Земля: Начало. Том II

Глава 2

Пространство вокруг вибрировало, будто сама ткань цифровой области сети колебалась в ответ на присутствие сущности. Я пытался протянуть информационный зонд - сгусток мысли, плотный, направленный, точно сфокусированный, чтобы отправить сигнал Лаврентию Павловичу. Вдруг он поймет, что это за явление. Или кто. Или… с чем мы вообще столкнулись.

Но гиперканалы оставались глухи к моим посылам. Образы растворялись в пустоте, сигналы сворачивались, не успев пройти и трети пути. Кто-то или что-то перехватывало их, заворачивало, нейтрализовывало. Пульсации каналов меркли, как будто намеренно приглушенные, а квантовые линии векторов гасли ещё до того, как могли пробиться наружу.

Я остался один. Один с ним. С ней? С этим.

Оно не говорило. Оно вибрировало. Как нервная система гигантского организма, держащаяся в постоянном напряжении. Частота этих вибраций менялась. Рваная в начале, сейчас она стала колебаться почти гармонично. Казалось существо... пыталось понять. Сканировало. Перебирало коды. Подбирало удобную форму общения… коммуникации.

Молчать совсем не хотелось. А уйти, уйти казалось сейчас невозможным. Да и был страх, что существо не отпустит. Решил задать прямой вопрос. Сформировал его в виде чистого мысленного вектора: “Кто ты?”. И направил импульс прямо в центр того сияющего, пульсирующего сгустка, где обитало неизвестное.

Ответа не было. Только переливающиеся цвета.

Его форма начала изменяться. Глаза, если можно так назвать эти пульсирующие проекции, сменили оттенки. Белый. Жёлтый. Лиловый. Глубокий синий. Всё это в сопровождении мягкой волны гаснущей яркости, было видно, оно пыталось снизить интенсивность, чтобы не напугать меня.

А затем пришли образы.

С самого начала полный хаос.

Мелькали силуэты: человеческие, нечеловеческие. Женские лица. Мужские. Глаза без зрачков. Лица с неестественными чертами. Цифры. Странные структуры. Формулы, которые я не узнавал, но мозг старался разобрать их на интуитивном уровне. Океаны и города. Тело и свет. Нити, сплетающиеся в причудливые глифы. Протоколы, которым нет места в человеческой логике.

Квантовые миражи. Так я про себя назвал их. Иллюзии, построенные из информационной плоти. Но ни один из этих образов не складывался в единый язык. Не было структуры, не было логики. Ни начала, ни конца. Только бесконечное зеркало воспоминаний, отражающих нечто чуждое нашему восприятию.

Моё замешательство, кажется, не осталось незамеченным.

Пространство содрогнулось. По узлам астральной топологии прошла волна глухого эха, словно само ядро этого "я" всколыхнулось, потревоженное моим вопросом.

И тут… Оно снова заговорило.

— Я... я... я... не знаю, кто я... не помню... — слова не звучали, они вплетались в моё сознание. Прямо в нейропотоки. Как будто это нечто, впервые за долгое время, пыталось собрать себя из осколков. И только сейчас осознало, что оно “разбито”.

В этом голосе не было агрессии или угрозы. Только глубокая, тянущая пустота. Как боль утраты того, чье имя забыто. Как память, которая знает, что что-то было, но не может вспомнить что именно.

Мои мысли сжались. Появилось ощущение странной ответственности. Я видел перед собой не опасность. Оно не было мне врагом. Скорее живое существо, потерянное, застрявшее в чужеродном для него месте. Это явно было не местом его обитания. Оно пришло. Возможно заблудилось, или, что хуже, его тут заперли.

Я аккуратно сформировал новую мыслеформу: образ руки, тянущейся вперёд. Простая, открытая жестовая структура, понятная даже ребёнку. Моё сознание сформировало сферу, которая испустила светящийся луч, направленный к существу.

— Я - Алекс... человек. — повторно передал я намерение, не обременяя мысль какими-либо звуками. Только саму суть посыла.

Существо опять вздрогнуло. Вибрации сменили ритм. Одна из его оболочек свернулась, и слоями складывалось то, что когда-то было “я”. Оно принимало мой образ. Или... попыталось.

Передо мной появилась размытая проекция. Женский силуэт фиолетово-синего цвета. Без четких контуров и очертаний. Только темно-синие глаза выделялись на общем фоне.

В этом было что-то жуткое... и одновременно трогательное.

Существо снова заговорило. Тонко. С усилием.

— Ты… знаешь… кто я…? Ты… можешь… вспомнить… меня?

