Аколит в крови по локоть

Глава 16

Морской бой — совсем не то мероприятие, в котором я бы хотел принять деятельное участие, тем более что пароход водоворотов вооружением «Верному» нисколько не уступал.

Сразу вспомнилось плавание в Тегос, заныло сердце. Беляна тоже помрачнела.

— Расслабьтесь! — попытался успокоить нас отец Шалый. — Первая пароходная компания — сила, с которой нельзя не считаться! — Он помолчал и недобро ухмыльнулся. — Да и пустить на дно это корыто будет не так уж и сложно.

И пусть поименовал «корытом» пароход под флагом школы Бирюзового водоворота он совершенно напрасно, взять нас на абордаж не попытались. Вместо этого на суднах замелькали сигнальные флажки. Ну а потом… «Верный» лёг на другой курс!

Шалый тут же куда-то убежал, а явился обратно мрачнее тучи.

— Идём на Южный! — объявил он. — Ласка и Лучезар, вы теперь вместе. Перекупили чужие билеты непосредственно перед отплытием, поэтому записаны под чужими именами. Нас с Беляной так просто не разоблачить, тут ничего переигрывать не будем.

Он собрал акции и векселя, куда-то их унёс, а когда вернулся, я спросил:

— Что водовороты забыли на Южном?

Священник только руками развёл.

— Не знаю! Но если они захватили остров, дела куда хуже, нежели я предполагал.

— А они могли его захватить? — уточнила Беляна.

— Вполне, — нехотя признал Шалый. — Собственный морской флот союза негоциантов не слишком велик, грузы перевозили преимущественно на судах школы Бирюзового водоворота и Черноводской торговой компании. Это было выгодней, нежели закладывать собственные пароходы, но в итоге вышло боком.

Я припомнил все те географические атласы и экономические бюллетени, которые проштудировал за время плавания, и нахмурился.

— А Южноморск ещё не захвачен? Если нет — как теперь пойдут заморские товары в Черноводск?

— По железной дороге из Бирюзовой гавани, — предположил отец Шалый и пожал плечами. — Там не такой уж и большой грузооборот был. К тому же они могут сделать перевалочной базой Южный.

Наверное, именно так дела и обстояли, поскольку Порт-Южный оказался под контролем школы Бирюзового водоворота, о чём недвусмысленно говорил их флаг над запиравшим гавань фортом. Во внутреннюю акваторию мы не зашли и встали на рейде под прицелом артиллерийской батареи в ожидании, когда на борт пожалует досмотровая команда. Все нервничали чем дальше, тем сильнее, да оно и немудрено — большинство пассажиров были так или иначе связаны с Южноморским союзом негоциантов.

К тому времени, когда в сопровождении второго помощника капитана к нам заявилась троица представителей школы Бирюзового водоворота, мои с Лаской проездные документы давно были сожжены, представились мы своими настоящими именами. Разумеется, проверяющие зацепились за расхождение со списком пассажиров и потребовали сойти на берег для прояснения всех обстоятельств, на что я ответил решительным отказом.

— Я за эти ваши списки ответственности не несу! Билеты мы купили с рук прямо перед отплытием, если кто-то не внёс при посадке изменений — это не мои проблемы! И нет, чужими именами мы не представлялись! — Я указал на Ласку. — Или, думаете, кто-нибудь в здравом рассудке мог принять её за юношу?

Второй помощник капитана меня поддержал.

— Пассажиры пароход чуть ли не приступом брали, так не терпелось уплыть. Неудивительно, что случилась путаница.

— Вот и разберёмся! — объявил на редкость заносчивый аколит. — Пройдёмте!

Но руководивший досмотровой командой аспирант оказался далеко не столь категоричен.

— Не слишком подходящий аспект для школы Огненного репья! — заметил он, прощупывая мой дух.

— Это не аспект, это порча, — ответил я в общем-то чистую правду, а когда аколит отступил на шаг назад, добавил: — Не бойтесь, я не заразный.

Мне почему-то не поверили и дальше разве что планами на будущее поинтересовались.

— Здоровьем займусь, — буркнул я, тогда оставили в покое.

Ласку тоже терзать расспросами не стали, на документы Шалого и Беляны и вовсе едва взглянули, но счесть проверку пустой формальностью не позволил тот факт, что по её итогам в паровой катер ссадили никак не меньше десятка человек, преимущественно из числа пассажиров первого и второго класса. Никого из нашей ватаги не загребли.

