Она пришла с Земли. Абитуриентка. Студентка

Глава 5 Странная деревня

Скрипнула дверь, прошелестели мягкие шаги, и за шторку заглянула стройная женщина неопределенного возраста. Лицо ее было по-девичьи гладким с ровным нежным румянцем, сдвинутый на плечи платок не скрывал тугих блестящих волос, но в уголках темных живых глаз собирались тонкие лучики морщин.

Женщина окинула Леру пристальным взглядом и что-то спросила. Латинский был сильно искажен, но по отдельным словам Лера выхватила смысл: хозяйка спрашивала, кто она такая и откуда взялась.

— Я Лера. Стрельцова Валерия… Из России. А мы где? Что это за страна? — она в ожидании уставилась на женщину.

«Собеседница» недоуменно нахмурилась и пожала плечами. Лера не стала упорствовать в объяснениях, ей гораздо важнее было узнать, где она находится и можно ли отсюда позвонить. Именно это она и спросила сначала на латинском, но не дождавшись ответа, по-немецки, потом по-английски и французски.

Женщина не ответила. Она искоса поглядела на Леру, потеребила ухо, а потом резко отступила за занавеску.

— Стойте! А позвонить⁈

Лера выскочила за ней следом. Женщина испуганно обернулась и принялась заталкивать ее обратно, что-то выговаривая при этом и оглядываясь на стоящую у противоположной стены кровать.

— Дайте мне позвонить! Где мой телефон? — закричала Лера, но видя непонимание на лице женщины, характерным жестом приложила руку ко рту и уху и терпеливо пояснила: — Телефон… Понимаете?

Женщина ткнула пальцем в занавеску и сердито скомандовала:

— Жди!

Все-таки латынь. От знакомого слова на сердце чуть полегчало, и Лера послушно вернулась в постель. Женщина в раздумьях погладила подбородок, потом, словно решившись на что-то, сказала:

— Я Ренна, — и ушла.

Но почти сразу она вернулась с каким-то старинным хлопковым платьем. Лера разочарованно выдохнула. Она-то ждала телефон. Но раз хозяйка требует переодеться…

Ночнуху снять Лера не успела. Ренна зашипела разъяренной коброй и дернула рубашку обратно, а потом ругаясь и сверкая глазами, нахлобучила сверху платье.

— Староверы, что ли? — пробурчала Лера на русском, но противиться не стала, как говорится «в чужой монастырь…»

Она оправила подол, и лишь тогда Ренна позволила ей выйти в комнату.

Помещение было небольшим, с бревенчатыми стенами и темным дощатым потолком. Деревянный, устланный ткаными половиками пол, печь типа «голландки», три узких окна — вроде бы все как у бабушки в деревне. Не хватало только «ходиков» в углу. Но вот полки с какими-то склянками, пучки трав по стенам и длинный, слишком узкий стол смотрелись странно. Вообще вся обстановка больше подходила древней деревенской знахарке, чем простой бабульке.

Со второй кровати раздался тихий стон, и Ренна метнулась к раненому. «Точно местная знахарка», — решила Лера. Почему-то ни врачом, ни фельдшером, ни даже простонародным «докторша» называть женщину язык не поворачивался. Знахарка — и все тут!

Вскоре Ренна кивнула, зовя Леру за собой. Они миновали маленький темный тамбур и попали в большую комнату с огромной беленой печью по центру.

— Это ваш дом? — спросила Лера. — А там палата для пациентов, так?

Ренна не ответила. Она сразу прошла к печи и вытащила котелок с горячей водой. Заварила какую-то травку и вернулась в лекарскую, как Лера назвала про себя комнату с раненым.

Обойдя печь, Лера чуть не вскрикнула от радости. Вдоль горячего каменного бока тянулась веревка, а на ней — одежда. Ее одежда! Уже сухая.

Лера ощупала карманы толстовки. Все было на месте. С волнением, от которого сохло во рту и потряхивало руки, она достала телефон.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть будет связь…» Телефон включался издевательски долго, и пока он включался, Лера кусала губы, отгоняя страшное предчувствие, что в этой глухомани сигнала нет.

Знакомая мелодия, заставка…

Связи не было.

Лера стояла, в растерянности глядя на светящийся экран. Может у них стационарные есть?

