Аколит в крови по локоть

Глава 18

На мимолётную схватку ушла едва ли не половина всей запасённой мной энергии, я хватанул небесной силы и едва не перестарался, когда от её слишком мощного притока пошла кругом голова. Ещё как на грех распахнулась одна из дверей, и в коридор высунулся встревоженный шумом постоялец. Я тычком растопыренной пятерни запихнул его обратно и подскочил к нашей комнате. Засов — выломан, вместо засова — обугленная дыра.

Я переступил через порог и сразу споткнулся об одну из опередивших меня тёток — та распласталась на спине, из пулевого отверстия посреди лба вытекла и скатилась по виску одна-единственная капля крови. Вторая незваная гостья валялась тут же — у этой платье потемнело вокруг опалённой дыры напротив сердца. Обе — мертвее не бывает.

Беляна⁈

Зажимавшая ладонями живот девчонка скорчилась у дальней стены. Сквозь судорожно стиснутые пальцы сочилась кровь, а ещё до меня донеслись отголоски зловредных чар.

Чёткие, резкие, тошнотворные.

Прокляли!

Замешкался я лишь на миг — захлопнул дверь и подпёр её неподъёмным сундуком, рывком передвинув его из угла. После бросился к Беляне, так и продолжавшей зажимать пальцами живот. Лицо её было перекошено от боли, в лице — ни кровинки, только краснела прокушенная губа. Но — жива! Главное, что жива!

— Держись! — потребовал я и накрыл девичьи ладони своими, потянулся к поразившим её чарам, попытался уловить отклик, поманить, зацепить и вытянуть.

Уловил и поманил, на этом — всё.

Проклятие вцепилось в Беляну почище бойцовского пса, мой пурпур был ему неинтересен. Отблеск — алый!

И никакое изменение аспекта сейчас ничем помочь не могло: это не банальная порча, это — полноценное проклятие! И не из простых, ни с чем подобным прежде сталкиваться ещё не доводилось. Куда там фиолетово-чёрной пакости, вбитой в меня ударом зачарованной трости! Вцепиться в ногу её заставила одна только воля хозяина, лишь поэтому она там и угнездилась. Здесь же таковых крючочков удалось различить сразу три: одна из мёртвых тёток науськала проклятие на Беляну, но помимо этого то оказалось завязано на кровь и дух!

Какого чёрта⁈

Ладно ещё кровь — для сотворения проклятия хватило бы и пары капель, их раздобыть не так уж и сложно. Но дух… Никакая уязвимость, никакой внутренний изъян подобным образом сказаться не могли. Если только…

Вспомнилось, как меня самого приложили малой печатью воздаяния, и я сообразил, что дело в данной и нарушенной клятве…

— Держись! — повторил я и осторожно поднял девчонку на руки.

Из складок платья выпал и грохнул об пол двуствольный пистолетик Краса, я отопнул его ногой в сторону и уложил Беляну на кровать. Девчонка скорчилась, но сразу расслабилась и едва слышно выдохнула:

— П-прости…

Я заставил её убрать руки от раны и без особого удивления обнаружил, что кровотечение остановилось, а на смену ему пришло отмирание тканей. Выглядела дыра в животе паршивей некуда. Кто другой от одного только её вида мог сомлеть.

Сосредоточившись, я попытался зацепить своей волей вгрызавшееся в девчонку проклятие, вновь сделать этого не сумел и задействовал козырного туза — сотворил магическую руку. Вложил в аргумент лишь самую малость небесной силы, и пурпурная кисть получилась полупрозрачной, но всё же отнюдь не призрачной, загнать её в рану, дабы стиснуть зловредные чары, не вышло.

— Скажи Заряне… — хрипло выдохнула девчонка и осеклась, скрипнула зубами от боли, но всё же выдавила из себя: — Скажи, мама её любит!

Я даже бровью не повёл. Пока избавлял от порчи стрельцов, чего только от них не наслушался. Такую чушь несли — только диву давался.

