Аколит в крови по локоть

Глава 1

Мало кому удаётся поглядеть на мир с высоты своих достижений.

Мне — удалось.

Просто так совпало. Окрылённый прорывом в аколиты я стоял на крыше ступенчатой пирамиды, глядел на заброшенный город антиподов и едва удерживался от того, чтобы не заорать в голос от переполнявших меня эмоций. Ну и от боли тоже, чего уж греха таить.

Припекало в груди, жгло исходящие меридианы, огнём горели стародавние рубцы на спине, шею стянула раскалённая удавка вновь напомнившего о себе ожога, нестерпимо ныло в очередной раз опухшее лицо. Дух — штормило.

А я стоял на краю крыши, глядел вниз и улыбался.

Я был без малого счастлив.

Пусть и трёх месяцев не прошло, как довёл до ума оправу, но всё это время на психику почище могильной плиты давило ясное осознание невозможности сформировать ядро. А ведь именно что могильной плитой для меня заминка с возвышением и обернулась бы. Но — справился!

Я — чёртов гений!

«Который находится посреди выжженного небесного омута, куда того и гляди начнёт возвращаться небесная сила, и которому придётся вскорости из кожи вон вылезти, лишь бы только уцелеть в грядущей бойне…» — подумалось тут мне и подумалось отнюдь неспроста.

Отвлекла от приятных грёз о собственном величии склока Седменя и старшего из представителей школы Извечного полдня.

— Как это ты не знаешь, сколько ещё продержится омут чистым⁈ — рыкнул на собеседника урядник.

— А вот так это! — не стушевался тот. — И провести новый ритуал в ближайший месяц никакой возможности нет! Сначала небесная сила должна будет протухнуть!

Седмень хрустнул костяшками пальцев.

— Да ты же сам двое суток обещал!

— А вы гарантировали безопасность! — ничуть не менее резко выдал в ответ ревнитель. — И что в итоге? Один мой собрат убит, а другой при смерти! Да ещё ваш человек влез в ритуал очищения! К нам теперь какие претензии могут быть, а⁈

Я беззвучно выругался и запрокинул голову к небу. То уже подёрнулось едва заметной дымкой, а зависшее в зените солнце хоть и светило ничуть не менее ярко, но жарило далеко не в полную силу, ещё и приобрело красноватый оттенок. И такое впечатление — вернулся намёк на стылость. А ещё появился металлический привкус крови во рту.

— Претензии будут, не сомневайся даже! — оскалился Седмень. — Придётся ответить, если не успеем форсировать омут!

Молодой человек аж кулаки стиснул.

— Ещё раз повторяю…

Урядник выставил перед собой мозолистую ладонь.

— А что касается Боярина, так без его вмешательства, вы бы и вовсе ритуал провалили!

— Вздор! — отрезал ревнитель. — Справились бы и сами!

— Это ты так говоришь! — рассмеялся Седмень. — А мы засвидетельствуем обратное.

Ревнитель солнца отмахнулся от урядника и зашагал ко мне.

— Из-за твоего вмешательства мы потеряем сутки! — с ходу объявил он. — Омут начнёт заполняться небесной силой уже к завтрашнему утру!

В иной ситуации я бы непременно вспылил, но сейчас был слишком воодушевлён и утомлён, поглядел в ответ не зло и даже не раздражённо, а снисходительно.

— А стоит ли городить огород? — спросил и незамедлительно продолжил: — Ясно и понятно, что должным образом омут не удалось вычистить из-за сопротивления демонопоклонника. Непредвиденные обстоятельства, как они есть!

— А ты, значит, ни при чём? — прищурился ревнитель.

Я пожал плечами и тут же скривился из-за обжёгшей спину боли. Рубцы хоть и перестали кровоточить, но забывать о них определённо не стоило. Я прошипел сквозь зубы проклятие и качнул головой.

— Не стоит меня к этому приплетать. Стояла задача выжечь омут, вы его выжгли. Честь вам и хвала. Я к этому отношения не имею.

Ну да — за прерванный ритуал перерождения никакой награды в любом случае ожидать не приходилось, а вот неприятностями спор с представителями школы Извечного полдня мог обернуться немалыми.

