Аколит в крови по локоть

Глава 12

С территории порта мы выехали, попросту снеся закрытые ворота. Не стали даже замедлять ход, как не сбросили скорость и на подъезде к вокзалу. Дальше — пришлось. Оба раза сделали это, дабы монахи успели забежать вперёд и перевести стрелки. И если покинуть запасные пути получилось без каких-либо осложнений, то после того, как миновали склады и покатили мимо главного здания, за нами увязались стрельцы с красными нарукавными повязками. Пришлось сыпануть по ним из картечниц, и остановка вышла нервной, но Сиплый и Кроткий не подвели — паровоз набрал ход прежде, чем нас успели обложить всерьёз.

Покатили, покатили, покатили и вырвались из города! В какой-то момент пропало биение потустороннего сердца, стало легче дышать, показалось даже, что посветлел сам воздух, будто бы из него пропала некая нездоровая краснота.

— Ушли! — с облегчением перевёл дух отец Шалый.

Капитан Чеслав тотчас насел на священника с расспросами, к разговору присоединились босяки и Ласка, а вот Огнич перебрался ко мне и спросил:

— Боярин, ты чего как чучело огородное вырядился?

Беляна фыркнула и стянула с руки красную повязку.

— То есть, что я в форме стрельца, тебя не смущает?

Фургонщик кивнул.

— Ерунду сморозил, признаю.

Я поглядел на прочертивший внутреннюю сторону предплечья от локтя и до запястья рубец, беззвучно чертыхнулся. Уж на что прочен был магический доспех и вот же — располосовало! Самой малости не хватило, чтобы ранения избежать!

Подумал об этом и соединил аргумент кровавой руки с защитным арканом, распространил его действие лишь на кисть и предплечье — будто перчатку из застывшей крови натянул. Тёмный пурпур выступил из пор и сгустился, облепил кожу и обтянул пальцы. Те заметно удлинились за счёт чёрных когтей, да и сама кисть на человеческую теперь уже не слишком-то и походила.

Огнич настороженно отодвинулся, Беляна присвистнула.

— Нормально всё! — буркнул я и развеял заклинание. После принялся доставать из сумки Беляны свою одежду. Избавился от жреческого облачения, с сомнением повертел в руках мокасины, но всё же оставлять их не стал и натянул на ноги сапоги.

— Черноводские торгаши совсем из ума выжили, если думают, что им это сойдёт с рук! Связаться с демонопоклонниками, подумать только! — в сердцах воскликнул Чеслав и похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание. — Будем прорываться в лагерь Мёртвой пехоты! — объявил он. — Какая бы чертовщина ни творилась в Тегосе, туда так сразу никто не сунется! Главное, проехать острог…

Я кивнул. Миновать острог будет непросто — что есть, то есть. Если там разобрали пути или перевели стрелку на кольцо, мало нам не покажется, поскольку против тамошней артиллерии не поможет никакая броня. Разнесут паровоз к чертям собачьим, а после и нас из этой раковины выковыряют.

— И глядите сюда!

Капитан загнал штык под крышку одного из ящиков и без особого труда её отодрал. Внутри желтели золотые слитки, враз наступила тишина.

— Здесь десять пудов золота! — оповестил нас Чеслав и похлопал себя по нагрудному карману форменной куртки. — Я уже сдал их и больше никакой ответственности за сохранность ценностей не несу, но было бы слишком опрометчиво покушаться на имущество союза негоциантов. Мы даже просто утопить их в болоте не можем, ибо за них нас вскорости неминуемо спросят.

— Ну здорово! — проворчал Кабан. — Эдакую тяжесть на своём горбу через джунгли придётся переть!

— Придётся! — с улыбкой подтвердил отец Шалый. — Но не забесплатно! Мы можем твёрдо рассчитывать на десятую часть стоимости спасённого имущества, а при правильном подходе и на вдвое большее вознаграждение!