Бред — это нормально. Глаза — нет. Глаза Беляны начали закатываться, пришлось просунуть в рану сначала указательный и средний пальцы, а затем добавить к ним ещё и большой. Беляна взвыла, её выгнуло, насилу удержал на койке, не позволив свалиться на пол. Увы, иначе никак. В полевой медицине нет плохих и хороших средств, все они делятся на бесполезные и способные помочь. Сочувствие, жалость и моральные терзания — не работают.

— Тише, тише, тише… — зашептал я, пытаясь ухватить хотя бы самый кончик проклятия, будто нащупывал засевший в теле осколок. — Знаю, больно. Придётся потерпеть…

И я знал — да. Было дело — вынимали пулю. Пусть не пальцами, а хирургическими щипцами, но всё же, всё же…

Девчонка заскрипела зубами, но её взгляд вновь стал осмысленным, и мне бы порадоваться этому, да только достал-таки проклятие. Пальцы свело судорогой, а лишь потянул зловредные чары и сразу понял, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Мы словно сделались с Беляной единым целым — сейчас, как и во время тантрического ритуала, я вновь был в ней и потому предельно ясно ощущал скрутившие дух подруги искажения.

Проклятие тянуло из крови жизненные силы и расползалось по телу, а попутно обвивалось вокруг ядра и оплетало входящие меридианы. Изначально оно не предназначалось для смертоубийства, должно было лишь обездвижить жертву и лишить её магических способностей, но теперь некому было одёрнуть зловредные чары и взять их на короткий поводок. Теперь всё зашло слишком далеко.

Попробую вырвать проклятие, и прикончу Беляну столь же верно, как если просто ткну её в сердце ампутационным ножом. Дёргать — нельзя. Для начала следует ослабить зловредные чары или хотя бы нарушить их связь с девчонкой. Да только как⁈ Я мог перебороть волю создателя этой пакости, но касательно двух оставшихся крючочков никаких идей на ум не приходило.

Впрочем — нет, не зря штудировал трактат о высшей порче! Только задумался об этом и сразу сообразил, что именно нужно делать. Чуть отвлёкся от проклятия и раскрутил по оправе сгусток небесной силы, перебросил его по исходящему меридиану к левой ключице. Из меня выпростался магический гарпун с коротким остриём, пурпурный жгут скользнул Беляне под платье, безошибочно отыскал вену и вонзился в неё, а дальше в ход пошла малая печать воздаяния — я начал вливать в девчонку слабенькую порчу пурпурного аспекта. Вот так сразу причинить вред она была не способна, зато взялась изменять кровь, делая ту непохожей на вложенный в проклятие эталон.

И — сработало! Обосновавшиеся в Беляне зловредные чары прекратили напитываться жизненными силами и перестали разрастаться, начали понемногу утрачивать связь с телом. С духом — нет.

Увы, не лучшим образом моё воздействие сказалось и на Беляне. Девчонку затрясло в ознобе, она вновь начала проваливаться в забытьё, и я резко прикрикнул:

— Не вздумай засыпать! Я не целитель, я не смогу залечить твои раны! Давай! Поговори со мной!

Засунутые в рану пальцы чем дальше, тем сильнее сводило, и всё же я не упускал кончик проклятия, просто не мог себе этого позволить. Положил левую ладонь девчонке на солнечное сплетение, дополнительно надавил своей волей на зловредные чары, но те не отпустили оплетённое призрачными метастазами ядро.

— Ничего не выйдет, Серый! — выдохнула Беляна. — Меня не спасти!

Надо сказать, она была чертовски недалека от истины. Я определённо мог сломать два крючочка из трёх, но не имел ни малейшего понятия, каким образом совладать с третьим. А время играло против нас: зловредные чары, чужие и мои собственные, отравляли Беляну, по сути — она медленно умирала. А ещё — застучали в дверь.

— Откройте! Немедленно откройте!

Снаружи навалились, но сундук лишь чуть сдвинулся, и я гаркнул:

— Квартального зовите и целителя! Живо, чёрт вас побери!

Как ни странно — ломиться в комнату перестали. Мне бы облегчение испытать из-за того, что это не очередные убийцы пожаловали, да некогда. Отвлекаться нельзя!

