — лишь чаяния и желания того выродка⁈ Как мне теперь в этом разобраться?

Я только усмехнулся.

— Опытным путём, как ещё! — И продемонстрировал стянутый у товарища портсигар. — Тоже не твоё?

Но стоило только замахнуться, и Дарьян спешно крикнул:

— Верни!

Трясущимися руками он сунул в рот сигару, закурил и расплылся в блаженной улыбке.

— Пивка бы… — протянул мечтательно, округлил глаза и указал на меня. — О! Заморский светлый эль — это моё!

Огнич ухмыльнулся.

— Пивка и бабу? — Он подмигнул. — И бабу ведь, да?

Дарьян на миг задумался, затем с явственным облегчением перевёл дух.

— Ага!

Фургонщик хлопнул его по плечу.

— Ну вот, а ты боялся!

Клюв откашлялся, прочищая горло, и повторил:

— Не о том беспокоишься!

Книжник уставился на морщинистого дядьку с нескрываемым пренебрежением.

— А о чём мне ещё беспокоиться-то?

— О том, что ядро ты сформировал за счёт энергии жертвенных душ, которые не чисто белые были, а с примесью багрянца!

Дарьян захлопал глазами.

— Что я сделал? Ядро сформировал? Бред!

Духолов каким-то неуловимо-змеиным движением вытянул руку и влепил книжнику леща.

— За языком следи, молодой! — потребовал он. — Сказал, что сформировал, значит — сформировал! Только азимут у твоего атрибута стал паршивей не придумаешь. Сказать по правде, он теперь попросту ни на что не годен!

О моём-то собственном атрибуте Червень и то мягче высказался, я не удержался и присвистнул. А вот книжник духолову не поверил.

— С чего бы это? — буркнул он, вытянул руку в сторону и сосредоточился, но в итоге лишь болезненно скривился. — Не понимаю!

Клюв покачал головой.

— Ты ж не родился одарённым, у тебя всё на приобретённые способности завязано, сиречь аспект, абрис и атрибут, которые передал мертвослов. Сначала ты господином приблудных духов был, затем костяным клинком чуток в телесную плоскость способности сместил, а теперь ещё и багрянца до кучи хлебнул. Ну и кто ты после этого? Алая кость — курам на смех!

Дарьян так растерялся, что даже сигару, до конца не докурив, под ноги кинул и подошвой ботинка растёр.

— И что теперь делать?

— Вторым коленом у тебя призрачный облик шёл, ничего не путаю? С костяным аспектом ты бы мог в облако праха перекидываться, а так — шиш! Только если попробовать ещё один костяной аргумент дополнительно навесить.

— Много ты понимаешь, пьянчуга! — влезла вдруг в разговор Кукла. — Не слушай его, молодой! Алую кость ничего не стоит в телесный аспект сместить. Но сначала — да, сначала в любом случае костяной аргумент принять нужно. Кость к кости, так ты оба колена свяжешь. Иначе основа хлипковатой получится.

Клюв обернулся к чернокожей ведьме и упёр руки в боки.

— Ну так а я о чём? — зло выдал духолов. — Сначала костяной, затем багряный и дело в шляпе! — А после он с презрительной ухмылкой добавил: — Ну или второй костяной аргумент примет и кем-то вроде тебя станет, только с удом, яйцами и белым!

— За языком следи, козёл старый! — не осталась в долгу Кукла.

Дарьян уселся и обхватил руками голову.

— Кошмар!

Огнич опустился рядом и толкнул его в плечо, между ними проскочила искра.

— Ох ты чёрт! — Фургонщик вскочил и потряс рукой, после вновь обратился к Дарьяну. — Чего нос-то повесил? Ты ж забесплатно ядро сформировал! На сэкономленные деньги запросто два аргумента не из последних купишь, и ещё останется!

— И на аспект повлиять можешь, — поддакнул я. — Всем бы так!

Книжник сунул в рот новую сигару, закурил и кивнул.

— Так-то да. Ещё бы с аргументом определиться.

— Вот! Это по-нашему! — оживился Клюв, уселся обок и сунул Дарьяну фляжку. — Есть предложение… — Духолов поднял голову и помахал рукой.

— Идите-идите! Нечего уши греть!

Настроен он был серьёзней некуда, пришлось отойти. Огнич поглядел на приложившегося к фляжке Дарьяна и вздохнул.

— Везёт некоторым!

— Не-не-не! — покачал я головой. — Мне такая призрачная дрянь внутри и даром не сдалась!

Фургонщик склонил голову набок, потом признал.

— Ну да, хорошего мало. — Он вытянул перед собой руку и сказал: — Слушай, Боярин, когда из него хозяина мертвослова вышибло, меня крепенько молнией тряхнуло. И я тут подумал: а чего б и самому так не попробовать? Может, в баню этот огонь?

Мигнуло, над ладонью Огнича заискрился шар размером с некрупное яблоко — было непонятно, что именно наполняет его: призрачно-голубое пламя или скованная отторжением молния.

— Обалдеть! — охнул фургонщик и отбросил боевой аркан прочь.

Сверкнуло и хлопнуло, немедленно ругнулся урядник.

— Заняться нечем, умники? — вызверился он. — Ну-ка шагом марш оружие чистить!

Пришлось исполнять.

— Ты как это сделал? — спросил я Огнича, с рук которого продолжали время от времени срываться едва заметные при дневном свете искорки.

Тот пожал плечами.

— Да чуток аспект огненного репья сместил. Искристости добавил, ага. И ты видал, как шибануло?

— Лихо, — признал я. — Сильнее, чем ты обычно бьёшь.

— Именно!

Вновь рыкнул урядник, и мы сосредоточились на чистке карабинов, а чуть позже к нам присоединился и задумчивый, не сказать — озадаченный Дарьян. Приставать к нему с расспросами не стали. Захочет — сам расскажет, чего ему Клюв насоветовал. Ну а нет, так — нет. Не очень-то и хотелось.