Огнич враз подавился свистом, да и меня тоже проняло, пусть даже не представлял толком, какая сумма обломится каждому из нас.

— Двести тысяч! — ошарашенно выдал фургонщик. — Золото потянет самое меньшее на двести тысяч целковых!

— И мы получим от двадцати до сорока тысяч на круг, — заявил Чеслав, продолжая вскрывать один ящик за другим.

— И как делить будем: по-честному или по-братски? — подал голос Кочан, только-только очухавшийся после извлечения засевшей в потрохах пули.

— Мне — три доли, машинисту — две, остальным — по одной, — поставил нас перед фактом капитан. — Итого набирается шестнадцать долей.

— А машинисту не жирно будет? — возмутился Огнич.

— Машинист вывезет золото из Тегоса и доставит его в Порт-Чёрный. Любому из вас… Любому из нас претендовать на вознаграждение не с руки, — пояснил Чеслав. — Ну а я со своей стороны обеспечу всем незамедлительное и беспроблемное увольнение из Мёртвой пехоты. И вот ещё что: если проболтаетесь сослуживцам, не видать вам денег как собственных ушей. Всегда есть люди, которым они нужней. Это ясно?

Непонятливых не нашлось, и капитан начал распределять золото по патронным коробам, благо таковые оказались запасены в изрядном количестве.

— Как бы пупок не развязался, — озадачился Вьюн. — Если без девчонок, то каждому почти пуд на себе придётся тащить!

— Семечки! — фыркнул Огнич. — Вот мы с полной выкладкой…

Я слушать его не стал. Мне было нехорошо и кружилась голова, так что прилёг перевести дух. Беляна опустилась рядом и спросила:

— Большой долг по контракту остался?

— Рассчитался уже, — усмехнулся я и поинтересовался: — А ты как?

— Тоже, — кивнула девчонка и потребовала: — Рассказывай!

Я запираться не стал и поведал о походе в омут, а попутно пытался расслабить сведённый спазмом силовой узел у левой ключицы, избавиться от искажений духа и хотя бы немного наполнить ядро.

— Вот же ты бедовый, Лучезар! — Беляна потянулась потрепать меня по волосам, но вовремя отдёрнула руку. — А чёрный цвет тебе идёт! Может, насовсем перекрасишься?

— Да ну тебя! — отмахнулся я.

— А если я в рыженькую?

— Завязывай!

После распределения слитков все начали наполнять бункеры для картечниц патронами, а Чеслав перебрался в кабину паровоза, вскоре вернулся оттуда и предупредил:

— Как подъедем, без приказа огонь не открывать! И в первую очередь выбивайте кавалеристов, пехотинцам за поездом не угнаться.

Насколько мне помнилось, сходить нам было всего через две версты, а значит, могли угнаться и безлошадные, но ничего говорить не стал и пуще прежнего потянул в себя небесную силу.

Какое-то время мы ехали в напряжённом молчании, а стоило только прозвучать двум коротким гудкам, и Чеслав с облегчением перевёл дух.

— Со стрелкой порядок! — объявил он и скомандовал: — Занять позиции!

Да мы уже и без того приникли к бойницам, а Кочан и Огнич устроились за картечницами. Паровоз выскочил на прогалину в джунглях, и на глаза сразу попалось трепетавшее над острогом знамя с кровавой птицей, капитан гаркнул:

— Огонь!

Загрохотали выстрелы, очереди хлестнули по не ожидавшим нападения аборигенам, вильнули в сторону и ударили по коновязи. Досталось и скакунам, и кавалеристам, а дальше мы промчались мимо. Запоздало грохнуло одно из орудий, снаряд угодил в насыпь, взрыв взметнул в воздух фонтан гравия, и — ушли!

— Живее! Живее! Живее! — заорал Чеслав и принялся снимать одну из картечниц. Отец Шалый начал возиться с другой.

— Да мы их не утащим! — возмутился Огнич, но его никто и слушать не стал.