Она медленно прошлась, оглядывая скудную обстановку, и с каждым шагом ноги ее слабели.

Медный рукомойник с ведром под раковиной, вышитое льняное полотенце, деревянные лавка и стол. Бочка с водой. Какие-то плошки и горшки. Глиняные. Допотопный светильник. На масле, что ли?

Ни водопровода, ни канализации, ни электричества…

Вернулась Ренна. Что-то сказав, протянула глиняный стаканчик с желтоватой пахнущей воском субстанцией и показала, что следует намазать лицо. Лера пальцем черпнула жирный, явно самодельный крем и с опаской тронула щеку. Там, где она провела, разлилась прохлада, и только теперь Лера почувствовала, что лицо ненормально горячее, а губы саднит.

Осмелев, она намазала все лицо. Ренна одобрительно кивнула, склонилась к печи и зашуровала там ухватом. Чуть поколебавшись, Лера подцепила еще мази и торопливо втерла ее в рубцы. Кто ее знает, знахарку эту деревенскую, вдруг средство — чудодейственное.

— Вы староверы? — спросила Лера. — Или отшельники? Может община, отказавшаяся от благ цивилизации?

Ренна нахмурилась, потеребила себя за ухо, и так ничего и не ответив, снова ушла. Ну да, раненый сейчас на первом месте.

Лера продолжила исследовать жилище.

Деревянные ложки явно сделаны вручную. Одна новая, еще светлая, пахла воском. Лера взяла глиняную кружку. На ручке, изогнувшейся толстым червем, виднелся застывший отпечаток пальца. Ни часов, ни холодильника, ни даже пакетов. Ничего!

Лера вспотела. Она металась по избе от полки к полке, от рукомойника к сеням, заглянула в лекарскую, но Ренна шикнула на нее, веля уйти. Беспокойство нарастало, грозя затопить волной паники.

Здесь абсолютно ничего не напоминало о развитой цивилизации. Разве что стекла в маленьких окнах. И зеркало. Пусть небольшое, но вполне себе настоящее, с четким ровным отражением.

Позабыв о рубцах, Лера таращилась в него и не узнавала себя в этой всклокоченной девице с безумным взглядом опухших, красноватых глаз.

— Подумаешь, отшельники, — пробормотала она, отворачиваясь. — Кто-то стукнул меня или усыпил, а затем отправил сюда. Зачем только?.. Да и леший с ним. Надо узнать, как выбираться. Хоть на собачьих упряжках, хоть на медведе верхом… Родители там с ума сходят.

Голова разболелась, а искусанные губы снова потрескались.

В комнате сгустилась темнота. Лера в очередной раз выглянула в окно. Ни одного фонаря. Единственными огоньками светили далекие звезды.

«Звезды!»

Лера торопливо накинула толстовку, прямо под платье натянула свои штаны, надела чьи-то разношенные мягкие валенки и выбежала в сени. В темноте зашарила руками по стенам. Сухая трава, палка… корыто? Ни зги не видать! Придется включать фонарик — либо на телефоне, либо на ультразвуковом отпугивателе. Взвесив все за и против, Лера выбрала отпугиватель. Он и «садится» не так быстро, и случись что, в баллончике есть еще смесь.

Наконец она выбралась на крыльцо. Морозный воздух тут же щипнул за нос и щеки, остудил голову, прогоняя боль.

Темное небо было густо усеяно звездами. Даже слишком густо…

Лера задержала дыхание, чтобы вырывающийся пар не застилал глаза.

Луны не было. И Большой Медведицы тоже. Попытки сложить звездную мозаику в знакомую фигуру ни к чему не привели: из такого сияющего великолепия можно было «слепить» десятки разнокалиберных «ковшей», но того, единственного, не было.

— Предположим, я в южном полушарии, — сказала Лера, топчась на тропинке и высматривая хоть какие-то признаки технологически развитого общества. — Где там снег может быть? В Южной Америке? Ага, а еще здесь говорят на латинском… Черт!

Едва сдерживая слезы и подступающую истерику, Лера принялась вспоминать звездные карты, которые лет в тринадцать так увлеченно изучала вместе с отцом. Проще всего должен был найтись Пояс Ориона.