— Проклятие вцепилось в твой дух! — сообщил я Беляне. — Я не могу просто вырвать его. Попытайся закрыться. Давай!

Девчонка напряглась, на её шее набухли жилы, но — ничего.

— Не выйдет… — прохрипела Беляна. — Я поклялась…

Клятва! Как я и думал, дело оказалось в драной клятве!

Подобные случаи в трактате о высшей порче упоминались лишь вскользь, но как раз этот раздел я штудировал со всем тщанием, вызубрил его чуть ли не наизусть.

— Клятва — это лишь слова! Свобода превыше всего! Да и когда ты её дала? Давно, так?

Беляна едва заметно кивнула.

— Ну вот! Ты изменилась! Ты уже другой человек. Несправедливо спрашивать с тебя по тем обязательствам! Избавься от чувства вины!

— Вины? — Девчонка оскалилась так, что мне стало не по себе. — Я ни черта им не должна! — выкрикнула она. — Рассчиталась сполна! За всё!

Но проклятие даже не дрогнуло. Беляна поняла всё по моему лицу, переборола боль и потребовала:

— Брось, Серый! Мне конец!

От осознания её правоты едва слёзы на глазах не навернулись. И навернулись бы, когда б не было сотен прошедших через мои руки раненых стрельцов. Сдаваться я не собирался.

В обычной ситуации давно уже начал бы обрабатывать проклятие своим пурпурным пламенем, вот только оно успело сплавиться с духом Беляны едва ли не в единое целое, и столь варварский метод прикончит девчонку куда раньше, нежели удастся чего-либо добиться.

— Выкинь его из себя! — потребовал я.

— Давит, не вздохнуть… — слабым голосом пожаловалась Беляна и вновь попросила: — Передай Заряне, что я её люблю!

Я скрипнул зубами от бешенства и пообещал:

— Передам! А сейчас напрягись и вытолкни его!

— Ты не понимаешь, Серый! — продолжила Беляна. — Заряна — моя дочь!

Мне этот бред был нисколько не интересен — все мысли занимало то, как бы половчее выжечь магическую дрянь. Время утекало как вода сквозь пальцы.

— Оставь! — прохрипела Беляна. — Мне уже не помочь!

Я приметил лунный отблеск её глаз и припомнил, как вливалась в меня и уходила обратно в девчонку во время её прорыва в аспиранты энергия именно этого аспекта. Тогда в основе всего лежал тантрический ритуал, но у нас и сейчас связь теснее не придумаешь. Я — в ней. И что ещё надо?

Развеяв гарпун, я одним лёгким усилием закрыл оставленную тем рану, а после сосредоточился на искажении своего аспекта. То, что прежде выходило само собой, теперь потребовало полнейшей сосредоточенности — пусть я и помнил отсвет омывавшего меня лунного сияния, но пришлось последовательно задействовать один за другим сразу четыре силовых узла, прежде чем удалось его воспроизвести. Четыре приказа в достаточной мере исказили и осветлили пурпур, чтобы получилось вывести на первый план следы растворённого в том лунного сияния, и потёкшее из меня в Беляну призрачное пламя не опалило её дух — правда, и проклятие не выжгло, лишь начало медленно-медленно размывать его алые отростки. И даже так результат не заставил себя долго ждать: дыхание девчонки выровнялось, а взгляд окончательно прояснился.

— Повстречалась с Зареславом на свою беду… — слабо улыбнулась девчонка, тут же скривилась от боли, но продолжила шептать: — Лет мне тогда было меньше, чем сейчас Заряне, но ни о чём не жалею. Она чудесная. Да и с отцом её было весело. Недолго, но весело…

Несмотря на всю бредовость этих откровений, я начал проникаться ими, а как припомнил подмеченное в школе сходство внешне столь разных девчонок в части разреза глаз и очертания скул, то едва совладал с дрожью в руках.

Нельзя! Отвлекаться нельзя!