Когда паровоз стал замедляться, Чеслав облил керосином сваленные в кучу ящики из-под слитков и предупредил нас:

— Сходить будем на ходу!

Состав уже еле полз, получалось бежать по насыпи и принимать картечницы и короба с патронами и золотом. Груза в итоге набралось столько, что утащить всё это на себе не имелось никакой возможности, но Чеслава такие мелочи, казалось, нисколько не волновали. Он запалил ящики, последним выпрыгнул из вагона и замахал руками. Паровоз тут же начал набирать скорость — как видно, машинист заблокировал какие-то рычаги, поскольку присоединился к нам сразу, как только мы поволокли короба и картечницы к уходившей в лес дороге.

От напряжения помутилось в глазах и разошёлся прочертивший предплечье рубец, но — тащу, тащу, тащу…

Чеслав сунул в рот пальцы и пронзительно свистнул, огляделся и пробормотал:

— Ну где же они…

Долго теряться в догадках, кого именно капитан ожидал тут встретить, не пришлось, поскольку почти сразу из кустов высунулся один из привёзших нас сюда из лагеря возниц.

Ну точно! Мы же вечером обратно собирались, так не плестись же пешком!

— Повозки где⁈ — рявкнул Чеслав.

— Тута все, господин капитан! — отозвался боец. — Мы в лесок их отогнали от греха подальше, а то какая-то чертовщина творится…

— Выгоняйте на дорогу! И живее, если жизнь дорога!

Наш отряд разом прирос на четырёх человек — двух возниц и пару стрельцов из расчёта установленной на одну из повозок картечницы. Подпруги оказались затянуты буквально в один миг, мы погрузились и покатили прочь от железной дороги. Чеслав на пару с Огничем начал устанавливать на задке дополнительную картечницу, но обошлось без стрельбы.

Оторвались!

Пока ехали по лесной дороге, встретилась только ватага охотников на чудищ. Те погрузили здоровенного крокодила с торчавшими из хребта костяными шипами сразу на две составленные одна к другой повозки — в начавшей перерождаться зверюге было никак не меньше десяти аршинов, а пасть её стягивала цепь, определённо откованная из зачарованной стали. Мы сообщили ватажникам последние новости, но те пропустили предупреждение о беспорядках мимо ушей.

Переубеждать их было недосуг, покатили дальше, а уже в окрестностях заброшенного лагеря туземного пехотного полка нарвались на кавалерийский разъезд. С десяток верховых с гиканьем и улюлюканьем помчались наперерез повозкам, и наши это или бунтовщики мы разбираться не стали. Развернулись и ударили сразу из двух картечниц, начисто отбив у немногочисленных уцелевших всякое желание нам докучать.

А вот в лагере Мёртвой пехоты царили тишина и спокойствие. Последние известия сюда ещё не добрались, и капитан Чеслав унёсся в штаб чуть ли не рысцой. Остальным он наказал от повозок не отлучаться, но куда больше патронных коробов служивых заинтересовали прибывшие с нами барышни. Самый изголодавшийся по женскому обществу даже рискнул подкатить к Ласке, и та в ответ на хлопок пониже спины вколотила в сознание грубияна какой-то столь забористый образ, что того снесло с ног. Так в итоге и не очухался, уволокли в госпитальный сарай.

— И что теперь? — растерянно заозирался по сторонам Огнич. — Тегос отбивать пойдём?

— Не сдюжим, — мотнул головой Кочан. — Сколько нас тут? Остатки роты пластунов, полторы роты гренадёров, немного штурмовиков. Ещё штабные и мёртвых дел мастера. А много ли они кадавров наделать успели?

— Сдюжим или нет — дело десятое! — вздохнул я. — Всё будет зависеть от того, какой приказ получим.

Отец Шалый покачал головой.

— Насчёт Тегоса — сильно сомневаюсь. Тут все люди разумные, на тот свет никто не торопится.