Ласка тут же улеглась спать, а я в компании Шалого и Беляны отправился в салон промочить горло и заодно послушать разговоры пассажиров. Всего так и распирало от желания действовать, потряхивало даже — Беляна заметила это и шепнула:

— Держи себя в руках, Лучезар! Это всё небесная сила! И чем ближе к Поднебесью, тем её будет становиться больше.

Я на пробу потянул в себя энергию, озадаченно хмыкнул и спросил:

— А ты как же?

— А меня накроет чуть позже, — пояснила девчонка. — Ты в этом отношении куда сильнее развит.

— Ну хоть в чём-то я сильнее развит!

— Не зазнавайся! — потребовала Беляна. — И осторожней с пиковыми нагрузками. Если с непривычки перестараешься, можешь входящие меридианы сжечь или ещё какое осложнение заработать.

— Час от часу не легче! — не удержался я от горестного вздоха.

Беляна улыбнулась.

— Садись-ка ты в уголок и начинай работать с ядром. А я ещё выпью, что-то меня морозить начинает…

Я прислушался к совету, занял одно из кресел, поймал состояние внутреннего равновесия и потянул в себя небесную силу. Та едва не захлестнула, пришлось приноравливаться и стараться не перегружать меридианы. Наполнять ядро стало получаться не в пример проще и быстрее прежнего, взялся накачивать его небесной силой и легко преодолел прежнее ограничение объёма, но лишь на самую малость, лишь на чуть-чуть. Так прихватило, что пришлось усердие поумерить.

А энергии вокруг — всё больше, больше и больше!

Красота!

К тому моменту, когда пароход вошёл в порт Южноморска, я уже худо-бедно свыкся с изменившимися условиями и подстроился под них. Избыток растворённой в пространстве небесной силы перестал пьянить и дурманить сознание, и пусть лёгкость в работе с энергией никуда не делась, но приноровился брать именно столько, сколько требовалось, и не более того.

Причалил к пирсу «Верный» уже на закате. Последний месяц южноморской весны встретил нас моросью и лёгким дуновением тёплого влажного ветерка. У меня будто крылья за спиной выросли, а вот Беляна только потянула носом воздух и как-то разом поникла.

— Зря мы вернулись, — вздохнула она. — У меня дурное предчувствие, Серый!

Я обнял её за талию и поцеловал в ухо.

— Всё будет хорошо!

— Какой же ты всё-таки врун! — улыбнулась девчонка.

Пассажиры начали спускаться по трапу к уже дожидавшимся их таможенникам, нас от общения с теми избавил отец Шалый. Он переговорил с кем-то, и всю ватагу пропустили не только без досмотра поклажи, но даже без проверки документов — мы будто и не приплыли на «Верном» вовсе. Всё же в Поднебесье власти у церкви было несравненно больше, нежели за морем.

Впрочем, только лишь этим содействие священника и ограничилось. Если остальных он отправил заселяться в пансион, то нам с Беляной велел явиться туда завтра в два часа пополудни.

— К этому времени уже точно векселя сдам, да и с акциями какая-никакая ясность появится, — пояснил он на прощание. — Спросите на Закатной стороне пансион «Южные липы», там подскажут.

Они укатили из порта на экипажах, а я обнял Беляну за талию и улыбнулся.

— Наконец-то одни!

Девчонка поправила выбивавшиеся из-под шляпки рыжие локоны, вздохнула и спросила:

— Ну и куда мы теперь?

Бродить впотьмах по беспокойной припортовой округе незнакомого города в компании симпатичной барышни лично мне нисколько не хотелось, так что щелчком пальцев подозвал одного из отиравшихся за воротами босяков.

— Коляску найди! — бросил грош мальчишке.

Пусть и не аколиту на пару с аспирантом пьяной матросни опасаться, да только бережёного Царь небесный бережёт. Не столь я высокого мнения покуда ещё о своих боевых навыках, чтобы на пустом месте на неприятности нарываться.

Подкатила и остановилась коляска, я смерил придирчивым взглядом загоревшего до черноты извозчика, после подсадил Беляну и сам забрался под кожаный верх, устроил в ногах наши пожитки, кинул мальцу ещё один грош и сказал дядьке на козлах:

— Езжай потихоньку.

Тот оказался понятливым и ни о чём спрашивать не стал. Легонько тряхнул вожжами, и спокойная каурая лошадка неторопливо потрусила по мостовой. Когда крики, смех и пронзительный визг скрипки остались позади, я попросил ехать в какой-нибудь квартал поприличней, а сам принялся крутить головой по сторонам.