Она отошла от дома, чтобы охватить взглядом все небо. Три примечательные звезды, выстроившиеся в ряд, обнаружились прямо над ней. А чуть пониже еще три… А правее аж пять цепью встали…

Лера с нарастающим ужасом крутила головой, находя все новые и новые «пояса».

Да что за фигня⁈ Что это за место⁈

На следующее утро Силван прибежал к лекарке ни свет ни заря. Лим как раз проснулся. Он уже не хрипел, и хотя привычного румянца на щеках его не было, но и мертвенная синева ушла.

— Слава богам, — выдохнул Силван.

В нерешительности он потеребил бороду и глянул на занавеску, за которой лежала чужачка. Девица хоть и слегла в беспамятстве — еще бы, в такой-то одежке да по холоду! — но кто ее знает, а ну как в ненужный момент оклемается. Силван с намеком посмотрел на лекарку:

— Ренна, а Ренна, сходил ведь я за шкурами-то.

Ренна метнула пронзительный взгляд и шикнула:

— В доме поговорим.

Она перевязала и напоила Лима, и тот опять задремал. Силван осторожно погладил сына по голове. Исхудал-то как, осунулся. На мать еще больше похож стал.

— Ну, чего выяснил? — спросила Ренна, когда они прошли в избу.

Силван уселся за стол, сложил перед собой руки и, разглядывая заусенец на большом пальце, глухо сказал:

— Я ж и так, и этак крутил, думал уж, пригрезилось или не заметил я девицу сразу-то. Может, за камнем она пряталась. Ан нет, и взаправду, как с неба свалилась. Нету следов! Только за мной она шла… Оттуда. А туда — нету.

Подняв голову, Силван встретился с тревожным взглядом лекарки. Ренна по обыкновению теребила ухо и молча обдумывала сказанное.

— Ты уверена, что не магичка она?

Ренна ответила не сразу, а когда заговорила, в ее голосе сквозило сомнение.

— Как у одаренных, аура не светится, но… Говорит чудно и вещи при ней чудные, в руки брать боязно.

— Артефакты?

— Не слыхала о таких, но кто ж ведает, чего там у магов есть, а чего нет. И опять же, сам говоришь, появилась из ниоткуда. Слишком много непонятного. Слишком много… И кольцо… Я, конечно, не особо разбираюсь, но уж знак-то Солнца как не узнать?

Силван подождал, не скажет ли Ренна еще что-нибудь, но та примолкла, только хмурилась все сильнее. Тогда он стукнул кулаком по столу и твердо произнес:

— Ренна, я вот чего предлагаю. Гадать бросим, неча себя изводить, а про девицу всем заявим, мол со спутниками она была, да волки их задрали. Одна девица и убегла. На нас с Лимом прямехонько наткнулась, вот и свезло. Ну, чего молчишь? Нельзя нам, чтоб непонятная она была. Расследовать начнут, так и до тебя докопаются. Ну?

— Вот заладил, ну да ну!

Ренна схватила с полки ступку и принялась с силой толочь какие-то сушеные корни. Силван угрюмо следил за ее резкими движениями, в которых прорывался страх и желание бежать и прятаться. Только куда ей бежать? К незаконным в пустыню она не пойдет, и не потому, что жизнь там — не мед, а потому, что все они со временем бандитами становятся. И целительство Ренна не бросит, натура не такая. Вот и ходит по краешку. И что за дело этим магам, училась она в их академиях или нет? Лечит себе потихоньку деревенских, в город же не лезет. Разве ж справедливо за лечение жизни лишать? А ведь лишат! Прознают и лишат!

— Чужачка-то и сама выдать может, — сказала наконец Ренна.

— Так ты объясни, чтоб помалкивала. Застращай, что придут по ее душу из-за кольца-то. А что говорит чудно, так натерпелась страстей, вот память и потеряла. Ну? Прав я?

— Прав, прав… — рассеянно согласилась Ренна и бросив толочь, тяжко осела на лавку. — Ой, кабы беды не вышло. Девица ведь все равно явилась откуда-то. И не абы где, а средь столбов. Вдруг не зря слухи ходят, что портал это древний. Хоть и разрушенный, но чего же она там, а? Вдруг с Нового Рима?

— А хоть и с него! Нам-то все одно — скрыть надо!