«Опять же, Чеслав неспроста о Порт-Чёрном упомянул», — подумал я, но говорить ничего не стал, снял сюртук, закатал рукав рубахи и принялся изучать рубец. Тот перестал кровоточить, но рана выглядела воспалённой, а ведь осечек у лечебных чар Беляны на моей памяти ещё не случалось.

Драный демон!

— А если не в Тегос… — Кочан задумался. — К нашим в горы возвращаться смысла нет. И далеко, и перебили их там уже. Не так много стрельцов оставалось, почти всех наёмниками заменили. — Он кивнул. — Получается, на соединение с осадившими Новый Златогорск частями пойдём.

Огнич сплюнул.

— Так себе вариант! Ровно между молотом и наковальней окажемся!

Затрубили тревогу, забегали бойцы, засуетившиеся мастера мёртвых дел начали выводить из сараев кадавров.

Кабан собрался рвануть в расположение, но его остановил Кочан.

— Куда, баран? — дёрнул он приятеля за руку.

— Так общий сбор же! — пояснил тот.

— Нас в распоряжение капитана до конца дня передали, не забыл?

— А! Точно!

Отец Шалый одобрительно кивнул и уставился на босяков.

— Что — проморгали заговор?

Те развели руками.

— Да ни о чём таком в порту не говорили даже! — попытался оправдаться Вьюн.

Священника такой ответ нисколько не устроил.

— А я вам не только на разговоры внимание велел обращать! Должны были по косвенным признакам приготовления заметить! И заметили бы, если б со всей ответственностью к делу подошли, а не контрабандные товары мимо таможни таскали!

Насупившиеся парни ничего отвечать не стали — в незнакомой обстановке им было определённо не по себе. Ладно хоть ненадолго вернулся Чеслав, велел не расходиться и ждать, а ещё потряс стопкой бумаг.

— Приказы о вашем увольнении из Мёртвой пехоты! — объявил он. — Так что держите языки за зубами!

Кабан насупился.

— А я бы ещё повоевал. Лёгкие деньги! — А когда приятель влепил ему леща, обиженно протянул: — Ну теперь-то что? Не с пустыми же руками домой возвращаться!

— Заново завербуешься! — отмахнулся от него капитан и уставился на меня: — Что ещё?

— А можно такой же документ для Дарьяна Мертвослова выправить? В качестве дружеского одолжения?

— А его ты спросил? Хочет он уволиться?

— Решит остаться — вольнонаёмным оформится.

— Сделаю, — пообещал капитан и убежал, перед тем приказав обеспечить нас обедом.

И хоть кусок в горло не лез, но похлебал горячего и как-то сразу легче стало.

Немного погодя прискакал на взмыленной лошади верховой, за ним прибыли сразу двое, а дальше где-то в отдалении хлопнул артиллерийский выстрел, и — рвануло! Через два барака к небу взметнулась земля, и тут же громыхнуло чуть ближе.

— Ложись! — крикнул Огнич и первым повалился на землю.

Я сдёрнул Беляну с брёвнышка и соскользнул с него сам, третий взрыв сыпанул по стене россыпью шрапнели. Отец Шалый раскинул руки, и всех накрыл купол едва различимого свечения — угодивший в него шальной осколок попросту упал на землю.

Били по нам откуда-то со стороны основного лагеря, который сейчас должен был пустовать. Туда погнали кадавров, а спустившие их с поводка мастера мёртвых дел принялись выставлять магические завесы и перехватывать боевыми арканами снаряды. Я с облегчением перевёл дух, тогда-то и послышался знакомый звон.

— Рой! — одновременно выкрикнули мы с Огничем, а несколько мгновений спустя меж бараков замелькали прилетевшие откуда-то со стороны небесного омута москиты.

— Беляна! — коротко бросил Шалый, и от девчонки во все стороны разошлось призрачное сияние — словно облака раздвинулись и сверху солнце посветило. Точнее — луна.