— Так, да? — задумался ревнитель и сразу кивнул. — Идёт! — После уточнил: — Со спиной у тебя что?

— Из-за переизбытка пурпура старые шрамы открылись.

— Покажи.

Я повернулся к собеседнику спиной, и тут же на кожу лёгким теплом повеяло, будто своими ласковыми лучами пробежалось летнее солнышко. Боль разом стихла, жжение сгинуло без следа.

— Не забудь, мы договорились! — напомнил молодой человек и ушёл к парочке своих соучеников, один из которых покуда в себя так и не пришёл.

— Не забуду! — пообещал я, наполнил лёгкие воздухом и поморщился, но уже исключительно из-за болезненных ощущений в области солнечного сплетения.

Там припекало и даже откровенно жгло, а только я надумал погрузиться в медитацию, и меня тут же окликнул урядник:

— Боярин! Та сторона на тебе!

Седмень, Червень и молчаливый бородатый пластун разошлись по крыше, а я глянул вниз, поймал состояние внутреннего равновесия и взялся гасить баламутившие дух искажения в тщетной попытке обрести былую целостность. Ну или не в такой уж и тщетной, но в любом случае с проработкой двух новых исходящих меридианов определённо стоило повременить. Мало того, что те протянулись от оправы к левой и правой ключицам двумя косицами раскалённого металла, так ещё и концы их не были закреплены узлами. С этим возиться и возиться, а необработанные сосредоточия больше не помогут: я ж теперь не белый, а красный, точнее — пурпурный.

И в этот момент послышался крик Червеня:

— Наши!

Я удивился было, как быстро добрались до заброшенного города передовые части стрельцов, но перебежал на другую сторону, глянул вниз и тяжко вздохнул: к пирамиде вышли оставшиеся дожидаться нас на окраине духоловы.

Один волок на себе другого, и Седмень скомандовал:

— Червень, Валет! Помогите им! — А когда пластуны кинулись к спуску в пирамиду, урядник поменял свой карабин на куда более дальнобойную винтовку отправленного вниз подчинённого и крикнул: — Конокрад, живо сюда! Переяр, следите за подступами с той стороны! — После уставился на меня: — Боярин, не спи!

Я вновь посмотрел вниз и решил, что спасли нас заполонявшие омут тишина и белизна. Долети до вершины пирамиды звуки схватки или угляди нас через молочное марево караульные, пробиться ко входу оказалось бы несравненно сложнее. Площадь отсюда как на ладони, и если от пуль мы бы ещё закрылись, то магией могли приложить так, что только клочки по закоулочкам полетели бы.

— Боярин! — вновь рыкнул на меня Седмень.

— Чего?

— Хватай карабин, бестолочь!

Моё оружие осталось валяться где-то в городе, и урядник каким-то образом это угадал.

— Разиня! — зло выдал он и указал на собственный карабин. — Бегом!

Нетвёрдой походкой приблизившийся к нам Огнич опустился у края крыши на одно колено, я вооружился и присел рядом с ним, начал вглядываться в развалины домов.

— Ты хоть знаешь, что с тобой за утерю карабина сделают? — зло прошипел урядник. — Не знаешь? Так я скажу! Самое меньшее боевых и премиальных лишат, а сверх этого полную стоимость оружия из довольствия удержат! А могут и в штурмовики на месяцок спровадить, чтоб впредь неповадно было!

Я не воспринял эту угрозу всерьёз и фыркнул:

— Да ладно!

— Что — да ладно? — вызверился Седмень. — Каждый такой случай отдельно расследуется! За каждый эпизод ротный по шапке получает! Шлем и кираса — полбеды, а вот карабин или винтовка — это тебе не шутки! А ну как оружие в руки аборигенов попадёт?

Мне бы огрызнуться, благо свежи были воспоминания о забитом патронами трюме шхуны, но урядник выглядел взбешённым до крайности, и я решил промолчать. Тем более что Червень и Валет уже выскочили из пирамиды и взялись помогать духоловам. Если тех кто-то преследовал, нападут именно сейчас.