Не только поглядывал, не увязался ли кто за нами от порта, но и следил за происходящим на улицах. В итоге нарезать круги мы по городу не стали, уже минут через пять я велел извозчику остановиться, сунул ему пятиалтынный и спрыгнул на мостовую, подал руку Беляне. Коляска укатила прочь, и девчонка спросила:

— Куда теперь?

— Тут недалеко, — сказал я и двинулся в обратном направлении.

Прошли квартал и очутились перед трёхэтажным зданием гостиницы «Южный берег». Выглядели мы не самым представительным образом, но привратник всё же распахнул дверь, а клерк за конторкой радушно улыбнулся.

— Номер. На ночь, а там посмотрим, — объявил я и представил нас с Беляной: — Добран и Арина Бледные.

Девчонка едва слышно фыркнула. Судя по вежливой улыбке служащего, он не поверил мне, но имена записал и принял деньги, после чего выдал ключ от комнаты на втором этаже и уточнил:

— Завтракать будете?

Мы с Беляной озадаченно переглянулись, и я сказал:

— Утром решим.

Никому наши пожитки передоверять не стал, двинулся с ними к лестнице, а в коридоре второго этажа замешкался, высматривая нужную дверь, и Беляна позвала:

— Сюда!

Комната оказалась небольшой, но весьма уютной. Единственным окном она выходила на задний двор, при необходимости мы легко могли перепрыгнуть на крышу дровяного сарая, но я искренне понадеялся, что таковой нужды у нас не возникнет.

— Пойдём искать купальню? — предложил, запирая дверь.

— Я не в состоянии, Лучезар! — простонала Беляна и упала на кровать прямо в платье. — Даже раздеться сил нет.

— Тогда завтра, — решил я, задёрнул занавески и уселся на стул, стянул один сапог, взялся за другой и ругнулся.

— Что такое?

Беляна приподнялась на одном локте и посмотрела на меня с нескрываемой тревогой, я отмахнулся.

— Пустяки! Сапог каши просит.

— Не беда, новые закажешь, — вздохнула девчонка и начала раздеваться. — Давай спать!

Изначальная лёгкость, порождаемая избытком небесной силы, обернулась невероятной усталостью, я даже приставать к Беляне не стал, завалился рядом с ней и заснул сразу, как только натянул на себя простыню и опустил на подушку голову.

Проснулся в одиночестве. Потянулся, не нашарил рукой Беляны и нехотя разлепил глаза. Девчонка обнаружилась у окна. В чём мать родила она сидела на стуле и бездумно пялилась на улицу.

— Сколько времени? — спросил я, стиснув лицо в ладонях.

Голова была тяжёлой, виски ломило, а в затылок стреляло болью. Я никогда ещё не напивался до похмелья, но сейчас почему-то решил, что это именно оно.

— Одиннадцать недавно пробило, — оповестила меня Беляна, не обернувшись.

— Ну ничего себе мы поспать! — поразился я. — Скоро к Шалому идти!

При этих словах девчонка развернулась и предложила:

— Давай заберём деньги и сразу уедем!

— Нам ещё акции продавать.

— Плевать на акции! На первое время хватит, а долю за акции и переслать могут.

Я едва рот от изумления не разинул.

— Какая муха тебя укусила?

— У меня дурное предчувствие, Серый! — призналась Беляна. — Неспокойно на сердце.

— А ты не залетела, часом? — попытался я обернуть всё шуткой.

— Нет! — отрезала девчонка. — Не залетела, не бойся!

— Да я и не боюсь! — фыркнул я с показной беспечностью. — Это всё небесная сила, Беляна. Её слишком много, вот голова кругом и идёт.

— Ничего у меня кругом не идёт! — отрезала девчонка. — У меня предчувствие!

— Брось, Рыжик! — рассмеялся я.

— Не называй меня так! — потребовала Беляна нервно и даже зло.

— Ну знаешь, ты сама перекрасилась!

— Это была ошибка!

Но я не преминул напомнить:

— И на пароходе корни подкрашивала!

Беляна растерянно глянула на меня и повинилась:

— Я всё испортила, Серый. Я опять всё испортила.

— Да брось! — рассмеялся я, поднялся и ухватил её за руку. — Иди ко мне!

Девчонка упёрлась было, но она пребывала в растрёпанных чувствах, а вот я точно знал, чего именно хочу, да и силы были не равны, так что всё случилось по-моему. Под конец Беляна оживилась и раскраснелась, обхватила меня и вцепилась, прижалась так, что и ломиком не отодрать.