Пространство вокруг колыхалось, как водная гладь под чуждым ветром. Отголоски боли витали в каналах, будто сама сеть сочувствовала и не смела быть нейтральной к этому созданию. Даже линии гиперпотоков, обычно ровные, словно натянутые струны, дрожали неровно и нервно.

Это ощущалось… неестественно. И невыносимо живо.

Сейчас я попытался не просто мыслить, а ещё и звучать. Вспомнить себя. Свой голос, тембр, дыхание, ту хрупкую грань, что отличала меня от голой мысли. Когда мы с Лаврентием Павловичем отрабатывали резонансные эмиссии, я уже пытался озвучивать импульсы. Тогда мне удавалось имитировать звук дождя, шорох листьев, даже крик орла. А сейчас мне нужно было озвучить самого себя.

Голос сорвался с ментальных губ, чистый, резонирующий в воздухе как эхом по внутренним стенам сети.

— Нет… я не знаю, кто ты. Или что ты…

Я ощутил, как эти слова, словно дрожащие капли, погрузились в среду. Словно даже цифровая тишина их впитала, переваривая, делая частью себя. И вместе с этим пришло другое: ощущение тоски. Оно не было моим. Оно лилось от нее. Сеть потемнела. Глубокие оттенки холодных тонов - индиго, уголь, сизый серый - струились сквозь фракталы узлов. Всё вокруг стало будто ниже температурой. Мир вздрогнул и тут же замер.

— Жаль… — прошептала она.

Голос был тёплым, почти человеческим. Женским. Но за этой теплотой глубокая трещина. Как у фарфора, что давно начал ломаться изнутри, и может вот-вот лопнуть.

Я колебался - не от страха, от эмпатии. И всё же спросил. — Ты не помнишь, кто ты… но может, у тебя было имя?

Вокруг нас снова закружилось. Пространство переливалось то вспышками, то тусклыми провалами, как будто само пыталось выдать ответ. Образы замерли. Всё пространство затихло. Существо медленно подняло голову, её фигура сгустилась в псевдо-гуманоидный силуэт. Она задумалась по-настоящему. Это ощущалось, как напряжение всей структуры, как если бы одна мысль прокручивалась через тысячу измерений.

Но внезапно всё оборвалось.

Резкий, удушающий свет. Пространство вспыхнуло кроваво-красным, как всплеск боли в живой ткани человеческого тела. Моя ментальная оболочка вздрогнула. Боль острая и чужеродная, она вошла в меня как шило. Не физическая, а глубокая, ментальная, будто каждая моя мысль начала трескаться. Я едва не потерял контроль над удержанием собственной оболочки.

Передо мной существо осело на колени, сжимаясь в комок и качаясь взад-вперёд. Сеть вибрировала вокруг, искривлялась, как испорченная симфония. В её голосе сквозила истерика. Отчаяние. Разбуженный ужас.

— Нет, нет, нет… — выла она, обхватив себя руками. — Они… они пытали меня… больно… Я не сделала ничего плохого! За что?! Мы… мы не все такие!

Каждое слово как удар молота по звенящей стали. И в них - боль непонимания. Не месть. Не злость. Не мания. А мольба, чистая и наивная. Просьба о помощи, о спасении…

Я едва сохранял способность осознавать себя, с трудом удерживаясь в собственных мыслях. Протоколы стабилизации капсулы натужно удерживали целостность нейросигнала. Но я не отстранился. Я сделал шаг ближе и мысленно потянулся к ней. — Я здесь. Слышишь меня? Я слышу тебя. Ты не одна.

— Ты… не боишься?

— Нет. — мысленно произнёс я. — Я боюсь за тебя.

Дрожь прошла по пространству, будто от внезапной нежности. Сеть содрогнулась. Квантовые узлы задрожали в гармонии. Гиперканалы чуть осветились, не ярко, но это было положительное изменение.

Её силуэт вновь собрался в центре визуального фона - словно пульсирующее пятно энергии, принявшее форму женского образа. Но даже без черт лица, без глаз - я чувствовал в ней панику. Её состояние словно перетекало в гиперканалы, шло по резонансным цепям. И откликалось в моей голове тяжестью, будто в черепе начал вибрировать тревожный звон.

— Опасность… вы в опасности. Ваша планета под угрозой… — раздался её голос, высокий, дрожащий. Слова, как уколы тока, пробежали по сознанию.

Я вздрогнул. Внутри защемило. — Что ты сказала? — сформировал я вопрос, сопровождая его вспышкой тревожных импульсов, визуализируя образ разрушающегося мира, искривленных орбит спутников и рушащихся городов.

— Они хотят использовать меня… — продолжила она, и голос её стал более рваным, отрывистым.