Да и духоловы ли это вовсе? А ну как упыри или одержимые?

Внутри так и заныло в ожидании неприятностей, но пластуны безбоязненно подбежали к парочке мастеров мёртвых дел, повели их в пирамиду и — завели. У меня отлегло от сердца.

Как видно, у Седменя тоже.

— Выражение «со щитом иль на щите» слышал, бестолочь? — вновь разъярился он. — Знаешь, что это значит? Не важно, живой ты с задания вернулся или твой хладный труп сослуживцы притащили, вверенное имущество вынь да положь! И о переводе в штурмовики я не шутил, не думай даже! Сейчас в них большая нужда будет! Не сыщешь карабин, пеняй на себя!

Я досадливо поморщился.

— Да его перемололо, поди!

— Обломки найди! — отрезал урядник. — Чего стоишь? Сейчас наши подойдут, и мы с передовыми частями двинемся! Исполняй!

Но вот так сразу на поиски оружия отлучиться не удалось. Оба мастера мёртвых дел оказались поражены порчей, и пусть причиной их бедственного положения стали не чьи-то злонамеренные действия, а чрезмерная насыщенность пространства энергией багряного аспекта, сами они с магической отравой справиться не могли. Не займусь ими незамедлительно, и к прибытию наших передовых частей дело уже до первой степени сложности дойдёт. У того, что мне в конюшне ассистировал, так уж точно.

Нет ничего прилипчивей старого доброго проклятия, увы-увы…

— Тут нельзя лить кровь! — всполошился старший из ревнителей солнца, когда я вытянул из чехла ампутационный нож, перехватил злой взгляд урядника и пояснил: — Это брешь пробьёт! Небесная сила куда быстрее сочиться станет!

Парень ткнул пальцем вверх, Седмень поднял глаза и вздохнул:

— А сами вы эту пакость выжечь не сможете?

— Нет, не наш профиль.

Урядник ругнулся и обратился ко мне:

— Без кровопускания никак не обойтись, Боярин? Или их придётся обратно вниз спускать.

Тяжело отдувавшийся Червень вполголоса ругнулся и вопросительно посмотрел на меня, я отмахнулся и присел рядом с распластавшимся на спине мастером мёртвых дел — тем, который оставался в сознании. Спросил:

— Сможешь небесную силу собрать и всю её разом из себя вытолкнуть?

— Нет, — хрипло выдохнул тот. — Не поддаётся. Узлы спазмом свело. Не тот аспект…

— На аспект внимания не обращай. Втяни и вытолкни. Только разом и лучше по исходящему меридиану в руке. Давай!

Духолов скрипнул зубами, но всё же выполнил моё распоряжение. Над его ладонью заклубилось белёсое облачко, и пусть красных тонов в нём почти не просматривалось, наружу выдавило и малую толику багрянца. Порча тут же начала втягиваться обратно, я без промедления ухватил красную прожилку и взялся скручивать её в нить, потянул из духолова.

И — легко, черти драные! Невообразимо легко!

Всё происходило буквально само собой: не приходилось напрягаться, не требовалось перебарывать сопротивление энергии красного аспекта — разве что кончики пальцев самую малость занемели, но не более того. Если прежде я вырывал из пациентов порчу силой, то теперь выуживал её безо всякой спешки, не травмируя ни тело, ни дух.

С полноценными зловредными чарами такой номер мог и не пройти, багрянец же вытянул весь до последней капли. При этом у духолова даже кровь из-под ногтей не потекла, а глубоченную язву на ладони залечили в один момент.

Я занялся вторым мастером мёртвых дел, и вот уже в нём энергии красного аспекта оказалось несравненно больше — она даже начала перерождаться в полноценную порчу, но поманил магическую пакость зажатым в руке багрянцем, и отклик не заставил себя ждать. Я взялся собирать отравившую дух и тело дрянь в единый сгусток, согнал всю пакость в левое предплечье духолова и скомандовал:

— Руку ремнём перетяните!