— Скажи, ты хоть немного любишь меня? Хотя бы немножечко?

— Ты лучшее, что только случалось со мной в жизни!

— Врун! — Девчонка надулась и отцепилась, потом откинула с лица рыжую чёлку и повторила: — Давай уедем, а?

Я покачал головой.

— Рад бы, да не выйдет. Мне ж ещё дух клеймить.

— То-очно! — протянула Беляна. — Как же я забыла!

— Попробую уже сегодня со всем разобраться, — пообещал я. — Хорошо?

— Уж постарайся, очень тебя прошу!

Мы поцеловались, я встал с кровати.

— Ты идёшь? Только мне перед встречей с Шалым ещё в управу надо заскочить.

Думал, девчонка решит составить компанию и придётся выдумывать отговорки, но всё прошло без сучка, без задоринки.

— Беги! — отпустила меня Беляна. — Я пока себя в порядок приведу.

Задерживаться я не стал, быстренько оделся и обулся, вновь посетовав на поизносившийся сапог, и спустился на первый этаж. Справился у клерка, как пройти к городской управе, оставил ему на чай пятак и вышел на улицу. Привычно уже огляделся и поспешил по дощатому настилу тротуара в подсказанном гостиничным служащим направлении.

По мере приближения к центру на глаза всё чаще попадались крепкие молодчики с бляхами подручных квартальных надзирателей, а кое-где встречались и патрули стрельцов. Обычно их сопровождали тайнознатцы, и зачастую это были не адепты или аколиты, а полноценные аспиранты. Найти же городскую управу оказалось несказанно проще, чем в неё попасть. Сначала пришлось объясняться с патрулировавшими площадь стрельцами, затем предъявлять документы паре шпиков в штатском, а потом ещё и добрую четверть часа толкаться в очереди на входе.

Пусть и со скрипом, но в итоге запустили внутрь, да только ничего хорошего из этого в любом случае не вышло. Нет, мои бумаги клерков всецело удовлетворили, но о школе Багряных брызг они даже слушать ничего не стали, сразу отправили за новой меткой в канцелярию епископа. Я знать не знал, с кем стоит договариваться и кому имеет смысл совать на лапу, а кто прикарманит денежки и разведёт руками, к тому же начало поджимать время, так что плюнул на всё, поймал извозчика и покатил в пансион «Южные липы».

В любом случае данное Беляне обещание я сдержал: попытался сделать всё быстро, и не моя вина, что не удалось столковаться с чинушами. Но сразу поймал себя на лукавстве и досадливо чертыхнулся.

Рыжуля! Я обещал позаботиться о ней, а для этого придётся задержаться в Южноморске, вот только Беляна — против.

К слову — а, собственно, почему?

Быть может, дело не в дурных предчувствиях, а всего лишь в ревности? И на мозги она мне капать начала, лишь бы только поскорее утянуть из города? Вдруг просто боится, что променяю её на Рыжулю?

Мысль эта оказалась на удивление неприятной, но дожал себя, поставил вопрос ребром: а не променяю ли? Я ведь Рыжулю вроде как люблю, а с Беляной мне всего лишь хорошо!

Черти драные, как запутано-то всё!

Терять Беляну категорически не хотелось. Слишком многое нас успело связать, и отнюдь не только постель. А Рыжуля… С Рыжулей у меня всё так или иначе сводилось к обещанию о ней позаботиться. Я дал слово и должен был его сдержать. Но стоит ли чистая совесть разрыва с Беляной?

А если не стоит, то действительно ли необходимо переступать через себя? Или есть смысл объясниться с Беляной и открыть карты? Не может же она всерьёз считать меня закоренелым лжецом, которому нельзя доверять! Если я даю слово, я его держу! Мы ж столько всего вместе пережили, столько раз друг друга спасали! А в Рыжулю я всего лишь был безнадёжно влюблён.

Именно что — безнадёжно. Именно что — был. Когда-то раньше, не сейчас. Но прошлое из памяти так просто не вымараешь, поэтому ощущал я себя сейчас чуть ли не предателем. Это давило и угнетало. С этим нужно было разобраться здесь и сейчас.

Только — нет, здесь и сейчас мне требовалось выгружаться из коляски, поскольку та уже остановилась у «Южных лип».

Собраться, собраться, собраться! На кону целое состояние, раскисать нельзя!