— Мы собирались пожениться, — продолжила изливать душу Беляна. — Он обещал. Представь себе — хотел взять в жёны бесовку! Но наследственность и кровь… Я хотела своему ребёнку лучшего, желала передать родословную дома Пламенной благодати, а не собственную белизну, да только мать меня и слушать не стала. Пришлось договариваться с сёстрами ордена Алаи Раскаявшейся — они большие мастерицы бесовскую кровь ослаблять. Посулила рассчитаться после замужества, да пропал мой суженый, отказался и от меня, и от дочки…

Четыре искажавших аспект приказа оттягивали на себя львиную долю расходуемой мной энергии, от прилагаемых усилий начало потряхивать, рубаха промокла от пота. Обосновавшаяся в девчонке — в девчонке⁈ — алая пакость беспрестанно изменялась, но покуда держалась крепко — не вырвать.

— Чтобы не угодить на костёр, пришлось заключить новую сделку, — облизнув губы, продолжила шептать Беляна. — Сёстры пообещали заботиться о доченьке, а я поклялась вести себя хорошо и не сбегать. Драную дюжину лет на мне натаскивали охотниц на бесовские отродья. Ты знаешь, Серый… Ты-то знаешь каково это!

Я знал — да. А ещё торопился и не мог позволить себе никаких эмоций, отрешился от всего и просто делал свою работу, вбирая небесную силу и обращая её призрачным лунным огнём. Снова, снова и снова!

Беляна быстро слабела, речь её начала становиться обрывистой.

— А потом Заряну забрала родня. И я сбежала. Поначалу отсиживалась в глуши, но никто не искал. Взяла новое имя, выправила бумаги, сблизилась с доченькой… И этот болван Зареслав снова всё испортил! Бросил каяться и начал делать карьеру, выбился в епископы. Епископ — это фигура. Я многое могу рассказать о его проделках, вот сёстры и засуетились, начали рыть носом землю. Выследили в школе, пришлось бежать… Думала, запутала следы. Дура! Прости, Серый… Мне так жаль…

Жаль? Так жаль⁈

Боль вовсю терзала пальцы и уже даже понемногу подбиралась к запястью, я начинал утрачивать контроль над кистью — ещё немного и не сумею удерживать проклятие, то ускользнёт и больше схватить себя не позволит.

— Соберись! — прохрипел я. — Давай! Втяни энергию, разгони её волной!

— Да не могу я! Проклятие не перебороть!

— Ты больше не слабосильная ведьма, ты — аспирант! Почти год за морем жила! Входящие меридианы лучше некуда развиты!

Беляна напряглась, но тут же обмякла.

— Не могу, больно…

— Ну тогда ничего говорить Заряне не стану, пусть уж лучше думает, что мать её бросила! — ткнул я подругу в больное место. — И не волнуйся, я о ней позабочусь! Не вышло с тобой, на ней женюсь!

Беляна дёрнулась так, что едва на кровати её удержал, переборола сдавившую входящие меридианы хватку и сумела втянуть в себя небесную силу — самую малость, но и этого оказалось достаточно, чтобы на миг стряхнуть проклятие с ядра, а прежде, чем оно присосалось обратно, я подсёк алую пакость и потянул её из тела. Зловредные чары разом сгустились, но выдернул их, заодно очистил кровь Беляны и от собственной порчи.

Алая дымка окутала кисть и попыталась вывернуться, чтобы вновь накинуться на свою жертву, пришлось стиснуть её обеими руками, отползти подальше от кровати и обратиться к атрибуту. Только — без толку! Пурпурное пламя лишь облизнуло сгусток зловредных чар, но не сожгло их и не развеяло. А новый рывок едва не оторвал мне пальцы.

Нет, черти драные! Нет!

Алая пакость извивалась и вырывалась, она беспрестанно меняла форму, иногда обретала материальность и впивалась в меня своими пастями, полными острейших зубов, царапала возникавшими и тут же исчезавшими когтями. Я едва успевал останавливать кровотечение, а когда сотворил магические перчатки, стало лишь самую малость легче. Но — держу, держу, держу!

Вновь получив доступ к небесной силе, Беляна сразу окуталась лунным сиянием и со стоном села.