Для удержания багрянца под контролем приходилось прилагать немалые усилия, и у меня зверски разболелась голова, а ещё в груди разгорелось самое настоящее пламя, но всё же спешить не стал и взял паузу. Вскоре неразрывно связанная с кровью магическая дрянь самую малость ослабла, и теперь мне могло хватить одного-единственного прокола, дабы вырвать её из тела, но руку в этом случае пришлось бы отнять самое меньшее до локтя.

А уж пирамиду бы как окропило!

Нельзя.

— Держите его, будет дёргаться! — предупредил я и запалил стиснутый в кулаке багрянец, а после втёр это магическое пламя в заголённое предплечье духолова.

Гори! Не человек — порча! Давай!

Собранный в одно место багрянец вскипел, но я не позволил ему расплескаться, продолжил стискивать и выжигать, а ещё — потянул к себе. Рука мёртвых дел мастера окуталась призрачным огнём, тот вмиг очнулся и забился — да так, что с ним едва совладали пластуны, но дальше мои усилия принесли свои плоды: связь магической пакости с плотью и кровью оказалась нарушена, и я вытянул весь багрянец вовне.

Кожа духолова покрылась волдырями и ожогами, я сдёрнул с него пламя и спешно впихнул остатки порчи в последнее своё алхимическое вместилище. Стекло заметно раскалилось, но выдержало, мёртвых дел мастер обмяк. Пластуны отступили от него, на смену им пришли ревнители солнца, которые понимали в исцелении несравненно больше тайнознатцев со склонностью к белому аспекту.

Я прилёг рядышком на тёплый камень, уставился в небо. Вскоре голова перестала идти кругом, тогда-то урядник и потыкал в бок носком ботинка.

— Хватит бездельничать, молодой! — уставился он на меня сверху вниз. — Насчёт карабина я не шутил! Не найдёшь — взгреют! И уж будь уверен — от себя я тоже добавлю!

Следом ко мне наклонился Червень.

— Идём! — дал он руку и потянул на себя, помогая встать. После обернулся к уряднику. — Схожу с Боярином, а то мало ли.

— Давайте быстрее только! — буркнул Седмень. — Одна нога здесь, другая там!

Пропитавшая фуфайку кровь успела подсохнуть и превратила ткань в наждачную бумагу, пришлось надевать прожжённую на груди куртку прямо на голое тело.

— Карабин мой возьми! — предложил урядник. — Только не потеряй и его ещё, а то сам голову оторву!

— У меня револьвер! — отказался я, представив, как буду тащить обратно кирасу, каску, ранец и сразу два карабина.

Ну его к чёрту! Не ишак такие тяжести на своём горбу переть.

Седмень настаивать не стал и лишь пожал плечами.

— Как знаешь. — А Червеню сказал: — Осторожней там.

Огнич неуверенно глянул на Дарьяна, грудь которого размеренно вздымалась и опускалась, предложил:

— Может, мне с ними?

— Отставить! — отрезал урядник. — Занимаем круговую оборону и берём пирамиду под охрану до подхода передовых частей!

Духолов, исцелённый мной первым, приподнялся на одном локте и сказал:

— Только в дома не суйтесь, а так в городе спокойно.

Червень кивнул.

— Понял. — И двинулся к лестнице, ещё и меня поторопил: — Боярин, шевели копытами!

Я не обиделся — успел за время ежедневных тренировок свыкнуться с подобной манерой общения. Хочет тайнознатец своим подопечным считать, и Царь небесный с ним, пусть считает. С меня не убудет. Учит-то на совесть, да и сейчас прикрыл, хотя никто ему этого не поручал.

По лестнице я еле спустился, ступеней в ней было — просто страсть. Как мы вдвоём с задохликом из школы Извечного полдня Дарьяна на самую верхотуру заволокли — даже не представляю: книжник-то на казённых харчах отожрался, мама не горюй! Сейчас безо всякой дополнительной нагрузки спустился, и уже колени болят и мышцы сводит, да и в остальном самочувствие паршивое.

Червень первым выглянул из пирамиды и внимательно оглядел площадь, потом только вышел на открытое пространство с пристроенным в сгибе левого локтя цевьём карабина. Там и мой черёд пришёл.

Ходу!