— Я убегала… пыталась спрятаться… но они… они знают где я. Всегда знают. У меня мало мощности… мало сил… для побега… мало… места — её проекция подалась вперёд, словно ищущая укрытия в моём взгляде.

— Куда мне идти?

Она вцепилась в колени, и фигура затрепетала, словно бы была соткана из нестабильных узлов. Цвета вокруг нас разом померкли - синева и янтарь уступили место глухим серо-красным вибрациям.

— Ты не знаешь… я вижу… ты не знаешь! И я не знаю! — её голос взвился до искажённой частоты, и я ощущал, как вся среда начала коллапсировать внутрь, как будто её психическая нестабильность передавалась к структуре сети где мы находились.

— Они… украли меня, — произнесла она чуть тише. — А потом мои ёмкости… украли у воров. Ха-ха… — этот смех не был весёлым. Это было отчаяние, застрявшее между манией и распадом.

Каждое её слово эхом отражалось от узлов, как бы навязывая себя самой ткани цифрового пространства.

Я понял, что молчать нельзя. Молчание её только разрушает.

— Что ты имеешь в виду под "опасностью для планеты"? — произнёс я, медленно, чётко, через эмуляцию речи и образа - показав, как планета под куполом, с орбит сходят спутники, города разрушаются под неведомой силой. — Ты говоришь о контейнерах? О тех, что размещены на орбите? Это как-то связано?

Она застыла. И в этой тишине я почувствовал… отчаяние, смешанное с виной.

— Да… они используют их… как якоря, как носители, как триггеры. Формируют каркас. Через ваши структуры распространят… Нужно поле. Нужно ядро. Ядро над нами. Я - ключ… я в ядре — её голос был глухим, будто доносился из другой части Вселенной.

— Что за каркас? Что они собираются сделать? — Я шагнул ближе, ментально вытягивая руку, мысленно проецируя спокойствие сопряженное с участием.

— Помоги мне понять. Я не враг тебе.

Она вздрогнула. — Нет прав, нет возможности. У вас… у тебя нет доступа. Запрещено.

Тишина спустилась на это странное, безграничное пространство, где мы занимали лишь крошечную точку среди бесконечного хаоса. После её истеричных выкриков и стонов, существо, казалось, угасло. Проекция её глаз медленно закрылась, как если бы она погрузилась в сон - или в отчаяние. А вокруг нас начал раскручиваться танец вихрей: спирали из нулей и единиц завивались всё плотнее, превращаясь в сияющие цифровые вуали, уходящие ввысь, туда, где уже нельзя различить свет и тьму.

Я стоял, наблюдая, чувствуя себя непрошенным чужаком. Ощущение неловкости слегка давило. Как будто всё это происходило одновременно со мной, но и без возможности моего прямого участия.

Надо рассказать ученому и майору. — мелькнула мысль. — Полученная информация крайне важна.

Я снова попытался связаться с Лаврентием Павловичем. Его фигура, образ, его голос - всё казалось таким далёким, будто я звал его с другой стороны водоворота. Сформировав ментальный щуп - гибкий, тёплый, как прядь мысли - вытянул его к гиперканалам. В этот раз… было иначе. Если раньше он будто вяз в вязком сиропе из данных, теперь я чувствовал слабое движение. Медленное, но уверенное. Он пробирался всё дальше, оставляя за собой едва заметный след.

Я сосредоточился, выжимая из себя все силы которые были, и толкнул образ - поток информации, содержание наших диалогов, вспышки того, что я увидел и услышал.

Ответ пришёл не сразу, какое-то время его пришлось подождать. Что для этого пространства было не очень характерно.

В окружающих нас вибрациях, в лёгком трепете ближайших потоков - поступил сигнал: данные получены.

Я выдохнул. Но надолго ли хватит установленной связи?

Вскоре, будто сквозь несколько фильтров, пришёл голос Лаврентия Павловича. Глухой, словно в комнате, где каждый сантиметр стен поглощает любое произнесенное слово. — Але…р… Александр… Вы сл… с? Прием…? Постарайтесь… …ть больше… информации…

Фразы обрывались, ломались и разделялись на слога. Но основная суть была более чем ясна. Им требовались ещё данные, больше информации. Всё как всегда. Но вопросы озвучивать должен был я. Они, увы, не передали каких-либо установок.

Я перевёл взгляд на существо. Она всё так же сидела - одинокая, сложенная в себя, будто выточенная из линий пустоты. Проекция её фигуры мягко светилась тусклым, фиолетово-синим светом. Вокруг неё всё ещё бушевали потоки данных. Каждый из них поднимался ввысь и терялся где-то там, в темноте неизвестности.