— Мне тридцать три года, Серый, — хрипло выдохнула она. — Просто не даёт стареть четвертушка бесовской крови. Так и умру молодой. Только вряд ли доживу до преклонных лет. Не с моим везением…

Её рана закрылась, но выглядела Беляна краше в гроб кладут. Да мне и самому было не до разговоров, а ещё с первого этажа донеслись крики, и я через силу выдавил из себя:

— Беги!

Беляна покачала головой.

— Долго тебе проклятие не удержать. Это конец, Серый. Это конец.

— Беги, кому сказано! — прорычал я, не позволяя вывернуться жёгшей и рвавшей мои руки алой пакости. — Я справлюсь! Давай! Не тяни! Даст Царь небесный — свидимся!

Беляна покачала головой.

— Не хочу… без тебя… — заявила она. — А с твоей меткой на духе нас выследят в любом уголке Поднебесья.

— Значит, стану аспирантом и найду тебя! — рыкнул я. — Шевелись, не доводи до греха! А то и вправду на Заряне жениться придётся!

Беляна упрямо поджала губы, встала и через голову стянула залитое кровью платье. Она покачнулась и едва устояла, начала переодеваться, а я не столько проклятие удерживал, сколько заставлял себя не сучить ногами по полу от боли.

Быстрее! Быстрее! Быстрее!

Ну же! Ещё чуть-чуть…

— Векселя в нагрудном кармане, кошелёк в боковом, — быстро произнёс я, когда Беляна натянула дорожное платье и обулась.

Та засомневалась.

— А как же ты? Это общие деньги!

— Дура! — взвыл я уже в голос. — Ещё ж акции! Беги!

Беляна присела рядом, забрала векселя, выудила из кармана кошелёк.

— Спасибо, Серый! — поцеловала она меня на прощание. — Я тебя люблю!

В коридоре загрохотали тяжёлые шаги, и я поторопил подругу:

— В окно!

Больше уже Беляна не колебалась ни мгновенья, отпрянула, подхватила дорожную сумку и шляпку, взгромоздилась на подоконник и легко перемахнула с него на крышу дровяного сарая. Скрылась из виду. Исчезла. Удрала.

Но вопреки моим ожиданиям, её связь с проклятием ничуть не ослабла, то рванулось вдогонку так резво, что едва не вывернуло из суставов запястья. После крутанулось и попыталось просочиться сквозь пальцы. Удержал лишь чудом.

Ещё и душу резануло болью, но не раскис и не дал слабину, пусть даже и понял, что перекроить зловредные чары попросту не хватит силёнок. Тогда рискнул на миг отвлечься и сотворил кровавую руку. Даже не попытался ухватить ею проклятие, вместо этого разворошил магической конечностью свои пожитки и выудил из них вместилище для порчи.

Полезай-ка туда!

Впихнутое в алхимический шар проклятие вмиг раскалило его сердцевину, оболочка лопнула, и алая пакость выплеснулась наружу, насилу её обуздал. Запечатать бы в зачарованном ядре, только оно и так уже переполнено, того и гляди — рванёт!

Скрипя зубами от напряжения, я огляделся, но ампутационного ножа нигде не заметил. Бросил его сразу, как заскочил в комнату — не иначе прижал сундуком к двери. Проклятие я стискивал обеими руками, так что толкнулся своей волей в магическую конечность, должным образом сложил кровавые пальцы и обратился к артефакту.

И тот — возник!

Увы, сколько ни тыкал и ни резал им алую взвесь, она попросту обтекала остриё и лезвие, а попытка втянуть её в клинок едва не закончилась полным разрушением скальпеля. Сталь даже потекла, меняя форму и приобретая хищный изгиб, пришлось от своей задумки отказаться.

А других — нет!

Я мог либо отпустить проклятие прямо сейчас, либо ещё немного потерпеть, но достаточно далеко Беляне не убежать ни в том, ни в другом случае.

Ей не удрать!

И я не смирился с этим, пошёл ва-банк и прижал руки к животу, втянул в себя окутавшую их алую дымку!

— Откройте! — рявкнули из коридора, а дальше — тишина.