Влетавшие в свечение москиты прогорали и развеивались, но подобной защитой могли похвастаться немногие. Началась паника, несколько человек заметались и угодили под картечь, офицерам стоило немалых усилий навести порядок. Обстрел прекратился столь же внезапно, как и начался, а там и крылатое воинство стало редеть и рассеиваться. Погибших от укусов не было вовсе, порча для этого развивалась недостаточно быстро.

— Боярин! — заголосил выскочивший из-за барака Крап. — Дуй в госпиталь!

— Обожди! — Я вырвал только-только обосновавшиеся в нём зловредные чары, усилием воли спалил их и скомандовал: — Беляна, за мной!

Девчонка припустила следом, на бегу спросила:

— Зачем?

— Мало ли как дальше дело пойдёт. Держимся вместе! — сипло выдохнул я, но нет — штурма не случилось. Возможно, изначально у противника и были такие намерения, но карты ему спутали рассредоточившиеся вокруг лагеря кадавры. До артиллерийской батареи наверняка добрались тоже именно они.

В отведённом под госпиталь бараке я, к своему изрядному удивлению, наткнулся на одного из учеников школы Багряных брызг, с которым стажировался у магистра Первоцвета.

— Добран? Ты здесь как?

— Месяц назад перевели, — пояснил паренёк, вытер с лица пот и попросил: — Помогай!

Сюда собрали едва ли не всех тайнознатцев, хоть что-то смысливших в исцелении, и Беляна сразу углядела Ярину, шепнула мне на ухо:

— Это зазноба Дарьяна?

— Бывшая, — ответил я, сотворил кровавую руку и попытался запустить её в корчившегося от боли стрельца, но та для этого оказалась слишком материальной, пришлось действовать по старинке, благо теперь порча была куда податливей прежнего. Зачастую даже не возникало необходимости в кровопускании, а моя магическая конечность жгла достаточно сильно, чтобы развеивать зловредные чары в прах. Правда, выматывало это просто несказанно, и когда на глаза попался Гвоздь, я велел ему притащить мои оставленные в лагере пожитки, дабы начать запечатывать порчу в зачарованное ядро.

Когда наконец-то закончились пациенты, задерживаться в госпитале я не стал, закинул на плечо вещмешок и потянул Беляну обратно к повозкам.

— Ну и работёнка у тебя, Лучезар! — покачала головой девчонка, стоило мне присесть на брёвнышко у костра. — Как ты только справляешься!

— Раньше б точно сдох, — признался я. — А сейчас кровь куда лучше прежнего чувствую.

— Пурпур! — кивнула девчонка, откинула упавший на лицо локон и добавила: — Ну и тот ритуал перерождения жреца на кровь завязан был, оттуда ты тоже что-то да почерпнул.

Я передёрнул плечами и повернулся к невесть откуда взявшемуся Краю.

— Твоя? — кивнул каторжанин на Беляну.

— Чего хотел? — нахмурился я.

— Не кипятись, Боярин! — скривился Край и спросил: — Сквозняк с концами сгинул?

— Пулю в затылок поймал, — пояснил Огнич.

— Бывает, — вздохнул пластун и сказал: — Вы четверо на время марша поступаете в распоряжение паука. Короче, дальше сами по себе.

Он развернулся, чтобы уйти, но фургонщик его придержал.

— Погоди! Какого ещё марша?

— Марша куда? — уточнил вопрос сослуживца Кочан, который до конца после ранения так и не восстановился и отлёживался на повозке, заодно приглядывая за картечницей.

Край оглянулся и снисходительно всех нас осмотрел, после объявил:

— Радуйтесь! В Порт-Чёрный двинем!

И да — не знаю как остальные, а я и в самом деле обрадовался. Таскать каштаны из огня для союза негоциантов мне нисколько не хотелось. Хватит уже! Я им больше ничегошеньки не должен!

Да и не спасём мы никого — даже если к Тегосу и пробьёмся, то неминуемо все там и сгинем.

Не хочу!