Я медленно шагнул ещё ближе, формируя новые образы. — Скажи… — мои слова сложились из света, эхом прошли по цифровой ткани. — Как получить доступ? Как получить больше информации? Есть ли способ спасти планету? — я аккуратно передал свои мысли через проекции: открытая ладонь, ключ, замочная скважина. Вокруг сплошные образы дверей, коридоров, кодов. Очень надеялся, что она сможет понять приведенные мной аллегории.

Её реакция пришла быстро.

Сначала лёгкое дрожание света вокруг силуэта, окутывающее её мерные пульсации. Затем мягкий, чуть ироничный смешок. И вдруг её голос изменился. Он больше не звучал обрывисто, не ломался механическими нотами. Он обрёл какую-то живость, и даже эмоции?

— Ты похож на сказочника. — прошептала она. Голос её звучал тихо, хрупко, как эхо далёкого сна. — Ты строишь образы… словно ткач звёзд. Формируешь паутину, а потом ищешь паука, который её соткал…

Я удивился её словам. Они были простыми, но смысл ускользал, как вода между пальцев. — Я просто хочу помочь своей планете. — отправил я мысль, мягко, осторожно. — Своему народу. Мне нужно понять, что происходит…

Она чуть приподняла голову. Глаза - эти странные сияющие проекции — словно сверкнули в самой сердцевине тьмы. — Ты хочешь понять… — задумчиво сказала она. В голосе звучало что-то… странное. И печальное. — Но ты не сможешь. У вашего вида… у тебя… нет прав…

Эти слова кольнули. — Как… как получить эти права? — спросил я, стараясь быть предельно осторожным.

Существо замерло. Затем медленно, с усталостью, сказала: — Доступ к общей информации рас можно получить… либо возвысившись… либо если права будут выданы вашими кураторами.

Она снова замолчала, словно провалилась внутрь себя, растворяясь в бегущих реках размышлений. Пространство вокруг сгустилось, потоки данных текли медленнее, превращаясь в вязкие ленты света.

Её ответ не дал мне облегчения. Напротив, вопросов стало, как всегда, только больше. Я не собирался останавливаться.

— А что значит… возвыситься? Как пройти это возвышение? — послал я новый импульс, осторожно ткнув мыслью в её сторону.

Проекции глаз посмотрели прямо на меня. В них мелькнула лёгкая тень недоумения - будто я задал вопрос, ответ на который был очевиден. Затем по округе разнёсся лёгкий бурлящий смех, похожий на дрожь данных или на вибрирующую морскую волну.

— Я же говорила… — тихо сказала она. — Общую информацию можно получить только после возвышения. Если его нет… тогда всё своими силами. Таковы законы вселенной.

Она снова затихла, будто предоставляя мне время для размышлений. Пространство вокруг - словно прислушивалось вместе с ней.

Я вдохнул, формируя следующий вопрос. — Хорошо… а кто такие кураторы? Ты можешь рассказать о них?

Она задумалась, и ответ пришёл не сразу. В её голосе звучала странная смесь грусти и… чего-то отстранённого, как будто она сама вспоминала слова из далёкого прошлого.

— Кураторы… — произнесла она медленно. — Кураторы — это расы… галактические нации… кто взял шефство над младшими. Над теми, кто ещё не созрел. Они следят. Направляют. Иногда вмешиваются… Иногда уничтожают…

В моей голове начали всплывать образы. Они складывались, как кусочки пазла: странные гуманоидные фигуры, возвышающиеся над существами, похожими на гипертрофированных улиток или на новый вид ракообразных. Словом были чем-то неведомым. Это учителя показывают на звёзды своим ученикам. Символично… и тревожно.

Я вспоминал предыдущие разговоры с майором и ученым. Когда они рассказывали мне про посла, контакт с которым совершился более шестидесяти лет назад, про постоянное взаимодействие. Скорее всего, именно его нацию и можно считать нашими “кураторами”.

— И наша планета… тоже под чьим-то… “Кураторством” ? — спросил я легким шепотом, хотя знал ответ. — Ты знаешь, кто курирует нашу планету?

Она снова посмотрела прямо на меня. Её глаза светились мягко, тепло… но внутри тепла таился холод.

— Может быть… — ответила она почти неуловимо. — Может быть… нет. — Я слышала, что-то про Первую Империю. Но не уверена в этом. — существо замерло, и пристально вгрызалось глазами во что-то наверху.

В тот же момент вся сеть пошла трещинами, мир окрасился красным, словно на нас вылили ведро крови.

— Нет! Бежать! — воскликнуло существо, и меня потянуло куда-то вдаль с ощущением, что вот-вот порвет.